Потребность в разумном управлении эмоциями

другого. Чем сильнее  он обижен реально или в моем представлении, тем

сильнее мое чувство  вины. Эта дезинтеграция во мне  мучительна, поскольку

нервная система  чувствительна к любым рассогласованиям в системе Я. Это

страдание иррационально  и подобно мистическому Хаосу,  которого боялись

даже боги. Этот разрыв между тем, каким я должен быть здесь и теперь, и

тем, кто я есть, усиливается и подкрепляется; обиженный  другой защищается

от обиды примитивными и древними средствами, становится гневливым и

агрессивным. Вина является страданием, непереносимым длительное время, и

она ослабляется  тем, что агрессия и гнев виноватого оттягивают энергию вины

по более отработанной древней схеме защиты. Однако вина может порождать и

другие механизмы  психической защиты, ни один из которых  не может устранить

вину, а только временно ослабляет ее. Познание вины состоит  в том, чтобы

осознать эти три  группы операций,  совершаемых  нашим  умом   (построение

модели  ожидания, представление о своем поведении  и состоянии и акт

сличения себя с  этой меркой),    и контролировать их.    Тогда будет

предотвращено появление  этой эмоции или ослаблено ее протекание. Для этого

нужно научиться  контролировать указанные действия  ума. Познание вины и

признание ее побуждает  нас просить прощения, так как  это ослабляет

страдание.

 

 

 

   2. Стыд

 

    Еще Макиавелли  Н. писал, что предводитель, глава  не должен обладать

такой эмоцией –  на войне все средства хороши, хоть и с этической точки

зрения это отвратительно.

   Стыд является  сильной эмоцией, функциональное  значение которой состоит в

том, чтобы регулировать поведение человека в соответствии с нормами,

зафиксированными в Я-концепции  человека.  Благодаря развитию самосознания

и появлению стыда  процесс социализации и воспитания детей ставится   «на

автомат».    Если удалось внедрить в представление   о самом себе такое

качество,    как «я — умный», «я — правдивый», «я — щедрый», то носящий в

себе эти критерии будет испытывать стыд всякий раз, когда  окажется не

совсем умным или  вынужден будет солгать ради блага  близких, или не сможет

проявить широты души, не пожертвовав последние деньги на

благотворительность. Всякий   раз он будет испытывать внутреннюю

разорванность от чувства стыда. Рассогласование Я-концепции со своим

реальным поведением трансформируется в очень тяжелое  переживание. Эмоция

стыда способствует насильственной социализации человека, который под

ударами стыда влечется к добродетели.

 

    Стыд поддерживается  окружением из соображений его  собственной

  безопасности  и удобства. Мы уверены в том,  что совестливый, стыдливый

  человек будет  поступать даже во вред себе, лишь бы его поведение

  соответствовало  внедренной в него Я-концепции. Здесь и теперь я должен в

  своем поведении, состоянии, положении в обществе, уровне исполнения роли,

  во внешности,  в одежде, в способностях и  многом другом соответствовать

  моей Я-концепции. Таков императив, нарушение которого наказывается стыдом.

  Незрелый человек  не в состоянии выдержать тиранию  стыда и чаще всего

  погибает.

 

   Экзистенциальный  стыд   охватывает   все признаки,    которые

свойственны человеку и которые он приписывает себе.  Ядерное чувство

неполноценности порождается  потерей базового доверия и отсутствия любви на

первоначальных этапах развития человека. Ребенок, лишенный эмоциональных

контактов, если он выживает и в дальнейшем является отвергнутым  и ненужным,

обузой для родителей,   постепенно  приобретает чувство  глобального

несоответствия тому, каким он должен быть. Это чувство  хронического

рассогласования порождает  чувство неполноценности независимо от того,

соответствует    ли человек    своей Я-концепции или нет. «Мне удалось

решить эту трудную  задачу, но это — случайность, я  все равно глупый»; «Она

восхищается мною, считает  сильным и красивым, но это —  заблуждение,

вызванное тем, что  она или глупа, или не понимает меня»; «Этот мужчина

восхищался мною. Думаю, что это простое проявление вежливости или

благодарности воспитанного  человека. Ему не хотелось обижать  меня,

показав, насколько  я неприятна».

Экзистенциальный  стыд представляет    собой  не обнаружение  рассогласования

между тем,  каков  я  здесь  и  теперь,  и  Я-концепцией,  а скорее  общую

негативную реакцию  на  ситуацию  оценивания  меня  другими.  Отрицательные

оценки других настолько  привычны, что независимо  от  того,  как  они  меня

оценивают   сейчас,   я   автоматически   воспринимаю   эту   оценку    как

неблагоприятную, отрицательную. Поскольку такое  состояние  невыносимо,  то

механической защиты замещают это неспецифическое чувство  стыда  конкретным.

Так, например,  этот  общий  стыд  может   замениться  одним  видом  стыда,

происходящим от рассогласования между реальной внешностью и неким эталоном.

«Чем больше я  вглядываюсь в свое лицо в зеркале, тем сильнее убеждение, что

за внешне  привлекательной  внешностью  скрывается  безобразие»  -  говорят

обычно люди с  этим типом стыда.

Экзистенциальный  стыд подчас может иметь совершенно неожиданные проявления.

 

 Вместе  с   тем  стыд  является  важной  эмоцией,  способствующей  активному

приспособлению человека к условиям  общественной  жизни.  Стыд  способствует

углублению самопознания, фиксирует внимание человека на черте, являющейся

предметом стыда. Если здесь и теперь мне  стыдно,  то  важно  почему.  Стыд

повышает  чувствительность к оценкам других, так как в  противном случае  мы

могли  бы  не  обращать  внимание  на  то,  как   нас   оценивают   другие.

Противоборство  стыду   способствует   развитию   самоуважения,   усиливает

регуляцию поведения, а именно —  обратную  связь.  Благодаря  эмоции  стыда

человек развивает  в себе способность оценивать  последствия своих  поступков

в большей степени, чем если бы  его просто  контролировали  другие.  Таким

образом   эмоции   стыда    является    необходимым    условием    развития

индивидуальности. Однако если стыд только  переживается,  а  не  познается,

если мы не можем  отделить его от себя и сделать  предметом  рассмотрения его

природу, сущность, уходит из-под нашей власти, становится неконтролируемым.

 

1.4 Зависть, тщеславие,  гордость

 

 Если стыд рассматривается   как культурно оправданная   эмоция,  то  зависть

считается  эмоцией   низменной.  Причем  различают  «белую»   зависть,   не

замешанную на ненависти и скрытой враждебности, и «черную»,  которая густо

замешана на ненависти и враждебности к тому, кто меня превосходит, если  он

еще «такой же, как  и я», принадлежит к тому же слою  общества,  возрасту  и

полу.

Разве в рабочем  коллективе может быть атмосфера  мира и дружелюбия, если там

присутствует зависть, тщеславие,  гордость?  Таких  людей  редко  принимает

коллектив,  а  если  и  принимает,  то  происходит  разбиение   группы   на

«единомышленников». А организация должна работать как  цельный механизм.

   Назовем элементы  зависти или тщеславия:

   а) он (или  они) такой же, как я, по некоторым  внешним, формальным

признакам;

  б) концентрация  внимания на объекте сравнения;

в) зависть, если сравнение  не в мою пользу, гордость — если наоборот. На

этом же фоне возникает  злорадство (если «у него хуже, чем у  меня» и я

испытываю превосходство  за счет того, что плохо). Злорадство имеет ту же

природу, что и  зависть, но содержится еще и ущербная гордость тем, что не

только у меня плохо, а есть люди, у которых так  же плохо и, может быть,

хуже. Злорадство  — защита против зависти, ведь всегда можно найти тех, у

которых хуже, чем у меня, хотя и у меня хуже, некоторого другого, о котором

я думаю в данный момент. Злодейство происходит, когда  я делаю кому-то хуже,

чтобы испытать превосходство. Это — не абстрактное производство зла,  а

конкретное действие, направленное на другого, которого я  знаю и отношусь к

нему определенным образом.

Нетрудно понять,  что из одного привычного акта  сравнения  извлекаются

весьма различные эмоции — зависть, гордость, тщеславие, злорадство, и это

происходит в зависимости  от ситуации  и установки человека.  Если бы я

отказался от сравнения  или полностью отделил себя от его результатов и не

придавал им значения, то эти эмоции были бы убиты в  зародыше, еще до их

возникновения, и  мне не надо было бы бороться против них,  показывая, что я

не завидую, не испытываю  злорадства и т. д.  Наше окружение, правда, не

запрещает нам гордиться  и быть тщеславными, так как гордость считается

вполне приемлемой эмоцией. Но я не могу отказаться    от сравнения    по

многим    причинам. Сравнение является основной умственной операцией,

посредством которой работает мышление и познание. Все свойства объектов

постигаются    в сравнении.    На результатах  операции сравнения

основываются и  другие умственные действия:   абстрагирование,  обобщение,

классификация,  построение  серий,  оценка и др.   Отказавшись   от

сравнения,   я   подавил бы   и   работу мысли.

  Сравнение привычно, так как является движущей  силой культуры, в которую я

вплетен бесчисленными    нитями.    С момента как человек стал обмениваться

продуктами своего труда, уже в натуральном обмене он должен был  сравнивать

количество  труда,  воплощенного  в  предметы    обмена,     а  не   только

интересоваться потребностями,  которые удовлетворяются приобретаемой  вещью.

Современная культура черпает свою энергию из реакций  людей  на  сравнение,

которое  приобретает глобальный  характер;  сравнивается  даже  красота и

истина. Дальше уже  некуда...

         Поскольку из сравнения часто  извлекаются приятные эмоции, например

гордость, превосходство, ощущение своей исключительности, которые  ранее

индуцированы взрослыми, то мне трудно может даже невозможно отказаться от

сравнения, хотя эти  же сравнения с не меньшей неуклонностью  будут вызывать

зависть, тщеславие, злорадство, чувство неполноценности.

   Неукротимое  стремление человека сравнивать  себя и других: постоянно

 поддерживается  духом  соперничества,    свойственного культуре.  Он

 порождает стремление  превосходства  над другим, так как общество награждает

 первенство, в  какой бы сфере они ни возникало,    о чем свидетельствует

 книга рекордов  Гиннеса. Враждебность, порождаемая  соперничеством, побуждает

 сохранение бдительности  и постоянное сравнение    своих    возможностей.

 Страх перед  успехом часто является следствием  уверенности, чти твой успех

 пробуждает зависть  и враждебность со стороны  других, вовлеченных в

 соперничество.  В этих условиях, как успех,  так и неудача опасны. При

 неудаче меня  сомнут, а при успехе объединятся  в борьбе против меня. Отказ

 же от соперничества в условиях нашей культуры часто, по мнению Карен Хорни,

 способствует  формированию чувства неуверенности  и даже неполноценности,

 когда человек  отказывается признавать в себе  даже имеющиеся у него

 положительные    черты.    Этот страх может был ослаблен при обучении

 адекватно применять  сравнение. Сравнение должно быть  уместным, иначе оно

 вместо ориентировки  и уверенности порождает конфликт.

 

Гордясь,  завидуя,  злорадствуя,  тщеславясь,   мы  участвуем  и нашем

культурном процессе, построенном на сравнении. Поэтому познание этих эмоций

всегда  потребует  ответа  на  вопрос:   «По  каким пунктам, признакам,

свойствам сравниваю  я себя с другими, лишаю себя согласия с самим собой и

лишаю покоя других, вовлекая в гонку у которой нет финиша?» Зависть

разрушает все на своем пути, нужна ли она нам?

 

 

 

1.5 Страх

 

Страх руководителя  сравним  с  крахом  самой  организации.  Ведь  хуже  нет

трусливого  и  нерешительного  руководителя.  Без  риска  и  порой  принятия

кардинальных решений  организация не сможет  двигаться  вперед.  Руководитель

должен быть лидером, вести за собой людей,  зажигать  их  общей  идеей.  Как

говорил Аверченко  Л.К.: «Коллектив составляют  люди  с  разными  интересами,

ценностями и пристрастиями. Их  сплачивают  не  только  единые  цели,  но  и

эмоции»1.

Страх может быть полностью уничтожен, если   мы  прекратим

прогностическую   активность  ума.   Но тогда  уменьшается и шанс на

выживание. Кроме  того, стремление предвидеть настолько  срослось с нашей

активностью, превратилось в такую прочную привычку, что  мы не в состоянии,

подавить усилием  воли. Итак, источниками страха являются:

а) предвидение страдания, против которого имеющаяся защита неэффективна:

невозможно ни убежать, ни ослабить страдание;

                                     б) осознание того, что привычные

средства защиты неэффективны, ведет к тому,    что даже если угрозы нет,

то возникает потеря контроля и дезинтеграция поведения;

в) заражение страхом  эмпатическим путем: когда боятся твои  близкие или