Особенности формирования социологии в России Х1Х-ХХв

3.3. Концепция  культурно-исторических типов

Основателем концепции  культурно-исторических типов является Данилевский Н. Я., которого считают  приверженцем идей славянофильства, вступавшего  в тот период в стадию упадка. Он был одним из наиболее типичных представителей панславизма. В книге "Россия и Европа" Данилевский  Н.Я.подробно развивает теорию "культурно-исторических типов" человечества. 
В своей работе Данилевский Н.Я. наделяет культурно-исторические типов следующими характеристиками: самостоятельные, своеобразные в плане религиозного, социального, бытового, промышленного, политического, научного, художественного, исторического развития. Его социальная позиция выражена в следующем: «В продолжение этой книги мы постоянно проводим мысль, что Европа не только нечто нам чуждое, но даже и враждебное... Из этого, однако, еще не следует, чтобы мы могли или должны были прервать всякие сношения с Европой, оградить себя от нее Китайской стеной: это не только невозможно, но было бы даже вредно, если бы и было возможно... Но если невозможно и вредно устранить себя от европейских дел, то... необходимо смотреть на эти дела всегда и постоянно с нашей особой, русской точки зрения»².  
Данилевский считал, что общественные явления управляются общими духовными законами, но в тоже время: «Различия культурно - исторических типов есть, в конечном счете, различия характеров народов, их составляющих: различия этнографические, племенные, которые выражаются в особенностях психического строя народов». Каждая цивилизация имеет характеристики, которые не могут быть переданы другой цивилизации. Поэтому исторический прогресс общества состоит в том, что бы следовать по пути развития своего культурно-исторического типа. 
 

3.4. Народничество

Народничество 70-80-х годов XIX в. в России носило характер массового общественного движения и сыграло значительную роль в  историческом процессе, породив социал-революционеров и российскую социал-демократию. Анархистские идеи в России имели свои достаточно глубокие национальные корни. Это, возможно, следует из идеологии русского сектантства, которое своеобразно пропагандировало необходимость освобождения человека от всяческих форм насилия, включая  и государственное правление 
Говоря об истории развития анархистских взглядов в революционно-демократическом движении шестидесятников, можно вспомнить об образовании в конце 1862 года тайного общества "Земля и воля", у истоков которого, так или иначе, стояли Н.Г.Чернышевский, А.И.Герцен, Н.П.Огарев, Н.А.Серно-Соловьевич, А.А.Слепцов, Н.И. Утин и другие. Опираясь на интеллигенцию, общество стремилось развернуть антимонархическую пропаганду в самых широких слоях населения. Нельзя однозначно утверждать, что среди членов общества первоначально доминировали анархистские взгляды. Однако в дальнейшем, при создании второй "Земли и Воли" и "Народной Воли" в декабре 1876 г. организаторам пришлось непосредственно столкнуться с сильным влиянием анархистских идей. К числу российских философов-социалистов, чьи работы самым непосредственным образом повлияли на российское анархистское движение, относится Берви-Флеровский. В.В.Флеровский разработал свою теорию эгоизма, согласно которой эгоизм возникает с начала трудовой деятельности человека и носит форму эгоистической эксплуатации. Однако, по мере своего развития и появления "совершенных организмов" на земле "уменьшение узости эгоизма тотчас поставило его выше всего животного царства и по благу для него и для окружающей его природы, создало что-то в роде зачатка солидарности между ним и окружающими его организмами". По мнению Берви-Флеровского, человека в рациональном обществе заставляет самоотверженно трудиться на общественное благо вовсе не какое-то особое чувство, а тот же самый эгоизм. Анархистские взгляды Флеровского на организацию общества будущего оказали определенное влияние на формирование взглядов народников, на характер их общественно-политической деятельности. Надо сказать, что народническое движение в 70-е годы шло под знаменем двух учений - анархизма и социализма, причем приверженцы обоих этих учений довольно мирно уживались между собой. Их объединяла общая цель борьбы с царизмом.  
Говоря об истории российского анархистского движения 70-х годов нельзя обойти вниманием такую противоречивую личность, как Нечаев С.Г. Его влияние на формирование революционного мировоззрения в молодежной среде пореформенной России весьма велико. Склонный к авантюризму, Нечаев своим личным примером и яркими пропагандистскими призывами демонстрировал свою приверженность идеалам нового безгосударственного общества. Он был первым, кто провозгласил террор в качестве основного метода в борьбе с монархией. Царя он хотел казнить всенародно. Однако методы, которые провозглашал и которыми пользовался Нечаев  
В России революционно-демократические движения основной причиной своей активности имели растущее недовольство самых широких общественных кругов половинчатостью и непоследовательностью проводимых царским правительством реформ. Феодальные формы прошлого сильно связывали капиталистическую инициативу, сдерживали экономический и культурный рост крупнейшей мировой державы. На этом фоне во многих городах царской империи в молодежной среде возникают и множатся различные подпольные революционные кружки, ставящие своей целью широкий спектр задач: от пропаганды и агитации, изучения и распространения запрещенной литературы до организации террористических актов против царственных особ. Практически все эти кружки были анархистского толка, поскольку велико было в них влияние идеологии, отрицающей деспотизм государства в деле устройства человеческой общества  
Тактика "хождения в народ" первых народников соответствовала основной анархистской установке - помочь народу самому осознать свои надежды и стремления.³ Отход от анархизма во взглядах народников и связанный с этим раскол "Земли и Воли" 1876 года имел своей причиной провал тактики "хождения в народ" и насущное требование организационных начал в революционном движении. Раскол народнического движения, в конечном счете, породил две ветви революционной оппозиции: социал-революционеров и социал-демократов, далеких от анархистских принципов и стоящих на позициях государственности. 
 

3.5. Субъективная  школа

 
Основоположником субъективной школы  является Лавров П.Л., в изучении социологии он опирался на философию, историю и  этику. Лавров пытался найти истоки общественности в животном мире (то, что позднее стали называть "предсоциологией"), понять специфику именно человеческого  общества, проследить разные состояния  социо-культурной эволюции, начиная  с первобытных форм, (их остатки  в настоящем в виде народных суеверий, традиций, верований) и, кончая цивилизованными  формами, включающими великие цивилизации  древнего мира, культуру античности, средневековья  и нового времени. В этом отношении  он был одним из пионеров так называемых генетической и исторической социологий. Сочинения Лаврова, посвященные  истории мысли, как специфической  черте человеческого общества, рисуют читателю широкую панораму мировой  эволюции. Его, как и Конта, волновал процесс "подготовления" мысли - космические, геологические, физико-химические, биологические  и, наконец, психологические линии  эволюции, вплоть до "сопутствующих" мысли социальных процессов, ибо  мысль и культурное неотделимы от социального, как личность неотделима от общества. 
Лавров утверждал, что культура в жизнедеятельности общества и человека выражает бессознательное, инстинктивное, являясь "зоологическим элементом" цивилизации. Правда, иногда он считал возможным говорить и об "инстинктивной культуре животных". Начальные, первобытно-родовые и последующие цивилизованные формы социокультурного, вплоть до современных, Лавров призывал изучать, сочетая их объективное рассмотрение с оценкой со стороны идеала, что и составляло суть субъективного метода. 
Лавров отрицал эгоизм, анархию личности и диктат общества и группы над нею в равной степени. И то, и другое были для него патологией, "социальным заболеванием", часто встречающимся в истории. Ему были близки те исторические личности, которые участвуют в прогрессе, воплощение идеала "справедливого общества", т.е. способствуют росту солидарности наибольшего количества лиц и росту их личностного развития. Темпы так понимаемого прогресса, его ритмов и фаз направленности и ускорения, его "цены" он считал главнейшими проблемами. Социологию, не указывающую пути прогресса, он называл "болтовней", а не наукой. 
Михайловский Н. К. был так же одним из зачинателей социологии в России и со временем стал общепризнанным лидером субъективной школы. Рассмотрим подробнеее его социологические взгляды. 
Центральная проблема социологии Михайловского, как и многих других исследователей второй половины XIX в., была связана с выяснением природы, функций и противопоставлением двух видов связей людей в обществе. При этом в основу кладутся не выяснение конкретных отношений человека к человеку, а абстрактное отношение общества к человеку (и наоборот). Михайловский выдвигает два типа связей "личность - общество" или кооперации человеческой деятельности, предполагая, что сумма разнообразных форм этой деятельности составляет "социальную статику" общества. Первый тип - исторически более ранний, охватывает первобытную общину и начальную эпоху варварства. Он построен на следующем: деятельность людей носит относительно недифференцированный характер, отсюда тотально сходные общественные функции и интересы всех людей, развитая солидарность, взаимопомощь, действие обстоятельств, столь свойственных другим сферам бытия. Здесь сказывается и близость исследователя к изучаемым общественным фактам (субъективный метод).  
Главной формой, типом "общественной индивидуальности", по Михайловскому, является личность, а борьба за нее является борьбой с групповым диктатом, калечащим разделением труда, групповыми стандартами в познании, предрассудками и т. п. ⁴Наряду с неделимой "человеческой индивидуальностью" в социуме есть и другие более сложные, делимые "общественные индивидуальности" (разные социальные группы: классы, семья, профессиональные группы, партии и институты: государство и церковь). Все эти виды "общественной индивидуальности" ведут между собою борьбу с попеременным успехом и постоянную борьбу с личностью, направленную на превращение ее в винтик, орган более комплексных организаций. За долгую историю человечества сложилось два четких состояния этой борьбы ("простая и сложная кооперация") и масса переходных конкретных вариаций между ними.  
Для Михайловского социологическая методология ("субъективный метод" - "борьба за индивидуальность") должна не только объяснить объективный ход исторического процесса, но и дать определенные правила поведения, нормы для субъективной корректировки этого объективного процесса - с помощью идеала.  
Михайловский, как и подавляющее большинство социологов XIX в. был эволюционистом и пытался определить общее направление прогресса, дать его критерий, оценить другие социологические подходы к этой проблеме Его знаменитая "формула прогресса", с предъявлением которой Михайловский и вошел в историю отечественной социологии (1869-1870 гг.) звучит следующим образом: "Прогресс есть постепенное приближение к целостности, неделимости, к возможно полному и всестороннему разделению труда между органами и возможно меньшему разделению труда между людьми. Безнравственно, несправедливо, вредно, неразумно все, что задерживает это движение. Нравственно, справедливо, разумно и полезно все, что уменьшает разнородность общества, усиливая тем самым разнородность его отдельных членов". В этом определении главный упор делается на чисто метафизическую трактовку количественных моментов двух разновидностей разделения труда - "экономического" и "органического" на каждом этапе развития.  
Южаков С. Н. был третьим после Лаврова и Михайловского крупным социологом субъективной школы. Он критически рассматривал механический перенос выводов биологии в социологию, в частности дарвинизма, указывая, что естественный (и половой) подбор работает в социальной сфере иначе, чем в природной, так как с ним сильно конкурируют новые факторы - богатство, власть, общественное положение, статусные привилегии, нравственные ценности, культура в целом. Культура представляет собой реальность особого рода, в эволюционном отношении самую высшую. 
Особенностью социологии Южакова было то, что он рассматривал мораль не как синоним этического, а в более широком смысле всего психического, отличного от материального, как "идеальные начала общественности". Мораль при таком толковании объявлялась "явлением чисто социальный", продуктом и вместе с тем, условием функционирования и развития общества. Нет ни одной сферы общества, свободной от моральных норм, кодексов, предписаний. На этом основании морали предписывалась интегральная роль в достижении экономического, политического и социального "согласования" (консенсуса) и особое значение в социальных конфликтах и кризисах. Южаков прямо подчеркивал, что мораль есть "нечто антагонистическое" борьбе за существование, постоянно и повсюду стремится ограничить сферы этой борьбы и в конечном идеале - совершенно изгнать из общества. Вся мировая история человечества, ее фазы и рост суперорганического составляют, считал Южаков, ступени ограничения действия полового и естественного подбора как органического механизма эволюции. Роль нравственных идеалов в этом процессе просто уникальна.  

3.6. Психологическое  направление

Среди всех русских  социологов конца XIX - начала XX в. самую  важную роль в духовном объединении  и взаимном понимании Запада и  России играл Ковалевский М. Предмет  социологии - "социальный порядок  и прогресс", оба понятия соотносительны и в реальности не существует в  отрыве друг от друга. "Социальный порядок", по Ковалевскому, есть система взаимодействий людей разного рода, подчиняющаяся  особым законам эволюции и функционирования. Законы эволюции (их поиск и составлял  предмет почитаемой им генетической социологии) демонстрирует типологическое единство институтов и явлений разных культур и народов на основе их происхождения. Он применил этот прием  при изучении возникновения и  последующего генезиса разных социальных общностей, институтов и религии. 
Одна из последних работ Ковалевского по генетической социологии называлась очень просто - "Происхождение семьи, рода, племени, собственности, государства и религии", но представляла собою детальную реконструкцию человеческого социального прошлого. Один из выводов его генетической социологии гласил - нынешние примитивные племена - "современны" в подлинном смысле этого слова и нет оснований представлять их как реликты ранних фаз эволюции. Что же касается законов функционирования, то они показывают более короткие в социальном времени и пространстве цепи зависимостей. Так, биосоциальное условие - "рост населения", по Ковалевскому, составлял статический фактор социальной дифференциации и "экономического роста", которые определяют политику, в свою очередь определяющую функционирование и строение системы образования, воспитания, идеологии. Все перечисленные явления подчиняются и обратному влиянию, взятые вместе эти зависимости составляют основу общества или "социальный порядок". Человеческая психология, в индивидуальной и коллективной форме, участвует на разных уровнях функционирования и в любом звене "социального порядка", хотя онтологически исходным его условием являются все-таки "рост и плотность населения". 
Общественный прогресс, по Ковалевскому, это постепенное расширение сферы солидарности и "замирения": если человечество начало свою историю с небольших групп, типа рода и семьи, где легко обнаруживались эти критерии, то с ходом истории они стали охватывать многомиллионные образования - народности, нации, государства, церковь и т.п.  

3.7. Ортодоксальная  методология

Представителем  направления социологии - ортодоксальной методологии был Кистяков Б. Специфику  общества Кистяковский видел в психологическом  взаимодействии индивидов, а объектом социологии считал, прежде всего, те явления, которые возникают лишь в результате этого взаимодействия: общность чувств, желаний и другие проявления феномена коллективного сознания. Все эти  явления - не простая комбинация, агрегат  индивидуальных сознаний. Тут происходят качественные дополнения, этот-то "плюс" и составляет характерный признак  общества как сложной системы. "Коллективный дух" - это фундамент, на котором  основывается общественная жизнь с  ее разделением на отдельных личностей, их сочетанием в сословия, классы, профессии, семьи и другие группы. При психологическом  взаимодействии происходит не только обогащение воли и чувств отдельного индивида, но и их ломка, обеднение, и даже уничтожение. Отсюда различные  виды и формы социального господства и подчинения, играющие важнейшую  роль в истории человечества. 
Основные категории социологии, считал Кистяковский, требуют тщательной философской критики и проверки. А позитивисты даже и не подозревают об этой необходимости. В результате предпринятой "критики понятий" Кистяковский пришел к следующему выводу: подавляющая часть терминов позитивистов-социологов либо механически переносилась из естествознания, либо была результатом не научной методологической обработки, а систематизацией обыденного сознания. 
Задача всей русской интеллигенции - создать общечеловеческие правовые идеалы и укоренить их в народное сознание, иначе в ходе революции их отсутствие выльется в стихийные, кровавые анархии или легализованный террор. Кистяковский считал, что адекватные социологические теории права (разрабатываемые им и его сторонниками) станут самыми надежными помощниками в этом деле. Таким образом, как и многие другие русские социологи, Кистяковский Б. признавал за своей научной, теоретической работой важную политико-практическую заземленность. 
Главная работа Кистяковского "Социальные науки и право", представляла собой тонко продуманное соединение всех его публикаций русского периода Том был задуман как методологическое исследование, разрабатывающее пути и средства получения научных социальных социологическую систему. Первый раздел этой системы касался общества, второй - социальных норм, третий - институтов и последний - культуры.  
Власть, по Кистяковскому, является основным признаком общества, точнее, его социальных систем, связанных с производством, распределением благ и управлением. Он ставит и последовательно решает ряд вопросов: происхождение (зарождение) власти, ее генезис, многообразие видов и государственная власть как особый вид социальной власти. Исходным для Кистяковского служит тезис: психологические и социально-психологические явления господства и подчинения, которые есть везде и всегда, где есть люди и отношения между ними, составляют общее основание всякого властвования и власти. В указанном смысле власть зарождается там, где при отношении двух или нескольких лиц одно лицо, благодаря духовному, физическому или материальному своему превосходству занимает руководящее и господствующее положение, остальные становятся в зависимое от него положение. Как только власть теряет одухотворенную идею, она неминуемо гибнет. Такой идеей в современных условиях становится "суверенитет самого права". Кистяковский высказывает мысль о том, что право, трактуемое как принцип справедливости, как высшая человеческая ценность, нельзя рассматривать только в качестве политического, административного инструмента. Выступая против позитивизма, он считал, что правовую справедливость нельзя смешивать с моралью, такая подмена пагубна для обеих форм общественного сознания. Именно право призвано ограждать личность от принуждения со стороны государства, группового давления. "Суверенитет права" медленно, но верно завоевывает себе признание в мировом общественном сознании и межгосударственной практике. Отсюда широкое фактическое совпадение норм в практике жизнедеятельности различных государств, формирование международного права, отражающего рост межнационального общения и интеграции.знаний, но так как эти вопросы интересовали его не сами по себе, в абстрактной постановке, а для решения важнейших проблем, по отношению к которым они играли служебную роль, то результаты выстраивались в своеобразную  
 

3.8. Философский  иррационализм

Еще одним направлением в русской социологии был философский  иррационализм, ярким представителем которого являлся Хвостов В.М. Общество и личность, утверждал Хвостов, взятые отдельно и противопоставленные  друг другу, являются теоретическими абстракциями, взятые же в жизненном единстве, они есть реальность особого психо-материального  ряда онтологических явлений, причем духовное в этом единстве играет решающую роль. Е 
Основные взгляды данного социолога приведены ниже. Между материальным, стихийным и духовным, ценностным идет постоянная борьба, которая временно преодолевается созданием относительно устойчивой, стабильной социальной структуры и культуры того или иного общества. По линии материальной обусловленности социальная структура выступает как совокупность естественных общностей и групп - демографических, этнических, правовых, половых, расовых, территориальных и т.п., с появлением группового сознания возникают в ней новые, более значимые элементы - социальные организации и институты. В культуре, которую Хвостов считал особым "коллективным социальным феноменом", он выделял и специально анализировал идеи, изобретения, традиции, общественное мнение и интегральный принцип - "дух времени". Личность, по Хвостову, есть социокультурное образование, печать общества и культуры накладывается даже на такую физиологическую характеристику человека, как пол. В серии книг он обосновывал законность женской эмансипации, выступал против морали "двойного стандарта" . 
К революции как форме разрешения социальных противоречий Хвостов относился отрицательно, полагая, что, хотя сам взрыв часто спровоцирован неразумной, эгоистической политикой властей и поэтому может быть оправдан, он все же нежелателен при более углубленном рассмотрении вопроса. Революция открывает путь потокам темных, иррациональных страстей, сопровождаемых разрушением культуры, гибелью людей. Когда первый порыв остывает, его искусственно подогревают террором, но тщетно - каждая революция беременна реакцией. Поэтому предпочтительнее реформы, построенные на социологическом знании, с учетом общественного мнения, социальных идеалов и частных интересов. 
В отличие от многих других социологов, замыкающихся в абстрактной теории. Хвостов постоянно подчеркивал практическую нагрузку социологии. Частично эта идея была реализована им основанием в начале 1910 г. при "Московском научном институте" особого подразделения - Института социальной психологии, задачей которого являлась, по словам Хвостова, разработка путей и способов обследования "живой" социальной действительности, общественного мнения в стране, психологических аспектов организации индустриального труда, роли и структуры кооператива как особой социальной организации и т.п. Хотя Хвостов не состоял в какой-либо политической партии, по убеждениям он был либералом, сторонником сочетания "правового государства" и этики личного "человеческого достоинства". 
Хвостов предлагал различать явления общественности (в широком смысле слова - любое взаимодействие живых существ) и общества (т.е. общения, взаимодействия как обмена духовными ценностями).⁵ Человек по своей природе общественное существо, вне групп и организаций он не существует и не может существовать. Как бы ни были абстрактны выводы отдельных социальных наук, они все же имеют дело с частью общения. Но есть вопросы еще более общие, не входящие в их компетенцию, хотя правильное разрешение этих вопросов, чем и занимается социология - "общая теория общества", важно для всех социальных наук. Ее ближайшие теоретические союзники - история, правоведение, этика, социальная психология (впрочем, иногда Хвостов называл данную дисциплину отделом, частью социологии). Единственно правильная постановка "основных вопросов социологии" (о природе общества, культуры, о личности и группах и т.п.) возможна "только на психологической почве", т.е. на почве представлений об активном непространственном процессе духовного общения, составляющего сущность общественной жизни, с присущими ей закономерностями - общими схемами о порядке, в котором протекает процесс межиндивидуального духовного общения. Это законы "социальной психики", результатом деятельности которой является "творчество культурных ценностей" - логических, правовых, моральных, эстетических. Ценности эти ни в коем случае не следует противопоставлять бытию, как делает это Риккерт, а, наоборот, "их следует растворить в бытии". Хвостов отмечает, что сходные идеи сам Риккерт называл "вредным психологизмом" и разъясняет: "Но свобода от психологизма была бы освобождением от всего человеческого".  
Прежде всего, Хвостов проводит различие между кратковременным процессом общения, форму которого он называет "общественным течением" (толпа, митинг, собрание и т.п.) и более длительными, устойчивыми - "общественными кругами", или "союзами". Последние делятся на два типа - "социальные группы", т.е. формы, охватывающие личность и ее взаимодействие целиком, со всеми ее индивидуальными особенностями (например, семья, род, касты), и так называемые социальные классы, объединяющие людей отдельными сторонами их деятельности (например, жители города и деревни, лица одной профессии, члены политической партии, религиозные единоверцы и т.п.). Подобные устойчивые образования обыкновенно возникают естественно-стихийно, помимо воли людей. Но наряду с этими самопроизвольно возникшими союзами есть их другая разновидность - целесообразно устроенные человеческим разумом. Такие союзы он называет "организациями". 
В ряде случаев организации возникают не на основе рационализации самопроизвольного союза, а совершенно отдельно, самостоятельно (комиссии, клубы и т.п.). Сочетание "общественных течений", "союзов" и "организаций" при доминирующей роли последних и создает конкретный вид социальной структуры общества. Между всеми элементами этой структуры есть зависимости (они составляют законы ее функционирования): так, "общественные течения" при известных условиях превращаются в "союзы", "группы" чаще всего склонны к мирному симбиозу. кооперации, солидарности, "классы" - к борьбе, антагонизму, конкуренции. Чем подвижнее общественная жизнь, тем свободнее люди могут комбинировать "общественные союзы", тем демократичнее структура и напряженнее в ней духовное общение. 
Духовное общение, составляющее, по Хвостову, суть социальной реальности выступает в двух видах - стихийно-подсознательных, волевых, эмоциональных (явление паники, массовых психозов, моды, войны, национального характера и т.п.) и рациональных (планы, идеалы, программы научные, политические и т.п.). Оба вида иногда сложно опосредуют друг друга и составляют ткань культуры. Хвостов предлагает читателю анализ ряда нитей этой ткани: традиции, изобретения, "дух времени", идеалы и др. Рассмотрим их. 
Несмотря на конкретное многообразие общественных идеалов, их суть - едина, считал Хвостов, и заключается в понятии "социальной справедливости", т.е. гармоническом примирении личной свободы и благосостояния с благосостоянием общества в целом. Пока еще нигде этот идеал не был достигнут в полной мере, для этого необходимо длительное воспитание людей в духе идеала и создание справедливых социальных организаций. И то и другое достижимо "воспитанием и реформами", которые должны быть основаны на данных социологии и социальной психологии.  

3.9. Индивидуальный  психологизм

Ярким представителем индивидуального психологизма был  Петражицкий Л.И. Социология, на его  взгляд, должна изучать именно человеческое участие в различных процессах  общественной жизни, т.е. психическую  деятельность индивидуального характера, опираясь на «интроспекцию» теорию «естественного права», картину человеческих мотивов. Подвергая критике, способы образования  общих социологических понятий  своего времени, Петражицкий показал  ущербность натуралистического редукционизма  и переноса в теорию терминов и  выводов обыденного сознания, игнорирующих специфику социальных явлений. Эта  специфика сводится им к понятию  «мотивы социального поведения», которое в психологической терминологии имеет аналог в понятии «эмоции». Они, по Петражицкому, являются генетической основой нашей психики. Воля, чувства, интеллект - это продукты эволюции эмоций, хотя с возникновением других феноменов психики сами эмоции изменяются. Благодаря взаимодействию индивидов образуется новый эффект - групповая, «народная психика» с ее «нормами - законами», которые теперь и определяют мотивацию. Моральные нормы императивны, т.е. обязательны для личности их разделяющей, правовые - императивно-атрибутивны, т.е. более универсальны - обязательны для верящих в них и требующих других считаться с их содержанием. Петражицкому принадлежит идея разделения права на «официальное» и «интуитивное». Первое - санкционировано государством, оно отстает в своем изменении от изменения духовной, экономической и социальной жизни, тогда как второе - свободно изменяется в соответствии с социокультурными сдвигами, его содержание индивидуально, определяется обстоятельствами жизни человека, его характером, воспитанием, образованием, статусом, профессией, личными знакомствами и т.п. Решения права «интуитивного» свободно сообразуются с конкретными обстоятельствами случая, не стеснены, как в случае «официального» права, предустановленными шаблонами соответствующих законных предписаний, которые игнорируют индивидуальные особенности конкретных случаев жизни. Петражицкий резко отрицал объективный, естественно-исторический характер общественных отношений и их развития. Содержание любого социального явления - морального, правового, эстетического, хозяйственного и т.п. - состоит не в объективном отношении, связи людей, «оно существует реально в психике того, кто изучает его, переживает в данную минуту».  

Заключение

В итоге можно  выделить следующие предпосылки  и условия, сыгравшие важнейшую  роль для возникновения социологии как науки именно в России: реформы  Петра 1; реформы 1861 г.: вступление России на капиталистический путь развития после реформ 1861 г.; сохранение долгое время пережитков крепостного права, что придавало особую историческую специфику и остроту многим социальным противоречиям России; традиции отечественной  общественной мысли; увеличение и расширение масштабов эмпирических исследований социальных проблем русского общества того времени (становление и развитие земской статистики, "нравственной статистики" и т.д.); появление  новых социальных классов и слоев; зарождение рабочего движения, а также  влияние идей западных ученых и социологов.