Цивилизация как философская категория

 

Анализ исторического  процесса показывает, что при всей теснейшей взаимосвязи технико-технологического базиса (и технических революций) связь эта весьма и весьма опосредована, реализуется через сложный передаточный механизм.

 

Сопряжение формационного  и цивилизационного носит диалектически-противоречивый характер, который обнаруживается уже при анализе перехода к цивилизации как социального переворота.

 

Здесь сразу же возникает  вопрос: тождествен ли упомянутый переворот  той социальной революции, которая  вобрала в себя основное содержание перехода от первобытного общества к  первой классовой формации? О полном тождестве (совпадении) говорить вряд ли приходится хотя бы потому, что начало перехода к цивилизации - и в этом была определенная логика - предшествовало началу перехода к классовому обществу.

 

Но тогда возникает  вопрос второй: если два этих социальных переворота не тождественны, то в какой  степени они все же накладываются друг на друга в социальном пространстве и как соотносятся во времени? Очевидно, первый переворот предшествует второму только в какой-то степени, ибо, возникнув в целях интегративных, цивилизация в тех конкретно-исторических условиях могла выполнять эту свою основную функцию только в дезинтегративной (антагонистической) форме. Отсюда противоречивость социальных институтов, их функций и деятельности в условиях классово-антагонистического общества.

 

Для того, чтобы глубже понять взаимосвязь двух анализируемых переворотов и движущую силу их слияния, целесообразно хотя бы пунктирно обозначить сущность каждого из них.

 

Толчком к кардинальному  социальному перевороту, именуемому переходом к цивилизации, послужила  упоминавшаяся уже техническая  революция, давшая жизнь культурному  и оседлому земледелию, то есть исторически  первому типу производящего хозяйства. Такова была исходная позиция цивилизации земледельческой. Сущность перехода к цивилизации заключалась в вытеснении кровно-родственных связей и отношений (производственных, территориальных и т. д.) сугубо и собственно социальными, надбиологическими, и именно переход к производящему хозяйству обусловил и возможность и необходимость такого вытеснения.

 

Что касается прибавочного продукта, то он сам тоже явился следствием перехода к производящему хозяйству, следствием его возрастающей экономической  эффективности. Связи между процессом  перехода к цивилизации и появлением прибавочного продукта можно определить как функциональные, производные  от одного и того же причинного фактора. Другое дело, что, появившись на свет, прибавочный  продукт поставил вопрос о той  конкретно-исторической - а потому единственно  возможной - форме, в которой будет  продолжено развитие цивилизации. Такой  конкретно-исторической формой в тех  условиях могла быть только антагонистическая, причем об антагонизме здесь приходится говорить в двух смыслах. Во-первых, всем своим дальнейшим развитием цивилизация закрепляла возникший в недрах общества антагонизм, во-вторых же, сложилось определенное антагонистическое противоречие между интегрирующей сущностью цивилизации - и дезинтегрирующей формой ее функционирования в рамках целой серии общественно-экономических формаций.

 

Возникавшие классы для закрепления  своего господства использовали уже  сложившиеся в процессе начавшегося  перехода к цивилизации социальные институты. Это стало возможным  потому что:

 

сами социальные институты  в потенции содержали в себе возможность  отчуждения;

 

возможность эта в тех  исторических условиях не могла быть “приглушена”.

 

Для того, чтобы “приглушить” ее в зародыше, требуется зрелая политическая культура общества и прежде всего масс. На пороге же цивилизации политическая культура (как и сфера политики в целом) только еще возникала.

 

Классы, прибравшие к рукам  социальные институты, тем самым  получили возможность наложить существенный отпечаток на многие другие цивилизационные процессы и подчинить их своим корыстным классовым интересам. (Поскольку же классы суть явления формационного порядка, их воздействие на цивилизационные процессы выражает существенную сторону сопряжения формационного и цивилизационного). Так получилось с процессом отделения духовного производства от материального (привилегия занятий умственным трудом была закреплена за эксплуататорами), с процессом урбанизации (различия между городом и деревней превратились в противоположность, характеризующуюся эксплуатацией деревни со стороны господствующих классов города), с процессом кристаллизации личностного элемента в истории (прозябание широчайших народных масс веками служило фоном для деятельности выдающихся личностей из эксплуататорских слоев).

 

Таким образом, оба исторических процесса - переход к цивилизации  и переход к первой классовой  формации самым существенным образом  наложились друг на друга и в совокупности составили такой переворот, который по своей кардинальности можно сравнить только с происходящими ныне процессами социализации в развитых, цивилизованных странах.

 

Заключение 

 

 

Так что же такое цивилизация? В настоящее время этот термин не имеет однозначного толкования и  в литературе употребляется в  четырех смыслах:

 

как синоним культуры;

 

как определенная стадия в  развитии локальных культур;

 

как ступени исторического  развития человечества;

 

как уровень развития того или иного региона либо отдельного этноса.

 

В отечественной литературе преобладает культурологический подход к понятию “Цивилизации”, Просветители говорили о цивилизации как о  совокупности достижений человеческого  разума, польский философ Конечны считал, что цивилизация – это особая форма организации коллективности людей. Видно, что вопрос “что такое цивилизация” является дискуссионным, однако суммируя общие черты можно дать примерное определение цивилизации как социальной организации общества, имеющей целью приумножение общественного богатства.

 

Цивилизационный подход нашел широкое применение в исследованиях по исторической и культурно-исторической типологии. При этом можно выделить три подхода в интерпретации понятия “цивилизация”, локально-исторический, историко-стадиальный и всемирно-исторический.

 

В рамках новой версии цивилизационного подхода современный мир рассматривается как многозначность цивилизаций, но сами цивилизации при этом становятся возможными лишь как “встреча цивилизаций”, как их диалог на базе всеобщих символических форм.

 

В чем же смысл цивилизационного подхода? Его смысл в том, чтобы построить типологию общественных систем, исходящую из определенных технико-технологических базисов. Таким образом, цивилизационный подход позволяет глубже вникнуть в цивилизационный срез исторического процесса. не выдержало проверку временем, предстоит наверстать длившееся десятилетиями отставание марксизма в разработке проблем, связанных с цивилизацией.

 

Взаимосвязь между формационным (с его экономическим базисом) и цивилизационным (с его технико-технологическим базисом) реальна и осязаема. Здесь уместно вспомнить К. Ясперса: “Попытка структурировать историю, делить ее на ряд периодов всегда ведет к грубым упрощениям, однако эти упрощения могут служить стрелками, указывающими на существенные моменты”.

 

В одних случаях, как мы видим, на одном и том же технико- технологическом базисе (земледельческой волны цивилизации), вырастают, последовательно сменяя друг друга, либо параллельно - у разных народов по-разному - две принципиально отличные друг от друга общественно-экономические формации, в других же одна общественно-экономическая формация (капитализм), “не вписывается” в казалось бы положенную ей волну (индустриальную) и “вторгается” в следующую, пока свободную от обозначения, клеточку. Не поименована эта клеточка потому, что нигде в мире еще не обозначился четко и определенно формационный строй, следующий за капитализмом.

 

Анализ исторического  процесса показывает, что при всей теснейшей взаимосвязи технико-технологического базиса (и технических революций) связь эта весьма и весьма опосредована, реализуется через сложный передаточный механизм.

 

Сопряжение формационного  и цивилизационного носит диалектически-противоречивый характер, который обнаруживается уже при анализе перехода к цивилизации как социального переворота.

 

Здесь сразу же возникает  вопрос: тождествен ли упомянутый переворот  той социальной революции, которая  вобрала в себя основное содержание перехода от первобытного общества к  первой классовой формации? О полном тождестве (совпадении) говорить вряд ли приходится хотя бы потому, что начало перехода к цивилизации - и в этом была определенная логика - предшествовало началу перехода к классовому обществу.

 

Но тогда возникает  вопрос второй: если два этих социальных переворота не тождественны, то в какой  степени они все же накладываются друг на друга в социальном пространстве и как соотносятся во времени? Очевидно, первый переворот предшествует второму только в какой-то степени, ибо, возникнув в целях интегративных, цивилизация в тех конкретно-исторических условиях могла выполнять эту свою основную функцию только в дезинтегративной (антагонистической) форме. Отсюда противоречивость социальных институтов, их функций и деятельности в условиях классово-антагонистического общества.

 

Для того, чтобы глубже понять взаимосвязь двух анализируемых переворотов и движущую силу их слияния, целесообразно хотя бы пунктирно обозначить сущность каждого из них.

 

Толчком к кардинальному  социальному перевороту, именуемому переходом к цивилизации, послужила  упоминавшаяся уже техническая  революция, давшая жизнь культурному  и оседлому земледелию, то есть исторически  первому типу производящего хозяйства. Такова была исходная позиция цивилизации  земледельческой. Сущность перехода к  цивилизации заключалась в вытеснении кровно-родственных связей и отношений (производственных, территориальных и т. д.) сугубо и собственно социальными, надбиологическими, и именно переход к производящему хозяйству обусловил и возможность и необходимость такого вытеснения.

 

Что касается прибавочного продукта, то он сам тоже явился следствием перехода к производящему хозяйству, следствием его возрастающей экономической  эффективности. Связи между процессом  перехода к цивилизации и появлением прибавочного продукта можно определить как функциональные, производные  от одного и того же причинного фактора. Другое дело, что, появившись на свет, прибавочный  продукт поставил вопрос о той  конкретно-исторической - а потому единственно  возможной - форме, в которой будет  продолжено развитие цивилизации. Такой  конкретно-исторической формой в тех  условиях могла быть только антагонистическая, причем об антагонизме здесь приходится говорить в двух смыслах. Во-первых, всем своим дальнейшим развитием цивилизация закрепляла возникший в недрах общества антагонизм, во-вторых же, сложилось определенное антагонистическое противоречие между интегрирующей сущностью цивилизации - и дезинтегрирующей формой ее функционирования в рамках целой серии общественно-экономических формаций.

 

Возникавшие классы для закрепления  своего господства использовали уже  сложившиеся в процессе начавшегося  перехода к цивилизации социальные институты. Это стало возможным  потому что:

 

сами социальные институты  в потенции содержали в себе возможность  отчуждения;

 

возможность эта в тех  исторических условиях не могла быть “приглушена”.

 

Для того, чтобы “приглушить” ее в зародыше, требуется зрелая политическая культура общества и прежде всего масс. На пороге же цивилизации политическая культура (как и сфера политики в целом) только еще возникала.

 

Классы, прибравшие к рукам  социальные институты, тем самым  получили возможность наложить существенный отпечаток на многие другие цивилизационные процессы и подчинить их своим корыстным классовым интересам. (Поскольку же классы суть явления формационного порядка, их воздействие на цивилизационные процессы выражает существенную сторону сопряжения формационного и цивилизационного). Так получилось с процессом отделения духовного производства от материального (привилегия занятий умственным трудом была закреплена за эксплуататорами), с процессом урбанизации (различия между городом и деревней превратились в противоположность, характеризующуюся эксплуатацией деревни со стороны господствующих классов города), с процессом кристаллизации личностного элемента в истории (прозябание широчайших народных масс веками служило фоном для деятельности выдающихся личностей из эксплуататорских слоев).

 

Таким образом, оба исторических процесса - переход к цивилизации  и переход к первой классовой  формации самым существенным образом  наложились друг на друга и в совокупности составили такой переворот, который по своей кардинальности можно сравнить только с происходящими ныне процессами социализации в развитых, цивилизованных странах.

 

Заключение 

 

 

Так что же такое цивилизация? В настоящее время этот термин не имеет однозначного толкования и  в литературе употребляется в  четырех смыслах:

 

как синоним культуры;

 

как определенная стадия в  развитии локальных культур;

 

как ступени исторического  развития человечества;

 

как уровень развития того или иного региона либо отдельного этноса.

 

В отечественной литературе преобладает культурологический подход к понятию “Цивилизации”, Просветители говорили о цивилизации как о  совокупности достижений человеческого  разума, польский философ Конечны считал, что цивилизация – это особая форма организации коллективности людей. Видно, что вопрос “что такое цивилизация” является дискуссионным, однако суммируя общие черты можно дать примерное определение цивилизации как социальной организации общества, имеющей целью приумножение общественного богатства.

 

Цивилизационный подход нашел широкое применение в исследованиях по исторической и культурно-исторической типологии. При этом можно выделить три подхода в интерпретации понятия “цивилизация”, локально-исторический, историко-стадиальный и всемирно-исторический.