Натурфилософия эпохи Возрождения

     Границы между естествознанием и натурфилософией, её место в философии исторически менялись. Наиболее значительную роль натурфилософия играла в древности. Фактически натурфилософия явилась первой исторической формой философии. Древнегреческие натурфилософы выдвинули ряд гипотез, сыгравших значительную роль в истории науки: к ним прежде всего относится атомистическая  гипотеза. В дальнейшем натурфилософия обычно именовалась физикой или физиологией, т. е. учением о природе. Само понятие «Натурфилософия» (philosophia naturalis) восходит к стоицизму.

       Рост интереса к природе в  философии эпохи Возрождения  нашёл выражение в новом расцвете натурфилософии, связанным с именами Н. Кузанского, Н. Коперника, Г. Галилея, Дж. Бруно, Б. Телезио, Дж. Кампанеллы, Дж. Кардано, Парацельса, Ф. Патрици. Натурфилософия эпохи Возрождения развивалась на основе пантеизма и гилозоизма. Особенно широко использовался принцип тождества микро и макрокосмоса. Натурфилософия Возрождения выдвинула принцип целостного рассмотрения природы и ряд глубоких диалектических положений (например, учение о борьбе противоположных начал как источнике изменения), однако понимание природы в целом носило во многом фантастический характер, включая астрологические и алхимические представления. Страстное стремление к овладению силами природы породило увлечение магией, каббалистикой и пифагорейской мистикой чисел.

     В философии Возрождения развитие натурфилософии связано с новым  пониманием природы как субстанции, существующей и актуально, и потенциально, объединяющей в себе и материю, и  форму. Материя телесна и является источником движения и причиной всех вещей. Мыслители эпохи Возрождения, не допуская творения природы из ничто, подчеркивают, что в природе ничто  не рождается и не исчезает. Согласно Б. Телезио, в природе действуют  два начала: одно из них вечно, придает  вещам телесность и массу, второе — рождается и умирает, придавая вещам свойства и формы. Согласно Ф. Патриот, материя — причина существования формы и является субстанцией. Все тела состоят из четырех начал — пространства, света, тепла и потока («Новая философия Вселенной»). Творение мира из ничего он заменяет эманацией, потоком. Дж. Бруно, не приемля разделения природы на материю и форму, подчеркивает, что материя, совпадая с формой, является активным, творческим началом.

     Натурфилософия  эпохи Возрождения пантеистична: природа обладает совершенством  и движением, не нуждаясь в Боге как  внешнем начале. В отличие от Бруно, Т. Кампанелла усматривает в материи  пассивное начало всех вещей, которое  нуждается в воздействии таких  активных начал, как тепло и холод.

     В натурфилософии Возрождения развивается  учение о стихиях, известное еще  с античности. Дж. Кардано говорит  о трех стихиях (земля, воздух и вода), Телезио и Кампанелла — о двух первоначалах — земле и небе, Бруно — об атомах, находящихся  в непрерывном движении (монада и  минимум). С новой трактовкой природы  и с учением о перспективе  связаны и новые представления  мыслителей Возрождения о пространстве как однородном и фундаментальном  для существования ве-шей. Согласно Патрици, пространство — субстанция материи и отдельных вещей. Бруно, отвергая аристотелевское представление  о пространстве — месте, проводит мысль о тождестве бесконечного пространства и бесконечной Вселенной.

       Натурфилософия эпохи Возрождения исходила из равноправности земной и небесной материи, Земли и небесных тел, из принципа самодвижения тел. Гилозоизм, присущий натурфилософии Возрождения, предполагал трактовку движения как самодвижения, усмотрение источника движения в жизненном начале, в одушевленности, присущей всему космосу. С этим связано и обращение натурфилософии эпохи Возрождения к платонистскому учению о мировой душе, отождествляемой с природой и жизнью. Так, для Патрици душа одушевляет, оживляет и движет мир, благодаря ей мир прекрасен и становится космосом. Бруно видит в душе мира способность материи к движению и созданию форм. Любая вещь имеет в себе часть духовной субстанции, мировой души, тождественной свету.

     Пантеистическая натурфилософия эпохи Возрождения  неразрывным образом была связана с магией и герметизмом. Марсилио Фичнно строит «естественную магию», Пико делла Мирандола видит в каббале способ управления миром и судьбой человека. Дж. Бруно в «Изгнании торжествующего зверя» прославляет магическую религию солнечного света египтян, возрождение которой он увидел в гелиоцентрической системе Коперника. Патрици строит вариант платонистско-герметической натурфилософии, согласно которой все пространство заполнено божественным светом, из него происходят два первоначала — тепло и влага. Р. Флудд предлагает свой вариант «метафизики природы», где внутримировой свет сталкивается с Тьмой, из чего возникает пассивная материя — вода, отождествляемая со Святым Духом. Д. Ди в «Иерогрифической монаде» предлагает вариант магическо-каббалистической космологии в противовес гелиоцентрической космологии. 
 
 
 
 
 
 

3. Представители натурфилософии

     3.1 Николай Кузанский

     Николай Кузанский,  как  и  большинство  философов  его времени,  ориентировался  на традицию неоплатонизма.  Однако при этом он переосмыслил  учение  неоплатоников,  начиная  с центрального   для   них   понятия   единого.  У  Платона  и неоплатоников,  как мы знаем,  единое характеризуется  через противоположность  «иному»,  не единому.  Эта характеристика восходит  к  пифагорейцам  и  элеатам,   противопоставлявшим  единое    многому,  предел   -   беспредельному. Кузанский, разделяющий  принципы   христианского   монизма,   отвергает античный   дуализм   и   заявляет,  что  «единому  ничто  не противоположно».  А  отсюда  он  делает  характерный  вывод: «единое есть все» - формула, звучащая пантеистически и прямо предваряющая пантеизм Джордано Бруно.

        Эта формула   неприемлема   для  христианского  теизма, принципиально отличающего  творение  (  «все»  )  от  творца (единого);  но,  что  не  менее  важно,  она отличается и от концепции неоплатоников,  которые никогда  не  отождествляли единое    со   «всем».   Вот   тут   и   появляется   новый, возрожденческий   подход   к   проблемам    онтологии.    Из утверждения,  что единое не имеет противоположности, Кузанский делает  вывод,  что  единое   тождественно   беспредельному, бесконечному.  Бесконечное  - это то,  больше чего ничего не может  быть,  Кузанский  поэтому  называет  его  «максимумом»; единое же - это «минимум». Николай Кузанский, таким образом, открыл принцип совпадения  противоположностей  (coincidentia oppositorum)  -  максимума  и минимума.  Чтобы сделать более наглядным этот принцип,  Кузанский  обращается  к  математике, указывая,  что при увеличении радиуса круга до бесконечности окружность  превращается  в  бесконечную  прямую.  У  такого максимального   круга   диаметр   становится   тождественным окружности,  более того - с окружностью совпадает не  только диаметр,   но  и  центр,  а  тем  самым  точка  (минимум)  и бесконечная прямая (максимум) представляют собой одно  и  то же.  Аналогично  обстоит дело с треугольником:  если одна из его  сторон  бесконечна,  то  и  другие   две   тоже   будут бесконечными.  Таким  образом, доказывается,  что бесконечная линия есть и треугольник, и круг, и шар.

        Совпадение противоположностей является важнейшим методологическим принципом философии Николая Кузанского, что делает   его   одним   из   родоначальников  новоевропейской диалектики.  У Платона,  одного  из  крупнейших  диалектиков античности,    мы    не    находим   учения   о   совпадении противоположностей, поскольку для древнегреческой философии характерен  дуализм,  противопоставление  идеи (или формы) и материи, единого и беспредельного. Напротив, у Кузанского место единого  теперь  занимает  понятие актуальной бесконечности, которое и есть,  собственно, совмещение противоположностей - единого и беспредельного.

        Ту роль,  какую  у  греков  играло неделимое (единица), вносящее меру,  предел как в сущее в целом,  так и в  каждый род сущего, у Кузанского выполняет бесконечное - теперь на него возложена   функция   быть   мерой   всего   сущего.    Если бесконечность  становится  мерой,  то  парадокс  оказывается синонимом точного знания.  И в самом деле,  вот что вытекает из   принятых   Кузанским   предпосылок:   «...если  бы  одна бесконечная линия состояла из бесконечного числа отрезков  в пядь,  а другая - из бесконечного числа отрезков в две пяди, они все-таки  с  необходимостью  были  бы  равны,  поскольку бесконечность  не  может  быть  больше  бесконечности.

        В геометрии,  как  показывает  Николай Кузанский,  дело обстоит так же,  как и в арифметике. Различение рациональных и  иррациональных отношений,  на котором держалась геометрия греков, Кузанский объявляет имеющим значение только для низшей умственной   способности   -  рассудка,  а  не  разума.  Вся математика,  включая  арифметику,  геометрию  и  астрономию, есть,  по убеждению Кузанского,  продукт деятельности рассудка; рассудок как раз и выражает своей основной  принцип  в  виде запрета  противоречия,    то    есть   запрета   совмещать противоположности. Николай Кузанский возвращает нас к Зенону с его парадоксами бесконечности,  с тем,  однако, различием, что Зенон  видел  в  парадоксах  орудие  разрушения  ложного знания,  а  Кузанский  -  средство созидания знания истинного.  Правда,  само это знание имеет особый характер  -  оно  есть «умудренное неведение».

        Тезис о бесконечном как мере вносит преобразования и  в астрономию.   Если   в   области   арифметики   и  геометрии бесконечное  как   мера   превращает   знание   о   конечных соотношениях  в  приблизительное,  то в астрономию эта новая мера вносит,  кроме того, еще и принцип относительности. И в самом  деле:  так  как  точное  определение размеров и формы мироздания может  быть  дано  лишь  через  отнесение  его  к бесконечности,  то  в  нем  не  могут быть различены центр и окружность.

        Рассуждение Кузанца   помогает   понять   связь   между философской    категорией    единого    и    космологическим представлением древних о наличии центра мира,  а тем самым - о его конечности. Осуществленное им отождествление единого с беспредельным  разрушает  ту  картину  космоса,  из  которой исходили не только Платон и  Аристотель,  но  и  Птолемей  и Архимед.  Для  античной  науки  и большинства представителей античной философии космос был  очень  большим,  но  конечным телом. А признак конечности тела - это возможность различить в нем  центр  и  периферию,  «начало»  и  «конец».  Согласно Кузанскому, центр и окружность космоса - это бог, а потому хотя мир не бесконечен,  однако его нельзя помыслить и  конечным, поскольку  у  него  нет  пределов,  между которыми он был бы замкнут.

3.2 Теория Николая  Коперника

     Через всю яркую жизнь Коперника, начиная  со студенческих лет в Кракове  и до последних дней, проходит основная нить - великое дело утверждения  новой системы мира, призванной заместить  в корне неправильную геоцентрическую  систему Птолемея.

     Первый  набросок своей теории Коперник изложил  в работе, которая известна под  русским названием, как “Малый комментарий  Николая Коперника относительно установленных им гипотез о небесных движениях”. Эта книга не была опубликована при жизни автора. В “Малом комментарии” после краткого предисловия, завершающегося упоминанием о теории концентрических  сфер Евдекса и Каллиппа, а также  теории Птолемея, Николай Коперник указывает на недостатки этих теорий, вынуждающих его предложить свою теорию.

     Эта новая теория исходит из следующих  требований:

1. Не существует единого центра для всех небесных орбит или сфер.
2. Центр Земли является не центром мира, а лишь центром тяготения и лунной орбиты.
3. Все сферы движутся вокруг Солнца, как вокруг своего центра, вследствие чего Солнце является центром всего мира.
4. Отношение расстояния от Земли до Солнца к высоте небесной тверди ( то есть к расстоянию до сферы неподвижных звезд) меньше отношения радиуса Земли к расстоянию от нее до Солнца, причем, расстояние от Земли до Солнца ничтожно мало по сравнению с высотой небесной тверди.
5. Всякое движение, замечаемое у небесной тверди, связано не с каким-либо движением самой тверди, а с движением Земли. Земля же, вместе с окружающими ее стихиями (воздухом и водой) совершает в течение суток полный оборот вокруг своих неизменных полюсов, в то время, как твердь небесная и расположенное на ней небо, остаются неподвижными.
6. То, что кажется нам движением Солнца, на самом деле связано с движениями Земли и нашей сферы, вместе с которой мы обращаемся вокруг Солнца, как всякая другая планета. Таким образом, Земля обладает более чем одним движением.
7. Кажущиеся прямые и попятные движения планет, обусловлены не их движениями, а движением Земли. Следовательно, одного лишь движения самой Земли достаточно для объяснения многих кажущихся неравномерностей на небе.

     В этих семи тезисах четко намечены контуры будущей гелиоцентрической  системы, сущность которой заключается  в том, что Земля одновременно движется и вокруг своей оси и  вокруг Солнца.