Политика России на Северном Кавказе. Кавказская война

Попытки оказались напрасными. Российское военное командование, используя тактику «выжженной земли», рассчитывало вообще очистить все Черноморское побережье от непокорных черкесов, либо истребив их, либо изгнав ха пределы края. Восстания продолжались до весны 1864 года. 21 мая в местечке Кбаада (Красная поляна) в верховьях реки Мзымта торжественным молебном и парадом войск было отпраздновано окончание Кавказской войны и утверждение русского владычества на Западном Кавказе.

Следует учесть, что представители российской власти старались утвердиться в кавказской среде не только силой военного присутствия, но и с помощью социальной привлекательности. В 1860 году в только что покорившихся обществах Дагестана Главным штабом Кавказской армии было предусмотрено освобождение всех народов края «от взноса податей на три года во внимание к разоренному войною состоянию их». В дальнейшем проживавшие в нагорных и равнинных районах туземные общества платили подати не одинаково: там, где обеспеченность землей существенно отклонялась от нормы, они были в 2-2,5 раза меньше[Матвеев В. Исторические особенности утверждения геополитических позиций России на Северном Кавказе. Дискуссионные аспекты проблемы и реалии эпохи. - «Россия XXI», № 6, 2002.].

Исторические трактовки войны

В огромной многоязычной историографии Кавказской войны выделяются три основные устойчивые тенденции, которые отражают позиции трех основных политических соперников: Российской империи, великих держав Запада и сторонников мусульманского сопротивления. Эти научные теории определяют трактовки войны в исторической науке4.

Для  мыслителя и практического деятеля того же времени - генерала Ростислава Фадеева Кавказ - средоточие враждебной для России энергии, враждебной всему христианскому миру энергии вытесняемого из истории мусульманства, энергии, которую необходимо подавить.

Российская имперская традиция.

Рассматривая дореволюционную историографию, необходимо остановится на исследованиях российского военного писателя, геополитика Р.А. Фадеева. В трудах «Шестьдесят лет Кавказской войны», «Письма с Кавказа»  он определял нижнюю границу начала Кавказской войны временем присоединения Грузии и обосновывал жизненную для России необходимость присутствия на Кавказе, при этом отмечая невозможность применения одних лишь военных методов для достижения этой цели.

Российская имперская традиция берет начало с дореволюционного (1917) курса лекций генерала Д.И. Романовского, который оперировал такими понятиями как «умиротворение Кавказа» и «колонизация». К сторонникам этого направления относятся автор известного учебника Н. Рязановский (сына русского историка-эмигранта) «История России» и авторы англоязычной «Современной энциклопедии по русской и советской истории» (под ред. Дж.Л. Висжинского). Ранняя советская историография 1920-х – первой половины 1930-х гг. (школа М.Н. Покровского) рассматривала Шамиля и других руководителей сопротивления горцев как лидеров национально-освободительного движения и выразителей интересов широких трудящихся и эксплуатируемых масс. Набеги горцев на соседей оправдывались географическим фактором, нехваткой ресурсов в условиях чуть ли не нищенского городского быта, а разбои абреков (19-20 вв.) – борьбой за освобождение от колониального гнета царизма. В конце 1930-х – 1940-е годы возобладала другая точка зрения. Имам Шамиль со товарищи объявлялись ставленниками эксплуататоров и агентами зарубежных разведок. Длительное сопротивление Шамиля якобы обусловлено помощью Турции и Британии. С конца 1950-х – первой половины 1980-х отказались от наиболее одиозных положений сталинской историографии. Акцент делался на добровольное вхождение всех без исключения народов и окраин в Российское государство, дружбе народов и солидарности трудящихся во все исторические эпохи. Кавказоведы выдвинули тезис о том, что накануне российского завоевания северокавказские народы находились на стадии не первобытности, а относительно развитого феодализма. Колониальный характер российского продвижения на Северном Кавказе относился к числу закрытых тем.  

К сожалению, историки советской эпохи обязаны были следовать псевдонаучным установкам Маркса, Энгельса, Чернышевского, Герцена и других недругов России. Попробовали бы советские учёные этого не сделать! Вот и колебалась историческая оценка причин Кавказской войны вместе с линией партии. В начале большевистского правления эту войну принято было считать антиколониальными и антифеодальными выступлениями угнетённых (опять угнетённых!) народов Кавказа. Через тридцать лет партийные установки поменялись на прямо противоположные: приказано было считать включение национальных окраин в состав России безусловно прогрессивным явлением, а Кавказскую войну – развязанной агентами британского империализма и Османской империи. В итоге опять восторжествовала идеология, но не история.

И в наше время идут ожесточённые споры о причинах этой войны. К сожалению, ряд историков – в основном, это уроженцы республик Кавказа снова возвращаются к тезису о захватническом, колониальном характере войны со стороны русских. При этом их аргументация выглядит весьма односторонней - у большинства исследователей нет даже упоминания о систематических набегах горцев не только на мирные русские селения, но и на соседние аулы. Молчат о торговле рабами, как будто этого никогда не было. Одни только рассказы о зверствах русских солдат и офицеров – и ни слова о том, как себя вела противоположная сторона! Конечно же, подобные работы никак нельзя считать серьёзными, взвешенными историческими исследованиями причин Кавказской войны.

В 1994 г. вышла книга М.М. Блиева и В.В. Дегоева «Кавказская война», в которой имперская научная традиция сочетается с ориенталистским подходом. Подавляющее большинство северокавказских и российских историков и этнографов отрицательно отнеслось к высказанной в книге гипотезе о так называемой «набеговой системе».

Миф о дикости и тотальном разбое на Северном Кавказе популярен ныне в российских и зарубежных СМИ, а также у далеких от проблем Кавказа обывателей.

Западная геополитическая традиция.

Эта школа ведет свое начало от публицистики Д. Уркварта. Его печатный орган «Portfolio” (выходил с 1835 г.) умеренные западные историки признают «органом русофобских устремлений». В её основе лежит вера в изначально присущее России стремление к расширению и «порабощению» присоединенных территорий. Кавказу отводится роль «щита», прикрывающего Персию и Турцию, а значит и британскую Индию, от русских. Классический труд, вышедшая в начале прошлого века работа Дж. Бэдли «Завоевание Россией Кавказа». В настоящее время сторонники этой традиции группируются в «Обществе исследований Центральной Азии» и издаваемом им в Лондоне журнале “Central Asian Survey”. Название их сборника «Северо-Кавказский барьер. Наступление России на мусульманский мир» говорит само за себя.

Европейские события: войны, дипломатическая борьба – находили свое отражение в важнейших принципах политики России, Персии и Османской Порты, которыми эти государства руководствовались при выборе для себя вариантов решения кавказской проблемы. Более того крупнейшие европейские страны, такие как Великобритания и Франция, не только оказывали военно-дипломатическую помощь османским и персидским официальным властям, но и планировали при благоприятном стечении обстоятельств превратить Кавказ в свою колонию.

Мусульманская традиция.

Сторонники движения горцев исходят из противопоставления «завоевания» и «сопротивления». В советское время (конец 20-х – 30-е гг. и после 1956 г.) завоевателями выступали «царизм» и «империализм», а не «народы». В годы «холодной войны» из среды советологов, творчески переработавших идеи ранней советской историографии вышел Лесли Бланч со своей популярной работой «Сабли рая» (1960), переведенной на русский язык в 1991 году. Более академический труд – исследование Роберта Баумана «Необычные русские и советские войны на Кавказе, в Средней Азии и Афганистане» - говорит об «интервенции» русских на Кавказе и о «войне против горцев» в целом. В последнее время появился русский перевод работы израильского историка Моше Гаммера «Мусульманское сопротивление царизму. Шамиль и покорение Чечни и Дагестана». Особенность всех этих работ – отсутствие в них российских архивных источников.  

Попытка построить на Кавказе панисламское государство, предпринятая в период с 1820 по 1859 год Кази-Муллой, Гамзат-Беком, а затем Шамилем, не увенчалась успехом. И причиной этому была не только вооруженная экспансия России, но и внутренние политические и экономические проблемы имамата, а именно:

- отсутствие единого хозяйственно-финансового механизма;

- наличие межэтнических и межродовых многовековых и ставших уже традиционными кровавых противоречий;

- правовая несовершенность имамата, компенсированная репрессивной системой управления.

Яркая, безуспешная и трагичная для всего Кавказа попытка создания исламского общекавказского государства говорит о том, что этот регион неминуемо должен был попасть в сферу деятельности одного из противоборствующих здесь великих держав - России или Турции.

В отличие от имама Шамиля, силой насаждавшего шариат среди подвластных народов, российская государственная власть, несмотря на более совершенную правовую основу, с уважением относилась к кавказским родовым традициям и обычаям, считая их пригодными для регламентации вопросов внутреннего общинного устройства.

В то же время, Россия принесла на Кавказ формы правления и правовые нормы, консолидировавшие кавказские народы на принципах равенства всех перед единым законом, чего не было в период существования государственного образования имама Шамиля.

Если и отнести Кавказскую войну к разряду колониальных войн (как того хотят некоторые современные этноисторики), то смело это явление российской истории можно назвать уникальным примером, выделяющимся на фоне общеевропейской колониальной политики XV-XIX веков. Уникальность состоит, в первую очередь в том, что метрополия покоряет территорию не столько силой оружия и репрессивного управленческого аппарата, сколько примером морального и социального превосходства.

Россия в своем наступлении на Восток и Юг, подчиняя территории и народы, рассматривала их представителей всего лишь в качестве новых подданных Его Императорского Величества, наделяя родовую знать правами дворян Российской Империи. Сохранялись обычаи, общинно-родовые правовые нормы, религиозная самобытность. При этом следует учесть, что подход России к Кавказу нельзя назвать колониальным из-за отсутствия фактора финансовой целесообразности. Так, по окончанию Кавказской войны государство выделяло на нужды этого региона 44 560 000 рублей, при этом получая в виде доходов всего лишь 15 400 000 рублей[Фадеев Р. А. Кавказская война. - М., 2003.].

Безусловно, Кавказская война стала трагедией для многих народов Северного Кавказа, но она была не менее трагична и для казаков и для российских солдат. Современные этноисторики в красках описывая трагедии своих народов, забывают порой упомянуть, что стоило мирному населению русских и малороссийских поселений горские нападения.

Примитивное утверждение о том, что Кавказская война велась Российской империей с целью закабаления горцев, является ложным. Следует учесть, что сами представители кавказских народов до 1917 года нередко подчеркивали, что немалой была именно их роль в «покорении Кавказа».

Если и отнести Кавказскую войну к разряду колониальных войн (как того хотят некоторые современные этноисторики), то смело это явление российской истории можно назвать уникальным примером, выделяющимся на фоне общеевропейской колониальной политики XV-XIX веков. Уникальность состоит, в первую очередь в том, что метрополия покоряет территорию не столько силой оружия и репрессивного управленческого аппарата, сколько примером морального и социального превосходства.

Современная трактовка войны

Историки рассматривают российскую политику на Кавказе и включение региона в состав Российской империи сквозь призму текущих и грядущих внешнеполитических задач.

Более двух столетий Кавказ остается «головной болью» Москвы. Война, закончившаяся в 19 веке победой России и «замирением» горцев, вспыхивает вновь при малейшем ослаблении центральной власти. Так случилось и в начале 90-х, когда в стране рухнул советский строй. Распад Союза начался с Карабаха. Эксперты считают, что именно Кавказ может стать детонатором развала России.

Платить Кавказу Россия начала задолго до того, как его завоевала.

Если спросить у историка, зачем Россия в 18—19 веке двинула на Кавказ, он не сразу найдется, что ответить. Земли горцев Империи были не нужны — своих хватало. А в плане экономическом сразу было понятно, что Кавказ может стать для русских только обузой. В отличие, например, от Сибири с ее несметными природными богатствами, покорение которой выглядело естественным и вопросов не вызывало. Конечно, кое-что ценное на Кавказе имелось. Но могут ли даже все нефтяные запасы Каспия окупить те издержки, которые понесла (и несет по сей день) Россия за право владеть Кавказом?

Не удивительно, что многие, подобно участнику Кавказской войны Ростиславу Фадееву, начинают думать, что страны Кавказа «с чисто экономической точки зрения не могли вознаградить понесенных для обладания ими жертв».

А вообще, полагает эксперт, Россия не может уйти с Кавказа просто по причинам географическим. Точно так же, как Россия не может «уйти» из Украины или Белоруссии: «Между нами нет географической, исторической, демографической границы, мы теснейшим образом переплетены. Кто возьмется провести границу между Россией и Северным Кавказом? Сразу же станет вопрос о Ставрополье, Кубани, Ростовской области. Это не Алжир и не заморские колонии, это единое целое, переплетенное культурой, языком общения».

Собственно, и приход России на Кавказ никак не укладывается в рамки «колониальной политики». Ведь что такое классические колонии? Источник обогащения метрополий. А у нас кто для кого был источником обогащения? Вот конкретные примеры. По Манифесту Александра 1 о присоединении Грузии все собранные в этой земле подати она могла оставлять у себя. Русские создали нефтяную промышленность Азербайджана, промышленную добычу нефти начал русский купец Кокорев. Все это продолжалось и при советской власти. Возьмем феномен Армении, которая сегодня испытывает проблемы с электроэнергией, а в 1975 году производила ее в 10 раз больше, чем Турция.

Российская политика на Кавказе 200 лет движется по замкнутому кругу: от Цицианова к Анрепу, от Анрепа к Цицианову. От насилия к задабриванию.

Заключение

Очень важно, отвечая по данному вопросу, показать, что Кавказская война была вызвана не враждой между русским народом и народами Кавказа, а политикой российского правительства. В этом смысле она не являлась национальным конфликтом, каким ее иногда представляют. Но последствия ее для межнациональных отношений оказались весьма тяжелыми.

Отношение народов Северного Кавказа и Закавказья к деятельности России на их территории было неоднозначным и варьировалось от добрососедских отношений добровольного принятия подданства до вооруженного выступления. Последнее возникало часто вследствие объективно обусловленного недостаточного понимания и одобрения со стороны российской администрации специфики традиционного уклада кавказских народов, а также отсутствия у горских народов опыта государственности. Разрешение этих проблем часто зависело не только от политики, проводимой Россией в регионе, но и от личностей, проводящих эту политику.