Основной вопрос философии

Некоторые ученые пытались использовать концепцию  субъективного идеализма в качестве философской основы физической науки. Для преодоления кризиса в  физике конца XIX—начала XX вв. известный  австрийский физик Эрнст Мах  и выдающийся французский математик Анри Пуанкаре сделали попытку представить научное знание как произвольную субъективную конструкцию, созданную человеческими органами чувств и мышлением. Законы природы, например, они рассматривали как результат соглашения ученых (такой подход назывался конвенционализмом). Природа неопределенна и аморфна, в ней нет строгих законов. Поэтому то, что мы называем законами науки — это в основном создание человеческого разума, который может истолковывать природу так, как вздумается человеку (точнее — научному сообществу). Подробнее мы рассмотрим эти взгляды в разделе, посвященном позитивизму и неопозитивизму.

Субъективно-идеалистическая  концепция познания не дала положительных  научных результатов. Прорыв на новый  уровень понимания физических явлений  совершили не Мах и Пуанкаре, а Альберт Эйнштейн, опиравшийся в своих исследованиях на философскую традицию европейского рационализма (Р. Декарт, Б. Спиноза) и естественнонаучный материализм.

Итак, на протяжении практически всей истории философии  происходила полемика, теоретическая  борьба между двумя главными направлениями  философии — материализмом и  идеализмом. Эти направления были связаны в конечном счете с  политической и идеологической борьбой, происходившей в обществе: наиболее революционные общественные движения тяготели, как правило, к материализму, а консервативные — к идеализму.

Вторая сторона  основного вопроса философии  — вопрос о том, познаваем ли мир.

Согласно  здравому смыслу, на основе которого складывались учения первых философов, считается само собой разумеющимся, что существующий вокруг нас мир можно понять, познать, исследовать и т. п. Но более поздние мыслители задавались вопросом: действительно ли мир так понятен и доступен человеку? Сократ склонялся к мысли, что природа вообще непостижима для человеческого познания. Согласно Платону, познание мира идей подобно туманным знаниям узников пещеры о внешнем мире. Скептики первыми остро поставили и подробно проанализировали вопрос о возможности и границах достоверного познания мира. Позже отрицание познаваемости мира было названо агностицизмом. В Новое время классиками агностицизма стали английский субъективный идеалист Дэвид Юм и основоположник немецкой классической философии Иммануил Кант.

Вопрос о  познаваемости мира — реальная проблема, с которой сталкивается любая  наука. Так, античные скептики сформулировали ряд философских аргументов, заставляющих усомниться в простоте и успешности процесса познания. С их точки зрения достоверных критериев, признаков истинного знания не существует. Органы чувств способны искажать картину мира, и не ясно, когда их показания верны, а когда ошибочны. Наука давно пришла к выводу, что мир бесконечен. Как же можно что-либо сказать о природе бесконечного мира, если человеческий опыт всегда был и будет конечным, ограниченным? Возможно ли вообще в таком случае достоверное, обоснованное мировоззрение или же человеческая мысль вечно будет блуждать в потемках ошибок и заблуждений? Если истина иллюзорна и недостижима, то правильнее всего было бы строить общественную жизнь не на научном знании (так делают сейчас во всех развитых странах), поскольку оно гипотетично и ошибочно, а на чем-то другом — например, на религиозной вере, свободной фантазии, иллюзиях и капризах человека.

В связи  со стремительным развитием научного знания в XX в. проблема познаваемости  того или иного круга явлений  действительности стала обостряться  все чаще и чаще.

Приведем  несколько примеров.

В 1920–1930-е  гг. физики начали обсуждать вопрос о так называемом приборном идеализме. Элементарные частицы слишком малы, их в принципе невозможно увидеть, и ученые исследуют их с помощью приборов. Однако в физике элементарных частиц возникают ситуации, когда показания приборов можно истолковывать по-разному. Возникает вопрос: всегда ли ученые способны сделать это правильно? Что если элементарных частиц вообще не существует, а ученые, пытающиеся их исследовать, на самом деле изучают помехи, возникающие в приборах?

Проблема  познаваемости экономических процессов всегда связана с вопросом о достоверности информации. Сбор информации о работе предприятий, фирм или банков нередко бывает осложнен — статистика может умышленно или неумышленно искажаться. Иногда она целенаправленно подгоняется под предвзятые политические концепции и установки. Так, в СССР в директивном порядке устанавливалось, что «у нас нет» инфляции, организованной преступности, забастовок, безработицы, детского алкоголизма и наркомании и т. п. Статистика, отражающая динамику этих явлений, не велась, засекречивалась или искажалась. Возникает вопрос: возможно ли вообще изучать экономические (или любые другие) процессы в обществе, если данные о них неполны или искажены?

Наконец, о  социологии. Здесь проблема искажения  информации предельно остра. Например, при проведении социологических опросов труднее всего так сформулировать вопросы, чтобы ответы на них правильно отражали взгляды испытуемых. Оказывается, при разных формулировках вопросов конечные выводы исследования могут оказаться не просто различными, а противоположными. Как же можно определить, какой метод исследования взглядов и мнений людей дает возможность сделать правильные, научно достоверные выводы?

Задача философии  — сформулировать общие принципы решения вопроса о познаваемости  мира, исследовать процедуры, позволяющие усовершенствовать методы исследования и проверить истинность знания, доказать ее или опровергнуть. На этой теоретической основе другие науки разрабатывают свои специфические методы получения достоверного знания.

Итак, по способу  решения первой стороны основного вопроса философии все философские учения делятся на два типа — материалистические и идеалистические. По способу решения его второй стороны философские концепции разделяются на признающие познаваемость мира и отрицающие ее (т. е. агностические).

Конечно, такая  традиционная формулировка основного  вопроса философии затрагивает  только самый простой, абстрактный  его уровень. В этом виде он излагался  в известной работе Ф. Энгельса «Людвиг  Фейербах и конец классической немецкой философии», а также в учебниках философии, издававшихся в СССР. Однако этот вопрос может быть сформулирован на более глубоком уровне, выражающем широкий круг проблем науки и общественной практики. Тогда он превращается из довольно абстрактного, отвлеченного вопроса о мышлении и бытии в важный для науки и мировоззрения вопрос о сущности мира, сущности человека, о месте человека в мире и перспективах развития цивилизации. Этот конкретный уровень раскрытия основного вопроса философии по существу присутствовал в учении И. Канта (его вопросы — что мы можем знать, что мы должны делать и на что мы можем надеяться?), у художника Поля Гогена (откуда мы, кто мы, куда мы идем?). Этот же вопрос раскрывается в учениях о человеке у мыслителей эпохи Возрождения (концепция гуманизма), у Гегеля, Фейербаха, Маркса, Фрейда, Фромма, экзистенциалистов и у многих других современных философов. В то же время традиционный абстрактный уровень изложения основного вопроса философии также необходим для научного мышления: он позволяет выделить главные направления развития философской мысли и те философские понятия, с помощью которых наука осмысляет мировоззренческие вопросы о природе мира и человека. Различные подходы к решению этих узловых для познания проблем мы продолжим обсуждать в следующих главах.

И материализм  и идеализм являются монистическими концепциями. Монизм (от греч. monos — один, единственный) — это философское учение, признающее, что в основе мира лежит одно начало, одна субстанция — или материя, или дух. Кроме монизма в истории философии существуют другие подходы — дуализм и плюрализм. Дуализм (от лат. dualis — двойственный) — это учение, утверждающее, что материя и дух являются двумя самостоятельными, независимыми друг от друга основами, или субстанциями, мира. Они не возникают одна из другой, а вечно существуют параллельно друг другу.

Крупнейшим  дуалистом был великий французский  философ, физик и математик Рене Декарт (1596–1650). Дуализм не оформился  в самостоятельное философское  направление (как материализм и  идеализм), поскольку столкнулся с неразрешимой проблемой. Невозможно объяснить, как взаимодействуют материя и сознание, если они являются совершенно различными самостоятельными субстанциями и не могут, следовательно, иметь ничего общего, никаких «точек касания». В конечном итоге дуалисты вынуждены соглашаться либо с материалистическим, либо с идеалистическим пониманием мира. Тем не менее дуалистические учения время от времени возникают как в философии, так и в других науках. Дуализм проявляется в теории познания И. Канта. В XX в. одним из ярких дуалистов был выдающийся английский психолог Ч. Шеррингтон. Он считал, что человеческий мозг не способен самостоятельно породить мышление и поэтому сознание является результатом действия двух самостоятельных начал: материального человеческого мозга и соединяющегося с ним духа, которые принципиально разнородны.

Плюрализм (от лат. pluralis — множественный) — философская концепция, согласно которой существует множество независимых и несводимых друг к другу начал, или видов бытия (плюрализм в онтологии), либо форм познания (плюрализм в гносеологии). Классиком плюрализма был великий немецкий философ Г. В. Лейбниц (1646–1716), хотя сам этот термин предложил его ученик Х. Вольф (1679–1754). С точки зрения Лейбница, реальный мир состоит из бесконечного множества психически деятельных субстанций, неделимых первоэлементов бытия — монад. Между собой монады (отдельные вещи, субстанции) находятся в отношении предустановленной гармонии, которая была создана Богом. Таким образом, философский плюрализм сближается с религиозным и идеалистическим взглядом на мир. Основными, наиболее последовательными и фундаментальными, направлениями в философии оказываются в конечном итоге монистические концепции — материализм и идеализм.

Кроме основного  вопроса философии в ней существует еще один, второй по значению фундаментальный вопрос — о движении и развитии. Его можно сформулировать таким образом: развивается ли мир или остается постоянным и неизменным?

Идея развития природы и общества в ее современном  виде возникла только в XVIII–XIX вв. В древности — например, у Гераклита — речь шла только о всеобщей изменчивости мира, его непостоянстве и об источнике всех изменений — противоречии. Гераклит стал создателем философского учения о всеобщей изменчивости природы — диалектики. Несколько позже Сократ и Платон применили идею изменчивости и развития к человеческому мышлению. Они же ввели термин «диалектика». В XIX в. Г. В. Ф. Гегель создал грандиозную философскую систему, в основе которой лежат объективный идеализм и диалектика. Идеалистиче¬ский вариант диалектики проработан в его учении до мельчайших деталей. К. Маркс и Ф. Энгельс впервые со времен Гераклита разрабатывают диалектику на другой основе — они базируются на философском материализме. Параллельно с философами XIX в. диалектику заново открывают ведущие ученые-естествоиспытатели — прежде всего Чарльз Дарвин, блестяще раскрывший механизмы развития живой природы. Диалектику общественного развития начинают изучать французские историки и экономисты, которые разрабатывают учения о классах и об общественном прогрессе — например, Анн Робер Жак Тюрго (1727–1781), Мари Жан Антуан Никола Кондорсе (1743–1794) и Огюстен Тьерри (1795–1856). В XX в. диалектическая концепция развития проникает практически во все отрасли научного знания, появляются новые материалистические и идеалистические интерпретации учения о развитии.

Диалектике  противоположна метафизика — упрощенное, примитивное учение о движении и  развитии. Древнейшие представители  этого направления утверждали, что  движение вообще невозможно, так как оно противоречиво, а в вещах противоречия существовать не могут (они бывают якобы только в мышлении). Представители этого подхода — Парменид и Зенон Элейский. Позже метафизическая концепция природы и общества постепенно изменяется — метафизики признают существование движения, а в XX в. — иногда и развития. Однако они понимают движение и развитие упрощенно. Это заметно, например, в метафизическом материализме и естественных науках XVII–XVIII вв.: естествознание еще не изучало процессов развития в природе, и его ограниченность наложила отпечаток на философию.

Особенности метафизического понимания мира, основанного на неразвитом естествознании XVII–XVIII вв., можно свести к трем главным  чертам:

1. Вещи рассматриваются как обособленные друг от друга, без взаимосвязи и взаимопереходов. Так, согласно взглядам великих биологов К. Линнея (1707–1778) и Ж. Кювье (1769–1832), биологические виды абсолютно статичны: одни виды не могут возникать из других или каким-либо образом изменяться.
2. Вещи неизменны в своей сущности, они подвержены только несущественным внешним изменениям, но не могут развиваться. Идею неподвижности и неизменности бытия впервые обосновал, как известно, Парменид. Согласно Копернику, Солнечная система вечно остается одной и той же — вопрос о ее возникновении и возможных изменениях в будущем вообще не обсуждается. Картина мира в классической механике И. Ньютона тоже метафизична: отдельные предметы, из которых состоит Вселенная, движутся по законам механики, могут сталкиваться и передавать друг другу энергию, но весь мир в целом никак не изменяется. Метафизический стиль мышления распространяется из классической механики на область экономики. Основоположник английской классической политической экономии Адам Смит (1723–1790) описывал современное ему буржуазное общество как систему, находящуюся в постоянном движении: товары производятся, продаются и потребляются, разделение труда повышает его производительность, рынок регулируется конкуренцией и т. п. Но это движение оказывается не развитием всей системы от одних состояний к другим, а неким топтанием на месте, движением «в никуда». Ничего качественно нового не возникает, и создается впечатление, что капитализм эпохи свободной конкуренции может существовать не изменяясь бесконечно долго. Реальная история показала, что это совсем не так.
3. Наконец, метафизическая картина мира представляет вещи лишенными внутренних противоречий, не видит в каждом явлении борьбы противоположностей, которую заметил еще Гераклит. Поэтому движущие силы, источник изменения вещей остаются для метафизически мыслящих ученых непонятными. Так, Ж. Б. Ламарк (1744–1829) считал, что развитием биологических видов управляет некая жизненная сила, о которой он ничего не мог сказать по существу. Развертывание противоречий живого стал изучать только Ч. Дарвин.