Учения Аристотеля

                                                                                                                                                                       Михайлова Евгения

                                                                      Учения Аристотеля.

1) Учение о мимесисе.

        Эпическая  и   трагическая   поэзия,   а   также   комедия   и   поэзия дифирамбическая,  большая  часть  авлетики  (искусство   игры   на   духовом инструменте вроде флейты) и кифаристики (искусство игры на кифаре) -  все

это, вообще говоря, искусства подражательные; различаются  они друг от  друга в трех отношениях: или тем, в чем  совершается   подражание ,  или тем,  чему подражают, или тем, как подражают, что не всегда одинаково.  

      Подражание происходит в ритме, слове и гармонии, отдельно или вместе.  Так, гармонией и ритмом  пользуются  только  авлетика  и кифаристика  и другие музыкальные искусства,  например  искусство игры  на   сиринксе  (духовой инструмент вроде свирели).  А при помощи  собственно  ритма,  без гармонии, производят  подражание некоторые  из  танцовщиков,  так  как   они   именно посредством  ритмических  движений  воспроизводят   характеры,   аффекты   и действия. А та поэзия, которая пользуется только словами, без ритма или с метром,  притом  либо  смешивая  несколько размеров  друг  с другом,  либо употребляя один какой-нибудь из них, до сих пор остается  без определения: ведь мы не могли бы дать общего имени мимам (мим -  народная  театральная сценка). 

      Различие видов поэзии в зависимости от предметов подражания. Так как поэты изображают лиц действующих, которые непременно бывают или хорошими, или дурными, - нужно заметить, что характеры почти всегда соединяются только с этими чертами, потому что все люди по своему характеру различаются порочностью или добродетелью, - то они представляют людей или лучшими, или худшими, или такими же, как мы. То же делают живописцы. Полигнот изображал людей лучшими, Павсон худшими, а Дионисий похожими на нас. Ясно, что все указанные виды подражания будут иметь эти отличительные черты, а различаться они, таким образом, будут воспроизведением различных явлений. Эти различия могут быть в танцах, в игре на флейте и на кифаре, и в прозе, и в чистых стихах. Например, Гомер изображал своих героев лучшими, Клеофонт похожими на нас, а Гегемон Тазосский, составивший первые пародии, и Никохар, творец "Делиады", - худшими. В этом состоит различие трагедии и комедии: одна предпочитает изображать худших, другая лучших, чем наши современники.   

        К этому присоединяется еще третье различие, различие видов поэзии в зависимости от способов подражания: а) объективный рассказ (эпос); b) личное выступление рассказчика (лирика); с) изображение событий в действии (драма). Вопрос о месте возникновения трагедии и комедии. Этимологическое объяснение термина "комедия". Есть еще третье различие в этой области - способ воспроизведения каждого явления. Ведь можно воспроизводить одними и теми же средствами одно и то же, иногда рассказывая о событиях, становясь при этом чем-то посторонним (рассказу), как делает Гомер; или от своего же лица, не заменяя себя другим; или изображая всех действующими и проявляющими свою энергию.

Вот этими тремя  чертами - средствами подражания, предметом  его и способом подражания - различаются виды творчества. 

2) Учение о катарсисе. 

        Подобно большей части систематических трактатов Аристотеля, "Поэтика" дошла до нас в сжатой, почти конспективной форме, которая не предназначалась для опубликования. Толкование некоторых мест "Поэтики" представляет значительные трудности. К числу таких трудных вопросов принадлежит учение о катарсисе.

В 6-й главе "Поэтики" Аристотель дает определение трагедии и, наряду с прочими ее признаками, указывает, что она "посредством  сострадания и страха производит катарсис соответствующих аффектов".  

      Учение о катарсисе вызвало много толкований, которые можно свести к двум основным направлениям.

       Одно направление истолковывает понятие катарсиса в нравственном смысле. Трагедия "очищает", т. е. облагораживает чувства. В "Поэтике" неоднократно, говорится об удовольствии, которое создается, благодаря возбуждению чувства страха и сострадания, но нигде нет речи об их непосредственном нравственном влиянии. 

      Другое толкование, намеченное еще в XVI в. и подробно развитое в 1857 г. Як. Бернайсом, ищет происхождения учения о катарсисе в медицинской сфере, в частности в области религиозного врачевания. Он указывает на приемы, применявшиеся при лечении "энтузиастических" (кликушеских) состояний. Таких больных лечили и "очищали", исполняя перед ними "энтузиастические" мелодии, которые вызывали повышение аффекта и последующее его разряжение. " Все люди в той или иной мере подвержены нарушающим душевное равновесие аффектам сострадания и страха, и трагедия, возбуждая эти аффекты в зрителе, производит их разряжение, направленное по безвредному руслу. Облегчение, которое зритель при этом испытывает, вызывает чувство удовольствия, и в этом специфика наслаждения, доставляемого трагедией. 

3) Учение о трагедии. 

       В «Поэтике» Аристотель дает ценные сведения о происхождении трагедии : трагедия произошла, по Аристотелю, из дифирамба.

В VI главе «Поэтики»  Аристотель дает свое знаменитое определение  трагедии: «...трагедия есть подражание действию важному и законченному, имеющему определенный объем, [подражание] при помощи речи, в каждой из своих  частей различно украшенной; посредством  действия, а не рассказа, совершающее  путем сострадания и страха очищение подобных аффектов» 

Внутреннее членение  трагедии : перелом, узнавание, страсть (Xl).

Внешнее членение  трагедии :  пролог, чередование эписодиев  (диалогических сцен), стасимы (хоровые песни), эксод  (исход)  (Xll). 

      В каждой трагедии Аристотель различает шесть составных элементов, благодаря которым она оказывается той или другой по своим качествам. Эти элементы следующие: фабула, характеры, мысли, словесные выражения, музыкальная композиция и  сценическая  обстановка.

 Но самое важное - состав происшествий, так как трагедия есть подражание не людям, но действию и жизни, счастью и злосчастью, а счастье и  злосчастье заключаются в действии, и цель  трагедии  -  какое-нибудь  действие,  а не качество; люди же бывают какими-нибудь по своему характеру, а по  действиям счастливыми или наоборот. Итак, поэты  выводят действующие лица  не  для того,  чтобы изобразить  их  характеры,  но,  благодаря   этим   действиям, захватывают и характеры; следовательно, действия и фабула  составляют  цель трагедии, а цель  важнее  всего.  Кроме  того,  без  действия  не  могла  бы существовать трагедия, а без характеров могла бы ...

        Итак, фабула есть основа и  как бы душа трагедии, а за  нею  уже  следуют характеры,  ибо  трагедия  есть подражание  действию,  а  поэтому  особенно  действующим лицам.

Третья часть  трагедии - мысли; это означает  умение  говорить  то,  что относится  к сущности и обстоятельствам  дела, что  в  речах  достигается  при помощи политики и риторики. А  характер  -  это  то,  в  чем  обнаруживается нравственный принцип (говорящего); поэтому не  изображают  характера  те  из речей, в которых  не ясно, что известное лицо предпочитает или чего избегает, или в которых  даже совсем нет того, что говорящий  предпочитает или избегает. Мысль  же есть то, посредством чего доказывают, что что-либо  существует  или  не существует, или вообще что-либо высказывают.

     Четвертая  часть, относящаяся к разговорам,  есть  словесное  выражение;  под ним, как выше сказано,  я разумею изъяснение посредством  слов, что  имеет одинаковое  значение как в метрической,  так и в прозаической  речи.  Из остальных частей  музыкальная составляет  главнейшее   из   украшений,   а сценическая обстановка, хотя увлекает душу, но лежит вне области (нашего) искусства и менее всего свойственна поэзии, так что сила трагедии остается и без представления и без актеров, к тому же в отделке декорации более имеет значение искусство декораторов, чем поэтов. 
 
 
 
 
 
 

4) Учение  о мифе (фабуле).

       Фабула – это подражание действию или «сочетание фактов». Именно «действия и фабула составляют цель трагедии» или ее «душу». Суть части фабулы – перипетии и узнавания. Фабула должна быть изображением одного и притом цельного действия, и части событий должны быть так составлены, что при перемене или отнятии какой-нибудь части изменялось и приходило в движение целое. 

      Простой фабулой Аристотель называет «такое непрерывное действие, в течение которого перемена  судьбы происходит без перипетии или узнавания»[12]. Из простых фабул и действий  эпизодические  -  самые  худшие, в которых эписодии  следуют друг  за другом без всякого вероятия и необходимости.  Подобные  трагедии  сочиняются плохими поэтами вследствие их собственной бездарности,  а хорошими  -  ради актеров: именно, устраивая состязание и поэтому растягивая фабулу  вопреки ее внутреннему содержанию, они часто бывают вынуждены нарушать  естественный порядок действия. 

       Сплетенная фабула – такая, в которой «перемена происходит с узнаванием или перипетией или с тем и с другим вместе»[13]. Состав лучшей трагедии должен быть не простым, а сплетенным. Перипетия – это перемена событий к противоположному, притом по законам вероятности или необходимости. Узнавание обозначает переход от незнания к знанию, ведущей к дружбе или вражде, счастью или несчастью. Возможно также узнавание по отношению к предмету, действию. Третья часть фабулы – страдание, т.е. действие, причиняющее гибель и боль.

        «По объему» фабула разделена Аристотелем на следующие «подразделения»: пролог (целая часть трагедии до появления хора), эписодий (часть трагедии между цельными песнями хора), эксод (целая часть трагедии, после которой нет песни хора) и хоровая часть, разделяющаяся в свою очередь на парод ( первая целая речь хора) и стасим (хоровая песнь без анапеста и трохея). Коммос, входящий в последнюю часть, - общая печальная песнь хора и актеров. 

5)  Учение о словесном выражении.

         Грамматикой как таковой в свои зрелые годы Аристотель, конечно, не занимался, а кроме того, резко отрицательно относился к попыткам придать буквам какой-либо посторонний смысл. Не занимался он и лингвистикой в привычном для нашего времени смысле; однако именно языковая теория, созданная Аристотелем, легла в основание и позднейшей грамматики, и современной лингвистики, сохраняя свое значение до наших дней. Дело в том, что язык не рассматривался Аристотелем как нечто самоценное и достойное внимания само по себе (подобный взгляд, надо сказать, появляется только ближе к XIX веку); язык, речь — это, прежде всего, средство — средство для выражения мыслей. Но не любое применение языка интересует Аристотеля, а лишь то, которое требует определенного искусства. Едва ли бы ему пришло в голову исследовать обычный разговорный бытовой язык, которому человек обучается естественным образом и безо всякого искусства. Аристотеля интересуют лишь те сферы использования речи, которые ставят себе определенные, особенные задачи: «К [области] мысли относится все, что должно быть достигнуто словом; части же этой задачи — доказывать и опровергать, возбуждать страсти (такие как сострадание, страх, гнев и тому подобные), а также возвеличивать и умалять» — так Аристотель определяет сферы приложения трех основных словесных искусств. 

       Итак, первое — это диалектика, наука о доказательстве и опровержении; второе — это поэтика, наука о составлении сказаний, возбуждающих страсти: эпоса, трагедий, комедий и прочее— то, что теперь мы бы назвали художественной литературой; третье — риторика, наука о составлении речей, возвеличивающих одно и порицающих другое. Все эти три науки или искусства имеют непосредственное отношение к слову, к речи. Именно в рамках этих дисциплин Аристотель и развивает свою теорию языка. Причем поскольку диалектическое искусство выше поэтического и риторического, то и та теория, которая строится для нужд диалектики, кладется им в основание учения о речи применительно к поэтике и риторике. 
 
 
 
 
 
 
 

Деление частей речи в «Поэтике». 

            Речь в целом имеет следующие части: букву, слог, союз, член, имя, глагол, отклонение (падеж), высказывание», — так начинается 20-я глава «Поэтики». Буква определяется Аристотелем как неделимый звук, способный произвести звук осмысленный (неделимые звуки производятся и животными, но они не являются буквами); буквы делятся на гласные, полугласные и безгласные. Слог  - есть незначащий звук, сложенный из безгласной и гласной или полугласной буквы. Союз — незначащий звук, «который не мешает и не содействует сложению единого значащего звука. Член - есть «незначащий звук, показывающий начало, конец или разделение высказывания», или же «незначащий звук, который не мешает и не содействует сложению единого значащего звука из многих звуков и может ставиться и на концах, и в середине высказывания».