Бедность населения

_*Во многом благодаря рационально разработанной комплексной программе советская власть за время НЭПа буквально изменила тип общества, ликвидировав «синдром бедняка», что привело к резкому увеличению продолжительности жизни, снижению детской смертности, искоренению массовых социальных болезней.

_*И.А.Гундаров пишет: «Отсутствие объективных оснований для значительного улучшения здоровья в 1921 г. заставляет предположить действие закона «духовно-демографической детерминации». Действительно, уровень преступности, подскочивший в 1914-1918 гг. в два раза, затем в начале 20-х годов снизился от этой величины в четыре раза. В последующие годы продолжалось поразительное улучшение духовного состояния общества. Если в 1922 г. коэффициент судимости по РСФСР составлял 2508 на 100000 жителей, то в 1927 г. он упал до 1080. Уменьшилось число психических заболеваний, что подтверждается сокращением в психиатрических больницах коечного фонда на 31% по сравнению с 1913 г. Годы НЭПа представляют собой удивительную картину резкого улучшения системы медико-оздоровительной помощи и здоровья населения»^[35].

_*Программа преодоления бедности и присущих ей социальных болезней в 20-е годы привела к возникновению того антропологического оптимизма, который предопределил и успехи индустриализации, и массовую тягу к знаниям, и победу в Великой Отечественной войне, и быстрое восстановление после войны. А ведь советская власть тогда еще не располагала для этого крупными материальными ресурсами, успех был достигнут благодаря всеобщему «молекулярному» участию населения в этой программе, ясностью и фундаментальностью поставленных целей и критериев, способу организации действий, созвучному культурным традициям народа.

_*Можно ли ожидать всего этого сегодня? Пока что оснований для оптимизма нет. Наши неолибералы буквально закусили удила. Они создали шизофреническую, безвыходную ситуацию: бедность поражена реформой в советском обществе, которого они не знали, не понимали и знать не хотели; эта бедность имеет совершенно другой тип и другую динамику, нежели в обществе либеральном, по пути которого они якобы следуют, но которого тоже не знают и не понимают; наше обедневшее общество, хотя и изуродовано, но в главных своих основаниях осталось советским (точнее, типа советского), и на либеральные рецепты отвечает «неправильно». По сравнению с такой властью даже безумный тиран, воспитанный в лоне отечественной культуры, нанес бы нам меньше травм, чем эта свихнувшаяся на либерализме интеллигенция, за ниточки которой дергают воры всех мастей.

_*Беда и в том, что, начисто отвергнув советскую (и светскую) рациональность, наши реформаторы не могут опереться в понимании бедности и на Православие. Ведь недаром никаких существенных заявлений и напутствий в связи с «походом на бедность» от Церкви не последовало. Причина серьезна: поддержав эту власть, иерархи Церкви не в состоянии оправдать ее действия исходя из Православия. И лучше в такой ситуации промолчать, ибо иначе пришлось бы признать, что эта власть - источник зла.

_*Философ Б.Межуев пишет мягче: «Православие... ещё не осознало специфики существования в новом капиталистическом, бессословном обществе, где есть проблема бедности, где эта проблема реальна. На уровне глубинного философского осознания такие проблемы, как и многие другие, связанные с реалиями современного общества, по-моему, просто не ставятся... До сих пор в русской религиозной философии преобладала неприязнь к капиталистическому обществу, в том числе и порождаемой им проблемы бедности, но она была осмыслена не изнутри современности, а извне ее, как предмет отрицания, а не как решение вопроса, что делать и как жить православному христианину в ценностно чуждой ему системе капитализма. Русская философия думала о том, как жить без капитализма, а не о том, как жить при капитализме, сохраняя вместе с тем какие-то гуманистические и иные духовные ценности»^[36].

_*Вот какая гибкость ума у философов: выходит, в принципе можно жить православному христианину не просто в «ценностно чуждой ему системе капитализма», а именно в исключительно агрессивной, наступательной системе капитализма, - и оставаться духовным, гуманистом. В том-то и дело, что это невозможно, иначе бы не было революции в 1917 г. То есть, сохранить «какие-то гуманистические и иные духовные ценности» можно, только православными они уже не будут. И этот вопрос как раз прекрасно осмыслила русская религиозная философия - и потому-то С.Булгаков не доверял социалистам как «слишком буржуазным».

_*Но дело хуже. Ведь игнорируется не только советский опыт осмысления бедности и ее преодоления, полученный в рамках нашей собственной культуры, но и столь уважаемый реформаторами «опыт цивилизованных стран», то есть Запада. Например, в США имеется большой фонд диссертаций, посвященных исследованию бедности в разных странах и культурах, а также методологии изучения этой проблемы, конкретному опыту программ борьбы с бедностью. Никакого выхода в российское «интеллектуальное пространство» это знание не имеет. Попробуйте назвать хотя бы одну книгу на русском языке, где ясно и сжато были бы изложены современные научные представления о бедности. Таких книг не видно. Если не ошибаюсь, нет даже перевода знаменитой книги А.Сена «Политэкономия голода» – а ведь она удостоена Нобелевской премии, чего же еще надо нашим интеллектуалам-реформаторам! В работах, посвященных бедности, российские социологи первым делом ссылаются на издания Всемирного банка, например, на такие книги: «Бедность в России: Государственная политика и реакция населения». Вашингтон: Институт экономического развития Всемирного банка (ред. Дж.Клугман). 1997; «Обратить реформы на благо всех и каждого. Бедность и неравенство в странах Европы и Центральной Азии». Вашингтон: Всемирный банк. 2001. Но издания этой организации, на которой лежит значительная доля интеллектуальной ответственности за бедность в зависимых странах мира, предельно идеологизированы – как же их можно брать за путеводную нить!

_*Есть большая международная организация католической церкви «Caritas». Она ведет исключительно широкие и глубокие исследования бедности – во всех ее разрезах. Мне удалось поработать в библиотеке этой организации в Испании и почитать отчеты ее исследовательских групп. Это исключительно важный для нас материал – не в качестве рецептов, а как урок долгого осмысления и изучения проблемы бедности в конкретной культуре. Руководство этой организации подарило для работы в России целую коллекцию выпущенных под ее эгидой научных трудов и отчетов. Но никакого интереса к современному знанию по проблеме бедности, накопленному в этой организации, в России не проявили ни государственные, ни научные, ни общественные организации. Не было интереса и к опыту Индии, изучаемому российскими востоковедами.

_*Например, Российский гуманитарный научный фонд год за годом отказывал даже в небольших грантах на то, чтобы ввести эти обобщенные сведения в научный оборот в России и начать отечественные методологические работы в этой области. Эксперты РГНФ не голодают! Но ведь и оригинальных исследований РГНФ не финансировал.

_*Происходит следующее. Примерно половина населения России терпит бедствие в результате утраты доступа к самым элементарным условиям существования. По сути, половина народа внезапно оказалась в новой, ранее для нее неведомой окружающей среде. Чтобы выжить, требуется срочное получение нового знания, которым эта половина народа не обладает даже в виде хотя бы эмпирического опыта. Повернулась ли наука, теперь управляемая «по-новому мыслящими людьми», к потребностям этих «слоев населения»? Ни в коей мере - ни на одном научном форуме об этом никто даже не заикнулся. Мы видим исключительную ориентацию элиты научной интеллигенции на «платежеспособный спрос», на потребности только имущей части населения. Это действительно радикальный отход от норм и даже идеалов Просвещения. Перед отечественной наукой стоит общенациональная проблема огромного значения – и никакого желания ее исследовать методами науки!

_*Зарубежный опыт не дает нам непосредственных указаний и рецептов, но многое в уже наработанной методологии имеет общее значение – а мы к этому знанию почти не прикоснулись. Возможно, у нас и есть знающие специалисты, но их влияния на мышление власти, элиты и широких кругов интеллигенции не чувствуется.

_*А ведь для рационального представления проблемы важен уже тот факт, что бедность является болезнью общества. Болезнь требуется лечить, она не прекращается просто от некоторого улучшения ухода за больным, хотя и это очень важно. Даже такое сравнительно широко известное и отложившееся в памяти проявление бедности, как голод, требует специальных знаний и осторожности для выведения человека из этого состояния. Дайте человеку после длительного голодания просто поесть – и это его убьет.

_*Насколько поверхностно наше обыденное знание о бедности, говорит такой факт, широко освещенный в литературе. Попытки оказания помощи голодающим в разных районах «третьего мира» путем посылки и раздачи продовольствия очень часто кончались неудачей просто потому, что организм долго голодавших людей «не принимал» пищи – их или рвало, или начиналось тяжелое расстройство желудка. Люди, пораженные желудочно-кишечными заболеваниями и гельминтозами, умирали от голода при избытке пищи – она ими не усваивалась. Этих людей надо было лечить, а не просто кормить.

_*Точно так же, значительной части страдающих от бедности людей не поможет формальное увеличение их доходов – у кого-то деньги отнимут окружающие, кто-то их пропьет, кто-то из иррационального страха перед «черным днем» спрячет деньги в тайник. Чтобы эти дополнительные деньги «усваивались», нужно лечить весь социум, в котором обитают бедные.

_*Более того, английские социологи, изучавшие обедневших жителей рабочих районов с длительной застойной безработицей, отметили у них такое явление, как «потерю рациональности» в обращении с деньгами. Эти люди разучились считать и разумно тратить деньги! Получив сумму денег, позволяющую сносно жить, они тратили ее на совершенно нелепые, ненужные вещи или лакомства – и снова впадали в нужду. Такое поведение в прошлом наблюдалось при первых контактах европейцев с жителями колоний, когда последние начинали привыкать к деньгам. Но те «дикари» не обладали навыками логического мышления, установления причинно-следственных связей, расчетливостью - у них был иной тип мышления. Их обращение с деньгами с интересом изучалось, но не вызывало удивления. Однако оказалось, что и бедные англичане впадают в такое состояние. Чтобы вновь превратить их в «рационального потребителя», необходимы усилия по их реабилитации. Понимают это российские разработчики программы «сокращения бедности вдвое»?

_*Еще более важно, что бедность – болезнь многообразная и очень динамичная. В ее развитии имеют место пороговые явления, критические точки и качественные переходы. В России пока что обеднело большинство граждан, так что они друг друга «разумеют». На этом мы пока и держимся. У всех них еще сохранилась данная общим образованием единая культурная основа, один и тот же способ мышления и рассуждения, один и тот же язык слов и образов. Все это сильно подпорчено телевидением, но и подпорчено почти одинаково у всех. Подавляющее большинство наших бедных имеют еще жилье, а в квартире свет, водопровод, отопление, книги на полках. Все это «держит» человека на весьма высоком социальном уровне.

_*Совсем иное дело - бедность в трущобах большого капиталистического города. Здесь она приобретает новое качество, для определения которого пока что нет подходящего слова в русском языке. Вернее, смысл слова, которым точно переводится на русский язык применяемый на Западе термин, у нас совсем иной. Бедность (poverty -  англ.) в городской трущобе на Западе для большинства быстро превращается в ничтожество (misery - англ.).

_*Что же это такое - ничтожество? Это, прежде всего, бедность неизбывная - когда безымянные общественные силы толкают тебя вниз, не дают перелезть порог. Кажется, чуть-чуть - и ты вылез, и там, за порогом, все оказывается и дешевле, и доступнее, и тебе даже помогают встать на ноги. Мы этого пока еще не знаем, но наши бедные – уже на этом пороге.

_*В такой ситуации очень быстро иссякают твои собственные силы, и ты теряешь все личные ресурсы, которые необходимы для того, чтобы подняться. У нас мы это видим в среде небольшого контингента опустившихся людей, прежде всего алкоголиков, но это другое дело, они «под наркозом» и не хотят оторваться от бутылки. Ничтожество - это постоянное и тупое желание выбраться из ямы, и в то же время неспособность напрячься, это деградация твоей культуры, воли и морали. Вырваться из этого состояния ничтожества можно только совершив скачок «вниз» - в антиобщество трущобы, в иной порядок и иной закон, чаще всего в преступный мир.

_*Переход людей через барьер, отделяющий бедность от ничтожества - важное и для нас малознакомое явление. Если оно приобретет характер массового социального процесса, то вся наша общественная система резко изменится - а наше сознание вообще пока что не освоило переходных процессов. Надо наблюдать и изучать то, что происходит на этой грани, в этом «фазовом переходе». Если понимать сущность нелинейных процессов и пороговых явлений, чувствовать приближение к критической точке, то можно и с небольшими средствами помочь людям удержаться в фазе бедности или даже перейти в эту фазу «снизу», из ничтожества.

_*Но для всего этого нужно произвести беспристрастную инвентаризацию нашего интеллектуального инструментария. И тогда наверняка придется начинать со срочной программы по восстановлению навыков и норм рационального мышления. Как бы неприятно это ни было нашим политическим бонзам.