Понятия «общество» и «общественное» в социальной философии С.Л.Франка

Смысл общественной жизни философ видел  в выявлении Богом заложенного  в его основу принципа любви к  ближнему. Соответственно цель общественной жизни связывалась им с возможно более полным воплощением в совместной человеческой жизни всей полноты Божественной правды и добра как онтологически укорененных начал. Характеризуя свою социальную философию, С. Л. Франк писал: «Мои религиозно-общественные воззрения я определяю как «христианский реализм». В нем признание божественной первоосновы и потому положительной религиозной ценности всего конкретно-сущего сочетается с усмотрением рокового несовершенства его эмпирического состояния и потому ограниченности возможностей его чисто человеческого совершенствования».

Идея  богочеловечества также лежит в  основе франковской трактовки политической сферы общества. 
 
 

3.Взгляды на общество в политической философии

С. Л. Франка 
 
 

Размышления об обществе Франк продолжает в своей  политической философии, в которой  рассматривает такие вопросы, как происхождение и сущность государства, формы правления и др. Его интересовал также философский смысл социально-политических процессов, протекавших в России и в мире.

Мыслитель считал, что предмет политической философии связан, в первую очередь, с решением проблемы «правомерности известных общественных отношений», их значения и необходимости. Сама постановка проблемы правомерности тех или иных политических отношений в мировоззрении философа тесно сопряжена с анализом естественных процессов развития общества. Одна из составляющих этого анализа — проблема происхождения и сущности государства.

Появление государства С. Л. Франк связывал с мощным экзогенным фактором (вмешательством иноземцев). Возникновение государства — это постепенный и органический процесс. Ему предшествует «детский» период развития общества. На этом этапе существуют правила и привычки, формирующиеся стихийно, никем сознательно не вводимые и имеющие непосредственную религиозную санкцию. «Такое общество, — пишет философ, — не знает истории, ничего не творит и не созидает; оно просто длится, пребывает в лоне сверхвременного единства или растет и развивается непроизвольно: независимо от чьего-либо намерения и творческой воли». Конец этому «растительному» состоянию кладет внешняя опасность, стимулирующая самозащиту и самоукрепление общества.

Государственное единство оформляется в ходе проявления созидательного творческого мужского начала в общественной жизни. Когда обществу грозит гибель от врага или внутренних раздоров, из политически аморфной, неподвижной и косной среды выделяется «группа смельчаков, молодежи, одушевленной героической волей и объединяющейся вокруг своего естественного, самими своими природными дарованиями как бы предуказанного вождя». Властное водительство такого вождя или князя и его дружины спасает общество от внешней опасности. В обществе возникает некий орган защиты, требующий сознательной организации и дисциплины. Первоначально он имеет военно-административное значение, позднее становится учреждением, объемлющим все стороны общественной жизни. Постепенно создается прочная действенная организация, объединяющая разъединенные племена в единое целое — государство.

Философ считал ошибочным утилитаристский  взгляд, сводящий суть общественных отношений  к простому обмену услуг. В подходе  к общественному сотрудничеству как к простому удовлетворению личных эгоизмов он видел зародыш грядущей неустойчивости общественного бытия. Поскольку всякий общественный порядок основан на соучастии людей в устроении жизни, постольку и смысл бытия государства, по его мнению, заключен не в служении внешней корыстной цели, а в охранении интересов общества как соборного лица, как сверхвременного единства. Там, где у различных слоев общества есть нравственное сознание соучастия в совместном служении правде, подчеркивал Франк, там связь между властью и подвластными крепка, а сама власть обретает сверхчеловеческое, мистическое значение. При таком условии даже факт выбора государственного деятеля обретает смысл не простого человеческого голосования, а избрания «приказчика, служителя правде».

С. Л. Франк  неизменно подчеркивал, что жизнь  общества не исчерпывается жизнью государства, и указывал на громадную роль в ней гражданского общества. Государство и гражданское общество, считал он, тесно связаны, но государство есть начало планомерности в общественной жизни, а гражданское общество есть начало спонтанности и свободы.

Неотъемлемым  спутником всякого общества, где меньшинство властвует над большинством, считал Франк, является неравенство. Иерархизм межчеловеческих отношений является вечным спутником государства. Принцип иерархизма порожден природой самого общества, являющегося це лостной системой, требующей руководящей руки.

Важность  и нужность иерархизма вытекала, по Франку, также из объективной необходимости  реализации функции квалифицированного и нравственного служения интересам  целого. Так как эту функцию  не в состоянии выполнить все, необходим отбор и выявление «лучших» и умелых, которые будут руководить «худшими». Тем не менее, подчеркивает мыслитель, следует иметь ввиду, что всякая длительно существующая форма иерархизма с замкнутостью классов и групп склонна к вырождению.

Апология общественного иерархизма сочеталась у Франка с критикой демократической идеи «всеобщего равенства», популярной в Европе XIX—XX столетий. Мыслитель считал, что задача утверждения «начала равенства» как незыблемого верховного принципа общественной жизни генетически связана с гуманистической идеологией обоготворения человека, причем не в его идеальном, а в его «теперешнем» состоянии. Франк был далек от идеализации человека, от рассмотрения его как «меры всех вещей». Человек, считал он, способен как к добру, так и ко злу. Он может быть агрессивен, жесток, ленив и эгоистичен. Люди не равны по своим физическим, душевным свойствам, по социальному положению, обязанностям. «Греховность» и прирожденная неодинаковость людей делает идею равенства эмпирически неосуществимой. Задача совершенствования общественного устройства заключается не в том, чтобы удовлетворить завистливое стремление людей «быть как другие», а в том, чтобы поставить каждого в соответствующее его достоинствам и способностям место. Когда человек обретает надлежащее ему место в иерархической лестнице, он обретает и равное достоинство. «Есть только одно отношение, в котором все люди действительно, т. е. онтологически, равны, — писал философ, — и в котором поэтому они должны блюсти равенство: это есть их отношение к Богу». Равенство в политической философии Франка понимается не как равенство прав и притязаний человека, не как «эгоистическая обида за себя и желание, оглядываясь на другого, получить столько же», а как равенство достоинства и обязанностей. Равенство есть прежде всего «всеобщее священство», связанное с религиозно-нравственным предстоянием перед Богом.

Гарантией устойчивости общества является, считал Франк, его внутренняя духовная спаянность, солидарность, «зиждущаяся на живой  близости, на великом нравственном принципе любви к ближнему». Чем прочнее эта солидарность, тем устойчивее общество. Конкретными носителями начала общественной устойчивости являются, по мнению философа, традиции. Они обеспечивают продолжение жизни прошлого в настоящем и защищают общество от потрясений. Франк не боготворил традиции. Он понимал, что если принцип охранения очень силен, то общественная жизнь замирает в неподвижности и творчество исчезает. Гармонию и устойчивость общественного целого обеспечивает двуединство традиции и творчества. Однако там, где принцип творческой инициативы не вызревает в лоне традиции, там он внутренне бессилен, ничего не рождает, а лишь разрушает то лоно, в котором совершается. Порыв народного самовыражения в рамках традиции приводит к тому, что общество становится орудием произвола кучки властвующих. Тогда в нем созревает атмосфера социальной агонии. Созрев, она разрешается через социальные революции — разрушительные духовно-психологические «взрывы анархических страстей, накопившихся в человеческих душах».

С. Л. Франк  особо подчеркивал разрушительный характер радикальных революций, одержимых  немотивированным утопическим активизмом. «Радикальные революции, которые ставят себе целью истребить из общества все его прошлое и построить  жизнь заново из ничего, — писал он, — в сущности, столь же безумны и неосуществимы, как попытка вылить из организма всю накопленную им кровь и влить в него новую; и если бы они удались, они привели бы просто к смерти общества». Если после проделанных экспериментов израненное общество все-таки в дальнейшем оживает, то это, считал философ, есть результат действия сохранившихся в нем здоровых сил прошлого. Франк особо подчеркивал разрушительный характер способа осуществления общественных преобразований, свойственного этим революциям, их насилие над живой жизнью. Именно поэтому, отмечал мыслитель, «классической темой» революции, повторяющейся в бесконечных вариациях, является превращение героев, одержимых самоотверженной жаждой установить на земле добро в диких извергов, водворяющих анархию или бесчеловечный деспотизм. В этом смысле революции становятся родственными контрреволюциям и любым другим насильственным формам осуществления абсолютных идеалов общественно-духовного устроения общества.

Но С. Л. Франк видел и позитивный смысл революции, если она принимала характер великой народной революции (к таковой он относил Февральскую 1917 г. революцию в России), хотя считал ее не результатом сознательной деятельности, а спонтанным духовно-нравственным событием, рожденным потрясением народной души. Такие революции зреют и вырастают молчаливо в таинственной глубине страдающей и оскорбленной единой народной души, в подсознательных глубинах которой живут «мученические образы не отомщенных, замученных и погибших». Даже если заставить стереть эти образы из народной памяти, устранить их из народных чувств и бессознательных порывов невозможно. Именно поэтому социальные революции нельзя свести лишь к торжеству бесчинства и корысти. Хотя всякая революция сопровождается вихрем бесчинств, свои силы она черпает в бескорыстной вере ее творцов, в их порыве к объективной правде.

Негативный  момент всякой революции философ  связывал с утратой сверхвременного  момента устойчивости в общественном развитии. Он как социолог приходил к выводу о закономерной «убыточности революции». С точки зрения этой закономерности всякая революция обходится народу слишком дорого, не окупая всех издержек. Ускорение темпа некоторых социальных и духовных процессов, которые совершались уже до революции и совершились бы и без нее, покупается ценою таких жертв и разрушений, в силу которых страна в других отношениях оказывается отброшенной далеко назад.

С. Л. Франк  с социально-философских позиций  критиковал «узкий политицизм», однобокое  преувеличение роли тех или иных отвлеченных политических принципов в жизни общества и человека. Отрыв этих принципов от реальности и придание им статуса абсолютной истины он называл «политическим кумиротворчеством», к анализу метафизических истоков которого обращался в своих работах («Философские предпосылки деспотизма» (1907), «Этика нигилизма» (1909), «Крушение кумиров» (1924) и многие др.)

Исходя  из метафизической предпосылки относительности  человеческого знания, С. Л. Франк  критикует современных ему «католиков демократической религии». Фанатичные приверженцы демократии, по его мнению, рассматривают абсолютно истинными два одинаково неправомерных тезиса. Первый — человек по своей природе совершенен и добр, и второй — большинство всегда право. Еще Платон, подчеркивает философ, указывал на несовершенство человеческой природы, на неизбежность господства в массе слепых предрассудков, на неспособность большинства возвыситься до понимания истинных нужд и потребностей общества. Придание своеволию массы статуса непогрешимости приводит к вырождению власти в деспотизм большинства. Кроме того, сама истина не есть арифметическая сумма. Она не является в готовом виде и не может быть добыта и утверждена никакими механическими средствами, в том числе и путем всеобщего голосования.

Если  в дореволюционных работах философ еще находил аргументы в защиту демократии, подчеркивал ее позитивную роль (освобождение от опеки и «уничтожение привилегий немногих на господство»), то в более зрелый период его критика демократического правления приобретает более последовательный характер. Он подчеркивает абстрактность таких демократических установок, как «воля народа», «права человека», их умозрительную отвлеченность и неспособность лечь в основу стабильной общественной жизни. Поскольку республиканское демократическое сознание, подчеркивал Франк, понимает народ как живущее в данный момент поколение, постольку оно прерывает общественную преемственность и нарушает устойчивость, общественной жизни. Произвол «избирательного стада» может быть не менее вреден, глуп и преступен, чем произвол отдельного человека.

С общей  социально-философской точки зрения, демократическому принципу самоопределения  отдельного поколения можно и  нужно противопоставить начало наследования. Характерным политическим выражением начала наследования являлась, по мнению философа, монархия как теократически обоснованная наследственная верховная власть. Идея царя как помазанника Бога, считал Франк, глубоко верна, так как ясно выражает «интересы общества как сверхвременного единства, как соборного лица». Откровенные симпатии Франка к конституционной монархии как к форме правления, обеспечивающей твердую государственную власть, устойчивость и стабильность общественного развития, не означали рассмотрения этой формы в качестве априорно заданного общественного идеала, который можно навязывать кому бы то ни было. Верность и осуществимость общественного идеала Франк связывал с соблюдением целого ряда конкретных условий. Прежде всего, свободно выбранный идеал должен соответствовать общим, вечным принципам общественной жизни. Кроме того, он должен быть в согласии с характером того эмпирического материала, к которому он прилагается. К эмпирическим условиям, требующим несомненного учета в деле выяснения применимости того или иного идеала, Франк относил: