Религиозность и суеверия среди молодежи С.-Петербурга

 
 

Религиозность и суеверия среди молодежи С.-Петербурга     

15.01.2009 г. 

Истоки духовной культуры прослеживаются в мифах, фольклоре, верованиях, религиях народов. Особое значение в истории духовной культуры человечества имела религия, явившаяся  мощным выразителем определенных систем ценностей и норм (предписаний, правил поведения людей). 

Как показали исследования крупнейших социологов (М. Вебер, П. Сорокин  и др.), на основе религиозных систем сложились различные типы обществ, образов и стилей жизни (например, М. Вебер убедительно показал роль протестантской религии с ее культом успеха, труда, рациональности, долга, аскетизма для становления западно-европейской цивилизации) [2]. И в наше время достаточно четко просматриваются социально-психологические особенности обществ, в которых большая часть населения исповедует какую-либо из таких основных мировых религий как христианство (например, католические Италия, Испания), ислам (Иран, Пакистан), буддизм (Бирма, Таиланд), индуизм (Индия). Это сказывается прежде всего в образе жизни, обычаях, нормах поведения и общения, в архитектуре и других видах искусства. 

Вместе с тем  практически во всех религиях и соответствующих  им культурах существуют некие этические  общечеловеческие универсалии —  запреты на убийство, ложь и т. п. 

Культурные различия наблюдаются и в рамках конфессий  одной религии. Так, явно есть различия между христианскими странами и  общинами — католическими, протестантскими, православными. Даже в России, несмотря на семидесятипятилетнее господство государственного атеизма, культура и образ жизни пронизаны духом православного христианства. Достаточно вспомнить архитектуру белокаменных русских храмов, духовную и светскую музыку Бортнянского, Мусоргского, Чайковского, Рахманинова, традиции хорового пения и колокольных звонов, иконопись и живопись от Андрея Рублева до Петрова-Водкина, великую русскую литературу от безымянного автора «Слова о полку Игореве» до произведений Пушкина, Гоголя, Достоевского, Лескова, Ивана Шмелева, Ахматовой. 

Христианский  православный дух этой литературы и искусства жил и все годы после революции. Православные мотивы присутствуют и в современном русском искусстве (А. Солженицын, В. Распутин, И. Глазунов, Ю. Кузнецов и др.), в том числе в произведениях молодых живописцев, поэтов, музыкантов. До сего дня не перевелись иконы в деревенских домах, всенародно отмечаются православные религиозные праздники (особенно Пасха, Троица). 

Если рассматривать  историю культуры в широком глобальном ракурсе, то можно выявить некоторые  универсальные закономерности. Так, крупнейший русско-американский социолог Питирим Сорокин на основе анализа громадного исторического материала разработал оригинальную концепцию социокультурной динамики, в свете которой на протяжении человеческой истории постепенно происходит неоднократная смена трех основных систем культуры: идеациональной, религиозной, основанной на принципе сверхчувственности и сверхразумности Бога, как единственной ценности и реальности (греческая культура с VIII по конец VI века до нашей эры; средневековая западно-европейская культура и др.), идеалистической, основанной на посылке, что объективная реальность частично сверхчувственна, а частично чувственна (греческая культура V — IV вв. до н.э.; культура XIII — XIV вв. в Западной Европе) и чувственной, светской, базирующейся на принципе сенсорности объективной действительности и ее смысла (западная культура с XVI в. до наших дней). 

Сорокин считал, что в XX в. начался кризис чувственной  культуры и общества в целом: «Кризис  чрезвычаен в том смысле, что он, как и его предшественники, отмечен… потрясениями значительно большими, чем хаос и разложение обычного кризиса» [7, с. 431–432]. Однако в целом ученый выражал оптимистический взгляд на историю человечества: «К счастью, культура и цивилизация бесконечно прочнее, чем заверяют нас клоуны политического цирка. Политические, да и не только политические, партии, группировки, фракции и армии приходят и уходят, а культура остается вопреки их похоронным речам» [7, с. 434]. 

В русле концепции  П. Сорокина то, что сейчас происходит в мировой и в частности в нашей российской жизни, является возвращением к религиозной (идеациональной) культуре в новых общественных условиях, хотя началось это еще в начале XX века. 

Первыми в XX веке, кто четко заявил о значении религии  для России, об опасности безбожия и нигилизма в народе и о роковой роли этих процессов среди интеллигенции были авторы знаменитого сборника «Вехи», 1909 г. (Н. Бердяев, С. Булгаков, М. Гершензон, А. Изгоев, Б. Кистяковский, П. Струве, С. Франк). Правота этих мыслителей — философов и социологов — стала очевидной для многих только сейчас. Так, С. Булгаков писал в 1909 г.: «Интеллигенция отвергла Христа, она отвернулась от Его лика, исторгла из сердца Его образ, лишила себя внутреннего света жизни и платится вместе со своей родиной за эту измену, за это религиозное самоубийство» [3, с. 68]. Как мы теперь знаем, «темные стихии» и «религиозное самоубийство» нашли свое страшное воплощение в годы революции 1917 г., гражданской войны и в последующие годы террора и репрессий, разрушения храмов и подавления духовной свободы. 

После революции  в Советской России господствовал  государственный атеизм, и открыто  верующий человек практически не мог занимать в официальной структуре  никакого мало-мальски значительного  места и даже не мог получить светского высшего образования. Поэтому внешне могло показаться, что религия и посещение Храмов — удел пожилых людей, аутсайдеров и юродивых. Некоторая либерализация отношения к религии имела место только в годы отечественной войны с Германией и сразу после нее. Кроме этого в 60-х гг. в обществе возник интерес к церкви как культурно-эстетическому явлению прежде всего к церковной архитектуре и живописи. 

В то же время  в большинстве стран мира религия  постоянно имела весьма важный официальный статус, хотя в развитых странах Запада и становилась все более светской и нетребовательной к своей пастве. Известно, что и ныне в западных странах очень высок процент религиозных людей или, выражаясь более корректно, называющих себя религиозными (таких по крайней мере более трех четвертых населения, а часто 90% и выше, как например, в США) [1, 8]. 

Перестроечные процессы конца 80-х гг., отказ от государственного атеизма, политика гласности, свободы  слова привели к возрождению  религиозности в России, к росту числа людей, в той или иной степени религиозных, а также причастных разным видам мистицизма, сектантства и суеверия. 

По данным исследований, проведенных под нашим руководством сотрудниками лаборатории социальной психологии НИИКСИ, в октябре 1993 г. произошло неординарное событие: число людей в Петербурге, считающих себя религиозными достигло 53% и превзошло число неверующих (44%). При этом среди женщин это соотношение было 59% к 38.5%, а среди мужчин — 45% к 52.5% (выборка 1396 чел.). 

Однако, как мы установили, вера у многих носит крайне поверхностный и противоречивый характер, она не включена в важнейшие сферы жизнедеятельности и чувств людей. И все же у верующих был выявлен рад чаще встречающихся позитивных качеств, по сравнению с неверующими (например, верующие чаще выбирают ценность чистой совести и верят в существование справедливости, чаще испытывают положительные настроения и раздают милостыню нищим и т. д.). 

С другой стороны, не менее широко, чем религия, в  наше время распространены всевозможные суеверия. По данным тех же наших исследований, 36% петербуржцев и 27% жителей Ленинградской области верят в астрологию, соответственно 43% и 36% верят в сглаз, 30% и 31% — в визиты инопланетян, а 8 и 10% верят даже в «чудеса» А. Чумака. В других регионах страны подобные суеверия распространены еще больше [5]. Понятно, что свою роль в этих процессах играли и играют и каждодневные астрологические прогнозы государственного телевидения, вообще пропаганда астрологии, экстрасенсорики, уфологии. 

Специальный интерес представляют также явления современного сектантства и иностранного проповедничества и миссионерства. 

 Религиозность  и суеверия среди молодежи  С.-Петербурга

В настоящее  время мы располагаем только первыми  недостаточно дифференцированными  эмпирическими данными о распространении религиозности и суеверий среди молодежи С.-Петербурга. Тем не менее они дают некоторое реалистическое представление об этом явлении. Рассмотрим эти данные, полученные в нескольких социально-психологических исследованиях 1992 — 1993 гг., выполненных под нашим руководством. 

Анкетный опрос, проведенный весной 1992 г. в ходе социально-психологического исследования проблем духовно-нравственной культуры личности (выборка из 331 представителя  основных групп работающего населения  С.-Петербурга) показал, что среди опрошенной молодежи до 34 лет включительно, входящей в выборку, считают себя в той или иной степени («да» и «пожалуй, да») верующими, религиозными людьми — 27%, неверующими — 60,5%, остальные 12,5% затрудняются ответить. Соответствующие данные имеем и по молодежи до 30 лет (см. табл. 1). При этом среди мужчин верующих было 22%, среди женщин — 32,6%, что почти не отличается от данных по всей выборке работающих петербуржцев (соответственно 23,2 и 33,1%). 

Таблица 1. 

Религиозность среди работающей молодежи в С.-Петербурге в 1992 г. (данные в %) 

Религиозность

  Молодежь  до 35 лет (n=96)

  Молодежь  до 30 лет (n=52)

  Работающие  всех возрастов (n=331)

 

Верующие

27,0

28,8

27,5

 

Неверующие

60,5

57,6

59,5

 

Затрудняются  ответить

12,5

13,6

12,7

  
 

Следует отметить, что как и в общей выборке  среди верующих молодых людей  было значительно меньше ИТР и  больше представителей гуманитарных специальностей, чем среди неверующих. 

Вера опрошенных представителей молодежи навряд ли может  быть названа глубокой и осмысленной. Так, среди называющих себя верующими молодых людей только один (!) руководствуется религиозными принципами при принятии жизненно важных решений господствует, как и среди неверующих эгоистический принцип «собственного мнения», только 15,4% — выбирают деятельность служителя церкви, священника в качестве высоко ценимой (для сравнения: среди неверующих молодых людей этот род деятельности ценят 11,5%). 

Вместе с тем  среди склонных к религии молодых  людей в существование возмездия за злые дела верят 67%, в вознаграждение за добрые дела — 80%, а среди неверующих таких меньше — соответственно 60 и 53% (интересно, что в группе затрудняющихся ответить — верят они или не верят, около 60% затрудняются ответить и на вопрос о возмездии и вознаграждении). Вообще же среди молодежи интуитивное чувство справедливости проявляется чаще, чем среди других возрастов. Это подтверждают и данные нашего опроса студентов одного из петербургских технических вузов, проведенного в 1992 г. (см. табл. 2). Можно предположить, что молодые остаются несколько более идеалистически настроенными, чем старшие возрастные группы. 

  

Таблица 2. 

Вера в возмездие  и вознаграждение среди молодежи  

в С.-Петербурге в 1992 г. (данные в %) 

Верующие

 Работающая  молодежь до 30 лет (n=52)

 Студенты  до 20 лет (n=57)

 Работающие  всех возрастов (n=331)

 

В возмездие  за злые дела

59,6

77,2

55,3

 

В вознаграждение за добрые дела

59,6

70,2

46,2

  

Как свидетельствуют  наши данные, суеверия среди молодежи распространены шире, чем среди представителей более старших возрастных групп (см. табл. 3). 

Таблица 3. 

Суеверия среди  работающей молодежи в С.-Петербурге в 1992 г. (данные в %) 

Суеверия

 Молодежь  до 30 лет (n=52)

 Работающие  всех возрастов (n=331)

 

Сглаз

48,1

43,2

 

Астрология

50,0

36,6

 

НЛО и визиты инопланетян

46,2

29,6

 

Полтергейст ("барабашки")

19,2

12,7