Павел Флоренский: истоки духовности и культуры

     СОДЕРЖАНИЕ

Введение 

1. Павел Флоренский: истоки духовности и культуры

2. П.А. Флоренский и русская философия

Заключение

Список литературы

     ВВЕДЕНИЕ

     В знаменитой лекции о Павле Флоренском о. Александр Мень сказал: "Флоренский - это человек, которого никак нельзя однозначно охарактеризовать… Это фигура, хотя и вызывавшая и вызывающая сегодня споры, безусловно, огромного масштаба. А споры вызывали все - и Пушкин, и Леонардо да Винчи (…) Тот, о ком не спорят, никому не интересен".

     Один  из близких друзей Флоренского и  во многом его единомышленник Сергей Николаевич Булгаков (о. Сергий) дал  наиболее общее определение духовного  пути Флоренского; его вывод был  очень определенным: "Духовным центром  его личности, тем солнцем, которым  освещались все его дары, было его  священство". А еще раньше другой близкий Флоренскому человек  и мыслитель, Василий Васильевич Розанов, "в качестве самого существенного  его определения" назвал Флоренского "tepevs" (именно по-гречески), священник.

     Почему  эта причастность к кругу священнослужителей есть главное? Ведь практически все  русские мыслители этого времени  утверждали свою веру в Бога, свою религиозность. Но есть и громадная, именно мировоззренческая разница, которая меняет сам строй жизни и мысли - священник главной целью жизни своей полагает литургически-евхаристическое, культовое служение. Для него культовое служение - теургия - становится "средоточной задачей... жизни, как задача полного претворения действительности смыслом и полной реализации в действительности смысла". Нет, конечно, священство не сводится только к этому, но в жизни Флоренского именно культ стал определяющим все иные стороны деятельности, ведь для него "культ - устроение жизни, к которому восходят все святыни жизни, мысли и дела христианского. Культ есть священная и единственная основа для живой мысли, творчества, общественности".

     Рассматривая  философию Павла Александровича Флоренского, можно сделать вывод, что значение этого философа для  наших дней огромно. И потому тема моего реферата "П.А. Флоренский и русская философия " актуальна в нынешней философской мысли, требующая, конечно, своего раскрытия.

     Задачей реферата является анализ философии П.А. Флоренского в контексте отечественной культуры, где освещены вопросы становления П. Флоренского как философа и религиозного деятеля, его взаимосвязь с русской философией и культурой.

     1. Павел Флоренский: Истоки Духовности и Культуры

     Павел Александрович Флоренский (1882-1937) - ученый, религиозный философ и священник. Родился Павел Александрович  около станции Евлах Закавказской железной дороги (ныне республика Азербайджан) в многодетной семье инженера-железнодорожника. Обучаясь в Тифлисской гимназии, увлекся  естественными науками. Однако, по собственному признанию, под влиянием творчества Л. Н. Толстого пережил духовный кризис. Флоренский приходит к выводу об ограниченности, недостаточности физического знания о мире, теряет гносеологический оптимизм. Тем не менее в 1890 г. он поступает на физико-математическое отделение Московского университета, которое оканчивает в 1904 г.

     В университете он имел возможность слушать  лекции Л. М. Лопатина и С. Н. Трубецкого, направившие его религиозно-философские  искания к "метафизике всеединства" Вл. Соловьева. Именно здесь Флоренский сближается с молодыми людьми, которым  были не безразличны идеи "богоискательства", обновления православия. Среди них были В. Эрн, С.Н.Булгаков и др. "Произвести синтез церковности и светской культуры, вполне соединиться с Церковью, но без каких-нибудь компромиссов, воспроизвести все положительное учение Церкви и научно-философское мировоззрение вместе с искусством и т. д. - вот как мне представляется одна из ближайших целей практической деятельности", - писал Флоренский в письме к матери, датированном мартом 1904 г. Увлечение этими идеями приводит молодого ученого к участию во вновь созданном студенческом кружке - секции истории религии, а затем в Московскую духовную академию, в стенах которой он получил богословское образование, где в 1908 году утвержден в должности и.о. доцента по кафедре истории философии и в которой преподавал по 1919 гг.

     В 1911 году Павел Флоренский принял сан  священника, не занимая приходской должности.

     Важнейшим событием в жизни Флоренского  в тот период явилась защита магистерской диссертации "О духовной истине", которая была позднее опубликована под названием "Столп и утверждение  истины" (1914). Отличительная особенность  этого, едва ли не основного, сочинения  Флоренского заключается в наличии  обширных приложений, содержащих экскурсы в разные области научного знания и призванные служить подтверждением развиваемых в работе идей. Книга "Столп и утверждение истины" не осталась незамеченной. Она привлекла  внимание к творчеству Флоренского, вызвала интерес читающей публики. Высказанные им идеи порождали споры  среди религиозно настроенной интеллигенции, некоторые из них получали (и получают поныне) высокие оценки в богословских кругах.

     Флоренский  оставил обширное богословское и  религиозно-философское наследие. Им написаны работы, посвященные церкви, раскрытию сущности религиозной  веры, философии, а также лекции по истории философии: "Вопросы религиозного самопознания" (1907), "Общечеловеческие корни идеализма" (1908), "Первые шаги философии" (1917), "Космологические антиномии И. Канта" (1909) и др. Культурология П. А. Флоренского представлена в работах "Культ, религия и культура" (1918), "Культ и философия" (1918), "Философия культа" (1922), "Иконостас" (1921 - 1922), "Разум и диалектика" (1914), а также в статье "Христианство и культура", написанной для английского журнала "The Peligrim" и опубликованной в 1924 г. Многие из его работ были переизданы за последние десятилетия в журналах, издаваемых Московской патриархией.

     О своей социально-политической позиции  Флоренский заявил проповедью "Вопль  крови" (1906), направленной против вынесения  смертного приговора лейтенанту Шмидту, за что был заключен в тюрьму. Он не встал на путь активных выступлений во имя радикального обновления социального порядка, к которым призывали некоторые из его соратников по студенческому кружку и объединившиеся вокруг "Христианского братства свободы".

     После 1917 года Флоренский являлся ученым секретарем и хранителем ризницы  Комиссии по охране памятников искусства  и старины Троице-Сергиевой Лавры. Позднее он принимал участие в  научно-исследовательских работах  в связи с планом ГОЭЛРО, редактировал Техническую энциклопедию. Флоренский читал лекции, вел исследования в  области конкретных наук - математики, лингвистики, физики, а также в  области техники. Часть его работ  этого периода опубликована в  советских журналах и научных  сборниках.

     В результате несправедливых обвинений  П. А. Флоренский в 1933 г. был репрессирован. В 1958 г. Московский городской суд  вынес решение о его посмертной реабилитации.

     П. А. Флоренский - интересная и своеобразная фигура в истории русской богословской и религиозно-философской мысли  первой трети XX в. Разносторонние научные  интересы сочетались у него с приверженностью  церковным традициям. Его отличали поэтическая одаренность и склонность к религиозно-философским изысканиям.

     В учении Флоренского обнаруживаются противоречия. При этом сам он не только не избегает, а скорее сознательно  стремится выявить их и в области  научного мышления и в области  религии. Это нашло отражение  в разработанной им на основе философии  Канта своеобразной концепции антиномизма.

     Исследователи творчества Флоренского справедливо  полагают, что автор сочинения "Столп  и утверждение Истины" "не успел  в полной мере опубликовать своей  антроподицеи", в силу чего "реконструкция его учения о человеке является трудной проблемой". Основы антроподицеи были заложены Флоренским уже к периоду написания литературоведческого труда о Гамлете, в котором он, толкуя перипетии борьбы в датском принце христианского сознания с родовым, следовал совету учителей Церкви "искать в Евангелии разрешения каждого жизненного вопроса", поскольку в Новом Завете "есть свое соответствие" для "каждой реальной ситуации". По ряду причин, однако, даже в книге "Столп и утверждение Истины" мысли эти не получили законченного вида, и Флоренскому пришлось обещать, что данная задача будет выполнена в ближайшем будущем - в работе "О возрастании типов", которая должна показать, "как же именно возникает идея авторитета Христова" и "как происходит таинственное возрождение души". Поэтому вполне понятно, что в "Воспоминаниях", охватывающих самый ранний период жизни Флоренского (предположительно до 1898 - 1899 гг.), не могло быть и речи о более или менее основательной постановке вопроса о феномене Человека, тем более что сама эта Проблема ("открытие человека как начала познавательного") стала актуальной для Флоренского лишь в его университетские годы. Несмотря на то что "Воспоминания" были адресованы детям автора, они остались незаконченными, причем их сюжет, развертывающийся по следам мифа о Сотворении мира, остановился на самом важном месте - у проблемы Человека, созданного Творцом, и самого Творца. Вследствие этого, а также ввиду авторского стремления "не забегать вперед" в обрисовке своего духовного развития, обзор интересующего вопроса по необходимости должен преследовать скорее "негативные", нежели "положительные" цели, т. е. рассматривать в первую очередь причины и соображения, по каким Флоренский в данный период был не в состоянии подойти вплотную к проблеме Человека.

     Разбирая  вопросы взаимоотношений природы  и культуры, космологии и антропологии, Флоренский позднее высказал основополагающую для него мысль о том, что "весь человеческий род есть только ничтожная  часть природы"; развитие этой мысли  в итоге оспаривало определение  человека как "homo sapiens", отдавая предпочтение "менее возвышенному" определению его как "homo faber". "Человек - ремесленник" - вот ситуация человека в космическо-бытийственных масштабах; он не творец, во всяком случае он далек от того, чтобы верховодить законами космического существования. С другой стороны, рисуя пеструю картину человеческой массы в Батуме, ее разных языков и говоров, запахов, звуков и цветов, Флоренский в этом множестве и разнообразии раскрывает бесконечность "производительной мощи природы", в творческом отношении стоящей над Человеком; поэтому дома человеческие могут исчезнуть, не оставив никаких духовных следов своего прежнего бытия, тогда как духовная жизнь развалин "гармонически объединялась с жизнью природы". Отнюдь не случайно Флоренский писал в одном из писем 1904 года Белому: "Мы не можем сочинять символы они - сами приходят. Когда исполняемся иным содержанием" любой формой творчества человек обязан не столько своим внутренним потенциям, сколько знакам извне, из природы.

     В ряде фрагментов своих воспоминаний Флоренский заверяет в своей любви  к родителям и родным, однако подобные утверждения суть не что иное, как соблюдение этикета, обусловленное характером и назначением текста. "Мне странно думать сейчас, а тем более писать, что в такой насыщенной взаимным признанием и взаимной любовью семье, как наша, я в сущности, может быть, никого не любил, то есть любил, но любил Одну. Этой единственной возлюбленной была Природа". Известно, что из всех родных Флоренский выделял тетю Юлю, которую он любил "нежно и страстно", но "без внутренней мотивированности, а за ее отношение к природе". В природе (в веществе) Флоренский находил то, чего, на его взгляд, не было в людях, — правду, красоту и нравственность. По его разумению, люди способны и любить, и не любить в зависимости от их желания, цветы же любят спонтанно и бездумно, ибо такова суть природы. Люди вообще страдают одиночеством "на разные лады", они "вредят" друг другу (хотя бы так, как "повредили" автору воспоминаний в его детстве, — "сплошным теплом", "сплошной лаской", "сплошной порядочностью и чистоплотностью"); отправляясь в экзотические края, они поэтому ищут не контактов с другими людьми, а прикосновений природы. "Бежал" от людей и сам Флоренский: в раннем детстве — в объятия природы, в школьные же годы — в науку. Природа, однако, тоже "скрывалась" от людей; один лишь автор был ее "любимцем", ему одному она посылала свои "знамения", вследствие чего они с природой "знали, чего другие не знают и знать не должны".

     Любовь  к природе, к "таинственному" и "особенному" в ней, нe поддающемуся разгадке, заслонила интерес молодого Флоренского к истории и человеку.

     Своих родителей Флоренский считал жертвами русской истории; себя же самого ему  не хотелось видеть ни среди жертв  истории, ни в жестком жернове  семейного воспитания. Отцовские замыслы касательно "замкнутого мирка" семьи, "островного рая", "изолированного от окружающего", в котором царили бы "человечность", "теплота" и "мягкость", якобы способные заменить "религиозный догмат", "метафизическую истину", "право" и даже "мораль", юному Флоренскому претили, и он их всячески отвергал внутренне, уходя от утопических идей о семье — прообразе "нового человеческого рода" и "сгустке чистейшей человечности" — в мир природы с ее тайнами и мистикой; как это ни странно, единственным табу, не нарушенным молодым Флоренским, был религиозный запрет, вследствие чего он в детском возрасте не только не узнал, что такое просфора, но и о чем повествуется в Евангелии от Матфея. Из отцовского дома Флоренский вынес не так уж мало полезного для своей будущей деятельности, однако его в целом справедливое осознание ограниченности миропонимания взрослых имело и негативный оттенок: он стал равнодушным к людям, не доверял им, по сути разделял отцовскую "невысокую" их оценку и "недолюбие" к ним. "Воспоминания" пестрят иллюстрациями этого рода, объясняя попутно, почему их автор сравнительно с опозданием заинтересовался феноменом человека.