Историческое развитие русской педагогики до XVII века

 

 

 

 

 

МИНИСТЕРСТВО  ОБРАЗОВАНИЯ МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТИ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧЕРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

МОСКОВСКИЙ  ГОСУДАРСТВЕНЫЙ ОБЛАСТНОЙ 

ГУМАНИТАРНЫЙ  ИНСТИТУТ

 

 

 

 

 

 

 

ФАКУЛЬТЕТ МАТЕМАТИКИ, ФИЗИКИ И ЭКОНОМИКИ

КАФЕДРА ПЕДАГОГИКИ

 

 

 

 

Курсовая работа

 

«Историческое развитие русской педагогики до XVII века.»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Выполнил студент 4 курса очного отделения

Исаков Родион Игоревич

Научный руководитель:

Сафонова Марина Юрьевна

 

 

 

 

Орехово-Зуево

2012 год

Оглавление.

 

 

Введение.	2
Глава I.	4
Образование в Древней  Руси.
1.1 Связь между образованием и церковью.
1.2 Попытка ввода обязательного образования.	5
Глава II.  Допетровский период.	6
2.1 Литература, как источник просвещения древних славян.
2.2 Уровень и качество научных знаний.	8
2.3 Внешкольное образование.	11
2.4 Самообразование путём начетчества.	12
Заключение.	14
Список использованной литературы.	17

 

 

 

 

 

Введение.

 

Семейное воспитание имеет огромное значение в воспитании, образовании и становлении любого человека. Я бы сказал, что это фундамент на котором строится вся жизнь. И от того насколько добротен, и тверд этот фундамент зависит очень многое в судьбе человека.

В ходе исследования были изучены статьи и труды известных педагогов, историков, философов. В статье Каптерева «История Русской педагогики» автор раскрывает основные проблемы русской педагогики в период Древняя Русь-ХХVII в, характерные черты развития педагогики в этом периоде. В трудах Давыдовой М.А. «Формирование увлечений в семье», Лесгафта П.Ф. «Семейное воспитание ребенка и его значение», Монахова Н.И. «Методы воспитания старшеклассников в семье», Сермяжко Е.И. «Воспитание детей в семье» основное внимание уделяется вопросам семейного воспитания, его проблемам и особенностям.

Нельзя оставить без внимания работы таких известнейших педагогов как Макаренко А.С, Лесгафта П.Ф., Толстого Л.Н. ставшими классикой педагогической науки.

Цель курсовой работы - определить основные проблемы семейного  воспитания в разрезе исторических событий, но с точки зрения современности.

Основными задачами курсовой работы являются:

1. Проследить развитие педагогики и семейного воспитания в истории.
2. Выявить основные проблемы семейного воспитания и дать оценку способам и приемам воспитания с точки зрения известных педагогов.
3. Проанализировать обычаи и уклады семьи зарубежных стран на примере некоторых из них.
4. Оценить весомость вклада семейного воспитания в становлении человека как личности.

 

 

Глава I.

Образование в  Древней Руси.

 

1.1 Связь между образованием и церковью.

 

Между образованием и церковью была в Древней Руси самая тесная связь: в школе, вообще при обучении, читали и учили наизусть церковно-богослужебные  книги:   Часослов, Псалтырь, Апостол, Евангелие, учили читать по этим книгам, учили еще церковному пению. Книга при обучении считалась не просто книгой, а священной книгой, достоуважаемым, как бы церковным предметом, перенесенным из церкви в дом. Учили в школе и вообще грамоте духовные лица: священники, дьяконы, дьячки, монахи; мастера грамоты были кандидатами в дьячки, провести определенную границу между мастерами грамоты и дьячками невозможно: дьяк, подьячий, школяр, мастер грамоты — все это виды одного рода, наименования видоизменений одной и той же педагогическо-церковной профессии. Обучение происходило в домах священно- и церковнослужителей, школы помещались при церквах, при монастырях, при епископских домах, вследствие чего в малороссии была даже  поговорка:   «Школа — церковный угол». Словом в школе читали те же книги, что и в церкви, руководили школой, были деятелями в ней те же лица, которые совершали богослужение в церкви, и ютилась школа обыкновенно около церкви, монастыря, забиралась в дома церковников. Школа, очевидно, готовила к церкви, они были тесно связанными, однородными учреждениями, преследовавшими одни и те же цели; где кончалось влияние одной и начинала действовать другая — трудно было определить, ведь грамота изучалась ради возможности читать божественные книги.

Некоторые исследователи  так рассуждают: обязанность священников  учить в школе (каноны предписывали учить в доме, а не в школе, а дом и школа не одно и то же) и в храме на одинаковых канонических основах, в видах «утверждения веры», естественно, должна была приравнивать посещение школы к посещению храма: раз церковь обязывает верующего посещать храм Божий, она непременно заставит его иметь школу и относиться к ней, как к храму Божию, заставит внимать учению пастыря в малых летах — в училище, на возрасте — в храме. Посещение того и другого — две стороны одной и той же религиозной обязанности не костенеть, а постоянно совершенствоваться в христианском учении и благочестии. Посылая детей в школу, православный русский, по старым воззрениям, исполняя этим такой же религиозный долг, как и лично посещая свой приходский храм, внимая в нём и в старости поучению того же пастыря, который руководил его учением в молодые годы (1).

 

1.2 Попытка ввода обязательного образования.

 

Из позднейшей, новой  истории русской церкви мы с несомненностью знаем следующее: по указу Святого  Синода от 20 октября 1836 г., «обязанность первоначальнаго обучения поселянских детей относится к обязанностям приходскаго духовенства». Ему рекомендовалось обучать чтению церковной и гражданской печати, а желающих — и письму; научить детей знать на память молитву Господню, символ веры, десять заповедей. Богородице Дево, кратко и удобопонятно изъяснить главное из священной истории. Школы предлагалось открывать в домах священников или причетников, книги разрешалось покупать на кошельковые церковные деньги, учение начинать 1 сентября и оканчивать 1 мая. Что же вышло из этих благочестивых рекомендаций и предложений? Да ничего не вышло. «Ввиду того, что эти распоряжения ограничивались одним требованием заводить школы и общим указанием курса и способа обучения в них, дело не обещало быть прочным»,— политично замечает ревностный защитник церковноприходских школ (2). Требовать, рекомендовать и предлагать, не давая ни копейки на осуществление требуемого, рекомендуемого и предлагаемого, легко, но трудно выполнять все это бедному сельскому духовенству. Бумага все терпит, но живой человек не все выносит и не в состоянии выполнять все бумажные требования. Просвещать с помощью требований, циркуляров и указов легко. Потребовал — и покойся на лаврах. Но трудно просветить Россию на самом деле.

В 1841 г. был Высочайше утвержден устав духовных консисторий, по которому епархиальному начальству вменялось в обязанность «располагать и поощрять приходское духовенство к заведению и поддержанию при церквах училищ в виде простом и приспособленном к народному быту». Духовенство стало открывать школы. Но они то появлялись, то исчезали. Некоторые из них обеспечивались взносами крестьян, но эти взносы были очень маленькие, потому что сам народ был беден; в большинстве же школы содержались на крохи от скудных средств учившего духовенства, которое не только обучало безвозмездно, но нередко на свои средства покупало и книги для детей и т. п.

Говорят, в каждом приходе, при каждой церкви, была школа. Но если и были школы в приходах и были мастера грамоты, то до всеобщей грамотности еще далеко. Но откуда видно, что были школы в приходах при церквах? В Малороссии в XVIII в., несомненно, такие школы были. Конечно, они начались не с XVIII в., а были и раньше. С какого именно времени — неизвестно. А о существовании таких школ в Великороссии свидетельств нет. Приход часто строил церковь, выбирал и содержал священно- и церковнослужителей, но содержал ли он еще при этом и школу при церкви — неизвестно. Вероятно, при некоторых приходах школы бывали; но, чтобы это явление было всеобщим в Великороссии, как в Малороссии в XVII—XVIII вв., на это не подлежащих сомнению и, вообще, прямых указаний нет.

 

 

 

 

 

 

Глава II.

 Допетровский период.

 

2.1 Литература, как источник просвещения древних славян.

 

Скудность обучения у  учителей в допетровский период естественно возбуждает вопрос: неужели целый народ в течение нескольких веков мог ограничиваться такой бедной духовной пищей? Неужели он не чувствовал потребности в более обширном и разнообразном знании? Несомненно, эта потребность была в русском народе, и она удовлетворялась самообразованием, начетчеством, которое было широко распространено. В русском народе издавна обращалось множество рукописных сборников, заключавших в себе разнообразные сведения по разным областям, преимущественно же по религиозно-нравственной. Из этих рукописных сборников, а позднее из печатной литературы русский человек пополнял свое образование. Когда старые сборники и книги оказались недостаточными, тогда наши предки, не отставая от своего излюбленного и испытанного средства расширять знания — самообразования путем начетчества, начали вызывать ученых иностранцев для перевода новых книг на славянский язык. Этот способ образования сделался столь обычным, так укоренился, что долгое время наши предки, при своем крайне ограниченном образовательном курсе, не чувствовали потребности в устройстве правильно организованных школ, довольствуясь «мастерами» грамоты и их незатейливым обучением.

Общее образование наших допетровских предков было настолько скудно, что  не давало никаких основ для реального мировоззрения, для сколько-нибудь правильного понимания мира и его явлений. О природе, о растениях, о животных, об астрономических, физических и химических явлениях учителя ничего не говорили своим ученикам, так как сами о таких явлениях ничего толком не знали; но зато много твердили о Боге, ангелах, чудесах, злых духах, их действии на человека. Положительных сведений о мире не было, но о действии в нем божеской и демонической силы, о чудесном, таинственном, мистически страшном — об этом сообщения были очень обильные, и вера во все сверхъестественное была самая твердая.

Очевидно, пытливость была у наших  предков, но пытливость совершенно первобытная, младенческая. Она обращалась преимущественно  в сторону религии и являлась какой-то своеобразной, неуклюжей и тяжелой философией . Старинные замысловатые вопросы и притчи напоминают современные ребусы, шарады и тому подобные задачи. Есть любители разрешать их.

Духовным запросам таких-то людей, с таким миросовпадением, с таким  умонастроением должна была удовлетворять литература. Присмотримся к ней ближе.

К наиболее любимым и читаемым книгам Древней Руси следует отнести  «отреченные» или «сокровенные»  книги, апокрифическую литературу. Ее возникновение и широкое распространение  в Древней Руси понятно. В Библии весьма много недосказанного, о многих чрезвычайно любопытных материях или ничего не сказано, или сообщено слишком мало, слишком кратко. А знать об этом верующему человеку весьма интересно; при надлежащей же, правда весьма изрядной, дозе легковерия желаемые сведения получить было можно. На то и существуют апокрифы, восполняющие пропуски священных книг.

Апокрифы рано проникли на Русь из Византии и с Востока: уже в  начальной летописи есть апокрифические сказания о падении Сатанаила  и десятого чина ангелов, подробности о жизни патриархов и т. п. В XII и XIII вв. были известны отдельные апокрифы, а с течением времени их число увеличивалось. Многое в апокрифах было вполне согласно с Библией, соответствовало ей, только восполняло ее, а не противоречило ей; поэтому было естественно, что наши предки с детской верой жадно зачитывались апокрифами. А нужно помнить, что это делали не только наши предки, но и все народы и племена, принявшие христианство и находившиеся с нашими допетровскими предками на одинаковой ступени культурности.

2.2 Уровень и качество научных знаний.

 

Светские знания, точнее научные, были не особенно велики и  достоверны у наших предков. Источниками  исторических сведений служили старинные  летописцы и хронографы. Большим  почетом и широкой известностью пользовались в Древней Руси два исторических произведения: «Летописец эллинский и римский», составленный из двух византийских хроник в Болгарии и рано перешедший в Россию, и «Хронограф», имевший в основе также византийские хроники. Эти два произведения сокращались, дополнялись и всячески изменялись в Древней Руси, так что в конце концов сделались вполне русским достоянием. «Летописец» и «Хронограф» сообщали ветхозаветную и новозаветную историю, повествовали о четырех древних монархиях, о троянской войне и чудесах древнего мира, содержали статьи о Магомете, об открытии Америки, а позднее сообщали сведения по истории Западной Европы. Само собою разумеется, что вставлена была и русская история, составленная в национально-патриотическом духе. С течением времени, согласно новым требованиям, хронографы и летописцы переделывались, не изменяясь по существу, так что до самого XVIII в. источником познаний по истории служил, по выражению Пыпина, «заматерелый византийский хронограф». Философия хронографов и летописцев была незамысловата: ненавистник рода человеческого — дьявол — внушал людям различные деяния; исторические бедствия суть божеские наказания людей за их грехи. «Богу же попущающему, а врагу действующему»... «И искони в российской земле лукавый дьявол всеял плевелы свои»... Историки до Петра задавались постоянно таким коренным вопросом: кто виноват в том, что меч ярости Божией столько лет подряд поражает Русь, не переставая? Как вся еврейская история некогда приводила к уклонениям евреев в идолопоклонство и к наказаниям Иеговы за эти отступления от веры в истинного Бога, так вся русская история в древности сводилась к божеским наказаниям за грехи людей, за отклонения их с пути добродетели и благочестия.