Происхождение человека и общества

Происхождение человека и общества

Кирсанов Виктор Николаевич

Человек издавна  отличал себя от других животных. С  ростом общественного сознания он менял  и признаки своего отличия от других животных. В чем только не усматривал он свое отличие от других животных: и в прямой походке, и в двуногости, и в двурукости и т.д., и т.п. до Маркса и Энгельса основными отличительными признаками человека от других животных считались религия, разум, мораль, речь. После смерти основоположников марксизма усилиями отечественных ученых обществоведов выяснилось, что коренное отличие человека от других животных Маркс и Энгельс усматривали в способности людей к труду. Отсюда и утверждение отечественных ученых обществоведов о том, что "силой, направившей эволюцию антропоидов за пределы животного мира явился труд"(1). Сей вывод был сделан отечественными учеными обществоведами преимущественно на основе черновиков Маркса и Энгельса, например таких как "Немецкая идеология" и "Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека". При жизни Маркса и Энгельса ни "Немецкая идеология", ни "Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека" не были опубликованы. Очевидно, что в отличие от отечественных ученых обществоведов Маркс и Энгельс видели шероховатости и изъяны в данных своих сочинениях, а потому не были "готовы" к их публикованию. Совсем не случайно, Маркс, вспоминая в 1859 г. в предисловии к "К критике политической экономии" о невыходе в свет "Немецкой идеологии" в 1846 году, с удовлетворением отметил: "Мы тем охотнее предоставили рукопись грызущей критике мышей, что наша главная цель - уяснение дела самим себе - была достигнута"(2). Маркс прямо говорит о том, что он и Энгельс не жалеют о том, что "Немецкая идеология" не была опубликована, что наоборот: они довольны этим обстоятельством. Этого то и не могут понять отечественные ученые обществоведы.

Точно так же и с работой Энгельса "Роль труда в процессе превращения  обезьяны в человека". Энгельс  несколько раз возвращался к  этой своей работе, о чем свидетельствует  тот факт, что он дважды менял ее название, но так и не решился на публикацию, несмотря на наличие предварительной договоренности с одним изданием.

Вне сомнения, и "Немецкая идеология" и "Роль труда  в процессе превращения обезьяны в человека" представляют собой  черновик ни к чему не обязывающий их авторов. Для тех, кто не знает, скажу: черновик отличается от чистовика как полуфабрикат от готовой продукции. И тот и другой подлежат дальнейшей доработке. Впрочем, полуфабрикат для одних вполне может сойти за готовую продукцию для других, как черновик для одних - чистовиком для других. Все зависит от уровня развития: в случае с полуфабрикатом - производства, в случае с черновиком - сознания. Как говорится на безрыбье и рак рыба. Отливка корпуса космического корабля изготовленная в литейном цехе ракетостроительного завода, есть готовая продукция литейного цеха ракетостроительного завода. Это вовсе не значит, что оседлав ее можно покорять космос. А ведь нечто подобное пытаются совершить отечественные ученые обществоведы, вооружившись черновиками Маркса и Энгельса.

Я вовсе не против чтения и цитирования черновиков кого бы то ни было. Я против обращения  живых к черновикам усопших для  доказательства своей правоты. К  черновикам усопших надо обращаться не за ответом на вопросы сегодняшнего дня, а за "советом" в поисках ответа на вопросы сегодняшнего дня. Я за то, чтобы обращаться к черновикам усопших не как к аргументу доказательства истинности своих суждений, а своими аргументами доказывать истинность суждений усопших.

Итак, в настоящее  время в научной литературе труд, сознание и язык считаются родовым признаком человека. Данное обстоятельство вредит научному пониманию истории происхождения человека и общества, приводит к неразрешимым противоречиям при научном осмыслении данных археологии, антропологии и других наук связанных с антропо-социогенезом.

К тому же не ясно, о каком человеке идет речь. В  научной литературе есть человек  прямоходящий, есть человек умелый, есть человек первородный, есть человек  разумный. А еще есть гейдельбергский  человек ... Кто из них настоящий человек не уточняется. Более того, нет ясности, как в определение понятия «человек», так и времени его появления на исторической арене. Что касается родовых признаков отличия человека от других животных, то они приписываются исключительно человеку разумному. Остальным "человекам" отказано в способности трудиться, мыслить и говорить. "С самого начала, - говорится в учебнике по философии для вузов, - человек представляет собой общественное существо, и присущие людям различия физического характера (расовые и т.д.) не имеют существенного значения, важно главное - их способность к труду, к мышлению, к общению, Именно эти качества относятся к характеристике родовой сущности человека... Как бы ни отличались друг от друга племена, народности, нации, целые регионы по своим нравам, обычаям, средствам и способам трудовой деятельности, сам труд и то, что с ним связано - средства труда, сознание, язык, общение, - присутствуют всюду, где есть человеческие общности"(3).

Но если относительно способности думать и говорить у человека умелого жившего около 2-2,5 млн. лет назад ещё можно как-то потеоритизировать, то относительно его способности трудиться, казалось бы, просто не о чем говорить. Обнаруженные на месте стоянки человека умелого принадлежащие ему орудия труда (в одних только Олдувайских горах в Танзании было найдено более 6 тысяч) красноречиво свидетельствуют о его трудовой деятельности. Кстати говоря, презинджантроп потому и получил родовое имя человек умелый, что, бесспорно, умел изготавливать орудия труда, в особенности из камня.

Появление на исторической арене человека за человеком спутало  карты отечественным ученым обществоведам, и в первую очередь философам. Из современного представления о  труде как целесообразной деятельности, свойственной исключительно человеку в общественной науке сложилась и существует парадоксальная ситуация: орудия труда появляются на свет задолго до появления на свет субъекта труда - человека. Потому и следует беспомощное указание философов на возможность изготовления орудий труда вне труда и человека. "Есть свидетельство того, - говорят авторы "Введения в философию", - что производство простейших орудий началось на 1-1,5 млн. лет раньше, чем появилась речь и мышление. Долгое время оно развивалось в "животной форме", то есть внутри стада гоминидов, еще нимало не похожего на человеческое сообщество"(4).

Можно и нужно  было разобраться, но, судя по реакции  отечественных ученых обществоведов, и, прежде всего, философов, они не собирались и не собираются сдавать свои позиции занятые ими в борьбе с ветряными мельницами. В то время, как археологи, антропологи и другие ученые, указывая на двуногую локомицию, человеческую особенность в морфологии зубной системы, множество человеческих черт в строении черепа и мозга у ископаемых приматов удревняли историю человечества, - философы разрабатывали многомерную систему универсальных характеристик человека и выявляли ее системообразуещее ядро в соответствии с преимущественно черновыми высказываниями основоположников марксизма (5).

Трудовая деятельность ископаемых приматов оказалась камнем преткновения для отечественных ученых обществоведов. Одним махом примитивного каменного орудия человек умелый опрокинул трудовую теорию антропогенеза созданную отечественными учеными обществоведами на базе черновиков Маркса и Энгельса. В итоге, например, повсеместно растиражированное ранее черновое высказывание Энгельса: "Труд начинается с изготовления орудий"(6) - заменяется на более мягкое: "Труд предполагает создание орудий"(7). Сегодня уже и это не спасает существующую трудовую теорию антропогенеза от крушения. Результаты изучения жизнедеятельности галопогосского дятлового вьюрка, морской выдры, дрозда стервятника, бобра, человекообразных обезьян и других животных, взамен затасканного вопроса - "Трудились ли ископаемые приматы?", неумолимо ставят на повестку дня новый вопрос: "Трудятся ли животные?". Труд как родовая сущность человека трещит по всем швам.

В ответ на это  отечественные ученые обществоведы преимущественно в лице философов  не желая поступаться "принципами" продолжают защищать честь мундира в соответствии с выработанной ими трудовой теорией антропогенеза. "Труд, - говорят авторы "Введения в философию", - по отношению ко всей прошлой и нынешней истории человечества есть "вечное естественное условие человеческой жизни, и потому он ... одинаково общ всем ее общественным формам"(8). Отрицать это невозможно"(9).

Не остался  в стороне и философ Андреев. "Но в каком смысле можно говорить о человеке как продукте труда, если сам труд сложился именно в процессе антропогенеза?" (10) - задается он вопросом. Далее, "ругая" Г.Н.Матюшина полагавшего, что крупные мутации породили у человека способность к труду, и ряд других отечественных ученых обществоведов за отход от генеральной линии трудовой теории антропогенеза, за принижение ими роли труда в процессе становления человека, и сокрушаясь по поводу того, что: "Вместе с тем до сих пор не изжита и противоположная тенденция - рассматривать труд, как феномен, предшествующий во времени становлению Homo Sapiens"(11) - философ Андреев точит сей краеугольный камень до придания ему полемически заостренной формы. "Итак, человек до труда или труд до человека? - спрашивает он. И тут же отвечает: - Даже будучи полемически заостренной, такая постановка вопроса напоминает споры средневековых схоластов о том, что возникло раньше: курица или яйцо. Человек невозможен без труда, а труд без социального субъекта. Человек и труд составляют единую систему, формирование которой проходит свои закономерные этапы"(12).

Надо сказать, философ Андреев не далеко ушел от средневековых схоластов. Стоит заменить в сказанном им человека на курицу, а труд на яйцо, как тут же повеет средневековой схоластикой: "Курица невозможна без яйца, а яйцо без курицы. Курица и яйцо составляют единую систему, формирование которой проходит свои закономерные этапы".

Ни авторы "Введения в философию", ни философ Андреев, ни другие отечественные ученые обществоведы не могут понять, что труд как  вечное естественное условие человеческой жизни не может быть в одно и  то же время продуктом деятельности человека, что труд как вечное естественное условие человеческой жизни входит в противоречие с трудом как родовой сущностью человека. В противном случае, следует признать, что человек сам себе создал естественное условие жизни. Абсурдность данного положения более чем очевидна, если, разумеется, преднамеренно не закрывать глаза и уши.

Откуда эта  беспомощность отечественных ученых обществоведов в вопросе о  труде? От незнания ими сущности труда.

Определение труда, данное Марксом, выше которого не могут подняться отечественные ученые обществоведы, гласит: "Труд как созидатель потребительных стоимостей, как полезный труд, есть независимое от всяких общественных форм условие существования людей, вечная естественная необходимость: без него не был бы возможен обмен веществ между человеком и природой, т.е. не была бы возможна сама человеческая жизнь… Всякий труд есть, с одной стороны, расходование человеческой рабочей силы в физиологическом смысле, - и в этом своем качестве одинакового, или абстрактно человеческого, труд образует стоимость товаров. Всякий труд есть, с другой стороны, расходование человеческой рабочей силы в особой целесообразной форме, и в этом своем качестве конкретного полезного труда он создает потребительные стоимости...

Труд есть прежде всего процесс, совершающийся между  человеком и природой, процесс, в  котором человек своей собственной  деятельностью опосредует, регулирует и контролирует обмен веществ  между собой и природой"(13). При ближайшем рассмотрение обнаруживается, что марксово определение труда, даже в усоверщенном отечественными учеными обществоведами виде не отражает жизнедеятельность человека в полном объеме, а лишь является частным случаем в жизнедеятельности человека.

Миллионы и  миллионы людей из числа детей, стариков, инвалидов и т.д. живут не созидая материальных и духовных благ, не образуя стоимость товаров, не создавая потребительные стоимости, не опосредуя, не регулируя и не контролируя своей собственной деятельностью обмен веществ между собой и природой. Для них труд в принятом понимании не является вечным естественным условием их жизнедеятельности. Само существование определения "нетрудоспособный человек" противоречит пониманию труда как вечного естественного условия жизнедеятельности человека. Человек лишенный вечного естественного условия своей жизнедеятельности есть мертвый человек. Кроме того, оказывается, что не только нетрудоспособные люди из числа детей, стариков, инвалидов и т.д. не соответствуют общепринятому определению труда, но и трудоспособные люди из числа " сливок" и "отбросов" общества живут не созидая материальных и духовных благ, не образуя стоимость товаров, не создавая потребительные стоимости, не опосредуя, не регулируя и не контролируя своей собственной деятельностью обмен веществ между собой и природой.

Да и вообще, по большому счету, организм человека выполняет ряд жизненно важных функций, которые не подходят под существующее определение труда. Например, человек  вдыхает и выдыхает воздух, спит, потеет и т.д. вне труда, о котором говорит Маркс, и говорят отечественные ученые обществоведы. Уверен, что даже самые ярые приверженцы существующей трудовой теории антропогенеза вроде авторов "Введения в философию" утверждающих, что "Абстрактно говоря, все формы практической деятельности людей от начала осмыслены"(14) не способны осмысленно осуществлять такие формы своей практической деятельности, как выделения мочи и фекалии.

Впрочем, сам  Маркс никогда и нигде не утверждал, что данное им определение труда  является пригодным на все случаи жизни. За него это сделали отечественные ученые обществоведы в процессе творческого "развития" марксизма. Не случайно Маркс, начиная анализ труда с деления труда на три составные части: "Простые моменты процесса труда следующие: целесообразная деятельность, или самый труд, предмет труда и средства труда"(15), - специально подчеркивает: "Мы не будем рассматривать здесь первых животнообразных инстинктивных форм труда. Состояние общества, когда рабочий выступает на товарном рынке как продавец своей рабочей силы, и то его уходящее в глубь первобытных времен состояние, когда человеческий труд еще не освободился от своей примитивной, инстинктивной формы, разделено огромным интервалом. Мы предполагаем труд в такой форме, в которой он составляет исключительное достояние человека"(16).