Механистическая картина мира

Принцип предсказания, перенесенный из механики в другие науки, нередко называют принципом лапласовского детерминизма, который совершенно игнорирует существование случайных событий. Ясно поэтому, что он не может быть применен вне рамок самой механики.

Отрыв материи  от форм ее существования. В механике Ньютона пространство и время как основные формы ее существования совершенно не связаны с движущейся материей, хотя и признается, что она движется в пространстве с течением времени. Грубо говоря, пространство в этой механике рассматривается как простое вместилище движущихся в нем тел, которые не оказывают на него никакого влияния.

В связи с  этим Ньютон и вводит понятия абсолютного, или математического, пространства и времени. Такая картина напоминает представления о мире древних  атомистов, которые считали, что атомы движутся в пустом пространстве.

Пространство  и время в механистической  картине мира никак не связаны  с движениями тел, поэтому они  имеют абсолютный характер.

Как мы покажем  в дальнейшем, такие представления  были подвергнуты резкой критике  в теории относительности, которая выявила относительный характер пространства и времени и связь их структуры с движущейся материей, а именно гравитационными полями, образуемыми массами движущихся тел.

Принцип дальнодействия. В механистической картине мира гравитационные силы передаются мгновенно от одного тела к другому, а не от одной точки пространства к последующей, близлежащей точке, как в современной теории поля.

Согласно принципу дальнодействия, гравитационные силы могут передаваться в пустом пространстве с какой угодно скоростью.

Такой вывод  вытекает из основных понятий и принципов  классической механики, которая допускает  возможность передачи гравитационных сил в пустом пространстве на любые  расстояния. Таким образом, классическая теория гравитации допускает принцип дальнодействия и отрицает существование определенной среды, или гравитационного поля, служащего для передачи гравитационных сил от одной точки к другой, т.е. она отвергает принцип близкодействия. Но именно этот принцип лежит в основе общей теории относительности, которая вместо пустого пространства классической теории вводит понятия полей тяготения. Принцип дальнодействия впервые был подвергнут сомнению после открытия электромагнитного поля, в котором действие передается от одной точки поля к ближайшей точке, т.е. для него выполняется принцип близкодействия. По аналогии стало возможным говорить и о гравитационном поле, т.е. о поле сил притяжения, хотя существование частиц этого поля (гравитонов) пока остается не доказанным. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Редукционизм механистического мировоззрения:

Тот факт, что  с помощью экспериментального изучения отдельных явлений ученым, начиная  с Галилея, удалось открыть общие  законы, способствовал распространению  взгляда, что вся природа устроена просто, а ее сложность является лишь кажущейся. Стоит лишь открыть ее простейшие законы, как картина природы станет ясной и понятной. Такое представление является исходной посылкой рассмотренного выше принципа механического редукционизма. Интересно отметить, что если раньше натурфилософия провозглашала свои общие принципы чисто умозрительно, то после первых успехов экспериментального исследования найденные частные результаты стали рассматриваться как средство открытия глобальных истин о природе.

«Простейшие явления, изучаемые наукой, — справедливо замечают Пригожий и Стенгерс, — при таких взглядах становятся ключом к пониманию природы в целом». Неудивительно поэтому, что сложность природы при подобном подходе объявляется кажущейся, а существующее разнообразие явлений — сводимым к некоторым универсальным законам, выраженным на точном и едином математическом языке. Галилей, например, заявлял, что природа записана на математическом языке и понять ее способен только тот, кто может расшифровать его с помощью экспериментов. Триумф механистической картины мира, когда умение раскрывать порядок и закономерность в мире сравнивалось с божественным даром, во многом способствовал распространению взглядов о простоте мира и редукционизме сложного к простому.

После впечатляющих достижений классической механики представители других наук предприняли немало попыток объяснить изучаемые ими явления с помощью принципов и законов механики. Однако надежды на наступление «золотого века» для науки, когда с помощью простейших законов природы можно было бы объяснить сложнейшие ее процессы, не оправдались. Конечно, явления, однотипные с механическими процессами, можно объяснить с помощью принципов и законов механики Ньютона. Однако в XVIII в. с их помощью пытались объяснить многие более сложные химические и биологические процессы и даже работу человеческого организма. Об этом свидетельствует, например, книга французского врача и философа-материалиста Ж.О. Ламетри с характерным заглавием «Человек-машина» (1747).

Экстраполяция, или перенесение, понятий, законов  и принципов механики на другие, более сложные процессы является типичной формой редукционизма. Она стала широко применяться после открытия Ньютоном закона универсальной гравитации, или всемирного тяготения. По-видимому, благодаря идее универсальной гравитации Ньютона в электростатике был открыт известный закон Кулона, согласно которому сила взаимодействия между электрическими зарядами убывает с увеличением квадрата расстояния между ними. Однако в отличие от силы гравитации электростатические силы зависят не только от величины, но и от знака заряда: одноименно заряженные тела, как известно, отталкиваются друг от друга, а разноименные — притягиваются. Таким образом, аналогия между гравитацией и электрическими и магнитными силами оказалась ограниченной.

Поэтому попытка редукции сложных явлений и процессов к простейшим, механическим, в общем случае оказывается малопродуктивной и необоснованной.

Тенденция сведения закономерностей более высоких  форм движения материи к законам  простейшей его формы — механического  движения составляет характерную особенность механицизма XVIII в., которая оказала влияние и на материалистическую философию того времени. 

Такая тенденция  натолкнулась на оппозицию и встретила  критику со стороны некоторых  химиков, биологов, медиков уже в XVIII в. Против нее выступили также такие выдающиеся философы-материалисты, как Д. Дидро (1713-1784) и П. Гольбах (1723-1789). Дидро, например, указывал, что механика Ньютона, оперирующая инертными массами, не может объяснить возникновения жизни. Однако сам он пытался найти такое объяснение с помощью гипотезы, которая предполагала во всех материальных телах наличие определенной степени чувствительности, подобной ощущению. Чем выше в них эта чувствительность, тем ближе они находятся к жизни. Но такое объяснение приводит к одушевлению всей природы, которое в конечном итоге рассматривает возникновение жизни не как качественно новую ступень в развитии материальных систем, а как простой, количественный рост и увеличение их чувствительности. Пытаясь отвергнуть господствовавший в XVIII в. механицизм с его опорой на инертную массу, Дидро впал в другую крайность, наделив всю материю свойством чувствительности.

С критикой механицизма  выступали также виталисты, которые  приписывали организму особую «жизненную силу», отличающую живые существа от неживых тел. Нетрудно заметить, что взгляды виталистов по этому вопросу мало чем отличались от взглядов материалиста Дидро, разве что вместо более ясного его понятия чувствительности виталисты выдвигали идею о некой мистической «жизненной силе».

Таким образом, «крайности сходятся», ибо представители  противоположных философских воззрений  игнорируют качественные различия в  процессе развития материальных систем.

Исследование  процессов природы исключительно  с позиции принципов и масштабов  механики явилось одной из предпосылок возникновения метафизического, антидиалектического метода мышления. Этот метод рассматривает развитие как простой рост, увеличение или уменьшение определенного свойства материальных систем и отрицает коренные, качественные изменения, которые происходят в процессе развития. Такой подход был присущ французскому материализму XVIII в., который стремился объяснить высшие, более сложные формы движения материи путем сведения их к низшей, механической форме движения. Однако наиболее дальновидные ее представители, и в первую очередь Д. Дидро, видели недостатки механистического взгляда на мир и поэтому призывали ученых развивать науку дальше, особенно в области химии, биологии и медицины, которые имеют дело с изучением органической природы, живых систем и человека.

Субъективно-идеалистическая  философия И. Канта была целиком  направлена на защиту рациональной механики Ньютона. В учении Канта проводится резкое разграничение между феноменами и ноуменами. На уровне феноменов  человек познает эмпирические явления природы, наблюдает и классифицирует их, т.е. изучает мир, как он нам является. На уровне же ноуменов он имеет дело с миром «вещей в себе», которые существуют независимо от субъекта и которые он не в состоянии познать. В признании невозможности познания «вещей в себе» ясно сказывается агностицизм Канта. Поэтому законы, которые формулирует механика, являются, с точки зрения Канта, не законами объективного мира, а законами, которые познающий субъект приписывает этому миру. Кант допускает, что нашему сознанию присущи некоторые априорные формы, такие, как априорное пространство и время в математике или принцип причинностив естествознании.

Воспринимая мир  явлений, который сам по себе является хаотическим и неорганизованным, субъект, по мнению Канта, благодаря врожденным априорным формам познания приводит его в порядок, устанавливает в нем законы и причинные взаимосвязи. Согласно его взглядам, поскольку пространство является априорной формой созерцания, постольку геометрия Евклида — единственно возможная теория пространства. Открытие неевклидовых геометрий Лобачевским, Бойаи и Риманом показало ошибочность такого представления и вместе с тем опровергло тезис Канта о существовании априорного знания. По некоторым недавним исследованиям, априорное знание является результатом предшествующего, апостериорного, опытного знания, которое в процессе когнитивной эволюции превратилось в априорное, доопытное знание, которое стало всеобщим достоянием.

Таким образом, неизбежное расхождение между теоретическими представлениями механики и эмпирическими данными Кант использует для защиты возможности априорного познания и существования непроходимой границы между миром «вещей в себе» и «вещей для нас», отрыва теоретического познания от эмпирического. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Литература 

1.  Келле  В.Ж. наука как феномен культуры //наука и культура. М7,1984,С.10.
2. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Т.47, С.554.
3. Лакатос И. История науки и ее рациональные  реконструкции //Структура и развитие науки: Из Бостонских исследований по философии науки. М.,  1978, С. 205.
4. Ламарк Ж.Б. Философия зоологии Т.4. М.,-Л., 1935, С.196-197.
5. .См.: Лаплас П. Опыт философии теории вероятностей. М., 1908, С.163.
6. Касавин И.Т., Сокулер З.А. Рациональность в познании  и  практике.  М.,1989,С.157.
7. Электронный источник: http://naturalsciences.ru/index.php