Для кого писались книги мёртвых на планете живых?

  Другое  дело, что воспринимать эти Знаки  и миражи, причудливые фигуры станет намного легче, если рассматривать  их как тайнопись, которая заключает  в себе наше истинное Устройство. Однако в мире Бардо, как во сне, иные законы, нежели наяву. Слово или Знак, названный, произнесенный, имеет такую же силу, такую же плотность, как и мы сами или другие фигуры. Знак и плоть во Сне и Бардо – соизмеримы и взаимозаменяемы.

  Ибо в Бардо, как и во сне, нет вещественной реальности Яви, где несущий Сигнал и Смысл Сообщения отнюдь не одно и то же. В Бардо сигнал и смысл сообщения не различимы, знак и его живая плоть – одно и едино!

  Вот почему Заклинание в Магии рождает  Образы, а злые духи запечатываются Знаком! Иное дело, что мы не буддисты и Знаки – Образы Книги нам  о многом не расскажут. Сами мы, когда  встретимся с собой, увидим, небось, очень даже отличное от трехглавых, шестируких и девятиглазых Будд. Может, увидим трех Богоматерей - троеручиц, со звездой во лбу вместо третьего глаза И на четырехгранном топазе – вместо четырех ног. А, может, Пришелец нам явится в геометрическом, светящемся формами сложном Образе. Кто его знает, поживем, как говорится, увидим!

  Тут важно другое: фигуры в Книге Мертвых  – это Архетипические фигуры Буддийского Пантеона, Архетипы, если пользоваться обозначениями Юнга, сиречь фигуры национального и культурного сознания народа, к которому мы принадлежим. Это главные сюжеты человеческого бессознательного существования, которые наполняются культурным национальным содержанием за время жизни.

  Атеист, к примеру, вообще может ничего не увидеть, кроме круга пустыни  с четырьмя сторонами. В сущности, это будет он сам, человек, который  при жизни считал, что жизнь  начинается с рождения и заканчивается  со смертью, и вечные Замыслы Души ничем не заполнил, кроме человечьего  бытового смысла, уходящего со смертью.

  Что гадать, когда эти видения нас  обязательно посетят. Важно, пока еще  мы живы, поразмышлять над будущей  задачей и ее возможностями. Безусловно, должна быть общность устройства, в  той же мере, в какой мы все  – люди. И наше четырехстороннее внутреннее устройство круга (мандалы) с отмеченными четырьмя сторонами внутреннего окоема того света, по-видимому, является общим для всех. Размеры фигур-знаков тоже должны быть приблизительно схожими. Появляющиеся фигуры-образы в размере меняются от 15-18 наших ростов до высоты горы.

  Много общего должно быть и в ощущениях, а в особенности, в рекомендациях, как вести себя. Тут есть о чем  поразмыслить. Если искать подмогу  и в поиске, и в разгадывании знаков, то, прежде всего пусть читатель обратится к Платону, который  в "Республике" описывает возвращение Эра с Того Света. Возвратившись к жизни, Эр подробно описывает устройство Загробного Мира, которое удивительно напоминает некоторые картины из Бардо Тодол.

  Много сходств с Бардо Тодол, но с совсем другими знаками, обнаружит читатель в средневековом наставлении для умирающих (если разыщет таковое у в сетевой библиотеке).

  Как проникнуться и превратиться в то, что видишь? В мире, где Знак и  Плоть сравнимы, достаточно объявить: ты – это я! Хотя может быть, надо наоборот заклясть: я – это ты.

  Одной девочке пяти лет приснился сон: играет она на розовом рояле яблочную песню. Когда она ее доиграла, по дорожке из леса вышел ежик, а  ему навстречу второй. "Я –  это ты?"–- спрашивает второй. "Нет, ты – это я!" - ответил первый. Кто из них в кого превратился? Об этом мы узнаем со временем, очнувшись в Бардо.

  Что случится, если Распознающая Программа  не узнала Себя, не стала тем, чем  она является на Самом Деле? Она вновь переключается в режим Исполнения, мы вываливаемся в коллективную Явь, в очередной раз рождаясь для беспамятного Существования. Беспамятного в отношении того, что было до рождения, что будет после; беспамятного в отношении Себя.

  Только  тогда, когда мы начинаем просыпаться  от дремоты привычного коллективного  морока, когда в нас начинает брезжить Самосознание и в его просветах  чуть проступают тайные знаки настоящей  истинной нашей сути - только тогда  начинается Жизнь, не выживание, не существование, а Жизнь, которая не начинается с  рождения и не заканчивается смертью. Так учит древнее Знанье. 
 
 
 
 
 
 

Психологический комментарий доктора  Карла Г. Юнга

  Тибетская Книга Мертвых, или Бардо Тодол, является книгой наставлений для мертвого или умирающего. Показательно, что самое сильное Проникновение и Озарение, а отсюда и самая большая возможность высвобождения, нам пожалованы во время действительного умирания. Вскоре после того начинается "иллюзорность", которая, в конечном счете, ведет нас к перевоплощению (реинкарнации); огни озарения становятся все слабее и разнообразней, а видения все более устрашающими. Этот спуск показывает отчуждение сознания от освобождающего света по мере того, как оно приближается к очередному физическому рождению. Цель наставления обратить внимание умершего, в каждой очередной ступени обольщения и запутанной чертовщины, на всегда присутствующую возможность освобождения и объяснить ему природу видений. Текст Бардо Тодол читает Лама возле тела умершего.

  Когда западный человек слышит слово "психологический", для него это всегда звучит, как "лишь психологический". Для него "психе" (душа) что-то досадно малое, нестоящее, личное, субъективное и еще много подобного в том же духе. Он предпочитает поэтому использовать слово "разум" вместо души, хотя в этом случае он с удовольствием допускает, что истины метафизические, которые и впрямь могут быть весьма субъективными, формулируются "разумом"; разумеется, "Вселенским Разумом" или даже – в случае нужды – самим "Абсолютом". Такой смехотворный посыл служит, вероятно, возмещением за вызывающую прискорбное сожаление малость души. Складывается впечатление, что Анатоль Франс был бесконечно прав, применительно ко всему Западному миру, когда в его "Острове Пингвинов" Катерина Александрийская дает совет Богу: "Дайте им по душе, но по маленькой".

Список  литературы

  Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.statya.ru