Таким образом, уже самый заголовок  этой части книги свидетельствует о римских симпатиях Вл. Соловьева в данный период, хотя собственно о католицизме он не говорит здесь ни слова. Отсюда можно сделать тот вывод, что философ несколько побаивался доводить дело до продуманного и безусловного конца. Ведь такой слишком общий термин, как «общественное приложение», можно применить к любой религии, и никакое восточное православие от такой терминологии не откажется.

                    Прежде всего  определенного  рода неуверенность  и даже  противоречие мы склонны находить уже и в соловьевском учении о троичности, как оно представлено в разбираемом трактате.

                   Троичность рисуется Вл. Соловьеву  в совершенно определенных традиционных  христианских тонах. Бог есть  абсолютный субъект, который выше  всех своих проявлений; он есть проявление самого себя, так как иначе он был бы просто ничем; и это проявленное и произведенное в нем в то же самое время не отлично от него, возвращается к нему, есть оно же само, но только как живое. Православию здесь возразить нечего. Это — традиционный  православный догмат о трех ипостасях.

                 Нельзя, однако, сказать, что традиционное  учение о троичности изложено в этом трактате вполне точно или совершенно. То, что в первой и второй ипостасях подчеркиваются производящее и произведенное, или единое и раздельное, это правильно. Но важнее православная мысль о том, что вторая ипостась есть проявление первой, ее идея. На этот раз у Вл. Соловьева подобный момент выражен очень слабо. Точно так же и в третьей ипостаси подчеркивается момент: «Божественное бытие через внутреннее самораздвоение (в акте порождения) приходит к проявлению Своего безусловного единства, возвращается в Себя, утверждает Себя, как истинно бесконечное, обладает и наслаждается Собою в полноте Своего сознания». Так, наряду с Отцом и Сыном появляется у Вл. Соловьева учение о Св. Духе. Подобного рода определения правильны, но не точны. С точки зрения Вл. Соловьева, точнее было бы понимать три ипостаси как реальность, идею и жизнь; как силу, истину и благость; или как могущество, справедливость и милосердие. В учении о троичности он допускал неточности и в своих ранних трактатах.  Кроме того, это соловьевское учение о троичности, несомненно, страдает излишним схематизмом, очень далеким от реальных внутренних ощущений самого же философа.

     В прежнем трактате троичность понималась как сущее, бытие и идея. Уже  там можно установить источник неточности этой терминологии. Настоящую путаницу Вл. Соловьев допускает в своих  рассуждениях об отношении третьей  ипостаси к Христу и к Софии В прежнем трактате между Духом Святым, Христом и Софией вообще никакого различия не проводится. Но согласно христианскому догмату, Дух Святой есть нетварная ипостась самого божества, в то время как Христос, поскольку он не только Бог, но и человек, есть субстанциальное тождество божества и человечества, то есть он богочеловек, а не просто Бог и не просто человек. В нем уже есть элемент тварности, без которого он был бы только Богом, а не богочеловеком. 
 
 
 
 
 
 
 
 

Литература

1. Кувакин В.А. Философия Вл. Соловьева. М. «Знание», 1988 г.

2. Лосев А.Ф. Владимир Соловьев и его время.  М. «Прогресс», 1990 г.

3. Учебник для высших учебных заведений Введение в философию М. 1989 г.
4. Кувакин В.А. Религиозная философия в России (начало ХХ века), М. «Мысль»,1980 г.