Отношения Франции и государств Арабского Магриба в свете цивилизационной парадигмы мирового развития и концепции «диалога цивилизаций»

Ершов Евгений,

магистрант 2 курса

Программа «Дипломатия Российской

Федерации и зарубежных стран»

Отношения Франции и государств Арабского Магриба

в свете цивилизационной парадигмы мирового развития и

концепции «диалога цивилизаций»

В данной статье анализируется роль цивилизационного фактора в отношениях Франции и государств Магриба, а также делается попытка определить теоретические основы цивилизационной парадигмы мирового развития и концепции «диалога цивилизаций». Наметившийся еще в 90-х гг. прошлого столетия методологический кризис в изучении международных отношений сегодня побуждает многих исследователей обращаться к инструментам цивилизационного характера. Так, цивилизационная парадигма мирового развития позволяет переосмыслить процессы, происходящие в мире, и проводить более качественный анализ этих процессов, более адекватно отражающий реалии современных международных отношений. Это особенно актуально, учитывая то, что Франция и государства Магриба принадлежат к различным цивилизационным общностям, которые исторически были вынуждены искать механизмы взаимодействия.

This article analyzes the role of civilizational factor in the relations between France and Maghreb countries. It also represents an attempt to define theoretical basis of the civilizational paradigm of the world development and the concept of a dialogue among civilizations. Methodological crisis in the studies of international relations which has started in the 1990s encourages many researchers to turn to civilizational instruments in their work. Civilizational paradigm of the world development allows us to reconsider the ongoing international processes and conduct a more qualitative analysis of these processes which would reflect the realities of the modern international relations more accurately. This is especially relevant considering the fact that France and Maghreb belong to different civilizational communities which were historically bound to seek mechanisms of interaction.

В XXI веке происходит значительное увеличение роли средиземноморского направления во внешней политике Франции. Арабский Магриб, составляющий южную часть Средиземноморского региона, имеет особую значимость для Франции. Культурно-исторические связи Франции с бывшими колониями в регионе Арабского Магриба предоставляют прочную основу для развития сотрудничества во всех сферах. Сегодня страны Магриба продолжают оставаться важными торгово-экономическими партнерами Пятой Республики, налаживаются политические контакты. Избрание Николя Саркози президентом Франции в 2007 году ознаменовало начало нового этапа во французской внешней политике. Ее характерной чертой становится активизация в средиземноморском направлении и, в частности, в отношении государств Магриба. Так, на встрече с избирателями в Тулоне в феврале 2007 года Саркози заявил, что «будущее французов разыгрывается здесь, в Средиземноморье… Наша большая ошибка состоит в том, что мы долго, слишком долго пренебрегали Средиземноморьем…Отворачиваясь от Средиземноморья, Европа и Франция полагали, что они отворачиваются от своего прошлого. На самом деле, они отвернулись от своего будущего. Поскольку будущее Европы находится на юге»[1].

Прежде чем анализировать роль цивилизационного фактора в формировании отношений Франции с государствами Арабского Магриба, выявлять связь истории и современности применительно к этим отношениям, необходимо определиться с важнейшими дефинициями данного исследования – в первую очередь, понятиями «Арабский Магриб» и «цивилизация».

В широком смысле, Магриб представляет собой регион, расположенный в Северной Африке к западу от Египта. «Аль-Магриб» – историческое название, которое, в переводе с арабского языка, означает «Запад» или «страна заходящего солнца». Географически к Магрибу причисляют, как правило, Ливию, Тунис, Алжир, Марокко, Мавританию и спорные территории Западной Сахары. Иногда к Магрибу относят также испанские территории – города Сеута, Мелилья и острова у побережья Марокко. Так, Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона дает следующее определение данному понятию: «Магреб или Магриб (арабск. «Закат», «Запад») — в отличие от Машрик ("Восток"), так называлась западная часть мусульманского мира, а именно Испания и Сев. Африка (за исключением Египта)»[2]. Большой Энциклопедический словарь определяет Магриб, как «регион в Африке, включающий Тунис, Алжир, Марокко (собственно Магриб), а также Ливию, Мавританию, Зап. Сахару, образующих вместе с собственно Магрибом Большой Магриб, или Арабский Запад»[3].  Несомненно, основная регионообразующая роль принадлежит Алжиру, Марокко и Тунису. Так, известное арабское выражение гласит: «Магриб — священная птица. Тело её – Алжир, правое крыло – Тунис, левое – Марокко»[4]. Таким образом, Тунис, Алжир и Марокко образуют непосредственно Магриб, в то время как Мавритания является своего рода связующим звеном между Магрибом и черной Африкой, а Ливия – между Магрибом и Машриком, т.е. «восточным арабским миром».

Кроме того, традиционно «Магрибом» сами обитатели Северной Африки называли Марокко – «крайнюю западную оконечность региона, имеющую отчетливые природные рубежи – горы и пески, ограждающие его от ближайших соседей. В узком плане топоним «Магриб» и сегодня означает собственно Марокко, чьи жители не без гордости именуют себя «магариба» - «магрибинцы», или «марокканцы»»[5].

По мнению видного отечественного арабиста Н.Н.Дьякова, ««Магриб» в широком своём значении соответствует исторической категории «Большой Магриб», объединяющей в настоящее время пять государств-участников созданного на встрече в Марракеше в феврале 1989 г. Союза Арабского Магриба (САМ)…»[6]. Такой точки зрения придерживается и Министерство иностранных дел Франции.[7] В связи с этим, в данной статье автор руководствуется именно таким подходом.

Современный Магриб Н.Н.Дьяков характеризует как «динамично развивающийся регион с богатым культурным наследием, обширными людскими и природными ресурсами: нефть, газ, фосфаты, продукция земледелия и скотоводства, «дары моря», наконец, богатейшее историческое наследие, привлекающее миллионы туристов»[8].

Что касается определения понятия «цивилизация», исследователи также не могут прийти к единому мнению. Считается, что этимологически термин «цивилизация» «восходит к латинскому слову civilis, относящемуся к качествам гражданина как городского жителя. Принято считать, что впервые понятие «цивилизация» употребил маркиз де Мирабо в известном трактате «Друг законов» (1757)»[9]. На протяжении долгого времени термин эволюционировал, и его значение изменялось. Сегодня под цивилизацией в широком смысле часто понимается «общечеловеческая цивилизация как единое и неразрывное целое. Человечество выступает как взаимосвязанная цивилизационная система, функционирующая на основе общекультурных ценностей и взаимного учета интересов отдельных государств и регионов, выработки общепланетарной платформы для решения глобальных дилемм и проблем.»[10] В узком понимании, цивилизация  представляется как «совокупность локальных, самобытных, в некоторой степени замкнутых социокультурных образований»[11]. Известный российский специалист в области социальной философии и культурологии Б.С. Ерасов склоняется к достаточно распространенному определению цивилизации как «социокультурной общности, формируемой на основе универсальных, т.е. сверхлокальных ценностей, получающих выражение в мировых религиях, системах морали, права, искусства»[12]. Другой известный отечественный исследователь В.Ж.Келле представляет цивилизацию, как «социокультурную систему, включающую в себя и материальную, и духовную стороны общественной жизни»[13].

Трудно не согласиться с мнением известного отечественного экономиста, специалиста в области межцивилизационного взаимодействия Ю.В.Яковца о том, что понятие цивилизация «неопределенно и многозначно»: «тем не менее, стоит отметить, что это не эфемерная, придуманная теоретиками категория, а живая реальность, существующая и развивающаяся не одну тысячу лет, сложная, многомерная, многогранная, динамичная, не поддающаяся точным и однозначным определениям»[14]. В настоящей статье мы будем, в первую очередь, руководствоваться понятием «локальные цивилизации», которые представляются как одна из трёх ипостасей общей категории «цивилизация» (наряду с глобальной цивилизацией и мировыми цивилизациями)[15], достаточно подробно разработанной в фундаментальном двухтомном труде Б.Н.Кузыка и Ю.В.Яковца «Цивилизации: теория, история, диалог, будущее». Под локальной цивилизацией мы будем понимать «часть мирового цивилизационного пространства, включающую группу народов (этносов, государств), которые отличаются общностью духовных (культурных, этических, религиозных) ценностей, исторических судеб, экономических и геополитических интересов»[16]. По словам Ю.В.Яковца, «локальные цивилизации выражают культурно-исторические, этнические, религиозные, экономико-географические особенности отдельной страны, группы стран, этносов, связанных общей судьбой, отражающие и преломляющие ритм общеисторического прогресса, то оказываясь в его эпицентре, то удаляясь от него»[17]. Таким образом, отношения Франции и государств Арабского Магриба в XXI веке являются конкретным выражением взаимодействия двух локальных цивилизаций: западноевропейской и мусульманской.

Несмотря на существенную теоретическую неопределенность в отношении самого феномена цивилизации и определения данного понятия, в академических кругах все чаще наблюдается обращение к цивилизационному полю исследования. В российской науке данное явление объясняется, в первую очередь, резкой критикой «идеологически перегруженных» и утративших свою актуальность моделей общественного развития (главным образом, формационного подхода).[18]

Сегодня в изучении процессов, происходящих в современных международных отношениях, наметился определенный кризис, характерный для всего обширного комплекса проблем, стоящих в поле зрения мирополитических исследований. В условиях появления новых глобальных вызовов и угроз, усиления тенденций глобализации и регионализации, отечественные и зарубежные исследователи стремятся выработать новые методологические подходы в изучении международных отношений, которые пришли бы на смену утратившим свою актуальность парадигмам. Согласно взглядам выдающегося философа Томаса Куна, данная смена научных парадигм является закономерным явлением, а «…последовательный переход от одной парадигмы к другой через революцию является обычной моделью развития зрелой науки»[19]. Следует отметить, что вопрос о возможности разработки «новой, единственной и всеобъемлющей общеисторической теории»[20] в настоящее время остается открытым. Однако все больше исследователей сегодня обращают внимание на анализ культурно-цивилизационных факторов, как на возможный выход из сложившегося методологического тупика.[21]

Цивилизационная парадигма носит особенно прикладной характер при анализе взаимоотношений Франции и государств Магриба. Средиземноморский регион (а именно в рамках пространства этого региона формируются отношения Франции и Магриба) является одной из «линий цивилизационного разлома»[22], о которых писал С.Хантингтон в своем знаменитом труде «Столкновение цивилизаций». Данная линия разлома условно проходит по Средиземному морю, разделяя Францию, олицетворяющую собой западную цивилизацию (или западно-христианскую субцивилизацию по Хантингтону) и Арабский Магриб, являющийся частью мусульманского мира (или арабской субцивилизации).

Фундаментальным вопросом при таком рассмотрении межцивилизационных контактов является сама возможность позитивных взаимоотношений между двумя цивилизациями, возможность сосуществования и сотрудничества, а возможно и формирования единой общечеловеческой цивилизации. Хантингтон давал отрицательный ответ на данный вопрос, с его точки зрения, межцивилизационные конфликты неизбежны и являются неотъемлемой характеристикой современной международной системы.[23] Как и основатели цивилизационного подхода к истории Н.Я.Данилевский, О.Шпенглер и А.Тойнби с их концепцией «локальных цивилизаций»,  С.Хантингтон исходит из того, что мультицивилизационность мира препятствует формированию единой универсальной общечеловеческой цивилизации. Так, А.Тойнби доказывал ложность концепции «единства цивилизации»: «Тезис об унификации мира на базе западной экономической системы как закономерном итоге единого и непрерывного процесса развития человеческой истории приводит к грубейшим искажениям фактов и к поразительному сужению исторического кругозора»[24]. Эти мнения противоречат рассуждениям известного американского исследователя Фрэнсиса Фукуямы, и, на наш взгляд, сегодня еще рано утверждать о «конце истории» в связи с «универсализацией западной либеральной демократии как окончательной формы правления»[25].

Рассуждения С.Хантингтона во многом схожи с некоторыми взглядами Л.Н.Гумилёва, который в своем труде «Этногенез и биосфера земли» писал о невозможности контактов двух суперэтносов. «Суперэтнос» как крупнейшая единица после человечества в целом определялся Гумилёвым и как «группа этносов, возникшая одновременно в одном регионе и проявляющая себя в истории как мозаичная целостность, состоящая из этносов»[26]. Он писал также: «Такие целостности давно известны науке: иногда их называют «культурными типами», иногда «цивилизациями».»[27] Согласно Гумилеву, равноценным западному «Христианскому миру» как суперэтнической целостности является Левант или «мир Ислама».  Учёный утверждал, что в результате несоответсвий между суперэтносами, их контакты не могут выйти за определенные рамки. Делая образное сравнение, Гумилёв приходил к выводу, что «процессы деструкции при контактах на суперэтническом уровне необратимы»: «…если два массивных твердых тела при соприкосновении создают трение, то вокруг сыплется труха, которую уже невозможно вернуть в прежнее физическое состояние»[28].

Примечательно, что именно высочайший (но, безусловно, не лишенный противоречий) уровень взаимоотношений Франции и государств  Арабского Магриба имеет существенный потенциал, для того чтобы опровергнуть теории «столкновения цивилизаций» и сместить акцент мирополитических исследований в плоскость «диалога цивилизаций».

Концепция диалога цивилизаций стала своего рода ответом на вывод Хантингона об ожидающем человечество «столкновении цивилизаций». Как ни странно, такой ответ был сформулирован в мире ислама, что было достаточно неожиданно для многих исследователей, большинство из которых сходилось на том, что «позицию мусульман, скорее всего, сформулируют представители воинствующего ислама, которые примут вызов и объявят о готовности начать джихад против погрязших в пороках неверных»[29]. Так, Мохаммад Хатами, занимавший пост президента Исламской республики Иран в 1997-2005 гг., в своей речи на 53 сессии Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре 1998 года «обратился к народам мира с предложением покончить с военной конфронтацией и насилием в мировой политике и войти в третье тысячелетие, приняв концепцию мирного межцивилизационного диалога»[30].

По мнению Хатами, то, что концепция диалога цивилизаций как альтернатива теории их столкновения была сформулирована в рамках мира ислама, вполне закономерно, как и то, что она возникла на исходе «века войн, потрясений, захватов, дискриминации и террора»[31]. С его точки зрения, Запад «дискредитировал» себя в результате кровопролитных конфликтов XX века, и теперь настало время обратить внимание на достижения и ценности исламской цивилизации: «к счастью, исламский мир не только не играл никакой роли в этих конфликтах и войнах, а, наоборот, во многих случаях сам был жертвой войн и агрессий…»[32]. Две мировые войны «велись на Западе, и они обе были развязаны западными странами»[33].