Социально-психологическая оценка суицидного поведения и его судебно-психологическая экспертиза

В своей практике эксперты-психологи иногда сталкиваются с тем, что экспертиза проводится при отсутствии самого объекта исследования. Речь идет о посмертной судебно-психологической  экспертизе. Данный подвид СПЭ помогает следственным органам установить, является ли самоубийство в конкретном случае добровольным актом, имело ли место  доведение до самоубийства или, возможно, это только инсценировка.

Как показывает практика, основными этапами проведения посмертной СПЭ являются:

1. Анализ материалов  уголовного дела для выяснения  психологической и социальной  информации о подэкспертном: выявление его личностных особенностей и некоторых фактов биографии, которые могут иметь важное значение при анализе поведения.

2. Анализ поведения  потерпевшего в криминальной  ситуации для определения его  эмоционального состояния.

3. Анализ имеющихся  в деле личных записей, рисунков, заметок испытуемого, характеристик  знакомых и близких для составления  психологического портрета погибшего  [84].

Главная задача, стоящая перед экспертом, - составление  психологического портрета подэкспертного по косвенным признакам, а также определение его психического состояния в рассматриваемый период, чтобы на основе этого анализа прийти к относительно адекватным выводам.

Как пишет М.В. Чернова, на первом этапе посмертной СПЭ следует обращать внимание скорее не на анализ официальных характеристик, а на описание поведения подэкспертного лицами, хорошо знавшими его, анализ описания личности погибшего, данного ему родственниками, близкими людьми, друзьями, начальниками. Особое внимание следует обратить на следующие факты Е; биографии потерпевшего, которые говорят о риске суицидальности: имела ли место ранее суицидальная попытка (попытки); когда была совершена первая попытка суицида; были ли подобные попытки у родственников подэкспертного; имел ли месте" развод или смерть одного из родителей; наблюдался ли недостаток тепла в семье в детстве или юношестве; имела ли место полная или частичная безнадзорность в детстве, раннее начало половой жизни; занимают ли основное место в системе ценностей любовные отношения, отсутствие ориентации на карьеру и производственные ценности; имел ли место развод в биографии исследуемого лица.

На втором этапе - анализа криминальной или конфликтной  ситуации - следует обратить внимание на такие ее аспекты, как: существование  ситуации неопределенности, ожидания; наличие конфликта в области  любовных или супружеских отношений; продолжительный служебный конфликт или конфликт, возникающий повторно; суицидальные высказывания или высказывания с угрозой суицида; чувство усталости  и бессилия; наличие конфликта, отягощенного неприятностями в других сферах жизни; чувство обиды, жалости к себе.

Серьезность и  устойчивость намерения при истинном суициде подтверждаются выбором  места, времени и способа суицидального  действия, активной предварительной  подготовкой, в ряде случаев - наличие предсмертных записок. Как правило, самоубийства происходят в вечернее или ночное время суток, все попытки совершаются без свидетелей, а способы свести счеты с жизнью выбираются наиболее жесткие: самоповешение и использование огнестрельного оружия. Самопорезы, отличающиеся значительной глубиной, и самоотравления встречаются реже. В предсмертных записках чаше всего звучат идеи самообвинения и содержатся просьбы о прощении их близкими людьми. Порой обвиняются те, кто является, по мнению погибшего, виновником его поступка [84, с. 184-188].

Иногда суицидальные действия обусловлены необычайно сильным  аффектом, возникшим в результате внезапного острого психотравмирующего события или под влиянием накопления микропсихотравм. В такой ситуации характерными являются: чрезвычайная сила проявления, своеобразие восприятия и осмысления окружающего, нередко с элементами дезорганизации и сужением сознания. Динамика этого состояния, пишет М.В. Чернова, отличается "свернутостью" и интенсивностью. В одних случаях развитие аффекта идет по следующему сценарию: стремительный рост эмоциональной напряженности; сознание наполняется крайне эмоционально-насыщенными отрицательными переживаниями гнева, обиды, оскорбленного достоинства, чести и пр.; восприятие конфликтной ситуации становится избирательно фрагментарным, отрывочным; эти люди не реагируют на обращения окружающих, у них отсутствует страх смерти или боли. При этом суицидальные действия осуществляются по механизму "короткого замыкания". В других случаях травмирующая ситуация обусловлена не одномоментным эмоционально-насыщенным событием, а постоянно повторяющимися "микротравмами". В такой ситуации идея самоубийства появляется в сознании внезапно и приобретает непреодолимую побудительную силу [84].

При этом сам  акт самоубийства может совершаться  и в присутствии посторонних  лиц, хотя рассчитанных действий, чтобы  обезопасить попытку, человеком  не предпринимается (в отличие от демонстративно-шантажного суицидального  поведения).

Существуют ситуации, когда человек сознательно манипулирует опасными для себя действиями на фоне сохраняющейся высокой ценности собственной жизни и страха смерти. Смысл подобных попыток состоит  в том, чтобы оказать психологическое  давление на окружающих значимых лиц  для изменения конфликтной ситуации в благоприятную для человека сторону. Поскольку такая попытка  не должна повлечь за собой смерть, для этого предпринимаются все меры предосторожности: сам акт самоубийства предпринимается в присутствии посторонних лиц, имеют место множественные и поверхностные порезы предплечья. Подобное поведение нередко приводит к серьезным увечьям и даже к смертельному исходу, когда различного рода случайности приводят к трагическому результату.

Во время третьего этапа СПЭ необходимо выяснить, имеются  ли у испытуемого такие личностные особенности, которые могут увеличить  риск попытки суицида: импульсивность, эмоциональная неустойчивость, необходимость  близких эмоциональных контактов, доверчивость, эмоциональная вязкость, болезненное самолюбие, несамостоятельность, зависимость в принятии решений, напряженность потребностей (сильно выраженное желание достичь своей  цели), высокая интенсивность данной потребности, настойчивость, решительность, бескомпромиссность, низкая способность  к вытеснению фрустрирующих факторов.

Как считает  М.В. Чернова, применение данной процедуры  позволяет наиболее адекватно оценить  ситуацию, особенности личности потерпевшего и дать максимально возможные  в данной ситуации точные ответы на поставленные перед экспертом вопросы.

По вопросу  о глубине и природе психических  нарушений в момент самоубийства нет единства мнений. Некоторые авторы считают, что завершенный суицид в основном имеет место у душевнобольных (до 95%). Другие исследователи выявляют психические нарушения, достигающие  степени психоза, лишь у 30-50% изученных суицидентов. По данным А.Г. Амбрумовой и В.А. Тихоненко, только одна треть суицидентов подлежала лечению у психиатра. Среди них преобладали больные шизофренией и хроническим алкоголизмом. Остальные две трети исследованного контингента проявляли пограничные нервно-психические расстройства (в 24% случаев - психопатии) и непатологические ситуационные реакции практически здоровых лиц.

Существенную  помощь в диагностической оценке особенностей личности суицидента может оказать установление качества ее динамики накануне самоубийства. Наибольшее внимание следует обратить на изменение ценностей, интересов, склонностей, характера. Иногда сама специфика личностной трансформации позволяет диагностировать исподволь развивающееся душевное заболевание. Помимо показаний лиц, знавших умершего, необходимая фактическая информация об этом может быть получена из личных документов суицидента: писем, дневников, заметок, записных книжек, продуктов творчества. Особое значение имеют рисунки, стихи, проза, дающие при психолого-психиатрическом анализе ценную информацию о содержании внутренних переживаний, модификации личностных смыслов, их патологии.

Тщательному выяснению  подлежат история развития личности, становление сферы субъективных личностных отношений, наличие в  ней глубоких конфликтов, противоречий. Получены достаточно веские доказательства, что источники такого конфликтного формирования личности и причины  ее последующей социальной дезадаптации, как правило, коренятся в родительских семьях, где складываются многие "ключевые черты" личности суицидента, его система ценностей.

Диагностирование  психопатического склада позволяет  понять и объяснить также другие особенности суицидального поведения. Прежде всего следует отметить большую легкость развития у психопатических личностей состояний острой психической дезадаптации, на фоне которой возникали и реализовались суицидальные намерения. При этом, необходимо подчеркнуть существование наряду с общей ранимостью особой уязвимости в отношении некоторых "ключевых" для каждого типа психопатий психотравмирующих переживаний. Для психопатов тормозимого типа такими ключевыми переживаниями являются представления о собственной слабости, неполноценности; для возбудимых - представление о собственной значимости, стремление к самоутверждению; для истерических - жажда признания.

Парадоксальность  суицидального реагирования психопатов следует принимать во внимание при  оценке причин их суицидальных поступков. Они могут быть детерминированы  не объективно тяжелой, невыносимой  ситуацией, созданной окружением, а  повышенной ранимостью психопатических  личностей в отношении определенных, особо значимых для них ситуационных воздействий.

Установление  причин развития психического состояния, предрасполагающего к самоубийству, - наиболее трудный вопрос посмертной экспертизы. Далеко не во всех случаях  он может быть решен в категорической форме.

Для констатации  конкретной причинной связи экспертам  необходимо, во-первых, показать, что состояние острой психической дезадаптации явилось обстоятельством, способствующим формированию суицидального акта, а во-вторых, обосновать причинную зависимость этого психического состояния от конкретного внешнего воздействия.

Трудности возникают уже при обсуждении вопросов возможной провокации душевного  заболевания под влиянием тех  или иных экзогенных и психогенных  воздействий. Еще большие сложности  для экспертной оценки представляет наслоение одного (экзогенного или  психогенного) заболевания на другое (конституциональное, органическое). Особенно часто такое сочетание возникает у больных с пограничной психической патологией, в частности при психопатиях. В этих случаях причинное значение имеют несколько факторов, каждый из которых является необходимым условием развития психического состояния, предрасполагающего к самоубийству. Задача состоит в том, чтобы выявить среди них ведущую причину, определяющую главный внутренний механизм суицидального поведения. Выделение этого "производящего" причинного фактора возможно лишь при достаточно точной нозологической и психологической квалификации установленного психогенного состояния. Однако, если нозологическая диагностика хорошо операционализирована для этого, то надежная психологическая квалификация состояния суицидента возможна по существу лишь в отношении аффекта. Только при наличии в посмертной записке прямых объяснений причин ухода из жизни и надежной верификации следователем их подлинности иногда могут быть установлены и более конкретные психологические причины.

При невозможности  прийти к научно обоснованному категорическому  выводу о причине психического состояния  суицидента эксперты должны обязательно мотивировать это в заключении. В таких случаях экспертиза должна ограничиться выявлением лишь самого психического состояния, т.е. синдромаль-ной диагностикой.

Не меньшие  сложности представляет установление связи самоубийства с актуальным психическим состоянием суицидента. При наличии в этом состоянии психопатических проявлений, отчетливых признаков утяжеления или острого развития психической дезадаптации с нарушениями поведения заключение о существовании такой связи является обоснованным.

Констатация выраженных ситуационных эмоциональных реакций  также делает допустимым вывод об аффективном или демонстративном  типе суицидальных поступков, особенно если имеются черты соответствующей  личностной акцентуации. В случае тщательно  спланированного суицида и отсутствия (невозможности экспертного обнаружения) психопатологических симптомов, психологических  эмоциональных феноменов и личностных расстройств выявление причинно-следственных зависимостей затруднительно и не всегда возможно.

6. Комплексные психолого-психиатрические  экспертизы по  факту самоубийства

Для определения  юридического значения комплексной  судебной психолого-психиатрической  экспертизы (КСППЭ) по факту самоубийства необходимо рассмотреть, с какой  целью она назначается, какие  возможные правовые последствия  вытекают из того или иного экспертного  заключения.

Как показывает практика, одной из ситуаций, когда  назначается такая экспертиза, является предположительный вывод следователя  или суда о самоубийстве. Если у  судебно-следственных органов нет  четкой уверенности в том, что  имел место факт самоубийства (а  не убийства или несчастного случая), то здесь экспертное заключение играет важную роль для выяснения тех  или иных обстоятельств, характеризующих  личность суицидента. Но и в таких ситуациях недопустимо использовать экспертные выводы в качестве доказательства при определении рода смерти. Так, человек может находиться в депрессии, высказывать суицидальные мысли и намерения и именно в этот промежуток времени стать жертвой убийства (отравления, повешения и т.д.). В данном случае использование экспертного заключения о наличии, например, депрессивного состояния у подэкспертного, сопровождавшегося суицидальными намерениями, в качестве доказательства того, что он действительно совершил самоубийство, будет несомненной судебной ошибкой.