Внешняя политика России на современном этапе развития

Эволюция международных отношений в начале XXI века и укрепление России потребовали по-новому взглянуть на общую ситуацию вокруг нее, переосмыслить приоритеты российской внешней политики с учетом возросшей роли страны в международных делах, повышения ее ответственности за происходящее в мире и открывшихся в связи с этим возможностей участвовать не только в реализации международной повестки дня, но и в ее формировании. В международной обстановке, наряду с позитивной тенденцией - укреплением позиций Российской Федерации на международной арене, проявились и негативные тенденции, которые необходимо учитывать при проведении внешнеполитического курса России на конкретных направлениях.

В соответствии с высшим приоритетом национальной безопасности - защитой интересов личности, общества и государства - главные внешнеполитические усилия должны быть сосредоточены на достижении следующих основных целей:

- обеспечение безопасности страны, сохранение и укрепление ее суверенитета и территориальной целостности, прочных и авторитетных позиций в мировом сообществе, в наибольшей мере отвечающих интересам Российской Федерации как одного из влиятельных центров современного мира и необходимых для роста ее политического, экономического, интеллектуального и духовного потенциала;

- создание благоприятных внешних условий для модернизации России, перевода ее экономики на инновационный путь развития, повышения уровня жизни населения, консолидации общества, укрепления основ конституционного строя, правового государства и демократических институтов, реализации прав и свобод человека и, как следствие, обеспечение конкурентоспособности страны в глобализирующемся мире;

- воздействие на общемировые процессы в целях установления справедливого и демократического миропорядка, основанного на коллективных началах в решении международных проблем и на верховенстве международного права, прежде всего на положениях Устава ООН, а также на равноправных и партнерских отношениях между государствами при центральной и координирующей роли ООН как основной организации, регулирующей международные отношения и обладающей уникальной легитимностью;

- формирование отношений добрососедства с сопредельными государствами, содействие устранению имеющихся и предотвращению возникновения новых очагов напряженности и конфликтов в прилегающих к Российской Федерации регионах и других районах мира;

- поиск согласия и совпадающих интересов с другими государствами и межгосударственными объединениями в процессе решения задач, определяемых национальными приоритетами России, создание на этой основе системы двусторонних и многосторонних партнерских отношений, призванной обеспечить устойчивость международного положения страны к колебаниям внешнеполитической конъюнктуры;

- всесторонняя защита прав и законных интересов российских граждан и соотечественников, проживающих за рубежом;

- содействие объективному восприятию Российской Федерации в мире как демократического государства с социально ориентированной рыночной экономикой и независимой внешней политикой;

- поддержка и популяризация в иностранных государствах русского языка и культуры народов России, вносящих уникальный вклад в культурно-цивилизационное многообразие современного мира и в развитие партнерства цивилизаций.[9]

2.2 Актуальные проблемы внешней политики России

Нынешняя российская внешняя политика, прежде всего, направлена на поддержание статуса страны. В этом нет ничего плохого, этим занимается любая страна, это совершенно справедливо. Вопрос в том, какой статус имеется в виду, какими средствами его пытаются укрепить и поддержать, получается это или нет. Получается не очень, если попытаться реконструировать. Потому что в основных документах эти вещи прописаны не очень четко, имеется в виду внешнеполитическая концепция, концепция национальной безопасности и другие руководящие документы. Там не вполне четко прописано, к каким целям реально стремится российская внешняя политика.

Современная Россия стремится стать центром силы в многополярном мире. Это значит, что она стремится распространить свое влияние, прежде всего, на страны бывшего Советского Союза. Создать из них своего рода блок, где российские интересы имели бы привилегированное значение. Об этом, о привилегированном характере интересов в странах ближнего зарубежья говорил президент Медведев, об этом продолжают говорить другие российские официальные деятели. Второй момент, который является важным для российского истеблишмента, для тех, кто определяет российскую внешнюю политику, – это обеспечение равенства в статусе с ведущими центрами силы.

То есть Россия – центр, это первая позиция. Вторая позиция: Россия – равноправный центр. В международной системе Россия равна по статусу и по положению Соединенным Штатам, Китаю и Европейскому Союзу. Основные центры силы плюс Россия – это и есть многополярный мир. И третья позиция вытекает из второй и звучит примерно так: Россия имеет право решающего голоса при обсуждении всех наиболее важных проблем человечества. Вот, примерно такая конструкция. Она может описываться по-разному, но представляется примерно такой.

В принципе в каждой из этих трех целей есть определенное здравое зерно. Действительно, Россия как ведущая страна региона, который назывался недавно Советским Союзом, безусловно, обладает серьезным влиянием во всех странах бывшего СССР. Она, конечно, является в значительной степени магнитом для этих стран, для их населения, которое приезжает сюда на заработки. Она тем самым в значительной степени обеспечивает приток средств в эти молодые государства. Она является центром экономической интеграции ЕврАзЭс. Она является центром совместных усилий в области безопасности и обороны – это организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Да и русский язык является здесь важной культурной составляющей. И вот выстраивается модель, где Россия определяет это соседнее пространство как зону своих интересов, и считает, что здесь у нее есть определенные права. Не только влияние, но и связанное с этим влиянием право. В частности, Россия по сути дела исключает для этих стран несколько вещей. Например, участие их в тех военных союзах, в которые не входит Россия: «Нет расширению НАТО». Это означает практически исключение американского военного присутствия. Есть некоторые исключения из этого правила – Киргизия, например. Но в основном это присутствие рассматривается как недопустимое. К тому же эта позиция включает также обеспечение единства русской православной церкви на территории, которую она называет канонической. Как, например, территория Украины, Белоруссии, Молдавии.

Казалось бы, это вполне вытекает из истории, вполне вытекает из географической близости, вытекает из многочисленных переплетающихся интересов. После того как Россия признала Абхазию и Южную Осетию в качестве независимых государств, за ней не последовало ни одно государство СНГ. И это было сделано не из особой любви к Саакашвили, не из-за особой боязни американских санкций. Это было сделано по одной причине. И эта причина может быть сформулирована так: Российское государство не хочет, чтобы его считали сателлитами Москвы. Это серьезная вещь и серьезный повод задуматься над тем, как развиваются отношения со странами СНГ.

Если присмотрется к этим отношениям даже на двустороннем уровне, то, казалось бы, наиболее тесные отношения, формально даже закрепленные в Союзе России и Белоруссии, являются не такими уж беспроблемными, какими они должны были бы быть. А где-то они оказываются более занозистыми, чем отношения с другими странами. Если посмотреть по всему периметру российских границ, то фактически ни одну страну нельзя признать зоной влияния России. Конечно, российская внешняя политика не использует понятия «зона влияния» – оно одиозно, отсылает нас к ХIХ-му или к началу ХХ века. Но если говорить серьезно, то проявляется стремление именно к этому. Так вот, таких зон влияния нет. Вернее есть, но очень маленькие и только две: одна называется Южная Осетия, а другая – Абхазия. Причем Абхазия в какой-то перспективе стремится к реальной независимости, и в данном случае ясно, от кого. А вот что делать с Южной Осетией – это вопрос более сложный и неочевидный.

Что касается отношений со странами СНГ. Того, что кажется естественным, того, чего Россия, казалось бы, имеет возможность добиться, не получается. Не говоря уже о русском языке, который потихонечку вытесняется из стран, где он раньше доминировал над национальными языками. Не говоря о безопасности – попытки создать организацию совместной безопасности до сих пор по сути дела привели только к созданию чисто бюрократических структур, имеется в виду ОДКБ. Часто ссылаются на то, что ОДКБ молода. Но когда НАТО было столько лет, сколько сейчас ОДКБ, это была довольно серьезная организация. И даже если сравнивать ОДКБ с такой организацией, как ШОС, то… Словом, существуют некие проблемы.

Второй момент – это равенство со странами Запада. Здесь Россия пытается решить действительно сложную задачу. Российское руководство понимает, насколько неравны потенциалы России и Соединенных Штатов, России и Европейского Союза, если говорить об экономике – да и не только об экономике. Российское руководство, когда оно общается со странами СНГ или с другими станами, обычно исходит из различия потенциалов. Никто в здравом уме не считает Украину страной, равной России. Но считать Россию страной, равной Америке, – это постулат, от которого отступить нельзя. И Россия вынуждена вести игру на заведомо завышенном уровне, по сути дела имея очень небольшую материальную базу, очень небольшую базу экономическую. Она пытается играть на уровне ведущих центров силы. Это довольно сложная игра, конечно, и достаточно затратная. И, в общем, эта игра пока идет не в пользу России.

Если мы возьмем Китай, то двадцать лет назад, в 1990-м году, валовой внутренний продукт Китая был примерно равен валовому внутреннему продукту России. А сейчас он в 3,5 раза больше, чем в России. Этот разрыв увеличивается, и рост этого разрыва влияет на другие элементы национальной силы. Например, на военную мощь, на соотношение обычных вооруженных сил и так далее.[10]

Россия стремится обойти это неудобное положение, пытаясь заручиться поддержкой незападных центров силы. Появляются различные комбинации, о которых много слышим в последнее время. Под флагом многополярного мира появляются такие комбинации, где Россия выступает одним из ведущих членов временных альянсов не западного толка. Не то чтобы антизападных, но альянсов, конкурирующих с Западом. Таких альянсов несколько. Например, Шанхайская организация сотрудничества. Иногда Шанхайскую организацию сравнивают с НАТО – это «наш ответ НАТО», это «Восточный альянс», который претендует на существенное место в мировых делах.

Если присмотримся к ШОС, то увидим следующую вещь. Шанхайская организация сотрудничества – это инициатива не московская, а пекинская. И штаб-квартира этой организации находится в Пекине. Второй важный момент состоит в том, что Шанхайская организация сотрудничества решает задачу важную именно для Китая – обеспечение прочного тыла для его западных границ. В Китае эту организацию создали главным образом для того, чтобы уйгурские сепаратисты не имели возможности пользоваться территориями Казахстана, Киргизии и других центрально- и среднеазиатских стран для действий, подрывающих территориальную целостность и единство Китая. Это была главная китайская задача.[11]

Но, решая эту главную задачу, Китай одновременно решает и другую, которую примерно можно было бы сформулировать так: «Китай в Центральной Азии», то есть ШОС можно расшифровать и таким образом. Действительно, Китай под флагом ШОС, в рамках ШОС (и не только) осуществляет все более масштабное, все более активное, все более многогранное проникновение в Центральную Азию. До прихода русских Центральная Азия была частью обширного предполья, окружавшего Великую Китайскую империю. Оттуда приезжали данники в Пекин и привозили свои дани. В общем-то, если она и не была частью Китая, то, в известной степени, это было территорией, подчиненной Китаю. Сейчас Китай нашел формулу, при которой он может осуществлять вполне естественное для Китая продвижение своих экономических интересов. Оно осуществляется с согласия, или, по крайней мере, без сопротивления со стороны Российской Федерации.

И, наконец, последнее. Это участие в международных форумах, участие в мироуправлении. И здесь имеем дело с довольно узким взглядом, если угодно. В России очень много говорят об ООН, о Совете безопасности ООН, но любовь к ООН главным образом проистекает из того, что в Совете безопасности Россия – постоянный член. А любовь к Совету безопасности в значительной степени определяется правом вето. Возьмем, например, проект президента Медведева о структуре европейской безопасности. Если этот проект переписать и сделать его более четким, то по сути дела он мог бы состоять всего лишь из одной главы. Или даже из одной статьи. И эта статья звучала бы примерно так: ни один из военно-политических альянсов в Европе не будет увеличивать числа своих участников без согласия на то всех членов договора. Это в целом отражает российскую позицию, отражает интересы Российской Федерации, как они представляются теми, кто определяет российскую внешнюю политику. Но очевидно, что это совершенно непроходной вариант, что такого договора подписано быть не может. Даже если бы он вдруг оказался подписанным, никто бы его не ратифицировал. Здесь получается некий тупик.

Очень интересно сравнение значения членства в ВТО для России и для Китая. Необходимо отметить, что для Китая ВТО имеет гораздо большее значение, потому что он – производитель промышленных товаров. Россия на мировом рынке в основном является производителем сырья, и это сырье не подпадает под различные нормы ВТО. Тем не менее, Китай рассматривал свое членство в ВТО как инструмент модернизации экономики. А в России членство в ВТО рассматривалось, прежде всего, с точки зрения условий торговли, с точки зрения торговых отношений с другими странами. Я не говорю, что это плохо. Необходимо показать, что есть разные акценты. Тот акцент, который поставлен в России, в известной мере помогает определенным группам российской экономики, помогает каким-то протекционистским позициям. Но он не дает возможности российской экономике почувствовать конкуренцию мирового рынка.

Таким образом, самоконсервируется отсталость и неконкурентоспособность российской экономики. Конечно, все эти вещи крайне сложны, они не поддаются слишком прямолинейному воздействию, но очень важно, на чем делается акцент, на что делается упор.

Заключение

Сущность внешней политики современного государства определяется национально-государственными интересами, которые обусловлены характером социально-экономических и политических отношений. Содержание же конкретного внешнеэкономического курса зависит как от внутренних общественных отношений, так и от системы международных отношений и субъективного фактора.

Внешняя политика - одна из важнейших и в то же время очень специфическая задача любого государства. Сложность этой задачи заключается в том, что в международных отношениях есть свои правила, изменить которые не дано никому.

Первое из этих правил заключается в том, что каждое государство защищает на международной арене интересы своего народа перед другими. Ни одно государство не готово, да и не имеет права принести национальные интересы в жертву каким-либо высшим идеям.

Иногда тиранические государства могли позволить себе приносить в жертву национальные интересы каким-то «высшим» целям. Это кончалось весьма плачевно для их народов, которым приходилось платить за авантюры правителей. Демократические государства не делали этого никогда.

Иногда «высшими интересами» прикрывалось просто предательство национальных интересов, ими обосновывались действия, явно идущие во вред своей стране. Это происходило тогда, когда интересы власти и народа расходились настолько, что власть предпочитала служить чужой державе, чем своему народу.

Противоречия и даже борьба законодательной и исполнительной власти по вопросам внешней политики государства, как и воздействие общественного мнения на внешнеполитические решения составляют неотъемлемую черту политического процесса любого демократического государства. Однако в постсоветской России эта черта оказалась искаженной, в результате чего приоритеты внешней политики нередко определяются не цельно понятыми национальногосударственными интересами, а внутриполитической конъюнктурой, в которой, например, борьба с коррупцией оказывается всего лишь борьбой с политическим противником. В свою очередь, внешняя политика также превращается в поле борьбы за полноту власти, независимо от конкретного содержания и действительного значения ее проблем.