Аномия в современном российском обществе: состояние и тенденции развития

       В деле поддержания общественной  солидарности большую роль играет, по Дюркгейму, наказание преступников. Изначальный и важнейший источник  солидарности общества — это  правильное понимание честности  и порядочности.¹¹ Наказание преступника необходимо, чтобы сохранить приверженность рядового гражданина к данной социальной структуре. Без угрозы наказания средний гражданин может потерять свою глубокую привязанность к данному обществу и свою готовность принести необходимую жертву ради сохранения этой привязанности. Кроме того, наказание преступника служит видимым общественным подтверждением его неполноценности и оправданности порицания любой преступной группы. Это порицание и умаление достоинства преступников усиливает среди основной массы населения чувство превосходства и собственной правоты, что в свою очередь укрепляет и солидарность всего общества. Оно группирует преступников по категориям, делая уголовные наказания сильнейшим из всех имеющихся средств оправдания и сохранения социальной солидарности.

     В условиях аномии существенно расширяются  возможности для свободных волеизъявлений, в том числе для тех из них, что выходят за пределы цивилизованной нормативности. Распространяются эгоистические  умонастроения, пропадает должное  уважение к моральным и правовым нормам, ухудшается состояние нравов, возрастает число самоубийств и  преступлений.

     До  тех пор пока разбушевавшиеся  социальные стихии, предоставленные  самим себе, не придут в состояние  равновесия, любая регламентация  оказывается несостоятельной. Тем  более, что в такие периоды  у большинства исчезает представление  о различиях между справедливостью  и несправедливостью, законностью и беззаконием, возможным и недопустимым.¹² 

     2.2 Теория аномии  по Р. Мертону 

     В XX в. значительный вклад в разработку концепта аномии внес американский социолог Р. Мертон, исследовавший дисфункциональные  состояния общественных систем, возникающие  в результате обострения социальных противоречий. В условиях кризиса  и дисфункциональности общественной системы возрастает число индивидов, которые для решения своих  жизненных задач и достижения имеющихся целей склонны использовать средства, ведущие к успеху кратчайшим путем. Чаше всего это оказываются  противоправные средства.¹³

     Если  для Дюркгейма аномия означает неспособность  общества регулировать естественные импульсы и желания индивидов, то, по Мертону, многие желания индивидов необязательно  оказываются «естественными», а  чаще бывают обусловлены цивилизаторской  деятельностью самого общества. Социальная структура ограничивает способность  определенных общественных групп удовлетворять  свои желания. Она оказывает давление на определенные личности в обществе, заставляя их вести себя не конформистски, а противоправно. ¹⁴

       Высшей целью западной цивилизации  является достижение материального  благополучия, благосостояния. Это  накапливающееся благополучие в  принципе приравнивается к личным  ценностям и заслугам и связывается  с высоким престижем и социальным  статусом. Люди без денег деградируют.  Цивилизация в западном индустриальном  обществе толкает всех индивидуумов  к тому, чтобы стремиться к  возможно большему благополучию. В то же время существует  эгалитарная, уравнительная идеология,  заставляющая людей думать, что каждый член общества имеет одинаковые шансы добиваться благополучия. Однако никто не ожидает, что все люди достигнут этой цели, хотя каждый надеется хотя бы приблизиться к ней, в противном случае его будут считать лентяем и лишенным честолюбия.

       Западная цивилизация предоставляет  человеку для достижения этой  цели институциональные средства, одобренные обществом, и проверенные  опытом нормы поведения. Общество  требует соблюдения этих норм  всеми его членами, желающими  в соответствии с цивилизаторскими  целями «выйти наверх». Институциональными  средствами в западном обществе  являются ценности среднего слоя, основанные на протестантской  этике труда. Достижение цивилизаторской  цели (материальное благополучие) должно  обеспечиваться упорным трудом, честностью, хорошим воспитанием  людей и предвосхищающим удовлетворением  своих нужд. Насилие и обман  как методы достижения благополучия  запрещаются. Личность, применяющая  дозволенные методы, получает меньшее  признание в обществе, если она  не добивается, по крайней мере, уровня благополучия среднего  слоя. Личность же, добивающаяся  достаточно высокого уровня благополучия, обретает признание, престиж и  высокий социальный статус даже  в том случае, если она пользовалась  не институциональными средствами, не социально структурированными  путями. Этот циничный подход  вызывает повышенный спрос на  институциональные средства, оказывает  особое влияние на ценностные  представления людей, которые  не могут добиться благополучия  на путях, разрешенных обществом.  Это, прежде всего представители  низших слоев. В этих случаях  способность достичь благополучия  ограничивается не только нехваткой  таланта или нужных качеств  индивида, но и самой социальной  структурой. С помощью институциональных  средств и методов лишь те  лица из низших слоев общества  могут добиться благополучия, которые  очень талантливы и работают  исключительно упорно. Для большинства  же представителей низших слоев  такая возможность просто нереальна,  и потому особенно сильным  оказывается влияние социально отклоняющегося поведения, делинквентности и преступности, к которым их толкают условия.

     Итак, культурно одобряемые цели и институциализированные (признаваемые легитимными) средства их достижения - вот те социологические  переменные, которые составили ядро мертоновской теории аномии. Состояние, при котором расхождение между  целями и средствами порождает нестабильность общества, Мертон назвал аномией. Она связана с такими понятиями, как деморализация, деинституционализация средств, диссоциация между культурными целями и институциальными нормами.¹⁵

       Отсюда аномия, по Мертону,— это  крушение системы регулирования  индивидуальных желаний, в результате  чего личность начинает хотеть  больше, чем она может добиться  в рамках данной социальной  структуры. Аномия — это полнейшее  расхождение между декларируемыми  цивилизаторскими целями и социально  структурированными путями их  достижения. Применительно к отдельной  личности аномия есть искоренение  ее моральных устоев. Личность  при этом лишается всякого  чувства преемственности, традиционности, лишается всех обязательств. Ее  связь с обществом разрушена.  Аномия—это отсутствие психической  и социальной интеграции, целостности  личности и общества в целом.¹⁶ Когда же ценностные и социальные структуры плохо интегрированы, когда сама структура ценностей требует определенного поведения и взглядов, а социальная структура мешает этому, тогда из этого вытекает тенденция к аномии, к коллапсу всех норм, к отсутствию всех правовых норм. Мертон различает пять видов индивидуального приспособления: конформизм, мятеж, инновация, ретритизм, ритуализм.

       Под конформизмом он понимает  гармоничное соединение провозглашенных  цивилизаторских целей и структурных  путей их достижения. Конформизм—символ  социальной стабильности.

       При всем цивилизаторском уповании  на свой успех в достижении  цели те, кто выбрал в качестве  основного вида приспособления  инновацию, понимают, что добиться  этого социально признанными  путями они могут не всегда. И тогда они обращаются к  институционально не дозволенным,  новым и зачастую весьма действенным  средствам. Так, коммерсанты пытаются  достичь желаемого путем разных  хозяйственных правонарушений. Служащие  совершают кражи у своих работодателей.

       Ритуализм предполагает сильное  принижение цивилизаторских целей  или даже полный отказ от  них до тех пор, пока не  удовлетворены запросы каждого  в отдельности. Ритуализм означает  принудительное, судорожное цепляние  за институциональные нормы.

       Когда личность в течение долгого  времени не может достичь цивилизаторской  цели легитимными и даже нелегитимными  средствами, она начинает реагировать  на это отказом, апатией, уходом  от мира, что также является  видом приспособления (адаптации). Эти  «сошедшие с поезда» люди живут  в данном обществе чисто номинально, не будучи включенными, в него. К ним относятся душевнобольные, алкоголики, наркоманы, отвергнутые  обществом, бродяги, бездомные.  Они не чувствуют себя принадлежащими  к своей цивилизации. Они не  видят реальной возможности достижения  успеха. И общество нередко криминализирует  уход от мира, издает законы  против бродяжничества, пьянства  в общественных местах, злоупотребления  наркотиками.

       При мятеже старые цели и  методы отвергаются. Они заменяются  новыми целями и методами. Примерами  мятежа как вида приспособления  служат революции, альтернативные  формы существования. Мятеж вызывает  к жизни такие преступные действия, как покушения на убийство, взрывы бомб или беспорядки с применением насилия. Для концепции Р. Мертона характерно внимание к тому обстоятельству, что эффективность целепреследующей деятельности в большинстве случаев обусловлена способностью субъектов к нарушению морально-правовых норм.¹⁷

       Перечисленные им виды приспособления (адаптации) не являются характеристиками личности. Они лишь дают наглядное представление о том, какой вид поведения выбирает индивидуум в качестве ответной реакции на усиливающуюся аномию.  

3. Особенности развития аномии в  современном российском обществе:

1. Особенности аномии в современном  российском обществе.

      Дезорганизация, дисфункциональность основных социальных институтов, патология социальных связей, взаимодействий в современном российском обществе, которые выражаются, в частности, в несокращающемся числе случаев девиантного и делинквентного поведения значительного количества индивидов, то есть все то, что со времен Э.Дюркгейма определяется как аномия, фиксируется, постоянно анализируется представителями разных отраслей обществознания.¹⁸ При этом подходы к выявлению причин современной аномии, а также рассмотрению условий протекания негативных процессов, их содержания, перспектив социального оздоровления российского социума существенно отличаются. Одни социологи, политологи, криминологи полагают, что современное аномичное состояние общества - не более чем издержки переходного периода, свойственные всем трансформирующимся обществам, в частности, Восточной Европы, в которых уже более десяти лет кардинально меняется социально-экономический уклад, политический строй.¹⁹ Другие рассматривают происходящее с позиций катастрофизма, выделяют определенные социальные параметры, свидетельствующие, по их мнению, именно о таком развитии социальной системы, необратимости негативных процессов в обществе, его неотвратимой деградации. Своеобразием отличается точка зрения А.А. Зиновьева, который полагает возможным констатировать едва ли не полное самоуничтожение российского социума.²⁰

     Современное российское общество уже достаточно длительное время пребывая в условиях глубочайшей трансформации не может  не испытывать дисфункциональные напряжения. Сравнительно поздний переход к  рынку, своеобразие исторических, ментальных характеристик российского социума, многие другие аспекты его реального  функционирования предопределяют специфические  черты проявления аномии.

     Во-первых, аномия российского социума реально  проявляется в условиях перехода общества от некоего целостного состояния  к фрагментарному, атомизированному.²¹ Советское общество путем весьма болезненных социальных травм выросло до относительно целостного образования, что, конечно, не исключало наличия в нем и разного рода конфликтов, и идейных разночтений, особенно в последний период истории.

     И все же общие духовные черты, характеристики правовой, политической, экономической, технической культуры можно было отметить у представителей по сути всех слоев, групп, в том числе  и национальных, составлявших наше общество. Как можно было зафиксировать и то, что относительная закрытость общества, специфика его социально-политической подсистемы порождали неразвитость, своеобразную наивность восприятия реальности у миллионов и миллионов людей, их беспомощность в оценке реальности, самоотчуждение от политики. Надо к тому же иметь в виду, что несколько поколений людей формировались в духе коллективизма, едва ли не с первых лет жизни воспитывались с сознанием некоего долга перед другими, всем обществом.

     Одновременно  несколько поколений было вынуждено  формироваться и в условиях весьма своеобразной адаптации к таким  общественным порядкам, когда востребованными  оказались такие черты индивида как социальная пассивность при  разрешенной показной активности, доносительство при официальном оправдании этого  необходимостью укреплять безопасность страны, повышать бдительность в условиях враждебного окружения. Несколько  поколений социализировались при  непрекращающихся разоблачительных идеологических кампаний, когда каждое последующее  политическое руководство начинало свою деятельность "с развенчивания", как говорилось, недостатков, подлинных  и мнимых, своих предшественников. Можно, вероятно, выделить и иные ментальные черты, получившие закрепление в  массовом сознании в отмеченный период, но нам в данном случае важно подчеркнуть  лишь то обстоятельство, что такая, во многом идеологически удерживаемая, целостность общества в период смены  ценностных предпочтений оказалась  в ситуации серьезного испытания. А  многие характеристики ментальных структур, казалось бы, столь устойчивые прежде при непрочности, ненадежности их внутренних оснований стали достаточно быстро уступать место иным установкам: корыстолюбивому себялюбию, индивидуализму, циничному прагматизму. Обстановка вечного разоблачительства, даже осмеяния политической элиты породила обстановку, которую можно оценить как изверие. Внешняя целостность, монолитность, удерживаемая какое-то время и элементарным страхом, внутренне уже была готова к крайней индивидуализации социальной жизни.²²