Философия нового времени

     В отличие от многих своих современников, которые подобно Галилею, Гоббсу или Декарту сводили реальность к протяжению, фигуре, перемещению  в пространстве и другим механическим свойствам вещей, Лейбниц видит  подлинно сущее в мире, подлинно субстанциальное – исключительно  в силе, деятельности (динамизм Лейбница). За всем телесным, физическим, видимым  и протяжённым в пространстве скрывается невидимая и непротяжённая метафизическая реальность – индивидуальные бестелесные живые существа, которые получили название “монад”.

     Лейбниц – классик метафизического плюрализма, согласно которому субстанций бесконечно много. Физический мир, тела, материя в пространстве и времени, по Лейбницу, – это не самостоятельная, независимая, субстанциальная реальность, а явление, т. е. представление монады. В отношении к физическому миру тел Лейбниц твёрдо стоит на позициях феноменализма. Лейбниц был убеждён, что всё научное знание внутренне взаимосвязано и составляет, в сущности, одну систему. Один Бог, один мир, одна наука. Все частные науки должны составить лишь различные разделы одной всеобъемлющей системы науки (идея универсальной математики).

     Под влиянием Декарта возникло картезианство, представители которого стремились преодолеть дуализм, внутреннюю противоречивость учения Декарта об отношении телесной и духовной субстанций. Ведь механическое тело не может воздействовать на бестелесную душу, как и бестелесно-бесплотная душа не может привести в движение физическое тело. Для объяснения их неоспоримых связи и взаимодействия приходится прибегать к всемогуществу Бога, к знаменитой предустановленной гармонии, этой “самой удивительной из выдумок философии” (Кант).

     Так, французский окказионализм учил, что Бог каждый раз создаёт  в душе идею, соответствующую данному  состоянию и движению тела, и, соответственно, наоборот. Иначе говоря, душевные и  телесные процессы протекают одновременно и параллельно (как двое синхронных часов), но причинной связи между  ними нет. Такая точка зрения получила название психофизического параллелизма.

     Другие  пути преодоления дуализма – это  либо сведение физической реальности к духовной (солипсизм, а также  “видение всех вещей в Боге”  у Н. Мальбранша), либо наоборот – сведение духовной реальности к телесной. Де Руа (Леруа) положил начало материалистическому картезианству, для которого душа – состояние тела, а идеи – механические движения в теле. Этот материалистический монизм получил самое развитое и блестящее выражение во французском материализме XVIII в.

     Вывод: Таким образом, философия Нового времени внутренне неоднородна. Связь ее основных положений не повторяет строгость математических теорем. Но она четко указывает на своеобразие нововременной философии. Философия Нового времени ставит в центр своего внимания либо отдельного человека (Декарт, Локк, Кант, Ницше), либо «коллективного» человека (Маркс). Это означает, что философия Нового времени антропоцентрична. В философии Нового времени преобладает гносеологическая установка, т.е. считается, что доступ к пониманию мира открывает познание. Философия Нового времени очень логоцентрична, т.е. идеалом познания признается четкое, строго рациональное мышление (это находит свое проявление в особом интересе Декарта к ясным идеям сознания, Канта к познавательным способностям души, Гегеля к универсальным идеям,Маркса к науке). Для философии Нового времени очень характерен преобладающий интерес к методам, способам познания. Особый интерес к познанию приводит к наукоцентризму (науку ставят превыше всего, философию стремятся поставить на научные рельсы). Наукоцентризм приводит к желанию подчинить общественную жизнь законам — правовым (Локк), моральным (Кант), экономическим и политическим (Маркс). Возрастает ориентация на практику. Кант, Гегель, Маркс начинают подчеркивать приоритет практики по сравнению с теорией. Философия Нового времени знаменует собой третий, заключительный после античной и средневековой философии, этап так называемой классики философии, классической философии. Идеалы классической философии во многом отрицаются уже в философии Ницше.