Политическая мысль в России в начале XX в. и периода первой русской эмиграции

  Идеологическая  деятельность правомонархистов не сводилась  только , лишь к составлению программных документов, думским речам и публицистике. Были среди них и крупные теоретики монархической идеи. К наиболее известным из них относится Л. А. Тихомиров, посвятивший ряд фундаментальных работ изучению такого государственного феномена, как русское самодержавие. С формированием общества, полагал он, в нем возникает власть как естественный регулятор социальных отношений, ибо «...всякая коллективность характеризуется присутствием общей власти и частного подчинения»⁹. Но в государстве власть получает специфический характер, она становится верховною, разделяющей нацию на правительство и подданных.

Тихомиров разделял понятия «нация», «верховная власть», «государство»

и «правительственный механизм». Нация - это «вся масса  лиц и групп, коих совместное историческое существование порождает идею верховной  власти, надо всеми ими одинаково владычествующей, а также выдвигает конкретных представителей этой идеи». Верховная власть выражает то, что «во мнении нации составляет объединяющую всех силу, и притом не в виде лишь отвлеченного принципа, а также в конкретном представительстве его». Она едина и нераздельна, ибо не может быть смешения принципов. Государство же «в широком смысле есть нация, поскольку она объединена верховной властью в одной организации». Правительство - это только лишь орудие верховной власти для осуществления целей государства. Правительственная (управи-тельная) власть может разделяться на законодательную, исполнительную и судебную.

  В зависимости от того, что понимает нация под общечеловеческим принципом справедливости, верховная власть представляет тот или иной принцип: монархический, аристократический или демократический. Тихомиров отрицает эволюцию форм верховной власти и убежден, что не существует основной формы власти, в которую в будущем, в результате исторического развития, должны перейти все остальные (имеется в виду демократия). Все три формы - это «совершенно особые типы власти, имеющие различный смысл и содержание. Переходить эволюционно один в другой они никак не могут, но сменять друг друга по господству они могут». Иными словами, основные формы власти являются именно типами, а не фазами развития власти, и смену этих форм «можно рассматривать как результат эволюции национальной жизни, но не как эволюцию власти самой по себе... Сами по себе основные формы власти ни в каком эволюционном отношении между собою не находятся. Ни один из них не может быть назван ни первым, ни вторым, ни последним фазисом эволюции. Ни один из них, с этой точки зрения, не может быть считаем ни высшим, ни низшим, ни первичным, ни заключительным».

  Выбор принципа верховной власти зависит, по мнению Л. А. Тихомирова, от нравственно-психологического состояния нации, от тех идеалов, которые сформировали мировоззрение нации. «В той или иной форме верховной власти выражается дух народа, его верования и идеалы, то, что он внутренне сознает, как высший принцип, достойный подчинения ему всей национальной жизни». Как наивысший этот принцип становится неограниченным, и верховная власть, им создаваемая, ограничивается лишь содержанием своего собственного идеала. Таким образом, Тихомиров выдвигает тезис об идеокра-тичности власти - «всякая верховная власть идеократична, то есть находится единственно под властью своего идеала».

      В различных формах верховной власти выражается доверие народа к определенной общезначимой силе: количественной и физической - в демократии; доверие к разумности силы, авторитету, проверенному опытом - в аристократии; доверие, по преимуществу, к силе нравственной - в монархии. Если «в нации жив и силен некоторый всеобъемлющий идеал нравственности, всех во всем приводящий к готовности добровольного себе подчинения, то появляется Монархия...»¹⁰. Как православный мыслитель консервативного толка Тихомиров естественно отдавал предпочтение монархии и именно с ней связывал не только прошлое, но и будущее России. Но будучи убежденным монархистом он отнюдь не был склонен считать, что монархический образ правления является наилучшим для всех народов во все периоды их исторической жизни. Каждая нация имеет свои, только ей свойственные, пути культурно-цивилизационного, в том числе и государственного развития. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2. Идейно-политические течения первой русской эмиграции (20-50е г.XX в.) 

      Революционный 1917 г. стал переломным в развитии политического процесса в России и важной вехой в идеологической жизни страны. Февральская революция и последующие несколько месяцев показали, на что способны пришедшие к власти апологеты либерально-демократической идеологии. Октябрьская революция, приведшая к установлению нового политического режима и формированию социалистического общественного устройства, остро поставила вопрос о будущем России и об отношении к советскому строю. В течение нескольких послереволюционных лет большинство оставшихся в живых лидеров и идеологов дореволюционных партий и политических течений оказались в эмиграции, восстановив там почти весь спектр русской иде-ологической жизни (за исключением идеологии большевизма, ставшей фак тически единственной идеологией в СССР). Одни из них оставались на догматических позициях, другие под влиянием нового политического опыта частично видоизменяли свои взгляды.

  Но  наибольший интерес вызывают именно те политические объединения и идеологические системы, которые появились на свет именно в эмиграции, как своеобразный ответ на революционные преобразования. Среди них наиболее заметными были идеология национал-большевизма (сменовеховство); евразийство; неомонархизм левый (либерально-консервативного, непредре-шенческого толка И. А. Ильина) и правый (И. Л. Солоневич); и так называемый «русский фашизм».

  Одной из первых стала формироваться идеология  сменовеховства. Формальной датой появления этого направления можно считать начало 1921 г., когда в Праге был опубликован сборник «Смена вех», в котором объединились в попытке сформулировать общую программу в основном бывшие правые кадеты и октябристы: Устрялов Н. В., Ключников Ю. В., Потехин Ю. Н, Бобрищев-Пушкин А. В, Лукьянов С. С, Чахотин С. С. Основная идея сборника - призыв к русской интеллигенции сменить вехи, перейти от борьбы с советской властью к признанию ее как данности. Причем не просто признать революцию как факт, а осознать неслучайность и органичность для России Октябрьского переворота. «Мы стояли на ложном пути, - писал Устрялов. -Большевизм победил. И нет основания об этом печалиться. Жаль только, что не понял, не разгадал вовремя».

      Более того, они доказывали неизбежность перерождения его вождей из разрушителей государства в строителей империи, а самой советской власти в национальную русскую государственность. Поэтому, хотя П. Б. Струве и окрестил сменовеховцев национал-большевиками, в их теоретических установках» большевистского» не было ни грана.» Большевизм с его крайностями и ужасами, - подчеркивал Чахотин, - это болезнь, но вместе с тем это закономерное, хоть и неприятное состояние нашей страны в процессе ее эволюции», поэтому «надо участвовать в поддержке России, надо всем выручать ее, облегчать ей пути прогресса, мира и благосостояния». В настоящих условиях советская власть есть единственная реальная национальная власть (несмотря на весь ее видимый интернационализм), которая способна обеспечить сохранение единого и сильного государства российского, так как «заветная наша цель - объединение, возрождение родины, ее мощь в области международной - все-таки осуществляется, - подчеркивал Устрялов, - и фатально осуществляется» . Советы, сочетающие в себе централистские тенденции с местным самоуправлением) являются жизненной властью, сохраняющей Россию. «Советизм, -писал Потехин, - это новая форма русского народовластия».  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение 
 

  Таким образом, подчеркивая многоконфессиональный и полиэтнический состав России и некий «симфонический» характер евразийской культуры, евразийцы фактически растворяют Россию в Евразии. Отсюда, видимо, не случайны их некоторые исторические парадоксы, в частности, отречение от Киевской Руси и возвеличивание империи Чингисхана, с проповедью идиллии «русско-татарского единения». «Впервые евразийский культурный мир предстал как целое в империи Чингисхана... Монголы сформулировали историческую задачу Евразии, положив начало ее политическому единству и основам ее политического строя», а «...Московское государство... заступило место монголов и приняло на себя их культурно-политическое наследие».

  В области экономической основная задача для евразийцев - сопрячь  воедино категории «плана», «государственного» и «частного» хозяйства. Поэтому свою политико-экономическую теорию они называли» плановой государственно-частной системой хозяйства».

Классическое  евразийство (не путать с современным) имело сравнительно недолгую историю. Возникнув в 1920 г., к началу II мировой войны оно уже практически не существовало. Оно подверглось достаточно разносторонней и основательной критике со стороны многих известных мыслителей и политических деятелей в русской эмиграции. Сыграли роль и мировоззрен ческая, идеологическая неоднородность его участников и деятельность соответствующих советских органов, оказавших определенное влияние на парижскую группу (С. Я. Эфрон и др.), которая в отличие от пражской (во главе с П. Н. Савицким), приняла откровенно пробольшевистскую ориентацию и попыталась найти доктринальное единство евразийства и марксизма. Внутренний кризис подорвал евразийство, ослабил интерес и доверие к нему в зарубежье.

  Если  евразийство и в большей мере, сменовеховство (отдельные его представители занимали в той или иной степени просоветские или антикоммунистические позиции) принимали советский строй как данность, опираясь на определенные позитивные моменты и тенденции развития которой можно строить планы на дальнейшее развитие и преобразование России, то в эмиграции сформировались и откровенно антисоветские идейные течения, связывавшие свой идеал с попытками нового обоснования монархической идеи. Среди них можно выделить два основных направления: «правое» (антилиберальное, народно-монархическое во главе с И. Л. Солоневичем) и «левое» (консервативно-либеральное непредрешенчество, наиболее известным представителем которого был И. А. Ильин). Во избежание путаницы их можно назвать неомонархистами (в отличие от старых монархистов-ортодоксов типа Н. Е. Маркова и т. п.).

  И. А. Ильин считается одним из наиболее видных мыслителей русской эмиграции, оставившим весьма обширное литературное наследие (публикуемое в последние годы в России собрание его сочинений включает более 30-ти томов). В эмиграции Ильин более всего был близок к П. Б. Струве (стоявшему на позициях национал-империализма и сочувствовавшего монархизму).

  В эмиграции продолжался поиск  идеологических парадигм, которые (по мнению их авторов) смогли бы объяснить прошедшие революции (прежде всего социалистическую) и ответить на вопросы: что делать в сложившейся ситуации и каковы перспективы развития России. Основная проблематика, вокруг которой велись идеологические споры, сводилась к следующим коренным вопросам: отношение к России, восприятие ее как своеобразной самостоятельной цивилизации, или как второстепенной части общемировой цивилизации; а отсюда - отношение к культурно-историческому, цивилиза-ционному своеобразию России. В сфере собственно политической проблематики: отношение к революции, отношение к СССР и коммунистическому режиму, пути и средства адаптации к советскому режиму с надеждой на его трансформацию, или активной и эффективной борьбы с ним, посткоммунистическое будущее России. Отсюда и разные варианты решения этих вопросов: от традиционного монархического реставраторства, или преобразования по известной либерально-демократической модели до новоявленных доктрин национал-большевизма, евразийства, неомонархизма и даже, так называемого, русского фашизма.

  Конец XX в. в определенной степени оправдал надежды сторонников антикоммунистических взглядов, но в основном и прежде всего одной их части - либерал-демократов. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Список  использованной литературы 

    1.  Кожинов, В. В. Загадочные страницы истории XX в. «Черносотенцы и Революция»/ В.В. Кожинов.- М.: изд-во Приор, 1995.- 259 с.

2. Кирьянов, Ю. И. Правые партии в России 1911-1917 гг. / Ю.И. Кирьянов.- М.: изд-во РАГС, 2001. – 156 с.

    3. Марков, Н.Е. Войны темных сил. Статьи 1921-1937/ Н.Е. Марков. - М.: изд-во Юрист, 2002.- с. 416

4. Степанов, А. Д. Черная сотня; взгляд через столетием / А.Д. Степанов. – М.: изд-во РАГС, 2000. – с. 259