Философские проблемы преступелния и наказания

Для Канта Беккариа - просто мальчишка ("участливо сентиментальный маркиз"), который не понимает самого существенного…

Однако прежде чем коротко описать  логику кантовского размышления, заметим, что подкладкой кантовских рациональных построений тоже является некая фобия. Возможно, Кант даже гораздо сильнее  Беккариа боялся человеческих страстей и неуправляемых субъектных состояний. Об этом прямо свидетельствует весь его аскетический образ жизни, который он кропотливо создавал и которого неукоснительно придерживался. Очень показательны детали, вот лишь некоторые из них. Кант с большим подозрением относился к человеческому обонянию, считал его самым коварным чувством, потому что это - нечто неуправляемое, оно тебя захватывает. Скажем, отвратительный запах проникает в тебя, и соответствующая реакция на него неконтролируема. Потеря контроля над собственным телом для Канта фактически равнозначна потере человеческого достоинства и автономии.

Но самый большой страх Кант испытывал перед сном - ведь можно  проснуться "себе другим". И вообще, сон - абсолютно неподконтрольное субъекту состояние, а потому сродни самой  смерти. Кант был человеком, который  хотел сам распоряжаться собою  во всех мельчайших, в том числе  и чувственных, своих проявлениях. Иное, полагал он, недостойно человека. Это "самоопределение" Канта на самом деле теснейшим образом  связано с его теоретическими построениями.

Однако подойдем ближе к нашей  теме. В "Метафизике нравов" Кант подробно аргументирует свою позицию - за смертную казнь. Первое: он вводит жесткий запрет на анализ генеалогии власти²⁴. "Умствование" о том, предшествовал ли власти первоначально некий общественный договор, или же сначала явилась власть как таковая, установившая закон, было бы бесцельным и даже опасным для народа, который уже подчинен гражданскому закону. Закон - священен и неприкосновенен.

Кроме того, абсолютным условием существования  гражданского общества для Канта  является общественная справедливость, единственный принцип которой, в  свою очередь, - это принцип равенства  и симметрии. "Оскорбляешь ты другого - значит, ты оскорбляешь себя; крадешь у другого - значит, обкрадываешь самого себя; бьешь его - значит, сам себя бьешь; убиваешь его - значит, убиваешь самого себя". В этом высказывании отражается математически выверенное представление Канта о необходимой соразмерности наказания - преступлению. И именно поэтому единственной мерой наказания за убийство является смертная казнь преступника Великолепным примером этого "строго логического" кантовского понимания является приведенное им самим рассуждение о случае убийства матерью своего незаконнорожденного ребенка. Поскольку это существо принадлежит не общественному, но естественному состоянию, его убийство не должно караться законом…

И еще одна фигура выведена у Канта  из-под всякой возможной смертной санкции - это глава государства. Казнь его, как полагает Кант, означала бы ниспровержение всех правовых (и  моральных) понятий, символическое  ниспровержение права карать как  такового, - в этой бездонной пропасти должно было бы исчезнуть само государство.

В двух вышеприведенных конструкциях (Канта и Беккариа), как мы видим, противоположным образом решается вопрос о смертной казни. И ключевое разногласие обусловлено взглядом на происхождение и сущность человеческого сообщества. Несколько упрощенно говоря, сегодняшние сторонники и противники смертной казни также тяготеют соответственно к "государственнической" или "договорной" модели (модели "сообщества").

 

 

 

Вопрос  № 8. Спор в 20 веке: А. Кестлер и А. Камю

"Казнить нельзя помиловать". Проблему места запятой, проблему соизмеримости преступления и наказания, вероятно, решать пытается всякий наедине с собственной совестью. Существует ли преступление, за которое совершивший его заслуживает того, чтобы его лишили жизни? Лишили по закону, в ходе некой церемонии, ритуала, оправдывающего убийство? И может ли вообще что-либо придать смысл убийству? Может ли кто-то, прикрывшись маской законничества, определить судьбу даже самого злейшего из преступников? 

Два выдающихся правозащитника и мыслителя минувшего  века - французский философ Альбер Камю и английский литератор и публицист Артур Кестлер, пытались каждый на свой страх и риск поставить беглую запятую на причитающееся ей место. "Размышления о виселице" Кестлера и "Размышления о гильотине" Камю опубликованы сегодня под одной обложкой в сборнике под общим названием "Размышления о смертной казни". Во французском оригинальном издании они также идут бок о бок.

В очерке Артура Кестлера "Размышления о виселице" проблема смертной казни рассматривается в контексте британского правосудия и истории права. Дилетант сможет обнаружить здесь немало любопытных подробностей из истории "кровавого кодекса" Великобритании: рассказы о страшных массовых казнях за вполне невинные проступки, о казнях малолетних за копеечные кражи, о казнях животных и судах над ними, повествование о нелегком процессе споров между палатами парламента и представителями власти за отмену смертной казни и смягчение приговоров за ряд преступлений, о внедрении судмедэкспертизы в судебную практику, о милосердии судей и пр. и пр. 

Позиция Кестлера строится главным образом на постулате, что смертная казнь не является адекватным наказанием за какое бы то ни было преступление, поскольку "границы между "ответственностью" и "безответственностью" текучи, проблематичны и размыты метафизическими соображениями". Смертная казнь оказывается лишь неоправданной жестокостью, которая нисколько не изменяет общество к лучшему. Поддерживают смертную казнь только реакционеры, "противодействующие социальному прогрессу общественных сил". 

Кестлер вполне убедителен. Однако эта убедительность достигается в основном посредством  приводимых фактов и логики, в том  числе логики здравого смысла, не пробуждая  в читателе никакого чувственного отклика. Эмоциональной убедительности, привычной  для художественных произведений Кестлера, здесь нет. Абсурдность смертной казни и жестокость насилия над личностью, которые так ярко вырисовываются в романах Кестлера, где каждое слово дышит страданием и болью, в этом очерке гораздо менее выразительны. Возможно, это проблема перевода, ибо текст отчего-то переведен не с оригинального английского, а с французского издания. Хотя дело, пожалуй, не только в этом…  
А вот Альбер Камю в "Размышлениях о гильотине" остается верен своему привычному литературному стилю, что придает убедительность выдвигаемым им постулатам. Хотя, в общем, тон повествования и цели очерка - те же, что и у Кестлера. Правда, речь тут идет не о виселице и не о гильотине: у Камю в очерке ни правовой, ни исполнительный инструмент не играют той роли, которая им отводится у Кестлера. Здесь как раз рассматривается правомерность и проблема смертной казни на идеологическом уровне: от личностного восприятия процедуры экзекуции до места и роли государства в ее осуществлении. "Ни в сердцах людей, ни в нравах общества не будет прочного мира до тех пор, пока смерть не будет поставлена вне закона", - вот основная мысль текста. Приведенные в качестве приложения письма Камю, где он просит о помиловании отпетых негодяев, сотрудничавших с фашистским режимом, служат важным дополнением к очерку.

 

 

 

 

 

¹ .Дубинин Н.П., Карпец И.И., Кудрявцев В.И. Генетика. Поведения. Ответственность. - М.: Политическая литература, 1989,ст. 27

² Леонтьев   А. Н. Деятельность. Сознание. Личность М., 1975. С. 178

³ Дубовик О.Л., Рерихт А.А. Новые исследования коррупционной преступности // Уголовное право и современность. Сборник статей. Вып. 3. – М., 2011. – С. 419-428.

⁴ Социология: учеб. пособие для студентов вузов / под общ. ред. проф. А.Н. Елсукова - Минск, 2007. С. 219.

⁵ Ланцова Л.А., Шурупова М.Ф. Социологическая теория девиантного поведения. Социально-политический журнал, 1993.

⁶ Грибакина, Э.Н. Социальная сфера общества, ее специфика: классообразующий срез. – Екатеринбург, 1992.

⁷ Беляева Н.В. Преступление// Российская криминологическая энциклопедия. – М., 2000.

⁸ Общая психология: учебник для студентов выс. уч. заведений./ С.Д. Максименко, Г.В. Вештеюнас, В.В. Клименко, В.А. Соловиенко - М.: «Рефл-бук», К.:«Ваклер», 2000.- 528 с.

⁹ Наумов А. В. Российское уголовное право. Курс лекций. В двух томах. Т. 1. Общая часть. М., 2004. С. 336.

¹⁰ Багрий-Шахматов Л. В. Уголовная ответственность и наказание. Минск, 1976. С. 104.

¹¹ Уголовное право России. Общая часть / Под ред. В. Н. Кудрявцева, В. В. Лунеева, А. В. Наумова. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Юристъ, 2006. — С. 345.

¹² Познышев С. В. Основные вопросы учения о наказании. М., 1904. С. 334.

           ¹³ Кистяковский А. Ф. Элементарный учебник Общего уголовного права с подробным изложением Начал русского уголовного законодательства. Часть Общая. Киев, 1890.с 696

          ¹⁴ Жижиленко А. А. Наказание. Его понятие и отличие от других правоохранительных средств. Петроград, 1914. С. 675.

            ¹⁵ Назаренко Г. В. Уголовное право : Курс лекций. — М.: Ось—89, 2005. — С. 155. 

¹⁶ Петрухин И. Л. Еще раз о смертной казни // Юридический мир. 2002. № 4. С. 8.

¹⁷ Курс уголовного права. Том 2. Общая часть. Учение о наказании / под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. — М., Зерцало, 2002

¹⁸ Уголовное право. Общая часть / отв. ред. И. Я. Козаченко. — 4-е изд., перераб. и доп. — М.: Норма, 2008. — С. 510. — 720 с

¹⁹ Коган-Ясный В. «Против смертной казни» сборник материалов. М. 1992. С.17

²⁰ Никифоров А. С. О смертной казни // Государство и право. 2001. № 4. С. 65.

²¹ Петрухин И. Л. Еще раз о смертной казни // Юридический мир. 2002. № 4. С. 8.

       ²²Курс уголовного права. Том 2. Общая часть. Учение о наказании / под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. — М., Зерцало, 2002. 

²³ Беккариа Чезаре. О преступлениях и наказаниях. § XXVIII. М., 1939.

        ²⁴ Кант И. Собр. соч. в 8-ми томах, т. 6. М., 1994, стр. 351.