Психоанализ и Феминизм

• сексуальные влечения – подчиняются принципу удовольствия;
• инстинкт самосохранения – влечения «Я» - подчиняется принципу реальности.

Те и другие объединяются в группу влечений к  жизни (эрос). Другим влечением является влечение к смерти, к разрушению. «Оно» - область бессознательного, играет самую важную роль в структуре  личности. «Оно» - движущая сила поведения: источник энергии, мощное мотивационное  начало. «Я» - это поверхностный слой душевного аппарата. Называется сознанием. Соизмеряет деятельность «Оно» с  принципом реальности. «Сверх-Я» направлено против «Оно», выражает систему требований «Я». Имеет «двойное лицо»: включает систему идеалов (идеальное «Я») и запреты. Это критическая инстанция, посредник между «Оно» и «Я». В целом совокупность моральных, этических тенденций Фрейд называет «Сверх-Я», идеалом и совестью. «Сверх-Я» является представителем морального ограничения и стремления к совершенству. Это надзиратель, критик, продолжает в личности ту функцию, которую выполнял родитель и воспитатель в первом периоде жизни индивида. Эта часть в структуре личности относится к бессознательному. 

Учение З.Фрейда с момента его возникновения  и до настоящего времени вызывает неослабевающий интерес, но получает при  этом неоднозначную оценку. В «Автобиографии»  Фрейд с уверенностью утверждал: «Уже не может быть сомнений в том, что психоанализ будет продолжать существовать, он доказывает свою способность  выступать и развиваться и  как отрасль знания, и как терапевтическая  методика». Интерес к психоанализу объясняется реальностью его центральной проблемы – бессознательного, исследуемой к тому же не в лаборатории, а в конкретных жизненных ситуациях.

В психоанализе происходит биологизация и натурализация психики человека. Сущность человека составляет темное Оно. Человек рассматривается как природное существо, наполненное влечениями. Влечения лежат в основе поведения человека, неврозы также объясняются из влечений. Фрейд заменил реальные движущие силы исторического процесса и войн идеей природной склонности человека к агрессии к деструкции. Именно противоречия, научно не обоснованные утверждения, граничащие с вымыслом, встретили критику даже приверженцев Фрейда – Юнга, Адлера, Хорни, Фромма, выступивших с модификациями учения о бессознательном в психоанализе.

  Адлер «развернул»  психоанализ в сторону социально-педагогической  проблематики. Как и Фрейд. Адлер  опирался, в основном, на медицинский,  клинический опыт и был поверхностно  знаком с философией и гуманитарными  науками. Это предопределило упрощенность  и наивность многих его взглядов.  

6 Философские основы  психоанализа 

    Адлер не был философом, теоретиком по складу ума. Но он один из первых почувствовал, что психоанализ не имеет твердых мировоззренческих оснований, содержит немало внутренних противоречий и держится во многом на авторитете своего основателя. Адлер выступил с критикой «Сексуальной теории» Фрейда, расценивая ее как биологизаторскую. Он утверждал, что Фрейд недооценивает сознание, придавая слишком много значения бессознательной сфере. Указывал на двусмысленность основополагающих понятий психоанализа: «Если вы спрашиваете, откуда берется вытеснение, вам говорят – от цивилизации, а если вы хотите узнать, почему возникла цивилизация, вам ответят – от вытеснения». Адлер, как мы видим, обвиняет Фрейда в использовании «порочного круга» при доказательстве.

    Сегодня можно было бы более обстоятельно ответить на этот вопрос, согласившись, в частности, на теорию стресса Ганса Селье и гипотезу Б.Ф.Поршнева о «срывных реакциях». Суть последней заключается в том, что первые мощные вытеснения возникли в результате воздействия на человека не культурных, а природных факторов.

        Основная особенность психоанализа, привлекавшая к нему многих мыслящих людей, даже если они небыли согласны с Фрейдом, состояла в новом видении личности, характера и судьбы человека. Это новое видение, с одной стороны, претендовало на строгую научность, с другой стороны – питалось романтическими настроениями, открывало перед каждым, приобщенным к психоанализу, огромную и непривычную свободу в душевном и духовно-культурном мире. Суть этого нового видения человека, которое возникло не при помощи какой-то выдумки, а на основе идей, уже витавших в воздухе, состояла в том, что личность не есть просто сумма черт характера, обусловленных обстоятельствами рождения, детства и специального окружения. Личность – динамическая система, в которой все связано со всем. Она глубоко укоренилась в своем прошлом, наделена мощной энергией, устремлена в будущее. Она не сводится к конгломерату привычек, одни из которых являются здоровыми, а другие – патологическими и безнравственными. Сколь бы противоречивыми и малозначительными ни казались отдельные поступки человека, черты характера, невротические отклонения, все они – проявления единого внутреннего «ядра» личности.

      Поводом к открытию этого невидимого ядра послужила догадка гениального Брейера и Фрейда, опубликованная в их совместном отчете в 1896 году. Суть ее в том, что каждое невротическое расстройство «имеет смысл». Невротическая акцентуация, историческое «выпадение» какой-то функции, какого-то звена личности – все это значимые акты поведения, с помощью которых человек хочет достигнуть какой-нибудь цели или избавиться от страдания. Невротические поступки являются одновременно и необходимыми и свободно избираемыми.

      Самое поразительное то, что не только невротик, но и обыкновенный человек чаще всего не знает истинных мотивов своего поведения, выдвигает вместо них «мнимые причины», «рационализации», с помощью которых он защищается от обидных, унизительных мыслей, разрушающих его мнение о самом себе. При этом истинные мотивы, вытесненные в бессознательное, прорываются то в тут, то там в замаскированной форме в поступках, эмоциональных реакциях, описках, забываниях, оговорках, фантазиях, сомнениях, «идеях фикс», отстаиваемых с особой настойчивостью. Через эти отклонения можно быстрее и легче проникнуть в ядро личности, чем через ее серьезные и взвешенные заявления. Наблюдения человека – нормального, не делавшего оплошностей, не открывающего своих пристрастий – характеризуют его как «всякого», «никакого», и мало дают для психолога и терапевта.

     В психоанализе устраняется принятое в классической просветительной психологии деление психических функций на волю, разум и чувства. Утверждается, что всякая мысль есть одновременно чувство, наделенное волевым импульсом, что всякое желание способно рожать мысль, а всякая мысль питается каким-то желанием. Таковы были лишь некоторые новшества психоанализа. Фрейд ухватывался за те из них, которые больше соответствовали его личному опыту, той культуре и тем семейным отношениям, в которых он вырос. Всякий другой психоаналитик примеривал их на свой рост, свой вкус, переосмысливал, и отсюда рождались новые версии психоанализа.

    Что во взглядах Фрейда было неприемлемо для Адлера, вызывало критику с его стороны?

    Во-первых, абсолютизация и материализация бессознательного, которое, по мнению Адлера, имеет одинаковую природу. Бессознательное лишь часть сознания, неподвластная пониманию, невыразимая в ясных понятиях. Бессознательное, вопреки Фрейду, не противоречит устремленности сознания. Сознание и бессознательное, по Адлеру, соотносится на основе синергетики, как противоречащие по смыслу, но устремленные к единой цели, охватываемые единым «жизненным планом».

    Во-вторых, Фрейд, опиравшийся естественнонаучную, позитивную парадигму, склонялся к тому, чтобы считать сознание и бессознательное, «Я» и «Оно» - вещами особого рода и устанавливал между ними причинно-следственные связи, подобные тем, какие существуют между явлениями природы. Однако, по мнению Адлера, в психической жизни действуют не причинно-следственные, а смысловые связи. «Сила слова» замещает в душе «энергию влечений». Таким образом механика души, как некоего «аппарата», разработанная Фрейдом, заменяется у Адлера гносеологией, интерпретацией мотивов поведения. Свобода и целеполагание важнее для Адлера, чем необходимость и причинность. Толкование человеком своих ощущений, представлений, фантазий – это и есть выход в бессознательное. Строго говоря, по Адлеру, никакого бессознательного не существует. Мы создаем его каждый раз сами, обнаруживая между идеями и образами новые смысловые связи, которые раньше не замечали. Не прошлое определяет наши поступки и мысли, а стремление к цели, формируемой нашим жизненным планом.

    Понимание бессознательного, как «эвристической функции», «рабочей гипотезы» усилилось в последних работах Адлера.

    При всей важности возражений Адлера против Фрейда, нельзя сказать, что он не прав. Проблемы детерминизма и телеологии, субстанциональности и феноменальности психики дискуссионны и вряд ли окончательно разрешимы в научном дискурсе.

     Третье направление критики Адлером классического психоанализа связано с разработкой им «эго-психологии», то есть выяснением места сознательного «Я» в структуре личности. «Я» - это фокус всей жизненной конструкции личности, жизненного стиля. В понимании Адлера «Я» в значительной степени самодостаточно. Но как же в таком случае оценить степень адекватности внутреннего образа «Я» содержанию индивидуальной психики, реальному поведению? Адлер бы ответил, что надо искать социально- приемлемые интерпретации «Я» самим индивидом, не ставя вопроса о том, что собой представляет «Я» как таковое.

     Адлер возражает против «пансексуализма» Фрейда. Сексуальное удовлетворение есть функция половых органов. Каждый орган имеет свое особое самоощущение. Фрейд отметил, что сексуальные стремления могут выражаться в фантазиях и сновидениях в несексуальных образах. Но, возражает ему Адлер, возможно и обратное. Несексуальные влечения и чувства, будь то голод, страх, социальное чувство, могут представлять предстать в сексуальных образах. Если для Фрейда различного рода социальные отношения: материнство, отцовство, братство, отношение к светской и духовной власти, супружество – выступает как модификация первичной сексуальности, то для Адлера, наоборот, некое первичное «социальное чувство» трансформируется в различные виды эмоциональных отношений и влечений, в том числе – и сексуальные. В этом вопросе, как и в ряде других, вряд ли можно однозначно согласиться и с Адлером, и с Фрейдом. Истина, скорее всего, лежит где-то посередине.

     Более определенно можно выразить солидарность с Адлером, когда он критикует «эдипов комплекс» Фрейда. Тема ненависти, ревности к отцу и инцестуозного влечения к матери, несомненно, может присутствовать в сознании и бессознательном некоторых индивидов, как результат деформации семейных отношений, невротизма и агрессивности кого-либо из родителей, но очень трудно доказать, что эдипова «конфигурация» влечений универсальна. Скорее, можно утверждать, что в своих стремлениях к идентификации с отцом и матерью дети обоих полов стремятся как-то согласовать, примерить образы своих родителей и выдвигаемые ими требования. Они бывают травмированы, когда им предлагают идентифицировать себя с одним из родителей и отречься от другого. Если какая-нибудь болезненная, неуверенная в себе девушка хочет находится рядом с отцом, это просто есть стремление находить поддержку там, где она находила ее раньше – у отца, который всегда будет ее любить и защищать. Иное, чем у Фрейда, понимание структуры психики Адлером приводит его к иным методам терапии. Адлер не подозревал пациентов в попытках обмануть врача, навязать ему некую «рационализацию» вместо искреннего признания. Любовно- дружеские отношения, готовность обсуждать вместе с пациентом его проблемы на основе полного доверия, равноправия и дружеского участия представлялись Адлеру более подходящей основой для излечения неврозов, чем «дистанция по отношению к пациенту и отвлечение умствования по поводу его истинных мотивов». Терапия, по Адлеру, это продолжение воспитания там, где человек отклонился на ошибочный путь. Терапевт должен понять не отдельную причину психической травмы, а весь жизненный стиль пациента, его способ решать жизненные проблемы. Не столько внешняя причина служит источником психических отклонений, сколько неадаптированность человека к обществу и, как следствие, использование неподходящих «технологий» в общении с другими, а часто – отсутствие каких бы то ни было «технологий», то есть, коммуникативной культуры.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение

      В прежние времена на этой доброй и мудрой земле никто из мужчин не опускался до того, чтобы даже нецензурно обругать, не говоря уже о том чтобы ударить женщину и, пользуясь случаем, хочу предупредить всех этих нынешних нахалов, дебоширов и хлыщей - вы не смейте поднимать руку на наших женщин! При виде хулигана, избивающего женщину, каждый уважающий себя мужчина должен считать своим нравственным долгом привести бессовестного негодяя в чувство, чтобы его воспаленное сознание, наконец, прояснилось и он на всю оставшуюся жизнь запомнил, что мужчина, поднявший руку на женщину, теряет моральное право называться мужчиной и носить штаны. Каноны Ислама категорически запрещают правоверным неуважительное отношение к прекрасной половине человечества и требуют от мусульман-мужчин окружать своих женщин всемерной заботой и повседневным вниманием. При этом правоверным не нужно изобретать в этой области ничего особенного, а следует просто добросовестно исполнять благородные каноны Ислама, поскольку все вопросы, относящиеся к женской проблематике, уже давным-давно разрешены Исламским Шариатом и в силу этого объективного обстоятельства мусульманским женщинам попросту нет никакой необходимости вставать под знамена оголтелого феминизма. Я глубоко убежден, что принципиальная непримиримость яростных сторонниц его идей возникает из-за их неспособности понять важность роли женщины как женщины и разумно разграничить сферы деятельности женщин и мужчин. Но все таки главное предназначение прекрасной половины человечества заключено отнюдь не только в воспитании детей. Помимо этого вам предначертано Всевышним быть прекрасным украшением нашей планеты, нести в человеческий мир красоту и любовь, гармонию, нежность, высокие чувства. Не стоит забывать о женском достоинстве даже в самых трудных житейских ситуациях и помните, что именно тогда мужчины более всего нуждаются в вашей моральной поддержке, а получив ее от вас, они, в конце концов, сумеют справиться с любой бедой на радость и самим себе, и вам, своим любимым.

    Психоанализ  учит нас рассеивать мрак нашего  незнания и овладевать этими  управляющими нами грубыми силами. Однако, чтобы ими овладеть, их покорить, нужно научиться понимать их язык, понимать значение, смысл того, что они обнаруживают и показывают.

         Таким образом, выясняется, что  наше бессознательное, как примитивное,  архаическое мышление, согласно  биогенетическому закону, представляющее  собой первоначальный стадий  мироотношений человека, находится в непримиримом противоречии и во вражде с теми культурными ограничениями личности, которые делают ее социальной единицей, участником в культурном строительстве человека.