Особенности современной риторики. Неориторика

Оглавление 

Ведение. 2

§ 1. Классическая и новая риторика 3

§ 2. Американская научная риторика 5

§ 3. Японская риторическая теория 7

§ 4. Индукция и дедукция в риторике 9

§ 5. Теория словесности 11

§ 6. Законы диалога 12

§ 7. Речевое управление обществом 16

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 19

Список использованной литературы. 20 

ВВЕДЕНИЕ

Термины «риторика» (греч. retorike), «ораторское искусство» (лат.orator orare - «говорить»), «витийство» (устар., старославянск.), «красноречие» (русск.) синонимичны.

На многовековом историческом пути разработки риторики прослеживаются 2 подхода к ее определению: согласно первому - это наука о  теоретических законах, мастерстве красноречия; согласно второму - это  искусство речи.

Неорито́рика (но́вая рито́рика) — современная философская и филологическая теория. Прежде всего к ней относят риторику литературы

Неориторика сформировалась главным образом под влиянием методологии структурализма в антропологии (К. Леви-Строс), языкознании (Ф. де Соссюр, Р. Якобсон), семиотике (Л. Ельмслев), в полемике с традициями культурно-исторической школы и эстетикой экзистенциализма. Важнейшей предпосылкой неориторики стала риторическая теория диалога М. М. Бахтина, в наиболее содержательной форме эксплицировавшего понятие риторики литературного произведения.

Наиболее общие  теоретические принципы неориторики («новой критики способности суждения») сформулированы Р. Бартом. Её внимание сосредоточено на проблемах структурно-риторического строения произведений, риторики повествования и сюжетосложения, риторических особенностях поэтической речи.

§ 1. Классическая и  новая риторика

Классическая риторика сложилась в условиях первоначальной демократии – греческих полисов  и Римской республики. На Востоке, в Индии и Китае, риторики классического  средиземноморского типа не было. Это  не значит, что на Востоке не было теории речи. В Индии, по свидетельству  Ф.И. Щербатского, в буддизме была разработана  силлогистика. Становление силлогистики в Индии было обусловлено необходимостью споров догматического содержания и  служило средством убеждения  оппонентов в истинах религиозного учения.

Индийская логика была частью теории эстетики. Она составляла часть «Трактата о пляске»  Натьяшастры. Позднее логика была дополнена  учением о стиле в трактатах  Кавьяланкара (украшения речи) и  Дхваньялока (букв. Свет дхвани, т.е. поэтической  метафорики). Учения же о правдоподобной речи, т.е. не обязательно правильной, но лишь о правдоподобной, не возникло.

В Китае общее  философское учение о Логосе –  Дао было разработано технически в «Книге перемен», где существует формальная система описания мира и  прогностики с определенными  синтаксическими свойствами, позволяющими правильно помыслить. В VI веке была создана китайская теория словесности, в которой давались правила и  образцы всех видов словесности, использовавшихся в Китае. Учения же о правдоподобной, а не только о  правильной речи в Китае, как и  в Индии, не возникало. По этическим  соображениям требовалась именно праведная, а не правдоподобная речь.

Это было связано  с характером государства. Монархам и их представителям для реализации суда, укрепляющего авторитет власти, и для правильных решений политико-административного  характера нужно было не правдоподобие, а правда. Учения о речи были этически ориентированы на высказывание истины.

В Греции суд пританов и в Риме судебные тяжбы в комициях были, как правило, удовлетворением  гражданских исков. Присяжные, говоря современными словами, решали главным  образом гражданские тяжбы. Наказан  мог быть как истец, так и ответчик. Ни один обыватель не мог апеллировать к более высокому авторитету, чем  мнение сограждан.

Свобода мнений и  интересов, открытость частной жизни  для соседских притязаний порождали  обилие процессов. Суд, неопределенный по составу и юридической подготовке судей, требовал не логически строгих  доказательств, а удовлетворялся риторскими техническими доказательствами для  определения мнений, т.к. нетехнические (т.е. вещественные) доказательства всех видов не очень уважались, как  это видно из трактата Аристотеля «Риторика».

Так, в условиях античной демократии требовалось только повлиять на мнение судей, которые фактически склонялись на ту или другую сторону  противников в процессе под влиянием мнений. Вот отчего риторика античности определялась создателями ее как  учение о правдоподобной речи, а вовсе не об отыскании подлинной истины. В этом отношении характеристика, данная риторам Платоном в диалоге «Горгий», полностью доказывает, что риторическая практика управлялась в основном корыстью и стремлением к власти в целях корысти, а не добродетелями гражданскими или духовной честностью и духовным совершенством. Это же впоследствии подтвердил скептический философ Секст Эмпирик.

Наилучшим доказательством  характера риторики как искусства  правдоподобия ради формулирования мнений группы людей или толпы (в  народном собрании) являются исследования речи у Аристотеля. Аристотель написал  «Аналитики», «Поэтику» и «Риторику» и этим поделил виды речи по условиям их произнесения. «Аналитики» содержат теорию ученого доказательства и  опираются в этом отношении на трактат «Категории». Они применимы  в диалектических беседах ученых людей и не годятся в речи на суде или в народном собрании. «Поэтика»  основана на мимесисе – подражании, где автор в своем вымысле  подражает возможным событиям и обстоятельствам. При этом аудитория заранее знает, что драма, разыгранная на театре, не есть обсуждение реальности.

Что касается «Риторики», то это речь в народном собрании и в суде. Здесь аудитория требует  правдоподобия, а аргументы основаны на смыслах пословиц как на больших  посылках, малые же посылки подводятся с помощью энтимем к тому, чтобы  обратить мнение слушателей в свою пользу, а вовсе не проповедать истину. Но риторика нужна, т.к. «если позорно не уметь помочь себе телом, то еще более позорно не помочь себе словом».

Это показывает, что  риторика – вынужденное искусство. Оно – следствие демократического образа жизни, когда мнение толпы  и вообще общественное мнение решают судьбу гражданина и обывателя.

Цицерон, создавая свои трактаты по риторике, требовал от римского оратора основательного знания законов  и законодательства. Это связано  с тем, чтобы оратор не призывал слушателей «быть свидетелями своего неразумения», т.к. римское республиканское законодательство и законотворчество было сложным, как  сложным был юридический состав прав разных общественных групп (патриции, плебеи, клиенты, отпущенники, пилигримы, рабы разных категорий). Но и в этих условиях гражданское красноречие  имело целью создание мнений, а  не знаний, понимания выгоды, а не истины.

Творчество Квинтилиана  развивало учение о речи в основном в направлении гражданского ораторства. Но в условиях империи, когда власть консула, трибуна и цензора сочеталась в одном лице, риторика расширяла  свои области приложений. Это расширение касалось деятельности магистратов  в империи, части которой отличались правовой, культурной и этнической разнородностью. Отсюда сама подготовка речи более напоминает научное исследование обстоятельства дела, а исполнение речи требует особого изящества. Таким образом, фактически был поставлен  вопрос об истине и о стиле как средстве ясного изложения истины.

Эти фактически новые  установки пригодились на следующем  этапе развития речи. Все главные  творцы и распространители православного  учения, прежде чем начать свои гомилетические действия, проходили обучение у языческих  риторов. Риторика играла, таким образом, роль педагогической пропедевтики в  области техники речи. Она годилась как формирование техники речи для  решения высших задач – проповеди  христианского вероучения. Под техникой речи здесь понимаются не просто произносительные навыки, но и техника аргументирования. Техника аргументирования применялась  уже не в целях создания сиюминутных  мнений толпы, но для распространения  истины христианской веры и тем служила задачам развития и утверждения духовной морали.

О том, каким образом  обучались риторике отцы церкви, нет  основательных сведений. Известны только некоторые имена их учителей риторики, но не творчество и методика этих учителей. Важно отметить, что новый вид  речи – гомилетика – не обошелся без риторической подготовки. Результаты этой подготовки видны в аргументативных, стилистических и эстетических достоинствах сочинений отцов церкви. К сожалению, эти труды, во многом переведенные сейчас на русский язык и составляющие большой  пласт современной русской литературы, – не являются предметом изучения, литературного образования в  школе. Образный строй гомилетики, не говоря уже об идейном содержании, составляет существенную часть содержания и словесной формы развлекательной  русской литературы XVIII , XIX и XX веков, а равно и речевого творчества политиков и даже журналистов. Одна из словесно-образных основ современной  школьной хрестоматии не представлена в изучении – и потому так трудно учить языку и эстетике словесного художественного творчества.

Таким образом, в  первых веках нашего летоисчисления риторика понималась как школьная дисциплина, обеспечивающая техническое владение устной и письменной речью в процессе психофизического конструирования  формы и смысла речи. В этом качестве риторика составила часть тривиального образования наряду с грамматикой  и элементарным богословием. В этом качестве риторика вводила предметы квадривиума от математики до музыки.

В новое время  на риторику, помимо задач речевого воспитания, были возложены новые  задачи – задачи создания и укрепления стиля речи, мысли и межперсональных  отношений. Риторика, начиная с XV века и по XX век, фактически дополнительно  брала на себя функции философии  языка. Особенно ярко это проявилось в XVIII веке, когда окончательно оформились национальные школы риторики. В знаменитом труде Харриса «Философия риторики»  была обозначена роль языка и речи как инструмента созидания общественных отношений и общества в целом. Языку отводилась роль создателя  общества и общественного человека. Эти мысли Харриса (конец XVIII века) до сих пор составляют ядро современной  американской философии языка.

У Готшеда – нормализатора  немецкого литературного языка  середины XVIII в. – риторика прямо  поставлена на службу научной речи, т.к. изобретение речи в этой риторике должно вестись в соответствии с  развитием научного, объективного и позитивного знания. Так видел задачи риторики Готшед, как и Вольф, который, в свою очередь, был учеником Лейбница.

Другой ученик Вольфа – М.В. Ломоносов расширил и углубил  задачи риторики, сделав ее главным  инструментом становления и нормализации русского литературного языка. М.В. Ломоносов по-новому и оригинально  разработал теорию изобретения речи. Он создал своеобразную технику изобретения  речи-мысли, которая похожа на схему  рассуждения в химии: сначала  взять речевое выражение и  его смысл, сложенный из значений слов, затем разложить этот смысл  на составляющие и затем образовать новый синтез слов, составляющих новую  речь, с помощью добавления новых  слов и общих мест по ассоциациям  с общими местами. Так выглядит у  Ломоносова машина языка, правильность действий которой регулируется грамматикой.

Далее русская традиция ярко подчеркнула общую и частную  риторику. Частная риторика дала в  итоге теорию словесности, совмещающую  в себе философию языка и систему  речевых форм. В итоге развития теория словесности стала называться стилистикой (в системе В.В. Виноградова  – функциональной стилистикой).

Стилистические задачи решали в свою очередь, и по-своему, французская, английская, американская школы риторики.

Служебно-педагогическая роль риторики делала ее прецедентным эмпирическим знанием. Правила риторики выводились из лучших образцов, так  как их отбирал педагог, опираясь на общественное мнение и истолкование перспективного стиля жизни и  речи. В XX веке методы риторики стали  иными. Она стала превращаться в  научную дисциплину, стала применять количественные методы и служить инструментом анализа социальных проблем.