Критика регилии Н. Макеавелли

Каковы же те власти, которые должны быть взаимно сбалансированы?

«В каждом государстве пишет  Ш. Монтескье есть три рода власти: власть законодательная, власть исполнительная, ведающая вопросами международного права, и власть исполнительная, ведающая вопросами права гражданского». Приведенная формулировка несколько отличается от той, которая имеет хождение в наши дни. Впрочем, и сам создатель доктрины разделения властей дает необходимые пояснения не оставляющие места для кривотолков. Первая власть, объясняет он, призвана создавать законы. Вторая ведает внешними сношениями и обеспечивает безопасность. В силу третьей власти караются преступники и разрешаются столкновения между частными лицами. Эту власть можно иначе именовать - судебной. На первый взгляд, может показаться несколько странным, что наряду с законодательной фигурируют две исполнительные власти. Но объясняется это довольно просто. Вторая и третья власти (по перечислению, но не по значимости), в отличии от первой, сами законы не принимают, а обеспечивают их осуществление. В одном случае при посредстве правительственной деятельности, в другом- посредством судебной деятельности.

В этом смысле можно говорить о том, что и та и другая обеспечивают исполнение закона. Но смешивать их не допустимо. Указания на то, что соединение различных властей в руках одного лица или органа неизбежно ведет к удушению политической свободы, составляет сердцевину самой доктрины разделения властей. Если, однако, соединение двух первых властей - это еще лишь потенциальная угроза тирании, то соединение их с судебной неизбежно ведет к гибельным последствиям.

«Не будет свободы..., если судебная власть не отделена от власти законодательной и исполнительной. Если она соединена с законодательной властью, то жизнь и свобода граждан окажутся во власти произвола, ибо судья будет законодателем. Если судебная власть соединена с исполнительной, то судья получает возможность стать угнетателем.».⁵

Наконец, что произойдет, если соединены все три власти?

Ответ достаточно лаконичен  и прост. В этом случае неизбежны  установление самого жесточайшего деспотизма и полная гибель свободы.

Доктрина, созданная Ш. Монтескье, не ограничивается вычленением трех ветвей власти и показом опасности их соединения в руках одного лица или органа. Не менее важна и другая сторона этой доктрины - рассуждение о том, не приведут ли расчленение властей и их взаимная сбалансированность к параличу власти, к безвластию, при которых также неизбежны разрушение государства и гибель свободы. Предотвратить подобное развитие событий могут; согласованность и взаимодействие властей.

У доктрины разделения властей  оказалась непростая судьба. Она  получила широкое признание и поддержку со стороны самых прогрессивных сил, стала одним из главных постулатов демократической конституционно-правовой теории. Наконец, она нашла свое прямое отражение и закрепление в основных законах передовых государств, а сегодня (особенно после краха тоталитарных режимов) стала ведущим конституционным принципом практически всех государств мира.

Но не стоит, пожалуй, и чрезмерно идеализировать ситуацию. Далеко не сразу даже записанные в  основном законе государства принципы реализуются на практике. История той же Франции, где родилась и восторжествовала эта теория, убедительно показывает на сколько сложен был пройденный путь. За два столетия, прошедшие после Великой французской революции, в стране сменились две империи, две цензовых монархии, пять республик, не считая всякого рода «переходных» и «временных» режимов.

Конечно, за эти годы менялись и концептуальная трактовка, и отношение  к самому принципу, и конкретное распределение объема власти между  ее ветвями.

Пожалуй, стоит особо  отметить попытки ревизии концепции разделения властей в целях ее приспособления к авторитарному или полуавторитарному режиму. Поскольку уже в 19 веке разделение властей все настойчивей увязывалось с демократическими началами государственного строя, то появляется целая серия различных теорий, при помощи которых пытаются доказать необходимость особой четвертой власти, образующей отдельную и полностью самостоятельную ветвь.

Так, согласно Бенжамину  Контану, видному французскому политическому  деятелю и писателю эпохи Реставрации Бурбонов, триада власти, предложенная Монтескье, должна быть политически нейтральна и обеспечивать баланс и сотрудничество трех других. Весьма нетрудно увидеть, что за подобной «политически нейтральной ветвью скрывалась королевская власть, претендовавшая на то, чтобы стоять над всеми другими.

Это очень хорошо прослеживается в тексте португальской хартии, прокламированной монархом (в тот период Бразилии и Португалии одновременно) в 1824 году. Разделение властей объявляется  в ней одной из гарантий сохранения прав граждан. А согласно ст. 71, основу политической организации составляет «уравновешивающая власть», которая принадлежит монарху. Именно эта власть, их баланса и согласия».

Немало предпринималось  попыток на протяжении двух минувших веков объявить разделение властей устаревшим, нереальным, противоречащим якобы потребностям социального прогресса. Но все попытки предать анафеме демократический принцип в конечном итоге завершались фиаско для его противников и критиков.

В современной правовой науке принцип разделения властей принято относить к основам демократического конституционного строя. Это означает, что он имеет основополагающее значение при решении конкретных вопросов построения государственного механизма. Конституционные положения относящиеся к высшим государственным органам и определяющие порядок их формирования, полномочий и сферу ведения, взаимоотношение между ними, должны соответствовать главному конституционному принципу.

Конечно, Дж Локк и Ш. Монтескье, создавая свою теорию, выражали и представляли интересы определенных социально-политических сил. И это вполне закономерно, ибо свобода была в тот период свободой прежде всего для третьего сословия, а равенство граждан означало отмену социальных привилегий и ограничений. Разделение властей означало ограничение абсолютной власти монарха, а значит пресечение произвола и деспотизма. Но развитые мыслителями идеи отражали не просто узкоклассовый интерес.

4 Вклад Монтескье  в истории политической мысли

Шарль Луи де Секонда  родился в 1689 году в замке де ла Бред, невдалеке от Бордо. Он принадлежал к дворянской семье и с гордостью вспоминал, что род его насчитывает уже 250 лет. Потеряв на восьмом году мать, мальчик попал в иезуитскую коллегию, где воспитывался до 18 лет.

По выходе из коллегии, юноша отдался изучению юридических наук, что, может быть, объяснялось не столько интересом к этой отрасли знания, сколько надеждою на занятие судейской должности. Надежды эти оправдались. В 1714 году умер его дядя, барон Монтескье, и передал ему, вместе с титулом, также и приобретенное покупкою звание вице - председателя судебного парламента в Бордо. Через год 25-летний судья обзавелся семьей.

Однако интересы Монтескье  выходили далеко за пределы судейского стола. Его влекла к себе литература, он проникнут был глубоким уважением к классической древности и, наконец, отдавая дань времени, занимался естествознанием. В 1721 году появился его первый крупный литературный труд "Персидские письма". Изящная форма, острое содержание, резкие намеки создали Монтескье сразу литературное имя. Особую пикантность придало обнаружение того, что автором анонимного сочинения, нападавшего на церковь и общественные порядки, оказалось лицо, занимавшее видный пост.

Литературный успех  отнял у судьи всякий интерес  к его делу, и он продал свою должность (1726). Вступление в Академию встретило, однако, со стороны правительства оппозицию, которая задела самолюбие Монтескье и оскорбила его. Он отправился в заграничное путешествие, объездил Германию, Италию, Швейцарию, Голландию и Англию. В Риме Монтескье был очень любезно принят папою, который не поставил автору "Персидских писем" в упрек указания на "мага, внушающего верующим, что три равно одному, что съедаемый хлеб не есть хлеб, а выпиваемое вино не есть вино". Нравы Англии не понравились Монтескье, хотя он и оценил, что в этой стране "чувствуешь себя свободно".

По возвращении в  Париж Монтескье издал крупный  исторический труд "Рассуждение  о величии и падении римлян", 1734.

В это же время уже  созревала в уме Монтескье  новая работа, появившаяся лишь в 1748 году, когда автору было уже почти 60 лет. По словам Монтескье, он потратил двадцать лет труда на создание "Духа законов". И, однако, близкие друзья его, которым он сообщил в рукописи свое новое произведение, встревожились, как бы выход в свет такого сочинения не лишил автора той славы, какую он приобрел ранее. Их опасения не оправдались. Несмотря на большой объем, отсутствие системы в изложении, отрывистый слог, "Дух законов" имел огромный успех. В полтора года потребовалось 22 издания.

После подъема сил, выразившегося в знаменитом сочинении, начался их упадок. Монтескье почти совершенно ослеп, удалился от общества и в 1755 году скончался. За гробом его шел единственный представитель литературного мира - Дидро.

II. На мировоззрение  Монтескье оказал влияние историзм, имевший своим представителем во Франции Бодэна. Едва ли Монтескье мог остаться вне влияния выдающегося: произведения итальянской литературы, а именно "Новой науки" Джиамбатисты Вико, которое вышло в 1725 году и представляло крупный вклад в философию истории. С другой стороны Монтескье, как и все его современники, испытал сильное влияние со стороны Локка, который превозносил и обосновал политическую свободу.

Эти влияния совпали  с личными чертами характера  Монтескье, послужившими им хорошею  почвою. Интерес к истории соответствовал положительному, спокойному уму его, его склонности к естественным наукам. Английскому влиянию благоприятствовала любовь Монтескье к свободе, его ненависть к деспотизму во всякой форме его проявления. Государственный строй Англии был особенно симпатичен аристократизму Монтескье, воспринятому им и рождением и воспитанием.

Но в условиях окружающей среды было нечто, препятствовавшее стоять твердо на исторической почве. Это ненависть к исторически  сложившимся порядкам и господство рационализма. По этой причине Монтескье и не мог создать исторической школы, для которой нужны были совсем иные общественные условия.

По-видимому, Монтескье  проникнут вполне историческим духом.

"Законы, в самом  обширном значении этого слова,  суть необходимые отношения, вытекающие из природы вещей".⁶ Стоя на такой социологической точке зрения, Монтескье должен подчинить все общественные отношения законам развития и взаимодействия. Законы, нравы, обычаи, влияя, по закону причинности, друг на друга, в то же время необходимо определяются историческими и географическими условиями, в которые поставлено то или иное общество. И Монтескье уделяет огромное место историческим и географическим данным в своем исследовании.

Но в действительности Монтескье сын своего времени и проникнут рационалистическим духом. Он не столько выводит из фактов, сколько подводит факты под обобщения, схваченные интуитивно. "Исследуя свой предмет без всякого предварительного плана, я не знал ни правил, ни исключений, и, если находил истину, то для того только, чтобы тут же устранить ее; но когда я открыл мои общие начала, то все, чего я искал, предстало предо мною". Его исторические экскурсии имеют значение не столько данных для обобщений, сколько примеров, подтверждающих установленные а рriоri начала.

Самый историзм Монтескье  носил политико-правовую окраску. В  представлении Монтескье современная  ему Франция уклонилась от монархии древних германцев, при которой  была обеспечена свобода. В Англии германские начала развивались последовательно и неуклонно в духе развития политической свободы. Во Франции уклонение от германских начал привело к вымиранию учреждений, обеспечивавших свободу, и германский монархизм грозит перейти в восточный деспотизм. Отсюда симпатия Монтескье к Англии, как образцу правильного исторического развития древних начал; отсюда сочувствие его ко всему, что напоминало прежнюю свободу, хотя бы это была продажность судебных должностей, независимых в силу этого от административного произвола. Приближение к английской конституции было бы лишь возвращением к старой французской монархии, умеряемой независимыми сословными учреждениями.

В этом случае Монтескье  мыслил так, как и представители  исторической школы XIX столетия.

Материал, бывший в распоряжении Монтескье, взят им из истории, преимущественно древней, из этнографии и из личных наблюдений. Слабость наблюдательной способности Монтескье обнаруживается в неверном понимании того английского государственного строя, изучение которого было главною его задачею. Монтескье преувеличил значение разделения властей в Англии и упустил такой важный факт, как парламентаризм. Нельзя сказать, чтобы Монтескье был силен в определениях. Классификация форм правления не имеет в основе единства признаков. Соответствующие каждой форме правления принципы не отличаются ясностью.

С внешней стороны  знаменитое сочинение отличается крайнею  несистематичностью. Попытки разъяснить план "Духа законов" едва ли достаточно убедительны. Автор нагромождает массу  исторических и географических подробностей, не только не всегда способствующих выяснению мысли, но, напротив, заставляющих часто терять ее. Подчас автор дает обещания, которые забывает потом исполнить. Иногда он допускает непростительные исторические ошибки, напр. относит сочинение Бомануара к XII веку, тогда как сам в другом месте называет его современником Людовика Святого. Серьезное исследование прерывается обращениями к музам, к Венере, которые уже его современникам казались неуместными.