Нарушения орфоэпических норм и пути их преодоления

     Часто неверно говорят кило'метр, по при  этом никто не говорит килограмм, хотя в речевой практике встречается  сокращение кило'. Здесь «французская»  манера произношения (ударение на последнем  слоге) вполне уместна, так как метрическая  система была впервые введена  во Франции.

     По  месту ударения существительные  можно распределить по трём группам:

     1) слова, в которых ударение ставится на определённом гласном основы и ни в какой падежной форме не меняет своего места.

     Например, если в именительном падеже единственного  числа звучит ле'ктор, -а, -ом, -е; множественное  число: л'екторы, -ов, -ами, ах, не рекомендуется  произносить лектора', лекторо'в.

     Такое же постоянное ударение на корне во всех косвенных падежах будет и в словах догово'р, кварта'л, созы'в, средство.

     Неправильные  формы договора', до'говоры, со'зыв, средства' неумолимо кочуют из одного выступления в другое, соответствующим образом характеризуя культуру речи говорящего.

     2) слова, в которых ударение ставится во всех падежах на окончании. Если в им. и вин. падежах окончание нулевое (стол, рубеж, рубль, язык), то ударное окончание имеют формы косвенных падежей стола', столо'в, рубля', рубле'й, языка', языко'в.

     3) слова, где место ударения в формах единственного и множественного числа различно. В таких словах ударение перемещается с основы в единственном числе на окончание во множественное число:

     о 'круг — о 'круга, мн. ч. округа' —  округо 'в, но 'вость — но вости, мн. ч. но'вости — повоете 'й; и наоборот, ударение перемещается с окончания  в единственном числе на основу во множественном числе: среда'— среды', мн. ч. сре'ды — сред, о средах.

     В именах прилагательных трудности обычно вызывает положение ударения в кратких  формах. Если никому не приходит в голову сказать правы'й вместо пра'вый, то Вы не правы' вместо Вы не пра'вы слышится сплошь и рядом.

     Следует запомнить несколько закономерностей  постановки ударения в кратких формах прилагательных.

     Во-первых, краткие прилагательные обычно имеют  те же ударения, что и полные: перегру'женный — перегружен, перегру'жена, перегру'жено, и поэтому когда говорят «повестка  дня перегружена'», — это звучит неграмотно.

     Вторая  закономерность состоит в том, что  ряд широко употребляемых кратких  форм прилагательных в мужском и  среднем роде имеют такое же окончание, как и полная форма (на основе), а  в женском роде ударение перемещается на окончание: бли'зкий близок близка'- близко —близки; важный - ва'жен - важна ', ва'жно - важны.

     Если  ударение одинаково в краткой  форме прилагательных женского и среднего рода, то такое же ударение будет иметь и множественное число: бога'тый — бога'т — бога'та - бога'то - бога'ты; полезный — полезен — поле'зна — поле'зно - полезны.

     Сели  ударение в женском и среднем  роде различно, то ударение в форме  множественного числа совпадает  с ударением в форме среднего рода: гне'вный — гне'вен — гневна'— гне'вно — гпе'вны; вольный — волен — вольна'— во'льно — во'льны и доп. вольны'.

     Трудности глагольного ударения в основном связаны с формами прошедшего и будущего времени, а также с  причастиями. В формах настоящего времени и простого будущего один из самых популярных — глагол звонить. Несмотря на относительно широкую употребительность в речи форм зво'нит. позво'нит, все орфоэпические словари в качестве литературной нормы указывают ударение звони'т, позвони'т.

     Формы прошедшего времени женского рода наиболее употребительных глаголов отличаются тем, что в них ударение падает на окончание, в то время как в мужском и среднем роде, а также во множественном числе ударной оказывается основа. Эти глаголы (всего их около 280), а также производные с приставками следует запомнить, в трудных случаях проверять себя по словарям: брать — брал, брала', бра'ло, бра'ли; быть — был, была', бы'ло, бы'ли; взять — взял, взяла', взя'ло, взя'ли: гнать — гнал, гнета', гна'ло, гна'ли и т. д.

     Так же ведут себя и приставочные глаголы: добы'ть — добы'л, добыла', добы'ло, добы'ли; забра'ться — забра'лся, забрала'сь, забра'лось, забра'лись и др.

     Ударение  в формах «любимых» парламентских  глаголов нача'ть и приня'ть ставятся следующим образом: нача'ть — на'чал, начала', на'чало, на'чали; приня'ть —  при'нял, приняла', при'няло, при'няли.

     У остальных глаголов ударение в различных  формах прошедшего времени унифицировано: знать — знал, зна'ла, зна'ло, зна'ли.

     В причастиях, как и в прилагательных, затруднение может вызывать ударение в кратких формах. Здесь нужно  запомнить следующее правило: если в полной форме ударение падает на суффикс (-онн-/-енн-), то таким же оказывается  ударение в краткой форме мужского рода. В женском и среднем роде и во множественном числе ударение перемещается на окончание: введённый  — введён, введена', введено', введены'; заграждённый— заграждён, заграждена', заграждено', заграждены'.

     В других кратких причастиях ударение может падать и на основу, и на окончание: на'чатый — на'чат, начата', на'чато, на'чаты; при'нятый — при'нят, принята', при'нято, при'няты. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     3. Нормы произношения гласных и согласных 

     В безударных слогах гласные подвергаются редукции - качественным и количественным изменениям в результате ослабления артикуляции. Качественная редукция - это изменение звучания гласного с потерей некоторых признаков его тембра, а количественная - это уменьшение его долготы и силы.

     В меньшей степени редуцируются гласные, находящиеся в первом предударном слоге, в большей степени гласные остальных безударных слогов.

     В первом предударном слоге на месте  букв а и о произносится звук [А] - «крышечка». От ударяемого [а] он отличается меньшей продолжительностью и более задним образованием: тр[А]ва^', с[А]сна'.

     В остальных безударных слогах на месте  букв а и о произносится краткий звук, средний между [ы] и [а], обозначаемый в транскрипции знаком [ъ]: тр[ъ]вяно'й, з[ъ]лото'й, школ[ъ], вы'з[ъ]в. В начале слова безударные [а] и [о] произносятся как [a]: [а]зо'т, [а]блада'ть.

     После твердых шипящих [ж] и [ш] гласный [а] в первом предударном слоге произносится как [а]: ж[а]рго'н, ш[а]га'ть. Но перед  мягкими согласными произносится звук, средний между [ы] и [э]: ж[ы']ле'ть, лош[ы']де'й.

     После мягких согласных в нервом предударном  слоге на месте букв произносится звук, средний между [и] и [э]: в[и']сна', ч[и']сы'.

     В остальных безударных слогах на месте  букв е и я произносится очень  краткий [и], в транскрипции обозначаемый знаком [ь]: в[ь]лика'н, вы'н[ь]сти, п[ь]тачо'к, вы'т[ь]нуть.

     На  месте сочетаний букв аа, ао, оо в предударных слогах произносятся гласные [аа]: з[а¯]сфальтировать, з[а¯]дно', п'а]нгли'йски, в[а¯]брози'ть.  
 

     В конце слов и в их середине перед  глухими согласными звонкие согласные  оглушаются : ястре[п], разбе[к], запа[т], бага[ш].

     На  месте глухих согласных перед  звонкими, кроме [в], произносятся соответствующие звонкие: [з]бежать, о[д]бросить, во[г]зал.

     В ряде случаев наблюдается так  называемое ассимилятивное смягчение, т. е. согласные, стоящие перед мягкими  согласными, произносятся мягко. Это  относится в первую очередь к  сочетаниям зубных [з'д']есь, гво[з'д']и, е[с'л']и, ка[з'н'], ку(з'н']ец, пе[н'с']ия. Встречаются  два варианта произношения [з'л']ить  и [зл']ить, по[с'л']е и по[сл']е.

     Двоякое произношение наблюдается в сочетаниях с губными согласными: [д'в']ерь  и [дв']ерь, [з'в']ерь и [зв']ерь. В целом, регрессивная ассимиляция по мягкости в настоящее время идет на убыль.

     Двойные согласные являются долгим согласным  звуком обычно тогда, когда ударение падает на предшествующий слог: гру'[п¯]а, ма'[с]а, програ'[м]а. Если же ударение падает на последующий слог, то двойные  согласные произносятся без долготы: а[к]о'рд, ба[с]е'йн, гра[м]а'тика. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     4. Произношение иноязычных слов

       Известно, что нет такого языка,  который был бы совсем свободен  от иноязычных влияний, так  как ни один народ в современном  мире не живет совершенно изолированно.

       В силу длительных экономических,  политических, культурных, военных  и иных связей русского народа  с другими в его язык проникло  довольно значительное количество  иноязычных слов, которые имеют  различную степень ассимиляции  и неограниченную или ограниченную  сферу употребления. В русской  лексикологической традиции выделяются:

     -слова, давно усвоенные и используемые наравне с русскими (стул, лампа, школа, диван, картина, утюг, вуаль, джаз и др.);

     -слова, не всем понятные, но необходимые, так как они обозначают понятия науки, техники, культуры и т.п. (брифинг, аннигиляция, плеоназм, фонема, морфема и др.);

     -слова, которые могут быть заменены исконно русскими без всякого ущерба для смысла и выразительности высказывания (эпатировать, эпатаж, апологет, акцентировать, визуальный и др.).

     В соответствии с этим заимствованные слова воспринимаются, с одной  стороны, как закономерный результат  общения народов, а с другой - как порча языка; с одной стороны - без заимствований нельзя обойтись, а с другой (когда их слишком много и принадлежат они к третьей группе в указанной классификации) - иноязычные слова и выражения становятся тем балластом, от которого язык должен избавляться. «Авторитет употребления», целесообразность, ситуативная необходимость могут определить отношение к чужому слову и защитить родной язык от «небрежения», от «неприличностей», как назвал М.В. Ломоносов ненужные, необдуманные заимствования. Употребление заимствованных - чужих, иностранных - слов должна определять социально-языковая потребность и целесообразность».

       Как известно, среди заимствований  (в широком смысле) выделяются  слова, с помощью которых дается  описание чужих стран, чужой  жизни и нравов, они представляют собой своеобразные «локальные приметы» и называются экзотизмами (от греч. exotikos - чуждый, иноземный, необычный; ехо - снаружи, вне). Смысловая и стилистическая функция экзотизмов заключается в том, что они позволяют создать «эффект присутствия», локализовать описание. Экзотизмы легко распределяются по так называемым «национальным сериям» (английская, французская, испанская и т.д.).

       Близки к экзотизмам варваризмы (греч. Barbarismos - иноязычный, чужеземный) - подлинно иностранные слова  и выражения, вкрапленные в  русский текст, не полностью  освоенные или совсем не освоенные  из-за фонетических и грамматических  особенностей. Они, как правило,  употребляются в несуществующих  в русском языке формах и  часто передаются средствами  языка-источника: авеню, денди,  мосье, фрау, tete - a - tete (фр. - с глазу  на глаз), cito (лат. - срочно ), ultima ratio ( лат . - порочный круг).

       Иноязычные вкрапления и экзотизмы,  в отличие от заимствованных  слов (в узком смысле), не теряют  ничего или почти ничего из  черт, присущих им как единицам  языка, которому они обязаны  своим происхождением. Они не  принадлежат, подобно заимствованиям, системе использующего их языка,  не функционируют в нем в  качестве единиц, более или менее  прочно связанных с лексическим  и грамматическим строем этого  языка. 

       Варваризмы, как и экзотизмы, выполняют  разнообразные функции: называют  то, что по-русски не имеет названия; служат средством речевой характеристики  персонажей; с их помощью достигается  «эффект присутствия» и т.д.  Причем обычно они придают  тексту юмористический, иронический  или сатирический оттенок. 

       Используемые в русском языке  иноязычные слова выполняют определенную  стилистическую роль, от которой  зависит частотность их употребления  в различных функциональных стилях. Установлено, что больше всего  иноязычных слов в научном  стиле (это прежде всего терминология), гораздо меньше в публицистическом, еще меньше в официально-деловом и художественном. Деятели науки, культуры, литераторы неоднократно подчеркивали мысль о том, что только необходимость может сделать целесообразным использование заимствованных слов. Так, В.Г. Белинский писал: «В русский язык по необходимости вошло множество иностранных слов, потому что в русскую жизнь вошло множество иностранных понятий и идей», - одновременно подчеркивая: «...охота пестрить русскую речь иностранными словами без нужды, без достаточного основания, противна здравому смыслу и здравому вкусу».