Биография Аристотель

      Огонь, воздух, вода, и земля образуют «подлунный мир», в котором из них возникают  сложные тела. Из элементов образуются «гомеомерии», подобночастные тельца, из которых далее складываются остальные тела. В отличии от физиологов от Анаксагора до Демокрита, Аристотель представляет возникновение сложных тел не смешением или соединением частиц, но подлинным слиянием. Более того, естественное тело, поскольку оно имеет в себе «форму», или «энтелехию», качественно отличается от составляющих его частиц. Так углубление диалектического понимания возникновения, связанного с принципом несводимости целого к сумме его частей, оборачивается идеалистическим пониманием самого целого. Наиболее явственно сказалось это в учении о душе.

      Рассматривая  живые существа, Аристотель и к  ним подходит с точки зрения соотношения  материи и формы. Если форма вообще оказывается движущим началом, то душа, естественно, оказывается формой, а тело – «материей» органического существа. Более точно Аристотель определил душу как «первую энтелехию органического тела» (О душе, II, 1, 412 b), т.е. жизненное начало тела, движущее его и строящее его как свое орудие. Поэтому в живых телах наиболее явственно обнаруживается целесообразная деятельность природы. Соответственно своим функциям, душа делится на три рода. Функции питания и размножения,  наличные у любого живого существа, образуют питательную, или растительную, душу. Ощущение и предвидение, свойственные животным, образуют душу ощущающую, или животную. Наконец, мышление осуществляется как деятельность разумной души – она принадлежит только человеку. Закон здесь таков высшие функции, а соответственно души, не могут существовать без низших, тогда как последние без первых – могут.

      Мало  занимаясь растениями, Аристотель гораздо  больше пишет о животных. Тело животного, считает он, составлено из гомеомерий. Особое значение имеют массы «мяса», выступающие, по Аристотелю, в качестве носителей ощущений, - нервы были ему еще неизвестны. Непосредственным носителем жизни – «души» – является «пневма», источник жизненной теплоты, тело, родственное эфиру и переходящее в тело ребенка из отцовского семени. Орган – носитель пневмы есть сердце, в котором из питательных веществ, доставляемых через жилы, вываривается кровь. Важное место в учении о животных занимает их классификация, описание развития эмбриона, различных способов зарождения животных, включая самозарождения, и проч.

      Человек, занимающий высшие место в природе, отличается от других животных наличием разума. И структура его души, и строение тела соответствуют этому более высокому положению. Оно сказывается в прямохождении, наличии органов труда и речи, в наибольшем отношении мозга к телу, в обилии «жизненной теплоты» и т.д. Познание выступает деятельностью ощущающей и разумной души человека. Ощущение или восприятие – это изменение, которое производится воспринимаемым телом в душе через посредство тела воспринимающего. Воспринимается только форма предмета, они его материя, так на воске воспроизводится отпечаток формы перстня, тогда как воск остается воском, а перстень – перстнем. Отдельное чувство воспринимает только единичное, и всякое такое восприятие истинно. Общие же качества воспринимаются уже не отдельным чувством, но всеми ими. «Общие чувства», возникающее в результате их взаимодействия, уже не простая сумма единичных восприятия, а особым образом организованное психическое действие, с помощью которой можно сравнивать и различать отдельные восприятия, соотносить восприятия и их предметы, осознавать отношения восприятия к субъекту, т.е. к нам самим. Общее чувство позволяет выявить единство и множество, величину, форму и время, покой и движение предметов. Оно может быть истинно или ложно.

      Восприятие  непосредственно. Но если вызвавшее его движение в органе чувства сохраняется дольше, чем само восприятие, и  вызывает повторение чувственного образа в отсутствии предмета, то мы имеем акт воображения. Если воображаемое признается копией прежнего восприятия, то перед нами воспоминание. К функциям животной души относятся также сон, удовольствие и неудовольствие, желание и отвращение, и т.д. Разумная душа добавляет к ним разум или мышление. Способность к мышлению предшествует при этом реальному мышлению. Отсюда образ ума как «пустой доски», на которой мышление записывает результаты своей деятельности. Аристотель считает, что мышление всегда сопровождается чувственными образами и поэтому в разуме выделяются две стороны: деятельный разум, или творческое начало ума, все творящее, и ум, воспринимающий и страдающий, который может стать всем. Деятельный ум уподобляется свету, который «делает действительными цвета, существующие в возможности». Иными словами, воспринимающий ум – «материя», деятельный – «форма»; воспринимающий – «возможность», а деятельный – «действительность», энтелехия.

      Отсюда  вытекает одна существенная неясность  относительно посмертной судьбы души. Аристотель считает, что растительная и животная души безусловно смертны, распадаясь вместе с телом. Видимо, возникает вместе с телом и вместе с ним гибнет и воспринимающий разум. А вот творческий разум божествен и поэтому вечен. Но означает ли это индивидуальное бессмертие души? Если у Платона уже пробивается мысль об индивидуальном бессмертии, то ответ Стагирита совершенно не ясен. Высшая часть не может существовать без низших, значит, творческий разум не может существовать без растительного и животного начала души и без воспринимающего разума. И тем не менее мы встречаем в труде Аристотеля «О душе» следующее утверждение: «ничто не мешает чтобы некоторые части души были отделимы от тела». И еще более определенно: «способность ощущения невозможна без тела, ум же существует отдельно от него». Иначе говоря, творческий ум, будучи энтелехией в отношении воспринимающего, не есть энтелехия тела, а значит, может отдельно от тела существовать.

      Неразвитость  и противоречивость учения Аристотеля в творческом уме послужило основой  для многочисленных толкований, но не могла обеспечить их однозначность. Лишь в одном аспекте его смысл, пожалуй, ясен. Из существования вечного и божественного творческого ума Аристотель выводит само божество или божественный ум. Рассуждая об отношении души к ее объектам, Стагирит писал: «В душе чувственно воспринимающая и познавательная способности потенциально являются этими объектами, - как чувственно познаваемыми, так и умопостигаемыми; (душа) должна быть или этими предметами, или формами их. Но самые предметы отпадают, - ведь камень в душе не находится, а (только) форма его. Таким образом, душа представляет собою словно руку. Ведь рука есть орудие орудий, а ум – форма форм, ощущение же – форма чувственно воспринимаемых качеств». Из приведенного положения следует, что творческий ум, предметом и содержанием которого являются формы и только формы, не только свободен и независим  от реальным предметов, но логически первичен по отношению к ним. Он «творит» вещи, мысля их. Точно так же и божественный ум «творит» мир, мысля его. Но божество Аристотеля не предшествует миру во времени, будучи совечным с ним; оно отделимо от мира лишь в том смысле, в каком форма вещи отделима от самой вещи. Вечность мира как раз и подразумевает неотделимость бога от мира, ибо в таком случае мир перестал бы существовать, что, по Аристотелю, невозможно.

      В «физическом» смысле это означает, что бог есть «первый неподвижный двигатель». Мы обязаны признать его существование поскольку иначе получился бы бесконечный регресс причинения: причина одного явления есть следствие другого, предшествующего ему, и т.д. до бесконечности. Такая бесконечность иррациональна и не допустима, отсюда выводится первый двигатель. Он есть причина бытия одних вещей и небытия других, а за одно – непрерывного изменения всех вещей. В нем как бы две части: движущая и движимая. Можно таким образом сказать, что в первый философии и физики божество играет несколько различную роль. В первой он – форма форм, первая (формальная) причина всего сущего, во второй – первый двигатель. И здесь очевидно, что имя божества предаются  первому двигателю в качестве предиката: не бог есть вечный двигатель, а вечный двигатель заслушивает названия бога. Вечный двигатель – не народное божество; он безличен и безразличен к человеку. Как скажет через 2300 лет Мартин Хайдеггер, тому богу нельзя молится и приносить жертвы, перед ним нельзя ни упасть на колени, ни скакать и плясать, как Давид перед ковчегом… В устах Хайдеггера это упрек в адрес философов, для нас – признание преимуществ философского мышления даже здесь раскрывающего источники религии и веры в бога, а тем самым способствующего крушению религиозного мировоззрения.

      В тоже время отметим, что в физике Аристотелем мы встречаем массу  метких и основательных описаний, но объяснение исследуемых явлений  явно не на высоте. Правильным требуя избегать бесконечного регресса причин по принципу «необходимо остановится» Аристотель основывается на врожденности идеального начала, энтелехии. Что же касается материи, то он не идет дальше признания «потенции» возможности для той или иной материи принять данную форму. Но и в этом случаи объяснение становится тофтологией: вещь такова потому, что она есть осуществления некоторой возможности, или способности, потенциально тождественной возникающей вещи. И здесь источник преклонения перед Аристотелем, свойственного философии средних веков. Схоластика не случайно избрала его в качестве главного философского авторитета. Поэтому и освобождение от идейного наследия средневековья шло в направлении устранения не только старых физических воззрений, но прежде всего – способа объяснения. Объяснение через «способность» или возможность заменяется в новое время объяснением посредством закона, а «способности» остаются достижением комедийных персонажей: «опиум усыпляет, ибо он обладает усыпляющей способностью…» Так, Аристотель рассматривал движение, как результат воздействия движущего и отрицал возможность движения, не поддерживаемого некоторой силой. Ученый нового времени формулирует законы движения и сразу же обнаруживается, что под воздействием силы осуществляется ускоренное движение. Без этого воздействия тело покоится или движется прямолинейно и равномерно. Отсюда и то понятие инерции, от которой пошло все преобразование  физики. 

      Как первая (метафизика), так и вторая (физика) философия Аристотеля имеет  свои мировоззренческие основания  убеждение в господстве формы  над содержанием (материей), души над телом, ума над чувствами. Перенесение этих приоритетов сферу общества составило содержание этики и политики Аристотеля.  
 
 
 
 
 
 
 
 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

        В Др. Греции, кажется не было мыслителя большего энциклопедического размаха, чем Аристотель. Это был человек, который везде и всюду искал прежде всего смысл действительности. И который формулировал смысл находимых им вещей в более обширных и более глубоких размерах. Если взять одну биологию, то в своих зоологических трактатах Аристотель устанавливает и характеризует более 400 видов животных. Если взять его общественно – политические сочинения, то, оказывается, он характеризовал 158 разных греческих и не - греческих законодательств. Вся книга его основного трактата «Метафизика» специально посвящена философской терминологии, и каждый термин выступает у него в 2-3, а то и 5 или 6 смыслах. Вся жизнь этого человека состояла в бесконечном установлении того или иного смысла окружающих его предметов.

        Искание смысла жизни уже на 18 – м году привело не куда- ни будь, но в самую развитую, самую богатую и в те времена самую возвышенную философскую школу того времени – а именно в Академию Платона. В Академии Аристотель овладел философией      Платона, но и здесь оставался менее всего пассивным. Он весьма скоро стал относится к этой философии вполне критически, учитывая как все ее достижения так и недостатки.

      Небывалый размах и расцвет философской  мысли Аристотеля всегда соединялся у него с весьма активной политической деятельностью. Как истинный грек, он был бесконечно предан своим патриотическим интересам и всеми силами своей гениальной души хотел сохранить Грецию именно периода ее классики. Он уже тут Аристотелю пришлось столкнуться с весьма суровой судьбой греческого классического полиса, быстро шедшего к своей неминуемой гибели.

      Постоянные  искания смысла жизни заставили  его разуверится в преклонении перед перспективами македонского владычества. Но также самая суровая действительность     разуверила Аристотеля в подлинном историческом предна

значении  греческого полиса для постоянного, благородного и разумно-прогрессивного существования.

      И все эти искания с начала и  до конца        свидетельствовали  о небывалом мужестве великого человека, для которого даже сама смерть оставалась актом мудрости и невозмутимого спокойствия.

СПИСОК  ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 

1. Алкеева и др. – Мн: НТООО «Тетрасистема», 1996
2. Дейниченко П. Г. Россия// Под ред. А. А. Красновского. – М.: ОЛМА-ПРЕСС Звездный мир, 2005.  
3. Жуков Е.М. Очерки методологии истории. – М.: наука, 1980 
4. Ключевский В.О. Методология русской истории// Соч. в 9 т. Т. 6. – М.: Мысль, 1989
5. Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования – М.: Наука, 1987
6. Тойнби А.Д. Постижение истории // Пер. с англ. – М.: Прогресс, 1990

Философия и  методология истории. – М.: Прогресс, 1977