Учение Канта о государстве и праве

Что он требовал безусловного подчинения каждому государственному устройству, это мы уже знаем. Мы знаем также и общий идеальный принцип, который он устанавливал для каждого устройства, в виде требования согласоваться с идеей априорно объединенной воли народа. Эти два начала определяют положение власти в государстве, какова бы ни была форма его организации. Но затем невольно должен был возникнуть вопрос: нельзя ли произвести оценку отдельных государственных форм и определить их отношение к идеальным началам. Практическая политика всегда придавала огромную важность этому вопросу и в счастливом разрешении его видела лучший способ к устранению всех политических затруднений. Подобный взгляд проистекает обыкновенно из более общего представления о важном значении правовых форм и учреждений для общественной жизни. И наоборот, мысль о том, что главная сила принадлежит моральным свойствам людей, умаляет важность вопроса о государственном устройстве и заставляет равнодушно относиться к политике вообще. Пример такого воззрения мы видели у Томазия. Как же относится к этому существенному вопросу Кант?

В исходе XVIII века трудно было сохранить точку зрения отвлеченного морализма. Шумная слава Монтескье и Руссо, блестящий успех политических построений, великие события Французской революции - все это настойчиво обращало философскую мысль к политическим проблемам. Кант не мог остаться чуждым общему течению времени и заплатил свою дань увлечения тем идеям, которые в его эпоху были на устах у всех. Теории народного суверенитета и разделения властей и для него суть политические аксиомы. Первое ознакомление с его учением о государственном устройстве заставляет думать, как будто бы в данном случае он только объединяет идеи французских публицистов, следуя за ними, между прочим и в высокой оценке защищаемых ими принципов. И однако, всматриваясь внимательно в сущность его мысли, мы снова узнаем в этих заимствованиях нашего философа. Кант остается Кантом, и в том способе, каким он излагает и комментирует великих французов, мы чувствуем его собственную точку зрения. Идея категорического императива является по-прежнему скрытым предположением политических заключений.

Мы уже видели, во что превратилась у Канта теория народного суверенитета. В конце концов, она получила характер нравственной нормы, которую Кант выражал иногда следующим образом: «Чего не может постановить о себе соединенная воля народа, того не может постановить и правитель». Быть верным этой норме можно при всяком государственном устройстве; важно лишь ее признание. Поэтому-то он считал возможным для правителя царствовать самодержавно и, однако, в духе республиканизма. Идея Руссо получила здесь совершенно своеобразное истолкование. Но принцип разделения властей? Вот где, кажется, скрывается для Канта самая существенная принадлежность правильного государственного устройства. Не на этом ли основании он разделял государственные формы на деспотические и республиканские, определяя деспотизм как совмещение законодательства с исполнением. Но оказывается, что как раз этот принцип приводит Канта к тому, чтобы ослабить значение обычного разграничения между государственными формами. Отмечая важность разделения властей и полагая этот признак в основу разделения способов управления народом (Regierungsarten), он думает, что сравнительно с этим разделение на формы устройства (Staatsformen) имеет второстепенное значение. Править в духе республиканизма возможно и в монархии, и в аристократии. В непосредственной демократии это даже всего труднее, потому что здесь все хотят быть господами, и вследствие этого происходит полное слияние законодательства с исполнением. Эти мысли, высказанные первоначально в статье «О вечном мире», были воспроизведены затем в «Учении о праве» в форме еще более своеобразной. Мысль Монтескье истолковывается здесь в качестве чисто абстрактного требования и получает характер априорного принципа, с необходимостью вытекающего из идеи государства. И как бы для того, чтобы подтвердить отвлеченный смысл этого принципа, Кант сравнивает его с членами силлогизма. Для Локка, для Монтескье власти, о которых они говорят, суть живые силы, проявлявшие себя в истории. Для Канта это - члены силлогизма, или, как он выражается, это государственные звания (Staatswurden), необходимо вытекающие из идеи государства для его устройства. Не потому ли он и в «Учении о праве» говорит, что государственная форма - это буква, внешний механизм политической жизни, и что дух, соответствующий этой идее первоначального договора, состоит в том, чтобы сообразовать с идеей способ управления, приближая его к чистой республике.

Но не следует выводить отсюда, будто бы Кант так и ограничился в данном случае одним установлением общей моральной цели, считая форму государственного устройства совершенно безразличной. Хотя и мимоходом, он все-таки разъясняет, что и политические формы имеют свое значение по степени соответствия идеальной цели. Но эта цель так высока, что перед нею все исторические формы кажутся несовершенными. Все действительные учреждения, которые под пером увлекающихся публицистов превращались часто в идеальные явления жизни, не удовлетворяют Канта. Античные республики от отвергает; над английским парламентаризмом произносит осуждение; представительные монархии вообще считает простым прикрытием произвола и деспотизма. Сочувственного отзыва он удостаивает только нравственный принцип Фридриха II, желавшего быть «первым слугой своего государства», и политический энтузиазм французов, проистекавший из преклонения пред идеей права. Приближение к идеальному государству он усматривает скорее в известных принципах и стремлениях, в духе правления, чем в каких-либо определенных учреждениях. Не решаясь сказать, что учреждения не имеют значения, и даже прямо предостерегая против подобной мысли, Кант не развивает, однако, подробнее своего взгляда на этот предмет. И что самое главное, он дает самые неопределенные разъяснения относительно той идеальной формы, к которой каждое действительное государство должно стремиться. Мы узнаем только, что эта форма должна осуществить свободу и равенство всех граждан и что она должна быть представительной системой народа. В каком виде может быть организовано в ней представительство, это остается неясным. По-видимому, Кант и не думал высказываться в этом случае более определенно: практические подробности были для него столь же малоинтересны, сколько несомненна идеальная цель. При установлении же этой цели он, тем не менее, мог давать конкретные определения, чем яснее выступал для него ее формальный характер.

Мы могли бы кратко сформулировать отношение Канта к рассматриваемому вопросу таким образом, что он занимает срединное положение между отвлеченным морализмом и политическим созерцанием, настаивавшим на силе учреждений. Отсюда его неопределенность и колебания. В основе он все-таки более моралист, чем политик. Становясь на высоту нравственной задачи человечества, он не отступает и перед тем, чтобы во всей политике, и, прежде всего в самом существе политической власти, вскрыть глубокое внутреннее противоречие. Власть необходима: это бесспорно. Но организовать ее есть проблема величайшей трудности. Эта трудность состоит в том, что власть должна быть справедлива и, однако, она должна принадлежать человеку. Мы начинаем с того, что человек должен иметь над собой господина, и кончаем тем, что делаем этим господином человека же. Где взять его иначе? Можно делать все что угодно, и все-таки нельзя понять, каким образом установить такого главу общественной справедливости, который сам по себе был бы справедлив. Это задача - труднейшая из всех; можно даже сказать, что полное разрешение ее немыслимо: из того кривого дерева, из которого сделан человек, нельзя смастерить ничего прямого. Природа возложила на нас только приближение к этой задаче. И здесь опять тот же результат, что в морали: перед человечеством стоят бесконечные перспективы, по сравнению с которыми практика остается несовершенной. Власть и право суть необходимые условия человеческой культуры, но только условия, и притом внешние. Цель заключается не в них, и Кант готов даже сказать, что настоящая культура, долженствующая воспитать человека и гражданина, может быть, еще и не началась, как следует.

Политические доктрины раннего и зрелого буржуазного общества. Часть I

Существенное развитие политические идеи получили в трудах мыслителей французского Просвещения. Его наиболее видными представителями являются Монтескье, Вольтер, Руссо.

Социально-политическим вопросам Шарль Луи Монтескье (1689— 1755) посвятил работы "Размышления о причинах величия и падения римлян" (1734) и "О духе законов" (1748). Возникновение политически организованного общества он рассматривал как исторический процесс, утверждая, что государство — это общество, в котором есть законы’, и его главная задача — силой заставить членов общества выполнять эти законы. Закономерность общественной жизни Монтескье раскрывает через понятие "общий дух нации". Согласно Монтескье существует три формы правления: республика, монархия и деспотия.

Значительной новизной обладает учение Монтескье о разделении властей, где он: 1) соединил либеральное понимание свободы с идеей конституционного закрепления механизма разделения властей; 2) включил в состав властей, подлежащих разграничению, судебные органы (чего не было в концепции Дж. Локка) и ввел принцип независимости судей; 3) развил положение о соединении республиканского правления с федерализмом, фактически выдвинув идею разделения центральной (федеральной) и местной (муниципальной) власти.

Жан Жак Руссо (1712—1778) положил начало новому направлению политической мысли — буржуазному радикализму ("Об общественном договоре, или принципы политического пра­ва"). Стремясь проследить возникновение и развитие общества, объяснить его внутреннюю динамику, Руссо приходит к выводу, что созданное для охраны частной собственности государство усугубило имущественное неравенство. Он утверждал, что частная собственность — общественное право, никто не должен обладать неограниченным нравом накапливать собственность.

Ядром политической программы Ж. Ж. Руссо является идея народного суверенитета как основополагающего принципа республиканского строя. Суверенитет народа проявляется в осуществлении им законодательной власти. Любая политическая власть имеет законную силу лишь благодаря воле народа как суверена, который в любой момент может отказаться от любого законодательного акта и принять новый. Народный суверенитет неотчуждаем и неделим.

Руссо выступал против концепции разделения властей, предлагая четкое разграничение функций органов государства. Он был противником представительной системы, партий ("частных объединений"); по его концепции предпочтительнее теория небольших государств.

Вольтер (1694 — 1778) считал своим политическим идеалом "просвещенную монархию", где просвещен не только монарх, но и его подданные.

Значительные заслуги в развитии политических идей принадлежат немецким мыслителям И. Канту, И. Фихте, Г. Гегелю.

Краеугольным принципом политической теории Иммануила Канта (1724 — 1804) является положение о том, что каждый человек обладает абсолютной ценностью и не может быть орудием осуществления каких бы то ни было целей. В гуманистическом трактате "К вечному миру" Кант разработал проект установления "вечного мира" путем создания всеохватывающей федерации самостоятельных равноценных государств.

Социально-политическим вопросам И. Кант посвятил работы "Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане" (1784), "К вечному миру" (1795), а также большой трактат "Метафизика нравов" (1797).

Кант характеризует правовые законы как своего рода первую ступень (или минимум) нравственности. Для учения Канта характерно определение государства через право: "Государство (civitas) — это объединение множества людей, подчиненных правовым законам". Кант рассматривает форму государства в зависимости от двух признаков: количества лиц, осуществляющих верховную власть, и формы правления. По этим признакам он выделяет автократию, аристократию, демократию: "власть государя, дворянства, народа". Кант считал, что в будущем произойдет полное прекращение межнациональных и межгосударственных распрей, будут ликвидированы войны и установлен всеобщий мир. Путь к- прочному миру Кант видит в создании таких "легальных" условий, которые объективно привели бы к созданию "федерации" всех народов нашей планеты, сохраняющих внутри нее свободу и политическую самостоятельность. Это был бы союз народов, который, однако, не должен быть государством народов.

Убежденность в острой необходимости либерализации политического режима, отмены сословных привилегий, установления твердой законности, горячее сочувствие народным массам никогда не оставляли Иоганна Фихте (1762 — 1814). До последних дней жизни он был предан гуманистической идеологии Просвещения, оставался сторонником буржуазно-демократических преобразований. Фихте стремился пресечь произвол абсолютистско-полицейской власти государства над своими подданными и, опираясь на естественно-правовую доктрину, утвердить политические права и свободы личности. Чтобы гарантировать свободу отдельного человека и совместить с ней свободу всех, нужна правовая общность людей. Стержнем такой правовой общности должен стать юридический закон, вытекающий из взаимоотношений разумно свободных существ, а не из нравственного закона. Право функционирует независимо от морали, регулируя исключительно область действий и поступков человека.

Георгу Гегелю (1770—1831) принадлежит заслуга в разработке и разграничении категорий "гражданское общество" и "государство". Он различал политическое государство и гражданское общество, определяя последнее как сферу реализации особенных, частных целей и интересов отдельной личности. Гражданское общество занимает как бы промежуточное положение между семьей и государством. Гегель изображал гражданское общество как раздираемое противоречивыми интересами антагонистическое общество, как войну всех против всех. Он отвергал народный суверенитет как основание государства и вытекающую из него идею демократии. Верховная власть, по мнению Гегеля, не может выра­жать интересы народа, так как народ не только не знает, чего хочет "разумная воля", но и не знает даже того, чего он хочет сам.

Основными чертами гражданского общества, по Гегелю, являются система потребностей, отправление правосудия, полиция и корпорация. Политическое же государство подразделяется на законодательную власть, правительственную власть и власть государя. Тремя основными ступенями развития понятия права являются: абстрактное право, мораль и нравственность.

Наряду с политическими идеями, обосновывающими возникновение и утверждение капиталистических общественных отношений (либерализм) или отстаивающими -старые общественные порядки (консерватизм), в XVI — первой половине XIX в. в Западной Европе развивалось направление общественно-политической мысли, представители которого целиком отрицали и старый, феодальный, и новый, буржуазный, социально-политический строй, выступая защитниками интересов угнетенных народных низов. Это направление получило название утопического социализма. Его наиболее известными представителями являются англичане Т. Мор, Дж. Уинстенли, Р. Оуэн, итальянец Т. Кампанелла, французы Ж. Мелье, А. Сен-Симон, Ш. Фурье.

Утопический социализм прошел в своем развитии несколько этапов.

Первый этап — XVI —XVIII вв. (Мор, Кампанелла, Мабли, Морелли, Бабеф). Мелье, Мабли, Морелли строят свои коммунистические утопии на основе требований разума и естественного права.