Глобализация в международный отношениях

     С этой точки зрения “рыночная демократия”  представляет собой конечный идеал  международных отношений. Этот тезис  породил полемику и вызвал массу  опровержений и вопросов, в частности, о том, может ли история иметь окончание. Однако его оптимистический заряд идеей о возможности нового международного порядка, характеризующегося отсутствием войн, вооруженных столкновений, противоречивых интересов и торжеством общепризнанных идеалов и универсальных ценностей, сохранялся еще некоторое, правда, непродолжительное, время. Спустя 10 лет после публикации своей нашумевшей статьи Фукуяма заявляет: “История не умерла. Послание следует”. Вместо “конца истории”, пишет он, может прийти конец человечества, по крайней мере, в том его виде, каким мы его знаем. Дело в том, что прогресс науки и особенно биологии, несет с собой риск осуществления старой тоталитарной идеи об изменении человеческой природы и о вступлении истории в “постчеловеческую эру”, абсолютно непредсказуемую в политическом плане.

     Прямо противоположный прогноз относительно будущего мира дают те исследователи, которые пишут о цивилизационном  расколе. Причем приводимые основания  для такого раскола различны:

     - углубляющееся разделение на западную, латиноамериканскую, африканскую, исламскую, конфуцианскую, индуистскую, православно-славянскую, японскую цивилизации — у С. Хантингтона;

     - тот же цивилизационный разлом, но иного рода - на сельскохозяйственную, индустриальную и постиндустриальную цивилизации - у Олвина Тоффлера;

     - резкие перепады в степени  профессионализма - у Владислава  Иноземцева;

     - уровень социально-экономического  развития стран (высокий, средний  и низкий), которым соответствуют  центр, полупериферия, периферия мир-системы - у И. Валлерстайна;

     - образование шести пространственно-экономических  зон (североатлантической, тихоокеанской,  евразийской, “южной” и двух  транснациональных пространств,  выходящих за пределы привычной  геокартографии) - у Александра Неклессы.

     В 1993 году профессор Гарварда С. Хантингтон выступил с идеей “столкновения  цивилизаций”, диаметрально противоположной  основным положениям концепции мирового порядка Ф. Фукуямы. По его мнению, на смену классическим конфликтам эпохи  холодной войны приходят конфликты между культурами. Он не верит в способность государств-наций регулировать международные отношения, в связи, с чем делит мир на восемь цивилизаций и выводит будущие конфликты из отношений между первыми тремя из них – западной, китайско-конфуцианской и исламской. Неизбежность такого столкновения объясняется следующими причинами:

     - во-первых, реальностью и непримиримостью  различий между цивилизациями;

     - во-вторых, взаимозависимостью мира, которая превращает его в “мировую  деревню”, влечет за собой рост межцивилизационных взаимодействий и увеличение миграционных потоков;

     - в-третьих, происходящими в мире  процессами экономической модернизации  и социального развития, которые  отрывают людей от их корней  и идентичностей, ведут к ослаблению  государства и росту влияния религии;

     - в-четвертых, всплеском межцивилизационных  противоречий, что объясняется и  двойственной позицией Запада: доминируя  на международной арене в экономическом  и научном отношении, он в  то же время поощряет “возврат  к истокам” в незападных цивилизациях, следствием чего является девестернизация элит развивающихся стран;

     В третьей группе представленных политологами вариантов развития мира делаются попытки  совместить обе современные тенденции: интеграцию и универсализацию мира, с одной стороны, и обособление его отдельных частей и областей человеческой активности — с другой. В начале 1990-х гг. обратил внимание на одновременное действие этих тенденций Бенджамин Барбер, а за ним и другие. Директор (в 1991–2002 гг.) Стокгольмского международного института исследований проблем мира (SIPRI) Адам Ротфельд считает, что международные отношения определяются как центростремительными процессами (глобализацией или интеграцией), так и центробежными (фрагментацией, эрозией государств). Американский политолог Джеймс Розенау сконструировал даже особый термин для того, чтобы отразить такое переплетение направлений развития — фрагмегративность (совмещение фрагментации и интеграции).

     Развернулись  дискуссии и в плане будущей  структуры международных отношений. Популярнее всех оказались две точки зрения: она будет четко однополярной (во главе с США и “восьмеркой” ведущих государств) либо многополярной (с ведущими центрами силы в различных регионах). Вместе с тем, большинство ученых, описывающих будущее мироустройство с использованием понятия поляризации, исходят лишь из фактора держав (или их союзов как центров силы), а значит, недоучитывают реалии, связанные с активной деятельностью негосударственных актеров на мировой сцене. В отличие от них, Дж. Розенау предполагает, что политическая структура мира ХХI в. будет напоминать, видимо, особым образом организованную сеть — по подобию Интернета — с множеством узлов и переплетений. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Глава 2. Проблемы и перспективы участия России в глобализации. 

     2.1 Перспективы в процессе глобализации для экономики Р.Ф. 

     Совершенно  очевидно, что, несмотря на пока еще  присутствующие перекосы и недостатки, развитие внешнеэкономических связей способно помочь возрождению России, модернизации ее промышленности и сельского хозяйства. Это требует, однако, выработки и последовательной реализации стратегии активного включения страны в мировую экономику, перестройки управления этой сферой деятельности, принятия мер по поддержке экспортеров, защите собственных перспективных отраслей и развитию импортозамещающих производств. Стране предстоит поднять уровень своей конкурентоспособности на мировых рынках, сделав ставку на те отрасли и производства, которые имеют к этому хорошие предпосылки.

     Пока  спектр возможностей наращивания и рационализации экспортного потенциала ограничен. России придется еще не один год опираться на минеральные ресурсы, как важнейший источник валютных поступлений. Она лучше многих стран обеспечена запасами энергоносителей и других видов сырья, древесины. На нее приходится 13% мировых разведанных запасов нефти, 36% — природного газа, 12% — угля и соответственно 15 и 31% мировой нефте- и газодобычи. Вместе с тем, невозобновляемость и истощение запасов полезных ископаемых, высокие капиталоемкость и себестоимость добычи и транспортировки будут все больше сдерживать рост производства и экспорта в добывающих отраслях и заставлять переносить центр тяжести на энерго- и материалосбережение. Поэтому ресурсный потенциал России нельзя считать бесспорным и вечным конкурентным преимуществом.⁷ Следует принимать в расчет постепенное снижение до разумных пределов его роли в российской внешней торговле. Одновременно по соображениям экономической целесообразности надо повышать степень переработки и облагораживания экспортируемых видов первичного сырья, топлива и материалов.

     Руководствуясь  мировым опытом, Россия должна поставить  во главу угла своей внешнеэкономической  стратегии увеличение экспортных мощностей  в обрабатывающей промышленности и  особенно там, где используются, так называемые, высокие технологии. Сделать это непросто, если учесть, что в годы реформ основные фонды промышленности не обновлялись и на 70% износились, а исследовательский и проектно-конструкторский потенциал в ощутимой степени утрачен. По некоторым оценкам, лишь около 6% продукции российской обрабатывающей промышленности может конкурировать на мировых рынках.

     Однако  при дополнительных усилиях и  финансовой поддержке можно поднять  до мирового уровня ряд производств, где имеются уникальные технологии и изобретения, сохранились кадры специалистов и высококвалифицированных рабочих, а также производственная база. Упустить такой шанс все равно, что обречь себя на дальнейшее отставание от ведущих индустриальных государств. Дело в том, что в условиях экономической глобализации возможность создания и присвоения интеллектуальной ренты от технических нововведений, которыми не располагают другие, становится решающим фактором конкурентоспособности и извлечения максимальных выгод от участия в международном разделении труда. Поэтому важно, чтобы государственная политика была нацелена на создание и наращивание таких преимуществ в самых перспективных областях научно-технического прогресса.

     Носителями  высоких технологий и передовых  технических решений остаются многие предприятия военно-технического комплекса, авиакосмической и атомной отраслей промышленности, биохимии, судостроения, энергомашиностроения, приборостроения, лазерной техники, средств информатики и программного обеспечения. Ряд направлений фундаментальной и прикладной науки располагают конкурентоспособным экспортным потенциалом. Примером успешного выхода на мировые рынки машиностроительной продукции может служить российская военная техника, которая остается пока ведущей позицией в этой еще очень скромной по удельному весу статье экспорта. Вывод на космические орбиты российскими ракетами иностранных спутников также служит иллюстрацией возможностей отечественной науки и промышленности.

     Внешнеэкономическая стратегия России, разумеется, не должна сводиться к тому, чтобы сделать экспорт главным источником роста экономики. Для такой крупной по населению, территории и промышленному потенциалу страны решающее значение имеет развитие внутреннего рынка, одновременное и постоянное увеличение на нем платежеспособного спроса и предложения товаров и услуг. Только опираясь на отечественный рынок и развитие конкуренции на нем, российская промышленность сможет занять достойные позиции в мировой торговле. Поэтому ее конкурентоспособность обусловлена в первую очередь успешным реформированием всех звеньев хозяйственного механизма, оптимальным сочетанием регулирующей роли государства с рыночным саморегулированием⁸. Успех реформ определяется тем, насколько создаваемый хозяйственный механизм способен стимулировать инновационную деятельность, творческую энергию людей, содействовать подъему науки, образования, укреплению здоровья населения, открывать ему доступ к информации и культуре и на этой основе обеспечивать подъем экономики и уровня жизни.

Как мне  видится одним из важнейших положений внешнеэкономической политики России должно быть соблюдение принципа взаимности и взаимозависимости в международных экономических связях. Другим важным положением внешнеэкономической политики России, как представляется, следует считать ее вступление в международные торговые и финансовые организации и активное взаимодействие с ними. Многое в этом отношении уже сделано. Особо внимательного подхода требует вопрос членства России во Всемирной торговой организации (ВТО), которое является важнейшим условием интеграции России в мировую экономику, создания благоприятных возможностей для наращивания ее экспорта, особенно промышленных товаров. Одной из проблем торгово-экономической политики Российского государства является вопрос необходимости реформирования национальной системы преференций в отношении развивающихся стран. И наконец, немаловажным политико-внешнеэкономическим вопросом для России является вопрос государственного регулирования внешнеторговой деятельности. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2.2 Влияние глобализации на политическую сферу в России 

     Внешняя политика России после распада Советского Союза строилась на основе либеральной  теории международных отношений. Отрицание  концепции реализма, ключевой категорией которого является понятие "национальный интерес", было обусловлено не только отрицанием опыта СССР, но и перениманием западной идеологии.

     В этих условиях любое идеологическое обоснование внешней политики государства  заранее находилось под угрозой  как внешней, так и внутренней критики как возвращение к имперским амбициям и принципам великодержавности и мессианства.

     Исходя  из внешнеполитических аспектов идеологии  в политической истории России, можно  выявить ряд задач, стоящих перед  Российской Федерацией:

     1. Выявление места России в современной системе международных отношений.

     Стоит отметить, что противоречивое отношение  к прошлому историческому опыту  может вызывать отрицательную реакцию  на данный процесс со стороны как  субъектов мировой политики, так  и общества, в основном, за счет обвинения государства в возвращении к имперским амбициям.

     Вместе  с тем, стоит отметить, что в  обществе на данный момент доминирует положительный взгляд на укрепление Россией своих международных  позиций за счет более активной внешней  политики.