Понимание и мышление

2.3. Языковые средства  рефлексивного понимания.

    Нацеленная  на производство знаний, научная  деятельность осуществляется в  объективирующей установке.  Означает  ли это, что наука не в  состоянии преодолеть натурализм, избежать гипостазирования конструируемых  ею понятий? Смена объективирующей  установки на перформативную  не панацея от натурализма  и вообще не может быть эффективной.  Попытка Дж. Сёрла обосновать  субъективную онтологию сознания, а вместе с ней возможность  теоретизирования от первого  лица имеет следствием еще  менее «благородный» натурализм, чем тот, который, казалось  бы, уже преодолён. Натуралистическое гипостазирование не чувствительно к установке субъекта коммуникации: понимание лишь тогда может называться пониманием, когда возникает как у первого-говорящего-лица, так и у слушающего, воспринимающего его третьего лица, находящегося в объективирующей установке. Между тем гипостазирования возможно избежать, если интерпретатор займет рефлексивную позицию. Рефлексивный субъект сознает, что оперирует не смыслами, якобы данными ему как они есть, но знаниями о смыслах, конструируемыми в ситуации деятельности, в которой он играет роль теоретика или методолога.

    В одном случае классического рационализма объективируется гипостазированные смыслы, наделенные самостоятельным и, по его мнению, независимым от исследования существованием. В другом - случае

Неклассического и  постнеклассического рационализма – ученый осознаёт, что не имеет  дела с реальностью самой по себе, как полагал прежде, но участвует  в актах мыслительной и предметной деятельности, направленной на получение  знания. Рефлексивный выход позволяет  ученому и методологу увидеть  как принципиальную невозможность  путем истолкования или комментария  отделить означаемый смысл от означающего  его текста, так и фатальную  несамотождественность смысла текста по мере того, как текст перечитывается и переосмысливается заново. Включая текстуальность в текст, рефлексный субъект тем самым избегает гипостазирования смысла. Интерпретация знаковой формы, понимания ситуации деятельности рассматривается им как одно из возможных в данный момент «прочтений», обусловленное методами, средствами и задачами, выбранными в связи с целью исследования.

    Рефлексивная  объективация конструирует смысл… 

2.4.  Рефлексивный механизм  иронического понимания.

    Происходящие  от греческого ειρωνεία в древнем слово  «ирония» обозначало  «говорить», «заговаривать», «пользоваться заговором», «лечить». В последнем значении ирония обозначала не столько обман с помощью слов, сколько сократическое умение добавиться высших объективных целей, в том числе не без помощи самоуничтожения. Контраст видимого и скрытого смысла,  достигаемый отрицательными средствами, это контраст сказанного «да», за которым читается «нет», и «нет», которое по сути является «да».

    Достаточно  придать речи немного иронии  или самоиронии, и тогда ее  смысл не просто обретает новые  краски, но и создает картину  и образ, смысл которой оказывается  существенно иным, новым. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Оксюморон как рефлексивное начало и конец  языковой игры.

    Будучи включены в языковую игру, а значит, уже понимающие, мы не можем выделить отдельный образец деятельности, обеспечивающий наше понимание, без того чтобы не договориться об искусственных ограничениях. Это означает, что вне целого поля предпонимания и образцов деятельности отдельного образца попросту не существует. Знание о смысле языковой игры подразумевает, что мы умеем рассматривать нашу коммуникацию и деятельность в динамике – от начала и до конца, от понимания до рефлексивного осмысления. Начало и конец любой языковой игры представляют собой искусственно налагаемые на игру ограничения, поскольку, изучая рефлексивную деятельность, мы и сами становимся ее частью и учувствуем в ее осуществлении, пока, что называется, находимся в ясной памяти и трезвом уме. Пограничным маркером языковой игры с точки зрения философии является симулякр, или образ без подобия, с точки зрения стилистики- оксюморон, сочетающий логически несовместные понятия. Согласно классической логике оксюморон есть не что иное, как бессмысленное нагромождение слов, пустое понятие. Однако именно оксюморон втягивает нас в диалог с хаосом симулякров и, провоцируя рефлексивное осмысление, заставляет задуматься над видимым противоречием, а позднее – придумать ему смысл. 
 

Заключение.

    Подведем итоги. Утверждение о том, что язык является логически производным от интенциональности, более фундаментальной, чем наша вербальная способность, приводить к субъективации понимания. Отсюда возникают недоразумения, связанные с определенным пониманием как способности, развитой в разной степени у разных индивидов. Так называемая «способность понимания» Не есть атрибутивная характеристика организма, тем более - общественного индивида. Представления о «способности понимать» развивались исторически по мере того, как складывалось значение о культурно-интентуме той или иной эпохи. При этом содержание этих представлений определялось интенциями мыслительной и предметной деятельности таким образом, чтобы ключевые понятия картины мира, без которых не могло состояться оформление культур-интентума, могли быть применены и по отношению к самому феномену понимания. Бог не только создает мир, но еще и понимает его в акте единого созерцания; наука не только открывает законы природы, но и находит способ их истолкования; мифические существа не только олицетворяют порядок космического мироустройства, но и доносят до людей волю богов. Это означает, что, рассуждая о «способности понимания», теоретики на самом деле выделяли, описывали и преобразовывали рефлексивные механизмы, благодаря которым (1) в социо-культурной среде субъектами понимания прагматически значимым образом присваивался инвариантный остаток знаков и текстов и (2) осуществлялась сообщаемость смысла в коммуникативных системах.

    Прагматическая  и герменевтическая точка зрения позволяют изучать сознания в его объективациях в действиях и языке. Их преимущества суммируются в деятельностном подходе к сознанию, благодаря которому возможна объективная онтология сознания. Эта онтология не может быть не задана ни в синхроническом понятийном слое, ни в вещественном мире натуралистической науки. Эта онтология организуется во круг диахронической оси образования новых смыслов в рефлексивных механизмах понимания мыслительной и предметной деятельности.

   Однако именно такое историческое прочтение сознания выявляет социокультурную динамику понимания, метафорическим образом который может служить сценарический диалог джазовых оркестрантов, набрасывающих каждый свой музыкальный рисунок, но между тем объединенных усилием общей воли и состязательным характером творческого напряжения.

Список  литературы.

1. Соловьёв О.Б.  «Понимание и мышление». -Новосибирск:  НГУЭУ, 2007.-Ст.47-54

2. Соловьёв О.Б. Научный журнал «Вестник» НГУЭУ, 2009. Ст. – 149-170

3. Соловьёв О.Б   «Понимание и культура».- Новосибирск: НГУЭУ  2005

4. Щедровицкий Г.П   «Рефлексия в деятельности» 1994. -№ 3-4