Военные режимы

И первая мысль, которая приходила в их головы, - спасение нужно искать у военных. Они чистые, они честные, армия многонациональна, потому что в ней служат все. И язык там, как правило, английский, французский либо португальский, поскольку иначе выходцы из разных племен просто не поймут друг друга. Считалось, что армия - образец национального слияния, единства, в ней нет трайбализма, военные не подвержены коррупции. В среде молодых офицеров-патриотов, когда они видели, что происходит со страной, появлялась мысль, что необходимо действовать, нужно установить строгую, жесткую, честную, централизованную власть. Так что, как ни парадоксально, но в большинстве случаев диктатуры зарождались из самых чистых, самых светлых, самых патриотических побуждений.

В результате военные перевороты захватывали страны «третьего мира» как лесной пожар. В конце 60-х большинство стран в Африке управлялось военными. И это были действительно военные диктатуры. Приходя к власти, военные расправлялись с противниками, запрещали политические партии, разгоняли парламенты, во главе страны становился генерал, при нем какая-то хунта. Потом все эти диктатуры тоже провалились, но сначала они массово одерживали победу в одной стране за другой.

Пример остальным подал в 1952 году египетский подполковник Гамаль Абдель Насер. Встав во главе организации «Свободные офицеры», он произвел переворот, сверг монархию, выгнал из страны короля и установил власть во главе с Советом руководства революцией. Потом по этому образцу произошли перевороты во многих арабских странах.

Насер установил военный режим, но уже через два года, когда первоочередные задачи были решены (провели аграрную реформу, ликвидировали феодализм в его самой отсталой архаичной форме, добились ухода английских войск из зоны Суэцкого канала), было решено перейти к гражданской форме правления. Организовали выборы, и Насер, снявший военную форму, был избран президентом. Он создал политическую партию «Национальный союз», которая потом стала «Арабским социалистическим союзом», и постепенно установил очень жесткий, авторитарный режим с фактически однопартийной системой. Для видимости существовали две­три другие партии, но они не играли никакой роли в политической жизни. Однако это уже не был военный режим.

Следующий после смерти Насера президент Египта Анвар Садат тоже был офицером. Но тем не менее режим оставался гражданским. Руководители государства сменили военные мундиры на гражданские костюмы, проводили нормальную экономическую политику с привлечением гражданских специалистов, налаживали отношения с бизнесом и тому подобное. Таким образом, в Египте появилась стабильность. И даже убийство Садата исламскими экстремистами не изменило ситуацию. Страну возглавил его друг, бывший вице-президент Хосни Мубарак.

В тропической же Африке ситуация складывалась иначе. Сначала вроде бы все шло по тому же сценарию. Молодые офицеры захватывали власть, создавали орган наподобие Совета руководства революцией, потом наступал момент, когда нужно было решать, когда можно устанавливать демократию. Ведь совершая переворот, они утверждали, что власть военных - это временное явление. Мол, мы только наведем порядок, покончим с коррупцией и другими позорными явлениями, а затем проведем выборы и все вернется к гражданскому правлению. Многие из них вообще обещали уйти из политики.

Но жизнь вносила свои коррективы. Прежде всего между самими офицерами начинались противоречия, в результате чего во многих странах происходили серии переворотов, когда одна офицерская группировка свергала и расстреливала другую.

Зачастую, придя к власти, эти офицеры незаметно для себя сами начинали перерождаться. Спустя короткое время эти спасители отечества уже строили себе дворцы, разъезжали в роскошных лимузинах, имели счета в иностранных банках. И люди начинали в них разочаровываться. Тогда хунту свергала другая военная клика, более молодая, которая обвиняла старших братьев в том, что они переродились. Так могло происходить несколько раз, пока наконец народ не убеждался, что военная диктатура - это не панацея. Понятно, что судьба подобных хунт была предрешена. Рано или поздно все они пали.

Любопытный пример - Сирия. Нынешний президент Башар Асад - мусульманин­алавит, притом что страна суннитская. Алавиты - это особая мусульманская секта, которая во времена турецкого и французского господства была самой угнетенной и дискриминируемой кастой в обществе, они работали дворниками, домашней прислугой.

Когда Сирия после Второй мировой войны стала независимой, ей понадобилась армия со своим офицерским корпусом. Были открыты военные училища. Но ни один из уважающих себя суннитов не послал своих сыновей в них учиться. И кто же поступает в военные училища? Естественно, сыновья алавитов, сыновья дворников и прислуги. В 1963 году партия Баас (Партия арабского социалистического возрождения) осуществила в стране переворот при помощи армии и эти офицеры встали во главе государства.

Среди них был отец нынешнего президента Башара Асада - Хафез Асад, летчик, получивший образование в военно-воздушной академии под Москвой и назначенный при новом режиме главнокомандующим ВВС. Главой страны после Совета руководства революцией стал его близкий друг, вместе с которым он учился и совершал революцию. В один прекрасный день Хафез Асад сверг своего друга и посадил его на всю жизнь в одиночную камеру. Сам он стал хозяином страны и с тех пор до самой своей смерти 30 лет находился у власти.

Сейчас на этом посту его сын. Главная сила, на которую опирается этот режим, - гвардия, состоящая в основном из алавитов. В 1982 году сунниты предприняли попытку устроить восстание в городе Хама, но оно было жестоко подавлено: с помощью артиллерии был расстрелян весь город. С тех пор больше никаких поползновений со стороны суннитов захватить власть не было.

Особо стоит сказать о Латинской Америке. Там традиция каудильизма (каудильо по-испански - вождь) идет еще с XIX века. Еще в то время там происходило множество военных переворотов. Рекорд держала Боливия, где за полтораста лет существования республики было совершено свыше 150 военных переворотов. Иногда каждые несколько месяцев одна военная клика свергала другую. Ничего хорошего из этого, конечно, никогда не получалось.

Во второй половине XX века эти традиции несколько трансформировались. Приход к власти в Чили каудильо Пиночета был ответом на попытку социалистов во главе с Альенде установить левый режим. Фактически это был протест, вызов со стороны буржуазии, средних слоев и армии, офицерского корпуса, который боялся марксистской диктатуры. То же самое произошло в Бразилии в 1964 году, там произошел военный переворот, в результате которого к власти пришли генералы и один генерал сменял другого.

Никакого настоящего порядка эти генералы не навели, и в конце концов все они ушли с политической арены. В Аргентине до сих пор продолжается процесс над бывшими диктаторами за совершенные ими зверства.

Но даже эти военные диктатуры со временем трансформировались. Скажем, Пиночет установил поначалу типичную военную диктатуру, при которой не было места ни для парламента, ни для политических партий. Со стабилизацией экономической обстановки при помощи Америки, ростом уровня жизни населения, исчезновением угрозы со стороны марксистов, власть постепенно смягчалась.

Поначалу были сняты какие­то мелкие ограничения, потом власти решили создать политическую партию, дело дошло до парламентских выборов. Конечно, сначала они были не совсем справедливыми: Пиночет подключил «административный ресурс» и победила его партия.

Потом появилась и другая партия, начала поднимать голову интеллигенция, молодежь. Кончилось тем, что Пиночет стал просто гражданским президентом и в конце концов разрешил свободные выборы, на которых проиграл. Он ушел в отставку, в дальнейшем его привлекли к суду. Пришли к власти те, кого он когда­то уничтожал: его враги­социалисты. Жизнь взяла свое, и это судьба всех подобных хунт.

Говоря о военных диктатурах, нельзя обойти стороной Ирак. В 1958 году военные во главе с полковниками Касемом и Арефом осуществили переворот в этой стране. Молодого короля со всей его семьей, детьми и родителями, расстреляли из пулемета прямо на ступенях дворца. Касем и Ареф установили военную власть, потом провозгласили революцию, после чего поссорились.

И вот тут­то Касем сделал ошибку: не убил своего бывшего товарища, а лишь выгнал его. В 1963 году партии Баас удалось договориться с частью вооруженных сил, они совершили переворот в Багдаде и захватили здание военного министерства, куда бежал Касем. Военный диктатор отстреливался из автомата, сидя в подвале. Когда патроны кончились, он вышел. Его бывший друг Ареф судил его и расстрелял в тот же день.

Ареф стал новым военным диктатором, потом он погиб в авиакатастрофе. А в 1967 году военные, участвовавшие в первом перевороте, взяли реванш. Затем произошел еще один переворот, в результате которого военные были отстранены от власти, а президентом стал Бакр. Самым энергичным человеком в его окружении был шеф госбезопасности Саддам Хусейн. Пользуясь своим положением, Хусейн методично, постепенно, как паук, который плетет паутину, в течение 12 лет устранял всех возможных соперников. И когда он стал по-настоящему сильным человеком, он выгнал Бакра. Его он, правда, не расстрелял. Зато расстрелял всех остальных, почти все руководство партии. И стал единоличным диктатором.

Это не была военная диктатура, это была диктатура партии Баас. Настоящая тоталитарная власть с жесточайшей полицейской слежкой за всеми, с «промыванием мозгов» населению, с невероятным культом личности, террором. Хусейн пришел к власти, опираясь на спецслужбы, на знаменитый арабский мухабарат - любой араб содрогнется, услышав это слово. Это то, что по-русски силовые структуры: разведка, контрразведка, полиция.

Что касается военных диктатур, то сегодня, кроме Бирмы, больше нигде в мире их нет. В свое время в Бирме была установлена революционно-демократическая власть социалистической ориентации. Разорили всех богачей, у власти находился генерал Не Вин. Но кончилось все плохо: военные левой ориентации привели страну в плачевное положение.

В результате Не Вина «смахнули» другие военные, его же собственные генералы, уже без всякой социалистической ориентации, чистой воды националисты. Через несколько лет они решили, что нужно перед лицом всего мира устроить демократию, провести выборы. В первом туре этих выборов генералы с треском проиграли. Тогда они, не долго думая, посадили лидера претендующей на победу партии, дочь героя освободительной войны Аун Сан Су Чи в тюрьму и результаты выборов попросту отменили. Когда протестующий народ вышел на улицы, была устроена настоящая расправа. Несколько тысяч людей было убито в центре столицы.

С того времени в Бирме у власти остаются военные. Никто пока не в силах ей противостоять. Совсем недавно, в октябре 2007 года, там взбунтовались монахи. Но что сделает монах против армии? Конечно, ничего. Их восстание подавили.

Перед военной хунтой Бирмы стояла дилемма: как удержать власть? Первый путь: трансформироваться в гражданский режим, создать достаточно сильную политическую партию, чтобы она победила на выборах (при этом, конечно, можно и подчистить результаты) - то, что было сделано в Египте. Но этот вариант очень рискованный, потому что для этого нужно иметь опору не только в армии, но и среди населения, нужно иметь базу для создания политической партии, нужно иметь средства массовой информации, внешнюю поддержку.[17]

Мубарак все это сумел сделать. А вот у бирманских генералов ничего этого нет. Потому­то они и вынуждены были отменить результаты выборов, когда победила другая партия, поскольку не сумели манипулировать выборами. И тут пришлось применить другую логику: «давить и не пущать». «Дашь народу палец - он всю руку оттяпает». Поэтому, чтобы народ «не распоясался», его держат в смертельном ужасе. То, как бирманские правители расправились с монахами, иначе как кощунством не назовешь: одних разогнали, других расстреляли, монастыри разгромили.

Но рано или поздно всему приходит конец, и любой военный режим рано или поздно обязательно терпит фиаско, поскольку не держится ни на какой идеологии. Если народ его и поддерживает, то лишь для того, чтобы прекратился всеобщий беспорядок, чтобы было покончено с коррупцией, бандитизмом. Если военный режим это сделает, ему все «в ножки поклонятся». Но если военные и этого не могут сделать, тогда у них не остается никаких козырей.

Заключение

Подводя итоги выполненной работы, мы можем сформулировать ряд важных выводов:

1. Мы выяснили, что в настоящее время во многих современных странах мира установились авторитарные политические порядки. Причем немало ученых, как в прошлом, так и в настоящем весьма позитивно оценивали и оценивают данный тип организации власти. Одной из её форм является военный режим.

Они стали возникать после Второй мировой войны в развивающихся странах. Это был период освобождения их от колониальной зависимости и формирования национальных государств. Военные оказывались в традиционных обществах наиболее сплоченной и просвещенной социальной группой, способной объединить общество на основе идеи национального самоопределения.

2. В современное время военные режимы, как правило, возникают в результате переворотов, заговоров и путчей.

3. В отличие от однопартийных, военные режимы чаще всего возникают в результате государственных переворотов против осуществляющих управление гражданских лиц. В политической науке пользуется известностью также наименование этих режимов как «преторианских».