Франсуа-Мари Аруэ Де Вольтер

    Франсуа-Мари Аруэ Де Вольтер

                     Franois-Mari Arouet de Voltaire (1694–1778)

                                                Соколовой Яны 204 группа

Биография

Родился Вольтер  в 1694 году в Париже. По происхождению  относился к среднему классу. Отец Вольтера был юристом. Вольтер учился в иезуитском колледже «латыни и всяким глупостям», был отцом предназначен к профессии юриста, однако предпочёл праву литературу; начал свою литературную деятельность во дворцах аристократов в качестве поэта-нахлебника; за сатирические стишки в адрес регента и его дочери попал в Бастилию (куда потом был отправлен вторично, на этот раз за чужие стихи); был избит дворянином, которого осмеял, хотел вызвать его на дуэль, но вследствие интриги обидчика снова очутился в тюрьме, был освобождён с условием выезда за границу; уехал в Англию, где прожил три года (1726—1729), изучая её политический строй, науку, философию и литературу.

Вернувшись  во Францию, Вольтер издал свои английские впечатления под заглавием «Философские письма»; книга была конфискована (1734), издатель поплатился Бастилией, а Вольтер  бежал в Лотарингию, где нашёл  приют у маркизы дю Шатлэ (с  которой прожил 15 лет). Будучи обвинён  в издевательстве над религией (в  поэме «Светский человек»), Вольтер  снова бежал, на этот раз в Голландию.

В 1746 Вольтер  был назначен придворным поэтом и  историографом, но, возбудив недовольство г-жи Помпадур, порвал с двором. Вечно подозреваемый в политической неблагонадёжности, чувствуя себя во Франции не в безопасности, Вольтер последовал (1751) приглашению прусского короля Фридриха II, с которым давно (с 1736) находился в переписке, и поселился в Берлине (Потсдаме), но, вызвав недовольство короля неблаговидными денежными спекуляциями, а также ссорой с президентом Академии Мопертюи (карикатурно изображённым Вольтером в «Диатрибе доктора Акакия»), был вынужден покинуть Пруссию и поселился в Швейцарии (1753). Здесь он купил имение около Женевы, переименовав его в «Отрадное» (Délices), приобрёл затем ещё два имения: Турнэ и — на границе с Францией — Ферней (1758), где жил почти до самой смерти. Человек теперь богатый и вполне независимый, капиталист, ссужавший деньгами аристократов, землевладелец и в то же время владелец ткацкой и часовой мастерских, Вольтер — «фернейский патриарх» — мог теперь свободно и безбоязненно представлять в своём лице «общественное мнение», всемогущее мнение, против старого, доживавшего свой век социально-политического порядка.

Ферней  стал местом паломничества для новой  интеллигенции; дружбой с Вольтером  гордились такие «просвещённые» монархи, как Екатерина II, как Фридрих II, возобновивший с ним переписку, как Густав шведский. В 1778, когда  Людовика XV успел сменить Людовик XVI, Вольтер — восьмидесятичетырёхлетний  старик — вернулся в Париж, где  ему устроена была — при враждебном безучастии короля — восторженная встреча. Он приобрёл себе особняк на улице Ришелье, активно работал  над новой трагедией «Агафокл». Постановка его последней пьесы  «Irène» превратилась в его апофеоз. Назначенный директором Академии, Вольтер  приступил, несмотря на преклонный возраст, к переработке академического словаря.

Сильные боли, происхождение которых поначалу было неясно, вынуждали Вольтера принимать  большие дозы опия. В начале мая, после обострения болезни, доктор медицины Троншен поставил неутешительный диагноз: рак предстательной железы. Вольтер  ещё крепился, порою даже шутил, но зачастую шутку прерывала гримаса  боли.

Очередной врачебный консилиум, состоявшийся 25 мая, предрёк скорый летальный  исход. Каждый день приносил больному всё большие мучения. Порой не помогал даже опий.

Племянник Вольтера аббат Миньо, пытаясь примирить  дядюшку с католической церковью, пригласил к нему аббата Готье  и приходского кюре церкви св. Сульпиция  Терсака. Визит состоялся днём 30 мая. По легенде, на предложение священнослужителей «отречься от Сатаны и прийти к  Господу» Вольтер ответил: «Зачем перед  смертью приобретать новых врагов?». Его последними словами было «Ради  бога, дайте мне умереть спокойно».

В 1791 Конвент  постановил перенести останки Вольтера в Пантеон и переименовать  «Набережную Театинцев» в «Набережную  имени Вольтера». Перенос останков Вольтера в Пантеон превратился  в грандиозную революционную  демонстрацию. В 1814 году во время Реставрации  ходил слух, что останки Вольтера были якобы выкрадены из Пантеона, что не соответствовало действительности. В настоящее время прах Вольтера всё ещё находится в Пантеоне.

Философия

Являясь сторонником сенсуализма английского  философа Локка, учение которого он пропагандировал  в своих «философских письмах», Вольтер  был вместе с тем противником  французской материалистической философии, в частности барона Гольбаха, против которого направлено его «Письмо  Меммия к Цицерону»; в вопросе  о духе Вольтер колебался между  отрицанием и утверждением бессмертия души, в вопросе о свободе воли — в нерешительности переходил от индетерминизма к детерминизму. Важнейшие философские статьи Вольтер печатал в «Энциклопедии» и затем издал отдельной книгой, сначала под заглавием «Карманный философский словарь» (фр. Dictionnaire philosophique portatif, 1764), потом под заглавием «Проблемы Энциклопедии» (фр. Questions sur l’Encyclopédie, 1771—1772).

Вольтер как представитель школы естественного  права признает за каждым индивидом  существование неотчуждаемых естественных прав: свободу, собственность, безопасность, равенство.

Наряду  с естественными законами философ  выделяет позитивные законы, необходимость  которых объясняет тем, что «люди  злы». Позитивные законы призваны гарантировать  естественные права человека. Многие позитивные законы представлялись философу несправедливыми, воплощающими лишь человеческое невежество.

Критика религии

Неутомимый  и беспощадный враг церкви и клерикалов, которых он преследовал аргументами  логики и стрелами сарказма, писатель, чей лозунг гласил «écrasez l’infâme» («уничтожьте  подлую», часто переводят как  «раздавите гадину»), Вольтер обрушивался  и на иудаизм, и на христианство (например в «Обеде у гражданина Булэнвилье»), изъявляя впрочем своё уважение к личности Христа (как в указанном сочинении, так и в трактате «Бог и люди»); с целью антицерковной пропаганды Вольтер издал «Завещание Жана Мелье», священника-социалиста XVII века, не щадившего слов для развенчания клерикализма.

Борясь  словом и делом (заступничество за жертв  религиозного фанатизма — Каласа и Сервета) против господства и гнёта религиозных суеверий и предрассудков, против клерикального изуверства, Вольтер неустанно проповедовал идеи религиозной терпимости как в своих публицистических памфлетах (Трактат о веротерпимости, 1763), так и в своих художественных произведениях (образ Генриха IV, покончившего с вероисповедной распрей католиков и протестантов; образ императора в трагедии «Гебры»).

В 1722 году Вольтер пишет антиклерикальную поэму «За и против». В этой поэме он доказывает, что христианская религия, предписывающая любить милосердного Бога, на самом деле рисует Его жестоким тираном, «Которого мы должны ненавидеть». Тем самым Вольтер провозглашает  решительный разрыв с христианскими  верованиями:

В этом недостойном образе я не признаю  Бога, Которого я должен чтить… Я  не христианин…

Критика атеизма. Деизм Вольтера

Борясь  против церкви, духовенства и религий  «откровения», Вольтер был вместе с тем врагом атеизма; походу на атеизм Вольтер посвятил специальный памфлет («Homélie sur l’athéisme»). Деист в духе английских буржуазных вольнодумцев XVIII века, Вольтер всевозможными аргументами старался доказать существование Божества, сотворившего вселенную, в дела которой однако не вмешивается, оперируя доказательствами: «космологическими» («Против атеизма»), «телеологическими» («Le philosophe ignorant») и «моральными» (статья «Бог» в «Энциклопедии»). Из всех подобных аргументов наиболее близким Вольтер был однако не приводимый им, но за всеми приведёнными стыдливо скрываемый — «полицейский», ибо без понятия божества «не может существовать ни одно общество», эксплуатируемый низ восстанет против «образованного» верха — необходимо поэтому сохранить религию как «узду» для народа, и «если бы Бога не было, его следовало бы изобрести».

Отрицая средневековый церковно-монашеский аскетизм во имя права человека на счастье, которое коренится в  разумном эгоизме («Discours sur l’homme»), долгое время разделяя оптимизм английской буржуазии XVIII века, преобразовавшей мир по своему образу и подобию и утверждавшей устами поэта Поупа: «Whatever is, is right» («наш мир есть лучший из возможных миров»), Вольтер после землетрясения в Лиссабоне, разрушившего третью часть города, несколько снизил свой оптимизм, заявляя в поэме о лиссабонской катастрофе: «сейчас не всё хорошо, но всё будет хорошо».

Социально-философские  взгляды

По социальным воззрениям Вольтер — сторонник неравенства. Общество должно делиться на «образованных и богатых» и на тех, кто, «ничего не имея», «обязан на них работать» или их «забавлять». Трудящимся поэтому незачем давать образование: «если народ начнёт рассуждать, всё погибло» (из писем Вольтера). Печатая «Завещание» Мелье, Вольтер выкинул всю его острую критику частной собственности, считая её «возмутительной». Этим объясняется и отрицательное отношение Вольтера к Руссо, хотя в их взаимоотношениях и имелся налицо личный элемент.

Убеждённый  и страстный противник абсолютизма, он остался до конца жизни монархистом, сторонником идеи просвещённого  абсолютизма, монархии, опирающейся  на «образованную часть» общества, на интеллигенцию, на «философов». Просвещённый монарх — его политический идеал, который Вольтер воплотил в ряде образов: в лице Генриха IV (в поэме «Генриада»), «чувствительного» царя-философа Тевкра (в трагедии «Законы Миноса»), ставящего своей задачей «просветить людей, смягчить нравы своих подданных, цивилизовать дикую страну», и короля дон Педро (в одноимённой трагедии), трагически погибающего в борьбе с анархическими феодалами во имя принципа, выраженного Тевкром в словах: «Королевство — великая семья с отцом во главе. Кто имеет другое представление о монархе, тот виновен перед человечеством».

Вольтер, как и Руссо, иногда склонялся  к защите идеи «первобытного состояния» в таких пьесах, как «Скифы»  или «Законы Миноса», но его «первобытное общество» (скифов и сидонцев) не имеет  ничего общего с нарисованным Руссо  раем мелких собственников-хуторян, а  воплощает собою общество врагов политического деспотизма и религиозной  нетерпимости.

В своей  сатирической поэме «Орлеанская  девственница» он высмеивает рыцарей  и придворных, но в поэме «Битва при Фонтенуа» (1745) Вольтер славит старое французское дворянство, в  таких пьесах, как «Право сеньора» и особенно «Нанина», — рисует с увлечением помещиков либерального уклона, даже готовых жениться на крестьянке. Вольтер долго не мог примириться с вторжением на сцену лиц недворянского положения, «обыкновенных людей» (фр. hommes du commun), ибо это значило «обесценить трагедию» (avilir le cothurne).

Связанный своими политическими, религиозно-философскими и социальными воззрениями ещё  довольно крепко с «старым порядком», Вольтер в особенности своими литературными симпатиями крепко врос в аристократический XVII век Людовика XIV, которому он посвятил своё лучшее историческое сочинение — «Siècle de Louis XIV».

Незадолго до смерти, 7 апреля 1778 года, Вольтер  вступил в парижскую масонскую  ложу «Девять сестёр». При этом в  ложу его сопровождал Бенджамин  Франклин (в то время — американский посол во Франции). 

Литературное  творчество

Драматургия

Продолжая культивировать аристократические  жанры поэзии — послания, галантную лирику, оду и т. д., Вольтер в области драматической поэзии был последним крупным представителем классической трагедии — написал 28; среди них главнейшие: «Эдип» (1718), «Брут» (1730), «Заира» (1732), «Цезарь» (1735), «Альзира» (1736), «Магомет» (1741), «Меропа» (1743), «Семирамида» (1748), «Спасённый Рим» (1752), «Китайская сирота» (1755), «Танкред» (1760).

Однако  в обстановке угасания аристократической  культуры трансформировалась неизбежно  и классическая трагедия. В её прежнюю  рационалистическую холодность врывались  всё в большем изобилии нотки  чувствительности («Заира»), её прежняя  скульптурная чёткость сменялась романтической  живописностью («Танкред»). В репертуар  античных фигур вторгались всё решительнее  экзотические персонажи — средневековые рыцари, китайцы, скифы, гебры и тому подобное.

Долгое  время не желая мириться с восшествием новой драмы — как формы «гибридной», Вольтер кончил тем, что и сам стал защищать приём смешения трагического и комического (в предисловии к «Расточителю» и «Сократу»), считая это смешение, впрочем, законной чертой лишь «высокой комедии» и отвергая как «нехудожественный жанр» «слезливую драму», где только «слёзы». Долгое время противодействуя вторжению на сцену плебеев-героев, Вольтер, под напором буржуазной драмы, сдал и эту свою позицию, широко открывая двери драмы «для всех сословий и всех званий» (предисловие к «Шотландке», со ссылками на английские примеры) и формулируя (в «Рассуждении о гебрах») по существу программу демократического театра; «чтобы легче внушить людям доблесть, необходимую обществу, автор выбрал героев из низшего класса. Он не побоялся вывести на сцену садовника, молодую девушку, помогающую отцу в сельских работах, простого солдата. Такие герои, стоящие ближе других к природе, говорящие простым языком, произведут более сильное впечатление и скорее достигнут цели, чем влюблённые принцы и мучимые страстью принцессы. Достаточно театры гремели трагическими приключениями, возможными только среди монархов и совершенно бесполезными для остальных людей». К типу таких буржуазных пьес можно отнести «Право сеньора», «Нанина», «Расточитель» и др.