Мозг. Сознание. Способность к абстракции

     Связь мозга и сознания характеризуется еще и тем фактом, что от уровня сложности организации мозга зависит и уровень отражательно-конструктивной способности сознания. Так, мозг первобытного, стадного человека был слабо развит и мог служить органом лишь примитивного сознания. Мозг современного человека, сформировавшийся в результате длительной биосоциальной эволюции, – это сложноорганизованный орган. Зависимость уровня сознания от степени организации мозга подтверждается еще и тем, что сознание малыша формируется, как известно, в связи с развитием его мозга, а когда мозг человека в преклонном возрасте стареет, угасают и функции сознания. Наличие нормальной психики невозможно вне мозга, функционирующего надлежащим образом. По мере нарушения и тем более разрушения утонченной структуры организации материи мозга, разрушаются и структуры сознания.

     В подтверждение вышесказанного можно  привести следующие примеры:

     1) Когда повреждаются лобные доли, больные:

- не  могут продуцировать и осуществлять  сложные программы поведения; 

- они  не имеют устойчивых намерений,

- легко  возбуждаются побочными раздражителями.

     2) При поражении затылочно-теменных отделов коры левого полушария нарушаются ориентировка в пространстве, оперирование геометрическими отношениями и т.д.» [3, с.221].

     Известно, что духовный мир человека деформируется, а нередко и просто полностью деградирует, если человек периодически отравляет собственный мозг алкоголем или наркотиками.

     Доказательством того, что сознание является неотъемлемой частью мозга, поскольку невозможно отделить мысль от материи, являются экспериментальные данные различных наук, таких как психофизиология, физиология высшей нервной деятельности и др.

     Мозг  с его сложными биохимическими, физиологическими и нервными процессами является материальным субстратом сознания. Наблюдается непрерывная связь между сознанием и протекающими в мозгу процессами. Однако данные процессы не составляют сущность сознания. 
 

     4. Механизм сознания и абстракция 

     Сознательное  отношение субъекта к окружающему  его миру – в отличие от условно-рефлекторной, бессознательной формы его отражения мозгом животного – можно рассмотреть на примере того, что и как делает художник-портретист.

     Живописец, как известно, ставит перед собой  и модель, и холст на подрамнике, а затем начинает целенаправленно приводить изображение на холсте – к сходству, к соответствию с моделью. Портрет или пейзаж, возникающий на холсте, есть отражение, образ модели. Но это отражение – как и сама модель – находится вне художника, как предмет и продукт его деятельности. Сам он – как субъект деятельности – сравнивает изображение с моделью со стороны, с третьей позиции. И предмет изображения, и изображение предмета противостоят ему как два вне его находящихся предмета, сравнимые между собой [1, с.253].

     Механизм  человеческого сознания в полной мере соответствует указанному выше отношению. Следует отметить, это не является аналогией, поскольку художественное отражение считается одной из форм сознательного отражения, его соответствующий вид.

     В форме речи человек точно так  же противополагает самому себе свое собственное сознание, переводит  на экран общественного сознания индивидуально воспринятые им впечатления. Выраженные в речи, индивидуальные впечатления приобретают такую форму, в какой они становятся сравнимы с предметом. На этой основе и становится возможной неведомая животному способность критического отношения к собственным впечатлениям [2, с.76].

     В то же время это означит, что человек создает определенное представление об объекте. Почти на всех языках "представление" и означает что-то, поставленное перед собой, представленное.

     Тайна сознания заключается в акте формирования сознательного представления, т.е. у человека создается представление о вещи (явлении, факте) только посредством ее осознания.

     Недаром вся философия Фихте и Шеллинга указывала на то, что предмет может отпечатлеть свой образ в другом предмете, – в частности в человеческом мозгу. Трудно понять другое – как и почему человеческий мозг приобретает способность различить себя от этого образа, противопоставить его самому себе и тем самым обрести сразу и сознание предмета, и сознание самого себя, образ своего собственного действия – "самосознание" [4, с.265].

     Человек имеет дело с непростой действительностью: сложным механизмом, образующим сознание, способность представления. Сознание в действительности считается сложнейшим продукт природного и общественного развития, в силу чего, понять его рационально сумели лишь на очень высокой ступени развития науки и философии.

     Известно, что даже Фитхе и Шеллинг не сумели осознать как и в силу какой необходимости возникло и развилось сознание. В то же время они в своих трудах описали тщательным образом и точно факты, которые касаются диалектики возникновения и развития сознания.

     Человек как субъект отражательной деятельности (а не просто как объект внешних воздействий, пассивно воспринимающий впечатления и действия извне) и на самом деле ведет себя в акте осознавания так, как это описывает "Феноменология духа". Осознавая чувственные впечатления, он не просто страдательно и пассивно их испытывает в себе, не просто "переживает" некоторое изменение внутри себя. Он их осознает – то есть совершает по отношению к ним особого рода деятельность [9, с.475].

     В своем ощущении человек практически полностью пассивен и определен со стороны предмета, который оказывает воздействие на его органы чувств. Но в процессе осознания данных ощущений, он преднамеренно концентрирует свое внимание на определенных ощущениях, и таким образом вырабатывает сознание, представление о вещи, чувственно-данной ему через органы чувств.

     Однако  способности концентрирования внимания на определенных сторонах действительности и активно рассматривать данные факты, то есть отражать их по-человечески, – непосредственно связаны с речью, со способностью выражать впечатления словами. Следует отметить, что сознание как таковое невозможно при отсутствии речи. Именно по этому слово абстракция оказывается подлинным опосредствующим звеном между неосознанным – и осознанным, – той призмой, преломляясь сквозь которую, чувственные впечатления (физиологически совершенно одни и те же у человека, что и у животного) превращаются в осознанные чувственные впечатления, в представления [8, с.147].

     Для осознания чувственно-данных фактов, человек должен активно и целенаправленно рассматривать их, выбирать в словаре родного языка соответствующие слова или, наоборот, в фактах активно подмечать такие стороны, которые имеют уже соответствующие наименования, "подводятся" под известные понятия, категории.

     Следовательно, процесс отражения, который происходит в голове человека, отличается от процесса отражения, свойственного животному, своим сознательным характером.

     Бессознательные абстракции производит, не осознавая  того, и животное. Условный рефлекс представляет собой абстракцию чистейшей воды, – он тоже фиксирует только неоднократно повторяющееся, только "общее". Это обстоятельство, как известно, резко и категорически подчеркивал Энгельс, а И.П.Павлов показал как экспериментально констатируемый факт [1, с.92].

     Таким образом, абстракция как таковая вовсе не представляет собой чего-либо специфического для человека. Как таковая, абстракция (от лат. отвлечение) — умственная операция, состоящая в вычленении, анализе одного признака, одной стороны объекта, явления и отвлечений от других, в отделении несущественною от существенного и наоборот [6, с.26]. Абстракция позволяет познавать содержание и сущность предметов, явлений, устанавливать связи между ними.

     Способность к абстракции – умственная деятельность, которая часто рассматривается  как критерий интеллектуального  развития; способность оценивать  абстрактные и/или символические  аспекты ситуации, – формируется на основе овладения речью, научными знаниями [6, с.211].

     Различают наглядную и понятийную абстракцию. Наглядная абстракция функционирует при восприятии схем, таблиц, чертежей. Понятийная абстракция выходит за пределы того, что возможно воспринять органами чувств. Она создает с помощью слова понятие, в котором должны быть отражены существенные признаки предмета, явления, иначе понятие будет иметь малосодержательный, поверхностный характер. Познавательные приемы и способы (моделирование, обобщение, классификация, построение гипотез и др.) опираются на понятие «абстракция».

     Больше  ничего об абстракции как о таковой  сказать нельзя – это вообще очень несложная с точки зрения естествознания вещь (хотя и очень сложная с точки зрения физиологии).

     В физиологии понятие абстракции не может подвергаться тщательному анализу. Как сложную реальность ее может рассматривать и психология. Но в логике способность фиксировать "общее", неоднократно повторяющееся, то есть производить абстракцию как таковую, – рассматривать было бы нелепо, поскольку это не является предметом логики как науки.

     В естествознании рассматривается не просто абстракция, а сознательно производимая абстракция. Сознательное же отношение к абстракции предполагает, как мы уже выяснили, что сама абстракция делается предметом особого рода деятельности [4, с.187].

     Человек не просто производит абстракцию (это  делает и любое животное), а фиксирует ее в слове, и в форме слова противополагает ее себе самому, как предмет особого рода идеальной деятельности, как идеальный "предмет", с которым он может производить определенные сознательные действия.

     В данном случае абстракция и становится предметом естествознания. Но в то же время естествознание интересует не слово само по себе, а нечто иное – выражающееся с помощью и в форме слова – сознание, законы его специфического развития.

     Реальность  общественного сознания, то есть сознания как такового, осуществляется индивидуально в каждом человеке через речь. Все то, что индивид не может перевести на язык слов, он не может перевести и в сферу человеческого, общественного сознания, не доводит и до своего собственного человеческого сознания.

     С общественной точки зрения слово как форма общественного сознания не только не менее "реально", чем единичное восприятие единичной вещи единичным индивидом, – но обладает гораздо более устойчивой общественной реальностью хотя бы потому, что в нем выражаются в обобщенной форме миллиарды единичных восприятий единичных вещей [9, с.164].

     В "Феноменологии духа" Гегеля интересует не слово само по себе. Слово его интересует только как та ближайшая форма, через которую реализуется общественный момент в индивидуальном сознании. От слова и его отношения к чувственной достоверности Гегель сейчас же переходит к рассмотрению диалектического отношения между индивидуальным и общественным моментами внутри единичного сознания, в то время, как Фейербах останавливается на абстрактном противопоставлении слова как "общего", как "абстрактного".

     С точки зрения абстрактного индивида он так и не сходит. Общественная ткань сознания поэтому для него кажется чем-то иллюзорным, чем то менее реальным, нежели антропологически толкуемая чувственность отдельного индивида. Единичное отношение индивида к единичной вещи, непосредственно осуществляющееся через непосредственную чувственность, для него представляется единственной достоверной реальностью, а общественное отношение человека к совокупному миру вещей, – в сознании индивида осуществляющееся именно через слово, – превращается в его глазах в чистую абстракцию, в фантом, обладающий чисто идеальным, а не реальным существованием [1, с.269].

     Точка зрения "созерцания индивида", как  исходная точка зрения Фейербаха, не дает возможности разглядеть за "абсолютным субъектом" феноменологии реального общественно-исторического субъекта познания и деятельности, – общественно производящего свою материальную жизнь совокупного, коллективного субъекта, общественное человечество.

     А слово есть как раз элементарная, чувственно воспринимаемая "предметная" реальность общественного сознания. По отношению же к этой реальности первичным является общественное же бытие вещей и людей, а не единичная вещь, чувственно данная индивиду.