Римский клуб

Чтобы подогреть  воображение коллег, необходим был  хороший предварительный документ. И здесь, как и во многих других начинаниях, вопрос сводился к тому, где найти талантливого человека со свободным временем, который перевел  бы на убедительный язык казавшиеся нам  разумными мысли. С этой просьбой обратились к Эриху Янчу. Тогда  Аурелио Печчеи еще не был с  ним знаком, но, узнав поближе, понял, что Янч наделен не только редким умом, но и способностью так трезво и безжалостно анатомировать  будущее, что это невольно приобретало  характер сурового предостережения. Астроном по образованию, он порою как бы с  заоблачных высот взирал на своих  собратьев по планете. Подготовленный им документ под названием «Попытка создания принципов мирового планирования с позиций общей теории систем» был четко продуман и убедителен, хотя и не всегда легок для понимания.

Если выразить суть созданного Янчем  документа всего в нескольких фразах, она сводится к следующему: «В настоящее время мы начинаем осознавать человеческое общество и окружающую его среду как единую систему, неконтролируемый рост которой служит причиной ее нестабильности. Достигнутый  ныне абсолютный уровень этого неконтролируемого  роста определяет высокую инерционность  динамической системы, снижая тем самым  ее гибкость и способность изменяться и приспосабливаться. Стало совершенно очевидным, что в этой системе  нет никаких внутренних кибернетических  механизмов и не осуществляется никакого «автоматического» саморегулирования  макропроцессов. Этим кибернетическим  элементом эволюции нашей планеты  является сам человек, способный  активно воздействовать на формирование своего собственнего будущего. Однако он может на деле выполнить эту  задачу только при условии контроля над всей сложной системной динамикой человеческого общества в контексте окружающей его среды обитания... что может возвестить вступление человечества в новую фазу психологической эволюции».

Вслед за этим Аурелио Печчеи, заручившись  финансовой поддержкой Фонда Аньелли, выбрал вместе с Кингом около тридцати европейских ученых — естественников, социологов, экономистов, специалистов в области планирования и написал  им, предложив всем приехать 6—7 апреля 1968 года в Рим для обсуждения многих вопросов. Надеясь, что эта встреча  станет знаменательным событием, я  обратился к президенту основанной в 1603 году и, следовательно, старейшей  из ныне существующих академий — Национальной академии деи Линчеи — с просьбой предоставить нам свое помещение, которое  было бы достойным местом для совещания.

Ещё во время  своей поездки в Вашингтон  в конце 1966 года Аурелио Печчеи выступал с лекциями на тему, которую назвал Требования 1970-х годов к современному миру». В этих лекциях он касался проблем, тогда еще не столь очевидных, как сейчас: глобальная взаимозависимость, угроза грядущего обострения мировых макропроблем, а также недопустимость замены такого рода проблем сиюминутными потребностями, не соотнесенными с целостной и всеобъемлющей картиной происходящих изменений. Они сделал это с двумя целями. Во-первых, что оценить перспективы мирового развития или должным образом к нему подготовиться невозможно без совместных, концентрированных усилий всего человечества, включая также коммунистические и развивающиеся страны, и что такие усилия должны быть срочно предприняты. И во-вторых, что необходимо широко применять системный анализ и другие современные методы, в разработке которых США достигли ведущих позиций, применяя их для решения широкомасштабных и сложных авиакосмических и оборонных проблем, и что эти достижения нужно применять и для изучения не менее масштабных и сложных проблем, выдвигаемых общественной и международной жизнью. В ходе подготовки меморандума, в котором настоятельно рекомендовалось организовать совместный международный проект для изучения путей практического осуществления высказанных мною идей, Аурелио Печчеи имел возможность обсуждать их в Госдепартаменте и Белом доме. Проект этот должен был быть как можно более аполитичным и осуществляться по линии неправительственных организаций. Аурелио Печчеи считал, что независимость такого рода предприятия могла бы быть достигнута, если бы оно было организовано, скажем, под эгидой Фонда Форда. Вице-президент Хамфри с готовностью поддержал Печчеи и написал Макджорджу Банди, бывшему советнику президента Кеннеди по вопросам национальной безопасности (незадолго до этого он был назначен президентом Фонда Форда). Дальнейшая история этого начинания лишь подчеркивает замедленность человеческих реакций на захватывающую дух стремительность развития мировых событий.

Затем семь лет усилий и неутомимого труда  понадобилось на то, чтобы родился, в конце концов, Международный  институт прикладного системного анализа  — ИИАСА. Он был основан в октябре 1972 года, и первоначально в нем  участвовали США, Советский Союз, Канада, Япония, ФРГ и ГДР, Польша, Болгария, Франция, Великобритания и  Италия. Несколько стран решительно заявили, что Институт должен быть размещен именно на их территории. Необходимо было создать специальную группу, которая  занялась бы решением этого вопроса, подготовить массу совещаний  и провести подробные и детальные  обследования. И окончательное решение  вопроса изрядно затянулось. Наконец  выбор был сделан в пользу предложенного  австрийским правительством Лаксенбургского  замка под Веной. Институтом был  проделан глубокий, аргументированный  обзор и дан анализ двух основных проектов Римского клуба.

В сентябре 1969 года состоялась встреча в местечке Альпбахе. Здесь, в Альпбахе, начиная  с 1945 года Австрийский колледж устраивал  традиционные летние встречи, где несколько  сотен приглашенных обсуждали свой проблемы - главным образом молодежь из западноевропейских стран, хотя бывали здесь и представители с Востока, и американцы. В ту осень главная  тема была: «Будущее - предвидение, изучение, планирование». Решено организовать специальное  заседание, связанное с указанной  общей тематикой и посвященное  обсуждению совместной ответственности  развитых стран за решение проблем  будущего всего мира.

Рассмотрев  несколько самых разных возможностей, Эрих Янч, Александр Кинг. Эдуард Пестель, Конрад Уэддингтон (шотландский биолог), Пауль Вейс (тоже биолог, педагог  и популяризатор науки), Детлев Бронк (почетный президент Академии наук США, также умерший) и Хасан Озбекхан  в конце концов пришли к довольно единодушному мнению, что самый перспективный  путь к достижению наших целей  лежит через представление и анализ мировой проблематики с помощью системного использования глобальных моделей. Никогда до этого математические модели не применялись для описания человеческого общества со всем его окружением как единой целостной системы, поведение которой можно даже моделировать и изучать.

Конкретный  проект предложил нам Хасан Озбекхан — турок по происхождению, ученый-кибернетик, специалист по планированию и философ, возглавлявший в то время один из калифорнийских мозговых трестов. Он был достаточно хорошо осведомлен о  целях, которые поставил перед собой  Римский клуб, однако не принимал ранее  участия в его деятельности.

Было решено провести ряд исследований под  общим  названием “затруднения человечества”. Но проект по руководством Озбекхана  не удался, хотя были сформулированы общие  принципы применнения системногго  анализа к цивилизации.

Для первых прогнозов о перспективах развития науки и техники применялся “метод Дельфи”, суть которого заключается  в опросе экспертов, выявляющих и  интерпретирующих проблему, давая соответствующие  рекомендации. Хасан Озбекхан представил свою модификацию метода Дельфи. Однако по некотором размышлении специалисты  не сочли этот метод пригодным - чтобы  работать, модель должна была учитывать  кроме относительно легко поддающихся  количественному анализу экономических, также экологические, социальные и  политические аспекты, и, кроме того, соответствовать масштабам глобальной проблематики.

В июле 1970 года после неудавшейся попытки  Озбекхана, Римский клуб приступил  к работам, которые привели впоследствии к широкоизвестному докладу о Пределах роста.

Римский клуб оставался немногочисленным — не более 100 членов, — что должно было способствовать хотя бы минимальным  постоянным контактам друг с другом — правда это не всегда легко  осуществлять и при таком количестве. Он не должен быть организацией — в  мире и так уже достаточно всякого  рода организаций, я вовсе не обязательно  пополнять их число, чтобы в случае необходимости иметь возможность  обратиться к одной из них. Он должен существовать на собственный, пусть  даже скудный, бюджет, чтобы ни в  какой степени не зависеть ни от каких источников финансирования. Он должен быть действительно транскультурным  — обращаться ко всем возможным научным дисциплинам, идеологиям и системам ценностей, не связывая себя ни с одной из них. Он должен быть не политическим, в том смысле, который я поясню далее. Он должен быть по-настоящему неформальным и способствовать самому свободному обмену мнениями между его членами. И наконец, он должен быть готовым к тому, чтобы исчезнуть, как только в нем отпадет необходимость: нет ничего хуже идей или институтов, которые пережили собственную полезность.

Клуб  был задуман как общество, ориентированное  на конкретные действия, а не на дискуссии  ради дискуссий. В соответствии с  намеченной программой действий перед  Клубом были поставлены две основные цели, которые он должен был постепенно осуществлять. Первая цель — способствовать и содействовать тому, чтобы люди как можно яснее и глубже осознавали затруднения человечества. Очевидно, что эта цель включает изучение тех ограниченных и весьма сомнительных перспектив и возможностей выбора, которые останутся человечеству, если оно срочно не скорректирует наметившиеся ныне тенденции мирового развития. И вторая цель — использовать все доступные знания, чтобы стимулировать установление новых отношений, политических курсов и институтов, которые способствовали бы исправлению нынешней ситуации.

Чтобы служить этой двойной цели, Римский клуб стремился по своему составу представлять как бы срез современного прогрессивного человечества. Его членами являлись видные ученые и мыслители, государственные деятели, представители сферы образования, педагоги и менеджеры из более  чем тридцати стран мира. Все они  отличались друг от друга образованием и жизненным опытом, занимали различное  положение в обществе и придерживались разных убеждений и взглядов. Среди  них следует назвать биологов Карла-Гёрана Хэдена из Стокгольма (Швеция), Аклила Лемма из Аддис-Абебы (Эфиопия), философа-марксиста и социолога  Адама Шаффа (Польша), бразильского ученого-политолога Хелио Джагарибе, американского сенатора Клэйборна  Пэлла и канадского сенатора Мориса Ламонтана, бывшего президента Швейцарской  конфедерации Нелло Селио, профессора психологии Ибаданского университета в Нигерии Адеойе Ламбо, который  занимаел пост Генерального директора  Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), заместителя председателя Комитета по планированию Польши Иозефа Паджестку, японского урбаниста Кензо Танге, ученого-натуралиста из Каирского  университета Мохаммеда Кассаса, директора  крупнейшего в Австралии научно-исследовательского медицинского института Гаса Носсаля, сотрудника Института психического здоровья Энн Арбор в Мичигане Джона Платта.

Римский клуб по самой своей природе  не может служить интересам какой  бы то ни было отдельной страны, нации  или политической партии и не отождествляет себя ни с какой идеологией; смешанный состав не позволяет ему целиком присоединиться к позиции одной из сторон в раздирающих человечество на части спорных международных делах. У него нет и не может быть единой системы ценностей, единой точки зрения, он вообще не стремится к единомыслию. Выводы проектов, организатором которых он выступает, отражают мысли и результаты работы целых групп ученых и никоим образом не могут расцениваться как позиция Клуба. И тем не менее Римский клуб отнюдь не аполитичен, более того, его как раз можно назвать политическим в самом истинном, этимологическом значении этого слова. Ибо, способствуя изучению и осмыслению долгосрочных интересов человечества, он на деле помогает заложить новые, более прочные и созвучные времени основы для принятия важных политических решений и одновременно заставляет тех, от кого зависят эти решения, осознать всю глубину лежащей на них ответственности.

Профессор Форрестер (Форрестер Джей — профессор прикладной математики и кибернетики Массачусетского  технологического института. Автор  работ по исследованию экономических  процессов с помощью математических моделей) подключился к деятельности Римского клуба в июне 1970 года. Тогда  в Берне проходило годичное заседание, и главной темой наших дискуссий  было предложение Озбекхана, вызывавшее у нас — при всей своей заманчивости — множество сомнений. Тут Форрестер  сказал, что смог бы в весьма короткий срок разработать и привести в  действие модель, имитирующую мировые  процессы и вполне соответствующую  пожеланиям Клуба. Сначала клуб намеревались затронуть слишком много вопросов, однако потом поняли, что невозможно завладеть вниманием публики, говоря сразу чересчур много.

Убедительный, по сути дела инженерный, подход Форрестера, а также его  предыдущие работы давали нам определенные гарантии, что структура и логика задуманной им модели вполне отвечают целям. Эта модель предполагала применение метода системной динамики, который  он разрабатывал уже много лет. В  невероятно короткий, четырехнедельный срок Форрестер создал весьма примитивную, но достаточно всеобъемлющую математическую модель, которая могла грубо имитировать  развитие мировой ситуации с помощью  пяти основных взаимозависимых переменных: населения, капиталовложений, использования невозобновимых ресурсов, загрязнения среды и производства продовольствия.

Форрестер полагал, что системный анализ динамических тенденций этих переменных — для  которых характерен стремительный, а часто и экспоненциальный рост, — а также их взаимодействия дадут  возможность воссоздать и проследить поведение в различных условиях всей системы в целом. Для количественного  определения значений этих пяти решающих факторов он использовал многие данные из книги «Перед бездной» и некоторых  статей Аурелио Печчеи , посвященных  мировым макропроблемам. Выбрав затем допустимые уровни взаимодействия, он исследовал перекрестное влияние этих процессов друг на друга. Аналитические основы построения модели, предназначенной для имитации мировых процессов, были рассмотрены в его предыдущих работах, посвященных изучению промышленных и урбанизированных систем, поэтому поистине качественный скачок заключался в том, чтобы перейти от подобных микросистем к глобальной макросистеме. Он дал этой новой методике название мировая динамика.

Решающее  совещание состоялось в июле 1970 года и Кембридже (США), в Массачусетском технологическом институте. Рабочая  программа была рассчитана на десять дней, и, прибыв в Кембридж, члены  Клуба узнали, что математическая мировая модель уже прошла ряд  пробных испытаний на машине. Эта  модель, которую Форрестер назвал «МИР-1», состояла из более чем сорока нелинейных уравнений, описывающих  взаимозависимость выбранных переменных; несколько пробных прогонов на машине позволили проверить согласованность  модели и выявить некоторые ошибки и погрешности. Затем он переформулировал модель, превратив ее в «МИР-2», и  принялся за проверку. Так родилось первое поколение компьютерных моделей, предназначенных для исследования долгосрочных тенденций мирового развития.

Даже самые первые модели — при  всей их примитивности и порой  несовершенстве — могли вполне убедительно  и впечатляюще имитировать динамику реального мира. В процессе изучения пяти выбранных критических параметров и их взаимодействия на более высоких  уровнях появлялись выводы о неминуемой катастрофе, требовавшей немедленных  мер, направленных на то, чтобы приостановить  опасную склонность человеческой системы  к росту. Несомненно, Форрестер заранее  интуитивно предвидел эти предварительные  выводы, что несколько колебало его  уверенность в их правильности, так  как выводы моделирования обычно противоположны ожидаемым, то есть «контринтуитивны». Что касается меня, то я уже давно  был убежден, что стремительные  процессы, охватившие широкие области, не могут привести не к чему иному, как к ситуациям неконтролируемым и нежелательным.