Учение Канта о государстве и праве

Учение Канта о государстве и праве

   Иммануил Кант (1724-1804 гг.) - родоначальник классической немецкой философии и основоположник одного из крупнейших направлений в современной теории права - был профессором Кенигсбергского университета. Учение Канта сложилось в начале 70-х гг. XVIII в. в ходе предпринятого им критического пересмотра предшествующей философии. Свои социально-политические взгляды он первоначально изложил в цикле небольших статей, куда вошли работы "Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане" и "К вечному миру", а затем обобщил в трактате "Метафизика нравов" (1797 г.).

  Кант осознавал, как важна проблема правопонимания, и насколько важно ее сформулировать. "Вопрос о том, что такое право, представляет для юриста такие же трудности, какие для логики, представляет вопрос, что такое истина. Конечно, он может ответить, что согласуется с правом, т.е. с тем, что предписывают или предписывали закона данного места и данное время. Но когда ставится вопрос, справедливо ли то, что предписывают законы, когда от него требуется общий критерий, по которому можно было бы распознать справедливое и несправедливое, - с этим он никогда не справится, если только он не ставит на время в стороне эти эмпирические начала и не поищет источника суждений в одном лишь разуме". Здесь разум, по Канту, есть способность (и воля) создавать принципы и правила морального поведения, содержащая их в себе в качестве внутреннего априорного суждения.

  Истинное призвание права - надежно гарантировать морали то социальное пространство, в котором она могла бы нормально проявлять себя, в котором она могла бы беспрепятственно реализовывать свободы индивида. В этом суть идеи Канта о моральной обоснованности права и его моральной основе.

  Осуществление права требует того, что бы оно было общеобязательным. Всеобщая обязательность права достигается принудительно силой (соблюдение индивидуумом правовой нормы, воспрепятствование его нарушения, восстановления нарушенного). Без принудительной силы право не способно осуществлять свои функции и категорический императив в качестве всеобщего закона лишиться своей безусловности. Снабдить право принудительной силой способно только государство - исконный и первичный носитель принуждения.

Государственность вызывает к жизни и ее бытие и оправдывает требования категорического императива.

  Государство - объединение множества людей, подчиненных правовыми законами, его необходимость обусловлена не с практическими, чувственно осязаемыми индивидуальными, групповыми и общими потребностями членов общества, а с категориями, всецело принадлежащими рассудочному, умопостигаемому миру. На государстве нет бремени забот о материальной обеспеченности граждан, об удовлетворении их социальных и культурных нужд, об их трубе, здоровье, образовании и т.д. Под благом государства не следует понимать "благо граждан и их счастье". Под благом государства следует понимать состояние наибольшей согласованности конституции с принципами права, к чему нас обязывает и стремится разум при помощи категорического императива. Выдвижение и защита Кантом тезиса о том, что благо и назначение государства в совершенном праве, в максимальном соответствии устройства и режима государства принципам права, дали основание считать Канта одним из главных основателей идей правового государства.

  Кант многократно подчеркивал насущную необходимость для государства опираться на право, ориентироваться в своей деятельности на него, согласовывать все свои действия. Государство, которое уклоняется от соблюдения прав и свобод, не обеспечивает охраны позитивных законов, рискует потерять доверие и уважение своих граждан. Люди будут сознательно находиться в оппозиции к государству.

  Анализируя происхождение государства, Кант определяет его начало как естественное состояние, лишенное всякой гарантии законности. Нравственный долг, чувство уважения к естественному праву побуждают людей оставить это состояние и перейти к гражданскому обществу. Переход к последнему не носит характер случайности. Акт, посредством которого изолированные индивиды образуют народ и государство, есть договор.

  Кантовское толкование природы этого договора тесно сопряжено с идеями об автономии воли, об индивидах, как моральных субъектах и т.п. Главное условие заключаемого договора - обязательство любой создаваемой организации внешнего принуждения (монархической ли государственности, политически объединившегося ли народа) признавать в каждом индивиде лицо, которое без всякого принуждения осознает долг "не делать другого средством для достижения своих целей" и способно данный долг исполнить.

  "Общественный договор" по Канту, заключают между собой морально развитые люди. Поэтому государственной власти запрещается обращаться с ними как с существами, которые не ведают морального закона, и не могут сами правильно выбрать линию поведения. Согласно общественному договору, заключаемому в целях взаимной выгоды и в соответствии с категорическим (моральным) императивом, все отдельные лица, составляющие народ, отказываются от своей внешней свободы, чтобы тотчас же снова обрести ее, однако уже как членов государства. От свободы беспорядочной, необузданной переходят к свободе подлинной во всем ее объеме в правовом состоянии. Свобода в рамках правового состояния предусматривает в первую очередь свободу критики.

  Идею разделения властей Кант трактует как идею равновесия властей. Законодательная власть, - принадлежащая только суверенной "коллективной воле народа". Исполнительная власть - сосредоточена у законного правителя и подчинена законодательной верховной власти. Судебная власть - назначена властью исполнительной. Субординация и согласие трех ветвей власти способны предотвратить деспотизм и гарантировать благоденствие государства.

  Классификация форм правления: Формы правления, по числу законодательствующих лиц: Автократия (абсолютизм). Аристократия. Демократия.

  Центр тяжести проблемы устройства государства лежит непосредственно в способах и методах управления народа. С этой позиции Кант разделяет следующие формы управления. Республиканская - основана на отделении исполнительной власти от законодательной. Деспотическая - основана на слиянии исполнительной власти и законодательной.

  По Канту: самодержавная форма власти, вполне может быть республиканской (поскольку в ней четко разделены законодательная и исполнительная власть), а демократия чрезвычайно подвержена трансформации в деспотизм и совместима с ним.

  Кант считал реально достижимым строем государства конституционную монархию.

  Государь, правитель наделяется только правами. Кант оспаривает право народа наказывать главу государства, если даже тот нарушает свой долг перед государством. Осуждается также право на восстание и опускается только легальное и в некотором смысле пассивное сопротивление существующей власти. Форма борьбы за право - неповиновение.

  Все политически изменения Кант предлагает путем плавных реформ сверху, но не в коем случае не путем открытой вооруженной борьбы. Таким образом, Кант является типичным ранним идеологом социального реформизма.

  Кант против захватнической, грабительской войны, резко осуждает подготовку к войне.

Он выдвигает проект установления "вечного мира", путем создания всеохватывающей федерации самостоятельных равноправных государств, построенных по республиканскому принципу. По его мнению, создание такого космополитического союза в будущем неминуемо. Предпосылкой тому должны явиться просвещение и воспитание народов, благоразумие и добрая воля правителя, коммерческие потребности наций.

Глава XII. Кант

Философским углублением и продолжением идей Французской революции явилась система Канта. Не только своим политическим учением, но еще более того, всем духом своей философии Кант совершал переворот понятий, который многие в его время ставили рядом с переворотом, совершенным Французской революцией. «От Кантовой системы и ее высшего завершения», - так выражал в 1795 года это мнение Гегель, - я ожидаю в Германии революции; принципы для нее уже даны; их надо только обработать и распространить на все до сих пор существовавшее знание». Он имеет здесь в виду, прежде всего движение в область мысли, но с этим у него связываются и надежды на политическое освобождение. Философские учения, «поднимающие человека на головокружительную высоту», новые идеи о достоинстве людей и о способности их к свободе не пройдут бесследно. «Нет лучшего признака времени, как тот, что человечество представляется достойным уважения само по себе; это доказывает, что ореол, окружавший притеснителей и земных богов, исчезает. Философы доказывают это достоинство, а затем и народы научаются его чувствовать и не только требовать, но и присваивать себе свои попранные права».

Таковы ожидания, которые Гегель и другие поклонники Кантовой системы в свое время связывали с ее распространением. Она представлялась им откровением новых начал, призванных изменить мир. Для того чтобы понять это ожидание, мы должны, прежде всего, выяснить, в чем состоял основной принцип системы Канта.

Философию Канта называют критической, и с этой стороны лучше можно понять и ее общее направление, и ее основной принцип. Но в каком же смысле ее следует признать критической? Науку и разум критиковали задолго до Канта. Это была заслуга философии - разрушить доверчивый реализм обыкновенного сознания и разъяснить, что наша мысль в своих представлениях о внешнем мире связана субъективными свойствами и границами. Кант сделал более того - он уничтожил наивную веру, будто бы пред нашим позднейшим разумом стоит какой-то неизвестный от него мир, с которым познание должно сообразоваться, как художник сообразуется со своим оригиналом. Такой независимой от нас действительности, такого внешнего, вне нас находящегося оригинала мы не знаем. Наше познание не представляет собою, как часто говорили прежде, отражения мира, и наш дух не есть зеркало, в котором получается это отражение. Эти старые сравнения были бы верны только тогда, если бы дух и мир противостояли друг другу, как зеркало противостоит отражаемому в нем предмету. Но на самом деле этого нет; тот мир, который мы ошибочно принимаем за внешний для нас и подлежащий отражению в нашем духе, есть уже построение разума, продукт его деятельности. Кант не думает, чтобы за этим построением в действительности не было никаких реальных объектов: они существуют, но для познания нашего, которое воспринимает всегда только отношение их к нам, они остаются сами по себе (an sich), совершенно недоступными. Так, в философии Канта объективная действительность скрывается в непроницаемой тайне «вещи в себе»; но за то она освещается светом разума и в этом смысле становится нам близкой и доступной. Что такое истина с этой точки зрения? Это уже не согласие представлений с вещами, как думали прежде, а только согласие разума с самим собой. Мы не можем руководиться в разыскании истины стремлением сообразоваться с вещью в себе, которой мы не знаем, и никогда не будем знать. Мы можем только сравнивать и согласовать между собой одни представления с другими, низшие продукты разума с высшими и стремиться к идеалу внутреннего единства познания. Разум, сохраняя свое единство и относя к себе все частные и отрывочные восприятия, этим самым связывает и согласует их между собой: это единство нити, связывающей отдельные звенья в общую цепь, или, еще лучше, единство света, ровным и однородным блеском освещающего картину и обнаруживающего для взора сразу все ее части. Свет разума - вот источник истины; единство воспринимающей деятельности духа - вот разгадка нашего познания. Так старая заповедь - «познай самого себя» - получает у Канта неожиданный и универсальный смысл всеобщего закона, направляющего все наше познание, всю нашу деятельность, все наше существование.

Этот основной результат теоретической философии Канта сочетался с целым рядом выводов глубокой важности. Мы упомянем из них лишь те, которые имеют значение в общей связи нашего изложения.

Критицизм Канта ставил своей ближайшей целью определить границы нашего познания. Он указывает на то, что все наши теоретические заключения ограничены субъективной способностью восприятий, из круга которых мы не можем выйти. Так называемая объективность познания есть не что иное, как всеобщая субъективность: она является результатом некоторых общих форм мыслей, с одинаковой необходимостью присущих всем людям. Научная истина получается от приближения этих форм к материалу чувственных восприятий, и в этом заключается новое ограничение для субъекта. Он не может строить выводы за выводами и утверждать, что все это необходимо, потому что вытекает из логических оснований. Разум есть свет, но только свет; без материала, даваемого ему чувственными представлениями, он освещал бы только пустое пространство. Для познания нужно и то и другое: свет разума и то, что он освещает, форма познания и его содержание. Выходя за эти пределы, разум отрывается от твердой почвы опыта и пускается, по выражению Канта, в обширный и бурный океан призрачного знания. Но в той сфере, где разум сочетается с чувственным опытом, он служит неизменной и верной опорой для науки. Его законы служат той основой, на которой созидается все опытное познание; вот почему они представляются нам неизбежными и непоколебимыми. Нельзя разрушить фундамент, не подвергая роковой опасности и всего здания, которое на нем утверждается. Как может терпеть какой-либо ущерб в мире опыта закон причинности или другой какой-либо закон разума, если это необходимые условия опыта? Мы говорим, что весь познаваемый мир управляется незыблемыми законами, ибо без этих законов мы не могли бы ничего знать.

Вот точка зрения, для которой непоколебимая закономерность и непрерывная причинность сливаются с миром познаваемых явлений внутренней и неразрывной связью. Суровый закон необходимости господствует в этом мире, и нет здесь места неожиданности и свободе. Все связано, все обусловлено в этой цепи причин и следствий. Разорвать ее - значит разрушить самые основы познания и подвергнуть сомнению самую сущность разума.

Такова сфера теоретического познания. Человеческий разум в этой сфере связан и ограничен, он вносит сюда закон и порядок, и в этом смысле ему принадлежит державное значение, но в узких пределах чувственного мира и субъективно воспринимаемых явлений. Но то, что ставит границу теории, открывает безграничные перспективы для практики. Связывая нас в одном направлении, критическая философия освобождает в другом. Это двоякое значение своей критики - ограничивающее и освобождающее - указал сам Кант в предисловии ко второму изданию своего сочинения. Это пункт, особенно для нас важный и требующий более подробного разъяснения.