Россия глазами Запада

Говоря  о влиянии Запада на Россию, М. Малия не забывает осветить и вопросы распространения марксизма и создания партии большевиков в России. Этот раздел исследования предваряет заключительную часть работы, освещающую советский период. 

С победой  большевиков дореволюционная государственность  была заменена советским партийным  государством, поставившим задачу широкой  пропаганды коммунистической идеологии  по всему миру.  Даже в наиболее трудные для нее времена Советская Россия рассматривала себя как «самое передовое» общество и, как подчеркивает М. Малия, многие на Западе действительно поверили в эту идею. В течение более чем семи десятилетий новая Россия была для одних светочем надежд, а у других вызывала страх. Описывая большевистский эксперимент, М. Малия насмешливо сравнивает его с «ошибкой Колумба»: начав плавание к острову Социализма, партия к концу 1930-х гг. причалила к непроходимому континенту Сталинского тоталитаризма и архипелагу Гулаг. Могла ли команда, пустившаяся в плавание, ожидать такого конца? Ирония заключалась в том, что, подобно Колумбу, партия так и не поняла, куда приплыл ведомый ею корабль. Поскольку само советское руководство, как отмечает автор, никогда трезво не оценивало успехи и трудности социалистического строительства, Запад, плохо информированный и идеологически не подготовленный, часто заблуждался насчет реальных достижений социализма.

Делая попытку периодизации большевистского эксперимента, М. Малия выделяет четыре диалектически взаимосвязанных между собой фазы.

В первую автор включает Гражданскую войну (1918 - 1920 гг.) с ее экономической политикой  военного коммунизма, явившегося «скорой  помощью» в обстановке кризиса, вызванного войной, и ожидания мировой революции.

Вторая  фаза эксперимента (1921 - 1928 гг.) характеризуется  как период отступления. Мировая  революция уже не была видна в  обозримом будущем, и авангардной  партии предстояло осуществлять свою диктатуру в экономически отсталой стране. Такую ситуацию партия объясняла  результатом временной стабилизации капитализма.  Партия прогнозировала, что новый экономический кризис неминуемо приведет к мировой революции. В ее ожидании и был взят курс на новую экономическую политику.

Третья, критическая, фаза в осуществлении  большевистского эксперимента (1929 - 1936 гг.) явилась периодом сталинской переориентировки на строительство  социализма в одной стране через  осуществление пятилетних планов в  промышленности и социалистического  переустройства деревни. Масштабы таких  революционных преобразований, осуществлявшихся под идеологическими лозунгами, не были знакомы не только русской, но и мировой истории. В 1936 г. Сталин официально заявил, что социализм  в России уже построен, и это  достижение было закреплено в новой  советской конституции. 
 

И, наконец, четвертой, заключительной, фазой стала  консолидация нового общества (1936 - 1939 гг.). Эта фаза совпала с волной чисток и террора, имевших целью  подавить какие-либо сомнения в том, какая «замечательная» система  создана в СССР, а также в  мудрости ее архитектора. Такая политика  помогла Сталину завершить его «новый Октябрь», его «революцию сверху».

Автор делает вывод, что результатом большевистского  эксперимента стало построение в  России фантастического общества, руководимого и направляемого партией, общества, пытавшегося среди своих граждан  посеять иллюзию народовластия. Его политической формой был просвещенный, или восточный, деспотизм.

Предлагаемая  периодизация представляется спорной. Во-первых, вне рассмотрения остаются первые шаги большевистской власти в  октябре – декабре 1917 г., начиная  с первых декретов, заложивших законодательные  основы государственного строительства, внутренней и внешней политики, короче - всей теории и практики большевистского  переустройства России. Во-вторых, если третья фаза заканчивается принятием  новой конституции в декабре 1936 г., спорным является использование  той же даты как начала четвертой, заключительной, фазы. В-третьих, думается, что консолидация социалистического  общества явилась процессом значительно  более продолжительным, чем следует  из предлагаемой схемы.

Полезной  видится характеристика попыток  западной историографии объяснить  механизмы создания тоталитарной системы. Вехами здесь стали исследования Ханны Эйрендт, Карла Фрейдриха  и Збигнева Бжезинского.[10] Бжезинский дал свое определение тоталитарной системы, включающее:

1) наличие  разработанной идеологии;

2) наличие  одной правящей партии;

3) террор;

4) технологическую  монополию на средства коммуникации;

5) монопольный  контроль над вооружением;

6) централизованный  контроль над экономикой.[11]

Приход  к власти Никиты Хрущева и его  намерения ускорить социально-экономическое  развитие страны способствовали новому росту интереса Запада к России. Была сделана даже попытка приложить  к ее анализу популярную в те годы «теорию модернизации». Согласно этой теории, весь  

мир движется в направлении от отсталости к  индустриальному урбанистскому  обществу всеобщей грамотности, функционирующему на основе рационального порядка. «Теория  модернизации» вселяла надежду  на реформирование советской системы, поскольку, как считали на Западе, передовые технологии неминуемо  потребуют рациональной организации  жизни в СССР. Модель универсальной  модернизации была с энтузиазмом  взята на вооружение в надежде  с ее помощью придать социализму более демократическое, более «человеческое» лицо.

Уже с  начала 1960-х гг. западные советологи стали определять специфическое  место советского общества в мировом  процессе индустриальной трансформации: оно стало рассматриваться с  точки зрения модернизации, отягощенной  особой отсталостью. «Теория модернизации»  стала доминирующей в советологии, особенно в период разрядки. С ее позиций отдельные западные специалисты - Волт Ростоу в его «Stages of Economic Growth»  («Стадии Экономического роста»), а также Раймонд Арон в его «Dix-Huit Leçons Sur La Société Industrielle» («Восемнадцать Уроков На Промышленном Обществе») - признали даже успехи в развитии СССР.

М. Малия пишет и о новом подходе к характеристике экономического развития СССР и его перспектив, появившемся после опубликования в 1967 г. книги Джона Гэлбрэйта «The New Industrial State»  («Новое индустриальное общество»), написанной с точки зрения модной в середине 1960-х гг. на Западе теории «конвергенции».[12] По мнению Галбрейта, менеджеры, играющие особую роль в индустриальном обществе, начнут экономическое планирование на Западе и откроют шлюзы к свободе личности на Востоке, поскольку эти требования являются императивными для любого общества, основанного на передовой индустриальной технологии. В результате слияния социально-экономических систем в конечном итоге исчезнет и разница политических.[13]

Раздел  о Холодной войне содержит периодизацию конфликта, прошедшего, по мнению автора, три фазы. Первая, самая активная, пришлась на последние годы жизни  Сталина. Наиболее опасными ее моментами  для Запада стали Берлинский кризис 1948 - 1949 гг. и последовавший за ним  раздел Германии на два независимых  немецких государства, создание НАТО, победа революции в Китае, грозившая  Западу рождением коммунистической империи от Эльбы до Желтого Моря, и, наконец, война в Корее.

Вторая  фаза ознаменовалась отходом Никиты Хрущева от конфронтации к политике «мирного сосуществования», означавшей ожидание наступления коммунизма, но мирным путем. В это время произошел  самый драматический эпизод Холодной войны – Кубинский кризис 1962 г. 
 

Третья  фаза, которую принято называть détente (разрядка), началась в годы правления  Леонида Брежнева и характеризовалась  серьезными попытками двух блоков приспособиться друг к другу, которые, однако, провалились  в 1980 г. из-за начала советской интервенции  в Афганистане и репрессий  против «Солидарности» в Польше.

Уязвимой  стороной периодизации является то, что  за пределами ее рассмотрения остается очень важный виток Холодной войны, с начала 1980-х гг., когда американский президент Рональд Рэйган объявил  СССР «империей зла» и США начали готовиться к осуществлению программы  «звездных войн». Думается, что периодизация должна быть расширена за счет включения  завершающего периода Холодной войны (1980 – 1989 гг.), окончание которого можно  было бы датировать падением пресловутой  Берлинской стены, ее визуального символа.

Автор не забывает дать и свою оценку деятельности диссидентов, которые, по его словам, первыми открыто заявили о  том, что коммунизм с самого начала был провалом и ложью, криминальной системой в своей основе, системой зла.

В целом, публикация американского историка Мартина Малия, поражающая читателей эрудицией автора, стала важным этапом в изучении Западом интеллектуальной и политической истории России XVIII - XX вв. Она служит задаче лучшего понимания механизмов развития мировой истории, включающих взаимовлияние и взаимопроникновение культур. Работа представляется полезной еще и потому, что сегодня как на Западе, так и в России все еще обнаруживаются рудименты Холодной войны, когда с позиций прошлого пытаются дать объяснение настоящему. Как пишет автор, каким бы флагом не прикрывался вопрос о месте России в европейской семье народов - белым, красным или бело-красно-голубым, - существует лишь один ответ: нет и не может быть никакой объективной противоположности между Западом и Россией, являющейся неотъемлимой частью европейской цивилизации. 
 
 
 
 
 
 

Список  литературы: 

[1] Все ссылки даны на 2-е издание: Malia M.E. Russia under Western Eyes: From the Bronze Horseman to the Lenin Mausoleum. («Россия глазами Запада: от Медного Всадника до Мавзолея Ленина») Cambridge (Mass.);London: Harvard University Press, 2000.

[2] цитата: Thomas Jefferson to Josef Priestly, November 1802//The Works of Thomas Jefferson. 12 vols. N.Y.;L.,1904-1905. Vol.8. P.179. (Томас Джефферсон Иосифу Пристли, ноябрь 1802).

[3]цитата: Thomas Jefferson to John Adams, March 1814//The Works of Thomas Jefferson. Vol.9. P.461. (Томас Джефферсон Джону Адамсу, март 1814).

[4] Marquis de Custine. Lettre de Russie: La Russie en 1839. Paris,1975.  (Астольф Де Кюстин. «Россия в 1839 году»)

[5] Jahann Gottfried Herder. Ideen zur Philosophie der Geschihte der Menschheit. Frankfurt,1989 (работа впервые была напечатана в Риге, а затем в Лейпциге в 1785 - 1792 гг.). «Идеи к философии истории человечества».

[6] August von Haxthausen. Studies on the Interior of Russiaed. Chicago;London,1972. Огаст фон Хакстаузен, «Исследования Интерьера России».

[7] Joseph de Maistre. Cinq lettres sur l’education publique en Russie a M. le Comte Rasoumowsky, ministre de l’instruction publique//Oeuvres choisies de Joseph de Maistre. Paris,1910.(«Пять писем на народное образование в России граф Разумовски, министра народного просвещения // Произведения, выбранные Жозефом де Местр.»)

[8] Alfred Rambaud. History of Russia from Earliest Times to 1882. Boston,1886. Альфред Рамбо. «История России от Самых ранних Времен до 1882». Бостон, 1886.

[9] Anatole Leroy-Beaulieu. The Empire of the Tsars and the Russians, trans. Zenaide A. Ragozin (from 3-d French ed.). 3 vols. N.Y.;L.,1893-1896. Анатоуль Лерой-Болье. «Империя Царей и русских, сделка Зенэйд А. Рэгозин (от 3-ьего французского редактора)». 3 издания Нью-Йорк; L., 1893-1896.

[10]  Hannah Arendt. The Origins of Totalitarianism. N.Y.,1951; Totalitarianism: Proceedings of a Conference Held at the American Academy of Arts and Sciences. March 1953. Ed. Carl J. Friedrich. N.Y.,1954; Ханна Арендт. «Истоки Тоталитаризма». Нью-Йорк, 1951; « Тоталитаризм: Слушания Конференции, проведенной в американской Академии Искусств и Наук». Март 1953. Эд. Карл Дж. Фридрих. Нью-Йорк, 1954;

Carl J. Friedrich, Zbigniew K. Brzezinski. Totalitarian Dictatorship and Autocracy. Cambridge(Mass.),1956. Карл Дж. Фридрих, Цбигнив К. Брзезинский. «Тоталитарная Диктатура и Автократия». Кембридж (Масса.), 1956.

[11] Zbigniew K. Brzezinski. The Permanent Purge: Politics in Soviet Totalitarianism. Cambridge(Mass.),1956. Цбигнив К. Брзезинский. «Постоянная Чистка: Политика в советском Тоталитаризме». Кембридж ,1956

[12] John K. Galbraith. The New Industrial State. Boston,1967. Джон К. Гэлбрэйт. «Новое Индустриальное государство». Бостон, 1967

[13] Alfred Meyer. Theories of Convergence//Chalmers Johnson, ed. Change in Communist Systems. Stanford(Calif.),1970; Альфред Мейер. Теории Конвергенции//Чалмерс Джонсон, Изменение редактора в коммунистических Системах. Стэнфорд (Калифорния), 1970;

Clark Kerr, John Dublop, Frederick Horbison, Charles Meyers. Industrialism and Industrial Man. Cambridge(Mass.),1960; Кларк Керр, Джон Даблоп, Фредерик Хорбисон, Чарльз Мейерс. Индустриализм и Индустриальный Человек. Кембридж (Масса.), 1960;