Концепция локальных цивилизаций и культурно-исторических типов

     Наиболее  интересным и спорным представляется вопрос о том, насколько замкнутыми системами являются цивилизации. В  какой мере они коммуникабельны? Могут ли элементы культуры одной цивилизации проникать в другие системы?

     О. Шпенглер настаивал на замкнутости  и низкой коммуникабельности цивилизаций. Для этих исследователей целостность, уникальность и самобытность великих  культур были вескими аргументами при обосновании их замкнутости и слабой коммуникабельности.

     О. Шпенглер был убежден в том, что  если кому-то кажется, что он познает  душевный склад чужих культур  по его воздействиям, то он приписывает  этому последнему собственную картину. Самый хороший психолог Запада заблуждается, силясь понять араба или японца, и наоборот. О. Шпенглер предсказывал, что людям будущих цивилизаций западный мир станет казаться таким же далеким, диковинным и мимолетным, каким сегодня нам представляется вавилонский мир [5].

     Яркий, увлекающийся художник, О. Шпенглер в  своих высказываниях чересчур категоричен. Но он хорошо обозначил проблему: целостность  и уникальность каждой цивилизации  ставят естественные барьеры на пути к диалогу культур. О. Шпенглер считал, что эти барьеры практически непреодолимы. В его проведениях великих мыслители разных культур похожи на дальтоников, не знающих, что они таковые, и взаимно подтрунивающих над ошибками друг друга.

     Однако  целостность и некоммуникабельность не могут быть аргументами в пользу замкнутости и некоммуникабельности системы. Например, любой национальный язык — это целостная, уникальная знаковая система, которая является открытой (адаптирует элементы других языков) и коммуникабельной (способна переводить «чужие» тексты). Вместе с тем, проблема полноты и адекватности перевода все-таки существует: невозможно перевести «чужой» текст без смысловых и художественных потерь. Другими словами, целостные и уникальные системы вполне могут быть открытыми и коммуникабельными в диалоге, но всегда остается проблема естественных барьеров восприятия и адаптации. И, наверное, лучшим аргументом против доводов О. Шпенглера будет его собственная книга — «Закат Европы», где он блестяще, глубоко и тонко проанализировал особенности «аполлонической души» античной культуры, «магической души» арабской культуры, «фаустовской души» западной культуры.

     Он связывал проблему некоммуникабельности цивилизаций с феноменом культурной памяти и традиции, с архетипами коллективного подсознания. Между тем, эта проблема существует на уровне сознания, осознанного выбора. Парадокс любого диалога состоит в том, что он интересен и содержателен только в тех случаях, когда встречаются яркие индивидуальности, цельные характеры. Следовательно, уникальность и целостность культуры может служить поводом к диалогу с другими цивилизациями в условиях осознанного выбора. Тем самым естественные культурные барьеры на уровне коллективного подсознания превращаются в повод к общению при осознанном решении.[2] 

     3. Концепция локальных цивилизаций и культурно-исторических типов

     Сторонниками концепций локальных цивилизаций и культурно-исторических типов являются всемирно известные исследователи О. Шпенглер, А. Тойнби, В. Щубарт, Ф. Нортроп, П.А. Сорокин и ряд других авторов. Пик популярности этих теорий приходится на первую половину 20 века, что связано с рядом обстоятельств как исторического порядка, так и качающихся развития науки.[4]

     Главной социальной причиной возникновения теорий рассматриваемого типа является крушение "европоцентризма" как идеологического принципа.[3] Распаду европоцентристской картины всемирной истории, которой придерживались отнюдь не только расисты и националисты, но и вполне добросовестные, гуманистически настроенные и старавшиеся быть объективными ученые, способствовало ознакомление европейской общественности с историческими и этнографическими фактами. Эти факты говорили об уникальности и разнообразии культур, о невозможности подведения примитивных культур народов Азии и Африки под единый тип "первобытной культуры". Точно так же знакомство с культурами Востока свидетельствовало о существенном различии культур Китая, Индии, Японии, арабского мира. Было показано, что в некоторых областях, например, в области мифотворчества, религии, медицины, построения музыкальных форм эти культуры являются более богатыми и, можно сказать, более развитыми, чем европейская культура. Конец 19 - начала 20 века ознаменовались распадом колониальной системы, возрождением и быстрым развитием народов, которые вступая на путь модернизации, шли не европейским путем, а своим собственным. К этому же периоду относится осознание самими европейцами невыразившейся в гипертрофии экстравертного начала, научно-технического развития и слабости гуманистических оснований, недооценке религиозно-художественного аспекта жизни. Обратившись к исследованию восточных культур и культур письменных нардов, европейские мыслители надеялись обнаружить в них те ценности и ориентиры, которых недоставало самим европейцам. Таким образом, отказ от европоцентризма как идеологии и научного принципа был главной причиной появления теорий культурно-исторических типов. На идее цикла, цикличности и в наши дни останавливают свое внимание исследователи: историки, философы, социологи. Современная историческая ситуация это внимание даже стимулирует и поощряет очень многими факторами и обстоятельствами. И прежде всего - остротой и неотложностью решения проблем экологии, демографии и разоружения. Их обычно воспринимают как симптомы кризиса современной техногенной цивилизации, а кризис - неотъемлемый "нисходящий" элемент любой циклической концепции истории.

     "Кризисные"  настроения невольно наводят  на размышления о биологически  конечной определенности социального  организма, человеческой расы.

     Необходимо  отнести к этим факторам и приближающуюся круглую дату - конец столетия и  одновременно тысячелетия, второго  тысячелетия новой эры. Отрезки  в 100 и 1000 лет с давних пор считались  далеко не только хронологическими величинами. В их "круглости" всегда видели, притом не только астрологи, какую-то рубежность, переломность, завершенность, словом, стадиально-циклическую мерность человеческого бытия.

     Немецкий философ истории и культуры О. Шпенглер в своей знаменитой работе "Закат Европы" подверг яростным атакам идею единства мировой культуры. Согласно Шпенглеру, именно культура является универсальной категорией в исследовании общества. Рассмотрение культуры как универсальной категории предполагает следующие направления: 1) культура как основа интеграции или дифференциации; 2) выявление роли культуры в поддержании социальной стабильности, преемственности, динамики развития (культура как система создания, хранения, распространения, обмена, потребления духовных ценностей). Его циклическая модель исторического процесса модифицируется признанием объединяющей роли "мировых проповеднических религий" (буддизм, христианство, ислам), которые и являются высшими ценностями и ориентирами исторического процесса. В работе "Закат Европы" он выдвинул концепцию культуры, которая рассматривается, во-первых, не как единая общечеловеческая культура, а как расколотая на восемь культур, каждая из которых вырастает на основе своего собственного уникального "прафеномена" - способа "переживания жизни": египетская, индийская, вавилонская, китайская, греко-римская, византийско-арабская, культура майя, а также пробуждающая русско-сибирская культура; во-вторых, как подчиненная жесткому биологическому ритму, определяющему основные фазы ее внутреннего развития; рождение и детство, молодость и зрелость, старость и закат.[5] На основе этой биологической ритмики в пределах общего цикла эволюции в каждой из вышеназванных культур выделяются два главных этапа: этап восхождения культуры *собственно культура) и этап ее нисхождения (цивилизация). Первый из них характеризуется органическим типом эволюции во всех сферах человеческой жизни - социальной и политической, религиозной и этической, художественной и научной, второй - "механическим" типом эволюции, представляющим собой "окостенение" органической жизни культуры и ее распад.[3] Все содержимое культуры, таких образом, полностью исчерпывается отдельными культурами, чередующимися, однократными, несвязанными, одна другую подавляющими. Ни о какой цельности мировой культуры при таком понимании не может быть и речи.

     Эта же линия проводилась крупным британским историком и философом Арнольдом Тойнби  в его знаменитом 12-томном труде "Постижение истории". Тойнби - приверженность идеи многолинейного развития суверенных культур. Он утверждал, что тезис о единстве цивилизаций - это заблуждение. Автор насчитывает от 21 до 26 самостоятельных цивилизаций, единственное, что на его взгляд, может скрепить эти разноликие образования - это религия. Тойнби осуществил исследование на основе огромного фактического материала в форме "культурно-исторической монадологии", то есть на основе представлений о замкнутых дискретных единицах, на которые распадается историческое существование человечества и которое он называет "цивилизациями". Тойнби признает за человеком способность к самостоятельному самоопределению, а динамику цивилизаций определяет законом "вызова и ответа", согласно которому каждый шаг вперед связан с адекватным ответом на вызов исторической ситуации. Адекватный ответ - заслуга "творческого меньшинства", которое властвует сначала силой своего авторитета, а затем превращается в господствующее меньшинство. Возникновение цивилизации, ее рост, упадок и разложение связаны со способностью или неспособностью "творческого меньшинства" найти адекватный ответ на вызов истории.[1] 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Заключение

     В заключение данной работы подведём итоги. Главная движущая сила истории, как развития цивилизаций, по Тойнби, сконцентрирована в творческом меньшинстве.[2] Творческое меньшинство - это люди, в которых наиболее полно реализуются конструктивные способности человеческой природы на благо и в интересах всех членов общества. Неординарные, творческие личности активизируют все человечество; обычные, простые люди, рядовые члены общества становятся последователями и проводниками их возвышенных целей. Творческое меньшинство вдохновляет своим динамизмом, своим прометеевым порывом остальную массу населения, нетворческое большинство. Общий механизм этого вдохновения со стороны большинства - мимесис, подражание. Его исправной работе история обязана привлекательностью и авторитету, а также искусству управления со стороны творческого меньшинства. В своих трудах О. Шпенглер связывал проблему некоммуникабельности цивилизаций с феноменом культурной памяти и традиции, с архетипами коллективного подсознания. Между тем, эта проблема существует на уровне сознания, осознанного выбора.[4] 
 
 
 
 
 
 
 

     Список использованной литературы 

1. Тойнби А . Постижение истории. М.: Прогресс, 2003. С. 550.
2. Сергеева О.А. Особенности современных цивилизационных процессов. — М., 2002. С.420.
3. Шемякин Я.Г. Отличительные особенности пограничных цивилизаций // ОНС. 2000. №3. С.166.
4. Сухарев Ю.А. Глобализация и культурные трансформации в современном мире. — М., 2001. С.278.
5. Шпенглер О. Закат Европы.— Новосибирск, 1993.— С. 520.
6. Тойнби А Цивилизация перед судом истории. М.. Прогресс, 2001. С. 335.
7. Тавризян Г.М. О. Шпенглер, Й. Хейзина: две концепции кризиса культуры. М, 1990.
8. Бердяев Н. Предсмертные мысли Фауста. Лит. Газ. 1989.
9. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб. 2001. С. 399.