Правильное мышление и его характеристики: определенность, непротиворечивость, последовательность, обоснованность

Третий вид скептицизма – скептическое исследование – отли­чается от всех остальных тем, что переносит акцент с сомнения «вообще» на сам процесс исследования, вопрошания, разыскания истины. По словам Куртца, «ключевое различие между ним и другими видами скептицизма заключается в том, что он является позитивным и конструктивным. Он предполагает трансформацию отрицательных результатов критиче­ского анализа претензий на обладание истинным знанием в позитивный вклад, в рост и развитие скептического исследования. Поэтому в основном он является формой методо­логического скептицизма, поскольку здесь он реализуется как су­щественная фаза процесса исследования. Здесь скепсис не ведет к неверию, отчаянию или беспомощности и не предполагает этого. Этот скептицизм – не тотальный, он ограничивается контекстом исследования… Поэтому его можно назвать селективным, выборочным или контекстуальным скептицизмом».

Скептицизм как метод сомнения, который требует очевидных доказательств и рациональных предпосы­лок для наших гипотез, играет существенную роль в научном исследо­вании и критическом мышлении. Он также жиз­ненно важен и в повседневности, в которой здравый смысл требует от нас поступать в соответствии с наиболее подходящими в этой ситуации предположениями, осмотрительностью и возможно более ясным пони­манием существа происходящего. Такого рода скептицизм стремится избежать западни и ловушек всех видов познания и высоко ценит важ­ность принципов фаллибилизма.

Фаллибилизм – термин, введенный американским философом, логиком и математиком Ч. Пирсом (от английского fallible - ошибочный) выражает идею о том, что в любом нашем знании может иметься та или иная доля за­блуждений, ошибочности. Согласно Пирсу, «все наше знание плавает в пространстве недостоверности и неопределенности».

Столь же важен для свободного исследования и принцип пробабилизма, т.е. признание различной степени вероятност­и, надежности и определенности нашего знания, его точности, истинности и объективности.

Таким образом, скептическое исследование или «селективный», «контекстуальный» скептицизм образует один из компонентов свободы исследования, балансируя и удерживая в реалистических рамках наш познавательный, исследовательский и творческий оптимизм, уверен­ность в возможностях и способностях человека обладать научным, тео­ретическим знанием и практической мудростью.

Для разумного человека скепсис, сомнение – это не просто состояние ума или чувства. Это общее состояние целостного человека, его есте­ственная «стартовая позиция», один из краеугольных камней жизне­стояния. Как говорит французский персоналист Э. Мунье: «Сомнения и вызов – между этими полюсами вершатся все великие начинания».

Разумный и позитивный скепсис не является признаком слабости и вырастает не на почве нерешительности. Он – дитя осмотрительности, заботы, осторожности, сдержанности, трезвости и «интеллектуальной жадности», т.е. стремления ничего не потерять уже в первом утвердительном суждении, всегда что­-то исключающем, молчаливо и неизбежно. Сомнения – это и не подве­дение под всего и вся огромного, тотального, все замораживающего и одновременно грозящего подавить знака вопроса, а допущение всего, что угодно, вплоть до невероятного. Это не столько сомнения в чем-­либо или в ком-либо, а опасение в том, что всякое определенное что-то или кто-то может ускользнуть из сферы нашего исследования, что кто-то хотя бы малейшим образом может запретить человеку сом­неваться или высказывать какое-нибудь предположение.

Цель исследовательского сомне­ния – обрести и не упускать вероятность успеха в нашем выборе, вы­зове и творческом порыве. Сомнение – одна из наиболее существен­ных площадок нашего действия, если только мы находимся в состоянии самообладания, если мы еще у себя дома и его «крыша не поехала».

В рамках идеи свободного исследования получают свое объяс­нение многие качества правильного мышления: научность, объек­тивность, рациональность, скептицизм, критичность. Но это также и здравый смысл, релятивизм, открытость, вероятностность и пробаби­лизм современного здорового мышления.

1.5.           Здравый смысл

В России здравому смыслу не повезло. Он для нас все равно как Золушка в арсенале человеческих дарований. Его традиционные конкуренты – это хитрость, «авось», умственная лень, тщеславие, легкомыслие и многие другие наши слабости. Но у него есть и более изощренные противники. Это все формы антиинтеллектуализма и иррационализма, о которых мы уже говорили.

В России мало кому приходит в голову обращать се­рьезное и доброжелательное внимание на сущность, природу здравого смысла. Дело обычно сводится к высмеиванию его логических или сенсорных ошибок (сбоев в ощущениях и восприятиях), его границ, а на уровне философствования его третируют как что-то примитивное и вульгарное.

Даже на уровне обыденного сознания область его существова­ния подвергается постоянной экспансии. Она вытесняется оккультизмом, ворожбой, гаданием, сенсациализмом (тенденцией СМИ поставлять сенсационное, а не важное для людей), заявлениями о паранормальном, «нетрадиционными» способами лечения, похудания, обучения и т. д. Словом, врагов и конкурентов у здравого смысла более чем достаточно.

Понять и объяснить эту экспансию и аннексию легко с психологической и с коммерческой точек зрения. Ведь потребность в необычном, тяга к неизвестности и загадочности, к непонятному ­– естественная черта человека. Но там, где есть потребность, спрос, там есть и предложение, в том числе и коммерческое. От нас не должна быть скрытой постоянная и реальная угроза здравому смыслу. Особен­но это касается тех людей, у которых способность к нему не велика от природы. По­этому не остается ничего иного, как помнить о здравом смысле и воздавать ему должное.

Мне нравится выражение «здравый смысл». Оно ассоциируется с представлением об интеллектуальном, душевном, психическом здоровье. Его действие подобно нашатырному спирту или холодному душу в ситуациях, когда мы рискуем потерять сознание, но неожиданно и к счастью здравый смысл напоминает нам о себе и приводит нас в чувство.

Когда в обычной жизни, а не, скажем, в театре или в особой, пограничной ситуации, мы теряем здравый смысл, то это значит не только то, что мы начинаем делать глупости и ошибаться, – мы становимся беспомощными и манипулируемыми. Здравый смысл – это не научное или теоретическое явление. Это одно из качеств нашего обычного поведения и поступка, некий общий, скорее естественный, чем благоприобретенный фон на­ших оценок, выборов и решений в самых разных жизненных обстоя­тельствах. «Общим чувством» называл его еще Аристотель. Очень часто он становится нашим единственным спасением, убежищем, тер­риторией нашей безопасности, если только мы успеваем вспомнить о здравом смысле. Когда дело зашло слишком далеко, и поток совер­шаемых нами ошибок с все большей очевидностью угрожает нам, тог­да мы можем воскликнуть: «Да ведь в этом нет ни грамма здравого смысла! Ведь это противоречит здравому смыслу!» Это может буквально спасти нас. Так заявляет о себе не просто наш здравый смысл, но само наше существо, когда оно вспо­минает о себе в ситуации угрозы своему благо­получию и существованию. Такое свойство говорит о глубоких корнях здравого смысла, о его естественности в человеке, врожденности ему. Здравый смысл – наш спаситель во многих житейских случаях. Но каково буквальное значение этого выражения, его буквальный смысл?

С формальной точки зрения, словосочетание «здравый смысл» означает «здравое» суждение, мысль, идею и т. д. Однако смысл «здравого смысла» глубже, поскольку под этим выражением подразумевается не просто «здравость» (истинность, верность) наших мыслей и умозаключений, а сама способность человека, качество его ума, разум­ность его природы. Александр Круглов метко заметил, что здравый смысл – это «чутье на истину». То есть истина может быть дана не только в результате математического расчета, а по особого рода ощущению, голосу самого нашего живого существа, особенно если речь идет о чем-то весьма существенном, жизненно важном для нас.

Согласно толковому словарю В.И. Даля, здравый смысл – это «способность по­ниманья, постиженья, разум; способность правильно судить, делать заключенья... Здравый, обиходный смысл, толк, рассудительный отчет в делах своих или способность обсуждать причины и правильность дей­ствий, рассудок».

Здравый смысл близок понятию практической, житейской муд­рости. Это своеобразная смышленость, рассудительность. Наверняка здравый смысл не только проявление рациональности, разумности человека. К нему имеют прямое отношение и чувство и интуиция. Здра­вому смыслу трудно научиться из книжек, легче по опыту обрести его как практическую мудрость. Здравый смысл можно оценить скорее все­го посредством освобождения этого естественного качества человека от многих негативных наслоений, мешающих его естественному разви­тию. То есть нужно взять под контроль такие заглушающие здравый смысл качества, как тщеславие, честолюбие, нигилизм, легкомыслие, неосмотритель­ность или неосторожность, интеллектуальный снобизм, пижонство, хвастовство, опрометчи­вость в суждениях и поведении.

Встроенность здравого смысла в нашу сущность дает ему возможность проявляться и на уровне чувств, разу­ма и интуиции, и на уровне инстинкта или элементарных практических действий. Замечательные пословицы приводит в этой связи Владимир Даль: «Дело делать, так дело смыслить. Золотые руки, все смыслят, да рыло поганое, все портит». Здравый смысл общечеловечен, поскольку в каждом человеке при схожих обстоятельствах он как внутренний голос или чувство говорит примерно одно и тоже. Одинаковость того, что он говорит нам в каждом из нас, обеспечи­вает людей очень важной возможностью «здравым» образом общаться друг с другом, понимать друг друга, договариваться друг с другом. Неслучайно в английском языке синонимом русскому «здравый смысл» является выражение «common sense», буквально «общий (обыкновен­ный, общепринятый) смысл».

Как общее, точнее общественное явление здравый смысл неис­требим, однако, именно он старательнее всего оттесняется на задворки культуры, средств массовой информации, политики и даже экономики. Публичная защита здравого смысла – важное общественное дело. Но дело трудное, так как невольно приходится быть противником пестрой своры продавцов сомнительных товаров и услуг, господствующих на рынке и в информационном пространстве.

Здравый смысл – это чернорабочий духа и разума, а не «гений» какой­-нибудь дианетики, абсолютной магии или колдовства. В нем нет ниче­го экзотичного и супермодного. Напротив, он – мера, постоянство и гармония. И он действительно как будто заземлен, урав­новешен, не слишком эксцентричен. Ведь даже наша надежда, любовь и вера редко жалуют его своим вниманием, редко обращаются к нему за помощью. Но именно он, здравый смысл, безропотно и исправно слу­жит нам 24 часа в сутки. Он всегда начеку, он служит нам невидимой, но мощной опорой на работе и в дороге, в науке и воспитании, в тор­говле и производстве, в семейных отношениях и в дружбе... Он служит всегда и всем – и ребенку, и спортсмену, и религиозному проповедни­ку, и (на самом деле) даже прорицательнице судьбы.

Когда последняя стремится к серьезно­му успеху и популярности, она не раскладывает на своем столе карты или предметы эзотерического ритуала, а идет к банкиру, в рекламное агентство, в другие, отнюдь не мистические инстанции, чтобы получить, как минимум, консультацию у специалистов в области финансов, тор­говли, услуг, маркетинга и менеджмента, рекламы, психологии, психо­лингвистики и т.д. Она идет туда отнюдь не как ясновидящая за мисти­ческим и столь же экзотическим прорицанием, а как человек здравого смысла к людям здравого смысла. Так де-факто, самые разные люди спонтанно и есте­ственно признают жизненную важность здравого смысла. Де-факто, по-домашнему и стыдливо признают его и те, кто считает себя знатоком и выразителем сверхъестественного, мистического, божественного, сата­нинского, колдовского, астрологического, паранормального, «высшего», «запретного» и т.д.

Здравый смысл – это не посредственность и тем более не глу­пость. Вот почему не следует соглашаться с людьми, которые говорят, что здравый смысла – это удел посредственности, бескрылых людей, царство пошлости и скуки. Так говорят наши глупость и легкомыслие, лень ра­зума, снобизм, самозабвение, истерия, фанатизм, одержимость и другие состояния эксцентричности, в которых человек выходит из себя, поки­дает свое самое главное и основополагающее. Здравый смысл, конечно, не должен быть культом, и если даже попытаться создавать его, то этим будет заниматься отнюдь не здравый смысл. Здравый смысл имеет прямое отношение к человечности, поскольку является одним из конкретных выражений самоуважения и позитивного самосохранения человека. Здравый смысл – это ценность и один из краеугольных камней адекватной жизнеори­ентации, действия, поведения и общения, взаимопонимания и сотруд­ничества.

В стиль мышления входит и его психология. Она отчасти уже присутствует в тех качествах правильного мышления, которые были уже отмечены. Наиболее зрелой и богатой представляется психология научно-гуманистического мышления.

Иногда мышление, которое включает в себя исследовательский скептицизм, разумную критичность и научность, которое погружено в позитивную психическую атмосферу индивида, исходящего из общечеловеческих ценностей и собственной человечности человека, называют здоровым мышлением. В свою очередь здоровое мышление можно назвать интеллектуальным здоровьем, составляющим необходимую компоненту здоровой личности, т.е. человека, обладающего физическим, психическим, интеллектуальным, нравственным, эстетическим, экологическим, мировоззренческим и социальным здоровьем.

Заключение

Для выяснения значения логики обыкновенно принято исходить из определения ее. Мы видим, что логика определяется как наука о законах правильного мышления. Из этого определения логики, по-видимому, следуем, что стоит изучить законы правильного мышления и применять их в процессе мышления, чтобы можно было мыслить вполне правильно. Многим даже кажется, что логика может указывать средства для открытия истины в различных областях знания. Но в действительности это неверно. Логика не поставляет своею целью открытие истин, а ставит своею целью доказательство уже открытых истин. Формальная логика рассматривает механизмы получения правильности выводов. Диалектическая логика рассматривает процесс развития связи взаимоперехода образа мышления, объективной реальности и процесса мышления.

Логика указывает правила, при помощи которых могут быть открыты ошибки. Вследствие этого, благодаря логике можно избежать ошибок. Поэтому становится понятным утверждение английского философа Д.-С.Милля, что польза логики главным образом отрицательная. Ее задача заключается в том, чтобы предостеречь от возможных ошибок. Вследствие этого практическая важность логики чрезвычайно велика. Многие часто ссылаются на так называемый “здравый смысл” и говорят: “да ведь ошибки можно открывать без помощи логики, посредством лишь одного здравого смысла”. Это, конечно, справедливо, но часто бывает недостаточно найти ошибку, нужно бывает объяснить ее, уметь точно охарактеризовать и даже обозначить ее. Иной знает, что в том или другом умозаключении есть ошибка, но он не в состоянии, почему это умозаключение нужно считать ошибочным. Это часто возможно сделать только благодаря знанию правил логики.