Социологическое творчество и характеристика социологического учения Герберта Спенсера

    Однако Спенсер видит между ними и существенные различия. Во-первых, составные части биологического организма образуют конкретное целое, в котором все элементы соединены неразрывно, тогда как общество представляет собой дискретное целое, живые элементы которого более или менее свободны и рассеяны. Во-вторых, в индивидуальном организме дифференциация функций такова, что способность чувствовать и мыслить сосредоточена лишь в определенных его частях, тогда как в обществе сознание разлито по всему агрегату, все его единицы способны чувствовать наслаждение и страдание если и не в равной степени, то приблизительно одинаково. Отсюда третье различие: в живом организме элементы существуют ради целого, в обществе ‑ наоборот, «благосостояние агрегата, рассматриваемое независимо от благосостояния составляющих его единиц, никогда не может считаться целью общественных стремлений. Общество существует для блага своих членов, а не члены его существуют Для блага общества. Следует всегда помнить, что как бы ни были велики усилия, направленные к благосостоянию политического агрегата, все притязания этого политического агрегата сами по себе ничто и что они становятся чем-нибудь лишь в той мере, в какой они воплощают в себе притязания составляющих этот агрегат единиц» [5, т.1, 287].

Приведенные оговорки весьма существенны для Спенсера, который неоднократно протестовал против приписывания ему (хотя он сам давал для этого повод) идеи полного тождества общества и организма. Не следует забывать, что Спенсер ‑ индивидуалист. Если у Конта социальное целое предшествует индивиду и последний не является даже самостоятельной ячейкой общества, то у Спенсера, напротив, общество ‑ лишь агрегат индивидов. Растворение индивида в социальном организме он считает недопустимым. Отсюда и важное уточнение, что общество ‑ не просто организм, а «сверхорганизм».

Всякое развитое общество, по Спенсеру, имеет три системы органов. Поддерживающая система — это организация частей, обеспечивающих в живом организме питание, а в обществе — производство необходимых продуктов. Распределительная система обеспечивает связь различных частей социального организма на основе разделения труда. Наконец, регулятивная система в лице государства обеспечивает подчинение составных частей целому. Специфические части, «органы» общества — это учреждения, институты. Спенсер насчитывает шесть типов институтов: домашние, обрядовые, политические, церковные, профессиональные и промышленные. Эволюцию каждого из них он пытается проследить с помощью сравнительно-исторического анализа. Но каковы законы этой эволюции?

              Невмешательство и выживание наиболее приспособленных

Спенсер, так же как Конт, твердо верил в действие социальных законов, которые являются в той же степени детерминистскими, что и законы, управляющие природой. Альтернативы нет. Либо общество имеет законы, либо нет. Если оно их не имеет, то может не быть порядка, уверенности, системы в его явлениях. Если же оно их имеет, то тогда они подобны другим законам вселенной — устойчивым, непреклонным, даже активным и не имеющим исключений.

Но если Конт подчеркивал, что люди должны стремиться к познанию законов общества с тем, чтобы коллективно действовать в социальном мире, Спенсер с равной убежденностью отстаивал необходимость их изучения для того, чтобы не действовать сообща В противоположность Конту, который хотел направить общество через посредство духовной силы своих жрецов-социологов, Спенсер страстно утверждал, что социологи обязаны убедить людей том, что общество должно быть свободно от вмешательства правительств и реформаторов. При сложности причин, действующих в обществе, и при том, что действия людей приводят к последствиям, которые нельзя предугадать, Спенсер призывает оставить все как есть.

Единственной властью, которую Спенсер был готов предоставить государству, была защита прав индивида и коллективная защита от внешних противников. Государство обязано не только охранять каждого гражданина от посягательств его соседей, но и защищать его, наряду с обществом в целом, от иностранной агрессии. Все остальное должно быть предоставлено свободной инициативе индивидов, вступающих друг с другом в соглашения.

Для здоровой деятельности и надлежащей пропорциональности тех отраслей промышленности, видов занятий и профессий, которые обеспечивают жизнь общества и способствуют ей, не должно, прежде всего, быть больших ограничений свободы людей в заключении соглашений друг с другом; во-вторых, должно обеспечиваться соблюдение соглашений, которые они заключают.

Естественно возникающие препятствия действиям отдельного человека, в человеческом объединении, — это только такие препятствия, которые вызваны взаимными ограничениями; и соответственно не может быть результирующего препятствия тем соглашениям, которые они заключают добровольно.

По мнению Спенсера, хорошее общество основывается на соглашениях между индивидами, преследующими свои соответствующие интересы. Там, где государство вмешивается в эти согласительные договоренности как в целях повышения социального благосостояния, так и в любых других, — это либо нарушает социальный порядок, либо приводит к отбрасыванию достижений индустриального общества и возвращению к ранним формам тиранического и воинствующего социального порядка.

Эти крайне антиколлективистские взгляды Спенсера лежат в основе доктрины о выживании наиболее приспособленных, которую он, подобно Дарвину, развил от идей Мальтуса. Его собственная теория популяции была несколько более оптимистичной по сравнению с теорией угрюмого священника. Он утверждал, что чрезмерная плодовитость стимулирует большую активность, потому что, чем больше становится людей, тем большая изобретательность необходима для того, чтобы выжить. Наименее развитые группы и индивиды вымирают, поэтому общий уровень развития и интеллекта должен постепенно возрастать.[4,21]

Те, кого эти возрастающие трудности добывания средств к существованию, вытекающие из повышенной рождаемости, не побуждают к улучшению производства, т. е. к более высокой умственной деятельности, находятся на пути к вымиранию; они должны в конечном итоге быть вытеснены тем, кого такое давление побуждает к такому действию.

Спенсер утверждал, что общий уровень интеллекта поднимется до такой степени, что в борьбе за существование выживут лишь те, интеллект которых превосходит интеллект других. Но этот прогрессивный эволюционный механизм будет полностью разрушен, заявлял он, если в форме слабых законов или других мер социального благосостояния будет допущено государственное вмешательство в благотворные процессы естественного отбора.

Эта суровая необходимость, которая, если ей позволят действовать, становится стимулом для ленивых и действенным фактором для случайных... Игнорируя тот факт, что при естественном порядке вещей общество постоянно выбрасывает своих нездоровых, глупых, медлительных, нерешительных, ненадежных членов, эти неспособные думать, хотя имеющие самые благие намерения, люди поддерживают вмешательство, которое не только останавливает процесс очищения, но усугубляет разрушение, способствую размножению неумных и никчемных посредством неизменного обеспечения их снабжения и не способствуя размножению способных и здравомыслящих по причине увеличения трудностей обеспечения семьи.

Вмешательство государства в социальные вопросы, считал Спенсер, неминуемо исказит необходимую адаптацию общества к своей среде. Как только вмешивается государство, благотворные процессы, которые естественным образец привели бы к более эффективному и более разумному контролю человека над природой, будут нарушены и дадут начало обратному пагубному процессу, который может привести лишь к прогрессирующему упадку человечества.[9, 52-53]

Рост, структура и дифференциация общества

        Как органические, так и социальные совокупности характеризуются Спенсером в соответствии с прогрессирующими изменениями в размерах. Общества, как и живые тела, начинаются как зародыши — возникают из масс, крайне малых по сравнению с массами, которых они в конечном итоге достигают. Рост общества может идти двумя путями, которые иногда развиваются отдельно, иногда совместно.

         Разрастание единиц в размерах неизменно сопровождается возрастанием сложности их структуры. Процесс роста, по определению Спенсера, является процессом интеграции. А интеграция, в свою очередь, должна сопровождаться прогрессирующей дифференциацией структур и функций, если организм или общество стремится остаться жизнеспособным, т. е. если оно хочет выжить в борьбе за существование. Животные, располагающиеся на нижней шкале эволюции, так же как и эмбрионы более высокоорганизованных существ, характеризуются недифференцированностью, относительной однородностью. Так же обстоит дело и с обществом.

     Социальные совокупности, так же как и органические, развиваются от состояния относительной неразделенности, когда их составные части походят друг на друга, к состоянию дифференциации, когда эти части становятся различными. Более того, как только части становятся непохожими друг на друга, они начинают взаимозависеть друг от друга; таким образом при увеличении дифференциации возрастает взаимозависимость и, следовательно, интеграция социальных компонентов. В примитивном обществе все являются воинами, все — охотниками, все — строителями жилищ, все — изготовителями инструментов: каждая составная часть выполняет для себя все задачи.

       При развитии (общества) его части становятся непохожими: в этом проявляется рост структуры, несхожие части принимают на себя неодинаковые виды деятельности. Эти виды деятельности не просто различны: различия так взаимосвязаны, что каждый из них обусловливает существование других. Таким образом, взаимная обратная связь вызывает взаимную зависимость частей. А взаимозависимые части, существующие отдельно и друг для друга, образуют сообщество, существующее на основании того же общего принципа, что и отдельный организм. Это разделение труда, которое сначала исследовали политэкономы как социальное явление, а затем признали биологи как свойства всех живых организмов и назвали психологическим разделением труда, является тем, что делает общество, так же как и животное, живущим единством и целостностью. Если в примитивных охотничьих племенах специализация функций до сих пор едва замечена (обычно одни и те же мужчины являются охотниками и воинами), то в обществах оседлого земледелия роли землепашца и воина становятся различными. Аналогичным образом в малых племенных группах политические институты существуют лишь в зачаточном состоянии, но с развитием более крупных политических союзов возрастает их политическая сложность, и дифференциация проявляется в виде вождей, правителей и королей. При дальнейшем увеличении в размерах дифференциация, аналогичная той, которая приводит к первоначальному появлению вождя, теперь создает вождя вождей.

       По мере того как части социального целого становятся все более несхожими и роли, которые играют индивиды, оказываются вследствие этого более дифференцированными, их взаимная зависимость увеличивается. Консенсус функций в процессе эволюции становится прочнее. В сообществах низкого уровня, как индивидуумов, так и социальных, действия составных частей мало зависят друг от друга, в то время как в развитых сообществах обоих видов действия жизненно важных компонентов этих частей становятся возможными только в рамках комбинаций действий, составляющих жизнь целого. Напрашивается естественный вывод, что там, где составные части имеют малые различия, они вполне могут выполнять функции друг друга, а там, где дифференциация велика, они могут выполнять функции друг друга с трудом или вообще не могут их выполнять. В простых обществах, где составные части в целом похожи друг на друга, они могут легко взаимозаменяться. Но в сложных обществах неудачные действия одной части не могут быть взяты на себя другими частями. Таким образом, сложные общества более уязвимы и более хрупки в своей структуре, чем их более ранние и менее совершенные предшественники.

         Возрастающая взаимозависимость несхожих составных частей в сложных обществах и уязвимость, привносимая ею в общество, порождает необходимость создания  регулирующей системы, которая контролировала бы действия составляющих частей и обеспечивала их координацию. В государстве, как и в живом теле, неизбежно возникает регулирующая система. При формировании более прочного сообщества появляются высшие центры регулирования и подчиненные центры, высшие центры начинают расширяться и усложняться. На раннем этапе социальной эволюции регулирующие центры в основном нужны для осуществления действий, касающихся внешней среды, «противников и добычи. В дальнейшем, когда усложнение функций уже не допускает спонтанного приспособления составляющих частей друг к другу, такие системы управления берут на себя груз внутренней регуляции и социального контроля.

    Строгость и масштабы внутреннего управления и контроля являлись для Спенсера основным признаком различения между типами обществ. В своей классификации этих типов он также использовал другой критерий — уровень эволюционной сложности. Эти два способа определения социальных типов были связаны и все же в значительной степени независимы друг от друга, что создавало определенные трудности для составления общей схемы.[9,45-46]

Социальные типы: военные и индустриальные общества, их эволюционная трансформация