Сила и дипломатические средства в обеспечении безопасности государств

     Говоря  о силовых способах обеспечения  государственной безопасности, в  первую очередь надо отметить военную  безопасность страны. Поскольку война  была неизменным и одним из важнейших  факторов мировой истории, всю связанную  с ней деятельность относили к  сфере «высокой политики». Основное внимание обществ и правящих классов было сосредоточено на достижении такой военной силы, которая позволила бы противостоять существующим и будущим угрозам, воспринимавшимся прежде всего в категориях военной силы. Функции государственного деятеля и военачальника чаще всего совмещались в одном лице. И сегодня при существенном возрастании значимости безопасной жизнедеятельности в таких областях, как экономика, экология, культура и т.д., ранее относившихся к сфере «низкой политики», военный аспект безопасности по-прежнему воспринимается как первостепенный. Это объясняется тем, что в военной области, в отличие от других областей, угрозы имеют жесткий характер, приоритетное значение, поскольку речь идет о прямой и непосредственной угрозе высшей ценности – жизни человека и жизнедеятельности страны. В исключительных случаях на первый план могут выступать другие угрозы, например, перспективы развала экономики, возникновения голода, эпидемий и т.д.

     К военной безопасности в самом  широком смысле можно отнести  ту сферу взаимодействия различных  действующих лиц, основным признаком  которой является фактическое применение или вероятность применения вооруженной силы.¹⁰ Эта сфера определяется угрозами и средствами противодействия им, которые в первую очередь находятся в компетенции силовых ведомств: обороны, внутренних дел, безопасности, внешней разведки. В число силовых включают и дипломатические ведомства в той части их деятельности, которая касается военной проблематики в отношениях с другими государствами. Материальное обеспечение сил и средств военной безопасности осуществляется прежде всего военно-промышленным комплексом государства, а также другими структурами его экономики.

     Исторически подавляющая часть деятельности в сфере военной безопасности приходилась на долю государств. Государства  располагают самым высоким потенциалом  и легитимной правомочностью применения вооруженного насилия. На них лежит  и основная ответственность за защиту от угроз ключевым ценностям –  жизни граждан, территориальной целостности и конституционному строю. К вооруженному насилию прибегают и негосударственные, или субгосударственные, действующие лица – криминальные элементы, повстанцы, сепаратисты, террористы, пираты. Но в подавляющем большинстве вооруженных противоборств или противостояний, по крайней мере, одним из действующих лиц выступает государство.

     Для некоторых государств на определенных этапах их развития внутренние угрозы могут иметь приоритетное значение. Например, угрозы насильственного захвата  власти, сепаратизма могут быть основными  для стран, находящихся в процессе становления новой государственности. Исторически проблемы внутренней безопасности относились к суверенному ведению  государств. Но в отдельных случаях  внутренние вооруженные конфликты в конкретных государствах становились предметом озабоченности других государств. Например, крупномасштабные потоки беженцев в соседние страны, причиной которых являются внутренние вооруженные конфликты, могут рассматриваться в качестве угрозы соседними государствами. Государство может рассматривать в качестве угрозы для собственной безопасности внутренний конфликт в другом государстве, в ходе которого возникает серьезная угроза существованию родственной этнической группы. Такого рода угрозы называют трансграничными¹¹. Но чаще всего речь идет о военных противостояниях или противоборствах между государствами.  Самой главной ответственностью государства в сфере военной безопасности является противодействие внешним угрозам, исходящим или тем, которые могут исходить от других государств или зарубежных негосударственных действующих лиц поэтому базовым элементом международной безопасности считается безопасность государства-нации – национальная безопасность.

     Американский  политолог и журналист Уолтер Липпман, который в свое время  ввел термин «холодная война», дал  и одно из первых определений понятию  национальной безопасности. Государство  находится в состоянии безопасности, – писал он, – когда ему  не приходится приносить в жертву свои интересы с целью избежать войны  и когда оно в состоянии  с помощью войны защитить эти  интересы в случае посягательства на них»¹².

     Одновременно  существует понимание того, что обеспечение  индивидуальной национальной безопасности одним государством невозможно без  учета озабоченностей по поводу собственной  безопасности со стороны других государств. Следовательно, речь идет о взаимодействии индивидуальных безопасностей друг с другом в различных по составу  системах отношений – двусторонних, блоковых, региональных, глобальной, которые  призваны обеспечивать единство безопасности всех и каждого из участников такой  системы. Часто такого рода безопасность называют коллективной.

     В последнее время стали высказываться  предложения о необходимости  введения нового термина – глобальная безопасность. Это объясняется тем, что термин международная безопасность традиционно подчеркивал в первую очередь, а иногда и исключительно  отношения в сфере безопасности между государствами. Учитывая тот  факт, что в условиях сегодняшнего глобального взаимодействия и взаимозависимости  наряду с государствами все более  активными действующими лицами становятся негосударственные акторы, речь должна идти о глобальной безопасность как  сфере  обеспечения жизненно важных интересов всего человечества в  совокупности – государств, групп  государств, негосударственных действующих лиц, в том числе и индивидов. Сфера глобальной безопасности шире сферы традиционной международной безопасности, если под последней понимать только безопасность в отношениях между государствами. Глобализация мира ставит задачу обеспечения глобальной безопасности, которая становится вс более разносубъективной и неделимой. Однако если понятие «международная безопасность» не ограничивается лишь сферой межгосударственных отношений, а подразумевает включение и вышеуказанных явлений, то для целей упрощения вполне можно использовать устоявшийся и широко принятый в мировой практике термин «международная безопасность»¹³.

     Сфера военной безопасности является неразрывной  частью более широкой области  жизнедеятельности государств и  мирового сообщества, включающей политическую, экономическую, идеологическую и ряд  других областей. Даже в разгар открытых вооруженных столкновений военная  сфера остается инструментом политики. Военно-политический характер безопасности государства особенно зримо проявляется  при его взаимодействии с другими  государствами.  
 
 

     2.2. Роль дипломатии  в осуществлении  государственной  безопасности

       Возможность использования военной  силы для сдерживания или отражения  агрессии традиционно считается  сердцевиной проблематики обеспечения  национальной безопасности. О сохраняющемся  важном значении силового инструментария  убедительно свидетельствуют события  во многих регионах мира.

     Вместе  с тем ясно, что обеспечение  безопасности не сводится к поддержанию  способности страны использовать военную  силу. Важную роль играют и невоенные средства, то есть такие, которые не предусматривают использования оружия. При этом вопрос о соотношении тех и других постоянно дебатируется в дискуссиях по международно-политическим вопросам, что иногда приводит к довольно радикальным заключениям.

     Так, например, в период разрядки напряженности  в 1970-х гг. и затем в ходе преодоления  холодной войны и биполярного  противостояния в конце 1980-х-начале 1990-х гг. пользовался определенной популярностью тезис о снижающемся  значении военной силы и выдвижении на первый план политических средств  и методов решения международных  проблем. В последние несколько  лет скорее превалируют прямо  противоположные представления. Их питают многочисленные примеры использования военной силы, как во внутренних конфликтах, так и на международной арене (против бывшей Югославии, Афганистана, Ирака). Сами по себе такие полярные изменения вектора доминирующих оценок дают основания считать не вполне уместной саму постановку вопроса о том, что именно "берет верх» - силовые или несиловые методы¹⁴.

     Процесс переоценки фактора военной силы в мировой и национальной политике, несомненно, идет. Однако об относительном  уменьшении ее роли, по-видимому, правомерно говорить главным образом в стратегическом плане и с точки зрения развивающихся глобальных тенденций. В долговременной перспективе в комплексе инструментов политики наиболее развитых стран все более важное место будут занимать невоенные средства: экономические, финансовые, научно-технические, информационные и многие другие. Именно эти средства, по всей видимости, будут все чаще служить им как для позиционирования на международной арене, так и в качестве рычагов эффективного давления на других участников международной жизни.

     Но  одновременно с этим для многих государств военная сила остается важным средством  обеспечения своей национальной безопасности и повышения своего международного статуса. Крупные державы, отдавая предпочтение несиловым  методам, политически и психологически готовы к избирательному прямому  использованию военной силы или  угрозы ее применения в отдельных  критических ситуациях. Эта ориентация наиболее заметна в политике нынешней администрации США, которая к  тому же прямо заявляет о возможности  превентивного применения силы (то есть не в ответ на силовые действия, а с целью упреждения таковых, если сама такая возможность будет рассматриваться как угрожающая национальной безопасности). Вряд ли можно ожидать иной модели поведения в случае критического вызова интересам национальной безопасности и со стороны других крупных государств, даже если они предпочитают не декларировать этого открыто.

     Что касается стран меньшего калибра (особенно в развивающемся мире), то для  многих из них именно недостаток других ресурсов становится обстоятельством, побуждающим рассматривать военную  силу как имеющую первостепенное значение для отстаивания своих  интересов по отношению к внешнему миру, хотя, разумеется, не в таких масштабах, как это имеет место в случае с крупными государствами, и главным образом применительно к взаимоотношениям с некоторыми из своих непосредственных соседей. В еще большей мере это относится к государствам, которые по тем или иным причинам вступают в противостояние с международным сообществом, поскольку само это противостояние побуждает их к вызывающему поведению и даже агрессивным методам достижения своих целей.

     Важно отметить и появление принципиально  новых моментов в том, что касается роли военной силы на международной  арене. Важнейший из них касается активного внедрения высоких  технологий, открывающих принципиально  новые возможности в ведении  боевых действий и во многом меняющих сам их характер. Этот феномен характерен, прежде всего, для США, где "революцию в военных делах" рассматривают как фактор, имеющий поистине глобальное значение. В широкомасштабном применении высокоточного оружия (ВТО) и видят возможность перехода к "бесконтактным войнам" с колоссальным повышением эффективности боевых действий с одновременным резким сокращением потерь, причем как наступающей, так и обороняющейся стороны. Значительное сокращение "сопутствующих жертв" гражданского населения становится фактором, облегчающим политическое решение о применении силы и даже подталкивающим к нему. При этом могут возникать и самые неожиданные сочетания возможностей ВТО с традиционной тактикой боевых действий, как это произошло в Ираке, где ожидались массированные воздушные удары и только потом наступление сухопутных сил, тогда на практике то и другое фактически происходило параллельно.

     России, таким образом, еще долго придется существовать в мире, который отнюдь не будет характеризоваться исчезновением  фактора военной силы во взаимоотношениях между государствами. Тем важнее адекватная оценка иных средств обеспечения  национальной безопасности. Было бы неправильным из самого факта сохраняющейся востребованности военного инструментария для решения  проблем безопасности сделать вывод  о том, что этой стороне дела необходимо уделять исключительное или даже первостепенное внимание. Напротив, именно несиловым мерам, как представляется, будет принадлежать все более  заметная роль. Эти меры необходимы как для адекватного "сопровождения" военного инструментария с целью повышения его эффективности, так и для решения широкого круга самостоятельных задач, актуальных в контексте обеспечения национальной безопасности.

     К примеру, в случае применения (или  угрозы применения) вооруженных сил  для нейтрализации исходящей  извне угрозы безопасности России исключительно  велико значение политической составляющей такого сценария, в частности, поддержки военной акции как внутри страны, так и со стороны международного сообщества. С этой целью необходима мобилизация самых разнообразных несиловых средств, имеющихся в распоряжении государства: пропагандистского, информационного, дипломатического, правового и иного характера. Вместе с тем использование невоенного инструментария может оказаться еще более важным в предкризисной фазе, если позволит снять с повестки дня саму проблему, которая вызвала к жизни вопрос о применении военной силы. Речь идет о методах экономического воздействия, апелляции к международному праву, политико-дипломатическом маневрировании с целью получения поддержки других государств (или минимизации их негативной реакции), вовлечении международных институтов и т.п.

     Следует оговориться, что само разделение на "силовые" и "несиловые" методы воздействия на внешних контрагентов носит достаточно условный характер. Оно исходит из очевидного различия между военными действиями и вообще применением оружия, с одной стороны, и принуждением в отношении внешних  контрагентов (и вообще воздействием на внешнюю среду) любыми иными, то есть невоенными средствами.

     Но, во-первых, сам круг того, что считается  оружием, имеет явную тенденцию  к расширению. Речь идет не только о  новых вооружениях (в том числе  и основанных на новых принципах), но и о тех инструментах, которые  фактически выполняют его роль. Хорошо известно весьма частое использование  в политической лексике таких  понятий, как "пропагандистское оружие", экономическое оружие", "нефтяное оружие" и т. п. Равным образом само понятие "силы" государства как способности оказывать некоторое воздействие на других участников международной жизни вопреки их воле и желанию не сводится лишь к военному могуществу. Последнее выступает лишь как один из компонентов имеющегося у страны потенциала для обеспечения интересов национальной безопасности, наряду со многими другими.