Лоббизм в западных странах

тогда как про вашингтонских специалистов говорят, что они "зубы съели" (аналог нашей поговорки "собаку съели") на этой работе.

Поэтому на уровне штатов повышается вероятность нарушений из-за неопытности. Однако здесь нет места и регуляторам социальной справедливости. Например, в Орегоне за десятилетие число лоббистов удвоилось, однако, как и в прошлом, преобладали среди них защитники интересов капитала. 66% составляли лоббисты бизнеса; 18,4%- местных органов власти, религиозных групп, социальных служб и т.п. ; 8% ассоциаций специалистов; 6%- профсоюзов. Подобная ситуация "сверхпредставительства" правящих кругов буржуазии и предпринимателей типична для многих других штатов. По исследованиям политологов, наиболее преуспевают лоббисты бизнеса в однопартийных и преимущественно в аграрных штатах и тех, которые

характеризуются низкими средними доходами населения и относительно слаборазвитой промышленностью, а также в легислатурах со слабой партийной дисциплиной.

   Одним из косвенных регуляторов, управляющих лоббированием, является формализм. Законодатели, на которых, повлияли лоббисты, по тому или иному вопросу, обычно не составляют большей части в легислатуре, поэтому их действия - действия меньшинства. Так, например, если они хотят затянуть принятие окончательного решения, требуют проведения голосования по списку или же чтения полного текста протокола дебатов предыдущего дня. Однако самым эффективным орудием меньшинства считают строгое выполнение всех процедур, включая сюда обязательное по регламенту чтение полного текста законопроектов, несмотря на то, что он раздается каждому члену палаты. Иногда этот метод обструкции пресекается анекдотическим способом: целая толпа служащих начинает одновременно читать вслух различные части законопроекта. Такой "хор" обычно быстро отбивает охоту затягивать обсуждение. В целом в легислатурах штатов гораздо меньше возможностей для обструкции, чем, для сравнения, в федеральном сенате.    Регламент голосования в законодательных собраниях штатов сложно подвести под общий знаменатель. В трети легислатур необходимо голосование простого большинства присутствующих законодателей, а в остальных - большинства по списку (так называемое конституционное большинство) . Последнее условие позволяет членам легислатур отвергать законопроекты простым отсутствием в палате. Это удобно для политиканов, которые потом всегда могут сослаться на то, что встречались с избирателями,

не слышали оповещения и т.п. Обычно в легислатурах штатов требуется огромное большинство (до двух третей или трех четвертей всех избранных либо присутствующих членов) для того, чтобы отклонить вето губернатора, принять чрезвычайный закон или отдельные типы законопроектов об ассигнованиях.

   КОНТРОЛЬ ЗА ЛОББИЗМОМ, ЗАЛОЖЕННЫЙ В СИСТЕМУ

   Безусловно, существуют некоторые взаимосвязи между различными группами участников политического процесса, объединяющие их в одну систему. Ни один человек в этой системе не имеет единоличной власти для принятия решения. Каждое решение требует одобрения многих ответственных за него лиц; кроме того, эти лица зависят от разных других участников системы в том, что касается информации, совета, поддержки и т.д. Взаимосвязанность дает участникам политического процесса власть друг над другом и принуждает их реагировать на нужды друг друга. В системе, построенной на взаимосвязанности, цели и правила

системы становятся важнее, чем цели и желания любого индивидуума. Участники системы поступают безжалостно с теми, кто нарушает правила игры, и с теми, кто посягает на благо других участников. Наказанием становится изгнание из системы.    Поскольку политическая система это прежде всего информационная система, наиболее важными из упомянутых правил игры касаются именно передачи сообщений. Ложные, искаженные сообщения не допускаются. Санкции применить очень просто:

предполагаемый получатель сообщения перекрывает доступ и доводит имеющиеся факты до сведения других получателей сообщений. Когда все важные лица перестают слушать лоббиста, он фактически изгоняется из системы. Сообщения должны быть краткими, легко понятными и по сути дела. Это помогает защитить политических деятелей от чрезмерной информационной нагрузки. Когда политик или чиновник решает, к какому из сообщений обратиться, репутация источника становиться фактором определяющей важности. Источник, известный с благоприятной стороны имеет наибольшие шансы для успешной передачи сообщения.

   Взаимные обязательства и санкции делают актеров политической сцены ответственными друг перед другом. Если один из них полагается на другого (например, использует написанную им речь) и терпит ущерб из-за ошибок этого другого, наказание будет суровым. Успех в системе зависит от умения играть в команде. Взаимосвязанность стимулирует сделки между участниками, и условия сделок, раз установленные, должны впредь выполняться. Участники заботятся о том, чтобы не требовать от своих коллег того, чего они не смогли бы выполнить, не нарушив правила игры или обязательства перед системой.

   В такой системе любой заданный деятель может хотеть того или иного от других деятелей, но баланс между ними может быть далеко не равным. Если В хочет от А больше, чем А от В, то А приобретает власть над В. Это имеет особенно важное значение, когда речь идет о лоббистах и чиновниках. Лоббисты хотят получить наиболее ценный из всех продуктов, производимых системой, - благоприятное для них решение. В большинстве случаев этот продукт гораздо более ценен, чем все, что лоббист может предложить чиновнику, за исключением тех крайне редких ситуаций, когда может предложить чиновнику сам его пост. Чиновники и политические деятели, имея власть над лоббистами, имеют относительно большую свободу действий и могут

устанавливать правила, по которым они осуществляют свои контакты с лоббистами. По словам одного из лоббистов, один сенатор сказал ему: "Если вы будете поддерживать репутацию честного человека и не будете указывать мне ложный курс, я буду приветствовать такого рода лоббизм. Мне нужна хорошая фактическая информация; не приходите с тем, чтобы попытаться воздействовать на мои эмоции: это будет пустой тратой времени. В особенности, я не хочу, чтобы вы выступали в роли проповедника".

   Помимо возможности перекрыть доступ, чиновники и политические деятели могут отказаться от сотрудничества и в других формах и, в крайних случаях, возбудить официальное расследование. Учитывая подозрительное отношение общественности к лоббизму, можно сказать, что почти все шансы будут тогда против лоббистов. Одна из самых больших забот лоббистов - избежать гнева официальных деятелей.

   Чиновники могут поддерживать свое влияние на лоббистов не только негативными, но и позитивными действиями. Например, это может заключаться в сотрудничестве в их политических кампаниях, в помощи при распространении их взглядов, в рекламе их успехов перед коллегами и возможными клиентами, в передаче им важной информации и т.п. Кроме того, официальный деятель может усилить свое влияние на лоббиста, установив с ним дружеские отношения. Лоббист, ставший другом, начинает связывать свои интересы с интересами официального деятеля и с развитием его карьеры. Лоббист может быть при этом

более лояльным по отношению к своему другу, чем к организации, которую он представляет. Многие лоббисты признаются, что они находят более трудным лоббировать своих личных друзей, чем просто знакомых.

   Взаимозависимость, правила игры, угроза санкций против нарушителей, характерные для вашингтонской политической системы, действуют довольно эффективно, контролируя поведение участников политического процесса. По мнению специалистов, эти факторы играют значительно более важную роль, чем какие-либо законодательные акты в поддержании той относительной чистоты лоббистской деятельности в Вашингтоне, которую мы наблюдаем. Но достаточно ли это? Можно ли быть уверенным, что система будет столь же хорошо функционировать и в дальнейшем? Система может справиться с отдельными нарушениями, но в состоянии ли она противостоять широкому наступлению зла? Если большое количество чиновников и

лоббистов тайно договорятся о протаскивании нужных им решений, чтобы круто повернуть власть против общественных интересов, регуляторы, заложенные в систему, могут отказать. Вероятность такого события чрезвычайно мала, но надо иметь в виду такую возможность. Только постоянная бдительность со стороны граждан и ответственное осуществление права голосования может предотвратить такой исход.

   Наиболее эффективный контроль за лоббизмом, и, вероятно, все, что действительно нужно это избрание

высококвалифицированных, ответственных политических деятелей и чиновников. Голоса избирателей указывают направление системе и обеспечивают ее честное и справедливое функционирование. Официальные власти имеют столько возможностей для управления деятельностью лоббистов, что они фактически определяют, как эта деятельность будет протекать. Они сами, своим собственным поведением, мо гут добиваться выполнения определенных правил. Например, они могут четко установить, что они

будут получать информацию только от лиц, пользующихся безупречной репутацией. Они могут ограничиваться лишь деловыми отношениями с лоббистами, отказываясь от развлечений, услуг и взяток. Они могут быть устойчивы к упорному давлению, но в то же время, чувствительны к голосам избирателей. Они могут обеспечить себе независимые источники информации, чтобы не зависеть от информации и советов лоббистов. Конгресс уменьшает свою зависимость от групп давления, совершенствуя свои

процедуры и обеспечивая услугами вполне профессиональных экспертов свои подкомитеты и отдельных членов. Уклонения от правильной линии могут быть представлены на обсуждение в Сенате или Конгрессе или подвергнуты расследованию. Избираемые чиновники должны держать под постоянным контролем действия назначаемых; они должны заботиться об отношениях последних с лоббистами. Моральный уровень лоббизма зависит в конечном итоге, от морального уровня официальных деятелей.

   "Такого рода моральные ограничения действительно определяют характер системы лоббизма. Никакие законы о регистрации, никакие перечисления связей и гонораров в "Congressional Record", никакая система партийной ответственности сами по себе не могут решить до конца проблему контроля за политикой давления. В конечном счете, цивилизованная мораль - единственный ключ к выживанию демократии".