Медицина в России в период разложения крепостничества и нарастания капитализма

Некоторые врачи подпадали  под влияние модного в то время  в Западной Европе масонства, крайней идеалистической идеологии. Масоны пытались препятствовать распространению и развитию в России передовых материалистических идей. В отношении медицины они высказывались в чисто шеллингианском духе. Шеллингианцы и масоны пытались отвлечь русское естествознание и русскую медицину от наблюдения, от экспериментальных исследований к умозрению и мудрствованию.

В начале XIX века в Западной Европе были популярны и распространены идеалистические спекулятивные системы Броуна — Разори и Бруссэ. Эти системы резко критиковал А. И. Полунин в своей статье «О способах лечения и борьбе между врачами-эмпириками и рационалистами» (1854). Борясь с эмпиризмом за рациональную медицину, А. И. Полунин доказывал надуманность этих теорий, их ничем не оправданный вредный универсализм и крайность методов лечения, происходящие от невежества, незнания причин болезни.

В конце XVIII и начале XIX века как отражение идеалистической  реакции в медицине возникла гомеопатия, в которой идеалистические воззрения доведены до крайности. Создателем гомеопатии был немецкий врач Ганеман (1755—1843). Получив медицинское образование в Лейпциге и Эрлангене (1779), он скоро разочаровался в современной ему медицине и, оставив врачебную практику, работал библиотекарем, чтением пополняя свои знания в области медицины и естественных наук. В 1790 г., переводя сочинение Куллена (Cullen) «Materia тесНеа», Ганеман обратил внимание на действие хинной корки при лихорадке и стал принимать хинный порошок, что вызвало у него симптомы, сходные с симптомами перемежающейся лихорадки. После этого он продолжал опыты с другими лекарственными веществами в отношении их действия на здоровый человеческий организм. Ганеман сделал ошибочный вывод, что лекарственные вещества вызывают в организме такие же явления, как и болезни, против которых эти лекарства действуют специфически.

Возвратившись к врачебной  практике, Ганеман принял за принцип, что «подобное лечится подобным» (similia similibus curantur), и стал применять против рвоты рвотные средства, от возбуждения — возбуждающие и т. д., вводя лекарства в больших дозах. Поскольку от такого лечения состояние больных ухудшалось, с 1799 г. Ганеман перешел к лечению малыми дозами. В 1810 г. он опубликовал свой основной труд «Organon der rationellen Heilkunde», в котором изложил учение, названное им гомеопатией. Вот основные положения этого крайне идеалистического учения:

1. Болезнь зависит от  расстройства жизненной силы, имеет,  следовательно, чисто духовный, нематериальный  характер.

2. Так как внутренняя  сущность болезни нам недоступна, то деятельность врача может ограничиваться одним лишь устранением симптомов.

3. Излечение болезней совершается  либо путем самостоятельно возникающего  страдания, сходного с прежней  болезнью, но превосходящего ее  по силе, либо вследствие гомеопатических действий, вызывающих подобный же процесс: приведение болезни в состояние, аналогичное прежнему, но сильнейшее, способствующее «потуханию» первоначальной болезни; искусственная болезнь излечивает естественную.

4. Последнее состояние  вызывает лекарствами, производящими  у здоровых людей страдание,  подобное болезни, которую нужно устранить; должно выбирать такое средство, которое способно произвести в теле болезнь, сколько возможно подобную лечимой.

5. Правильно выбранным  гомеопатическим средством болезнь  «тушится» бесследно.

6. Для лечения болезни  всегда достаточно лишь одного  простого лекарства. Действие  этого лекарства тем сильнее,  чем меньше доза.

7. Лекарства действуют не своим вещественным составом, а заключающимися в них нематериальными силами. Последние действуют тем сильнее, чем менее выражена телесность, материя. Полное развитие «чистой силы» лекарств достигается всего лучше разжижением, «потенцированием» их.

Для разведения Ганеман применял спирт (для растворимых лекарств) и молочный сахар (для нерастворимых), доходя до 30-го разведения. В некоторых  случаях Ганеман считал достаточным  для обнаружения действия лекарства дать больному понюхать потенцированные растворы и шарики. Он резко критиковал школьную медицину «аллопатию» и пропагандировал свою систему. В 1830 г. Ганеман переселился во Францию и там продолжал пропагандировать свое учение. Он выступал против кровопусканий, рвотных, проносных, нарывных и других средств лечения, которыми злоупотребляли врачи его времени. В состояниях, угрожающих жизни, при отравлениях, эпидемических и контагиозных болезнях Ганеман рекомендовал применять для лечения прежние испытанные средства старой школы, признавая в таких случаях недостаточность гомеопатии.

Передовые врачи России в  первой половине XIX века успешно продолжали развивать материалистическое понимание основных проблем медицины: взаимоотношения между организмом и средой, целостности организма, единства физического и психического, этиологии. Первую попытку оценить значение социальных факторов сделали М. Я. Мудров, И. Е. Дядьконский. Ими была высказана в начальной форме неврогенная теория патогенеза болезней (И. Е. Дядьковский), проведена первоначальная разработка системы опроса больного (М. Я. Мудров), подчеркнуто значение индивидуальной терапии, применение новых методов диагностики и терапии.

Разработка ряда важнейших  вопросов здравоохранения—гигиены, профилактики, борьбы с заразными болезнями, совершенствование  методов обучения студентов — характеризует успехи научной и практической медицины в нашей стране в первой половине XIX века.

В трудных условиях первой половины XIX века в России были написаны оригинальные учебники по основным разделам медицинской науки: анатомии (П. А. Загорский, Е. О. Мухин, Н. И. Пирогов), физиологии (А. М. Филомафитский), патологии и терапии (И. Е. Дядьковский, М. Я. Мудров, Ф. К. Уден), хирургии (Е. О. Мухин, Н. И. Пирогов).

В этот период в России образовались медицинские школы в полном смысле этого слова, их возглавляли крупные  исследователи — преподаватели, придерживавшиеся определенного научного направления, усовершенствовавшие методы преподавания, написавшие учебники и имевшие учеников, которые пропагандировали и развивали идеи школы. В Москве такие школы создались вокруг М. Я. Мудрова, Е. О. Мухина и Е. И. Дядь-ковского, в Петербурге — И. Ф. Буша, П. А. Загорского и Н. И. Пирогова.

Передовые представители  отечественной медицины первой Половины Х1Хвека. М. Я. Мудров. Матвей Яковлевич Мудров (1772—1831) явился одним из основоположников отечественного клинического направления и московской терапевтической школы. После окончания в 1801 г. медицинского факультета Московского университета Мудров усовершенствовал и пополнил свои знания в других странах и по возвращении на родину с 1809 г. был профессором медицинского факультета Московского университета

В своих печатных произведениях  и неизданной обширной рукописи под  названием «Практическая медицина»  он высказал основные взгляды, рисующие его как крупного и передового клинициста первой половины XIX века. В  лице М. Я. Мудрова мы видим вдумчивого врача, правильно осознавшего роль и значение внешней среды, внимательного клинициста, гуманиста, считающего первой целью медицины «предотвратить, недуг».

По М. Я. Мудрову, рациональная медицина основывается на опыте и рассуждении, основа же опыта — все внешние чувства: зрение, слух, обоняние, вкус и осязание. Врачу нужно их не только сохранять, но и изощрять. Опыт — это осознание фактов, постигаемых посредством внешних чувств. М. Я. Мудров рекомендовал врачу развивать практикой органы чувств.

Практическую медицину Мудров называл «трудно и медленно усваиваемой наукой распознавать, предотвращать и лечить недуги больных». «Каждый медик должен овладеть ею не со слов учителя, но собственными способностями и собственным умом. Эти познания мы можем приобрести не иначе, как обращаться за советом к практическим врачам, живым и мертвым (их книгам), не иначе, как внимательно наблюдая и следя за течением, симптомами и периодами болезни». Целью практической медицины М. Я. Мудров считал создание или воспитание разумного врача и сведение опытов в определенный метод.

М. Я. Мудров был противником примитивного эмпиризма. Себя он причислял к призерженцам медицины физиологической или патологоана-томической и ставил знак равенства между этими двумя понятиями. М. Я. Мудров излагал свои требования относительно рационально-эмпирического, экспериментального метода исследования в медицине: «...в госпиталях надо приучать глаза, руки, ум и сердце учащихся... Чувствами видения и осязания должно исследовать и излагать механические причины повреждения в строении важных частей тела... Будучи поучаем ежегодными переменами модных теорий, я не вижу другой дороги добиться истины, кроме строгого исследования болезненных произведений. Между выгодами, кои обещает нам сие учение, по справедливости можно считать поправление теорий. Они вскружили всем голову. Ибо гораздо легче умничать, чем работать над данными, и несравненно приятнее ткать блистательные умозаключения, чем признаваться в незнании... Над трупом мы будем ближе подходить к истине, исследывая произведение болезни и сравнивая минувшие явления с существом оной. Разбогатея в сих данных истинах, кои суть награды беспрестанных трудов, мы дойдем со временем до важных открытий, кои полезнее будут, чем все теории...».

По М. Я. Мудрову, объектом практической медицины является человек во всем своем окружении, живой и мертвый. Живой человек может быть либо здоровым, либо больным. Если человек здоров, тогда врач должен быть занят предупредительной заботой, чтобы избежать будущих болезней. Если человек заболевает, обязанность практического врача прекратить болезнь. Мертвый человек, труп, тоже является объектом практической медицины, поскольку из анатомопатологических вскрытий мы можем познать место и внутренние причины болезни, которые до того были скрыты от наших чувств. М. Я. Мудров ставил перед врачом задачу предупреждать болезни. «Взять в свои руки людей здоровых, предохранять их от болезней наследственных, им угрожающих, предписать им над-хежащий образ жизни есть честно и для врача покойно, ибо легче предохранить от болезней, нежели лечить их. И в сем состоит первая его обязанность».

М. Я. Мудров давал следующее определение болезни: «Болезнь — это изменение строения какого-нибудь органа, понимая под этим изменение положения органа, либо повреждение его вещества. Это определение наиболее соответствует своему определяемому, ибо не может быть никакой болезни, никакого нарушения функций без изменения со стороны органа»

Это определение, не удовлетворяющее  нас сегодня, для того времени  было прогрессивным, ибо вело врачей к поискам материального субстрата  болезни, что тогда, во времена борьбы передовых врачей с умозрительными системами в медицине и с тогдашними представлениями о болезни, давало правильное патологоанатомическое направление.

М. Я. Мудров выделял практическую патологию («науку исследовать и распознавать болезни у постелей больных»), включая в предмет этой науки — диагноз, прогноз болезни и вытекающее из них лечение. Наибольшая польза практической патологии заключается в излечении болезни, но чтобы лечить болезнь необходимо прежде всего исследовать и определить.

М. Я. Мудров подробно разбирал вопросы исследования больных, распознавания и определения болезней, прогноза болезней, их изменении и исхода, лечения болезней и ведения истории болезни.

М. Я. Мудров требовал индивидуального подхода к диагнозу, прогнозу и лечению больного, призывал не рассматривать болезнь как понятие отвлеченное. Он говорил своим слушателям: «Не должно лечить болезни, для которой часто мы и названия не находим, не должно лечить и причин болезни, которые часто ни нам. ни больному, ни окружающим его неизвестны, а должно лечить самого больного, его состав, его органы, его силы. Вот вам вся тайна моего лечения». «Одна и та же болезнь, но у двух различных больных требует весьма разнообразного врачевания». «Поверьте же, что врачевание не состоит ни в лечении болезни, ни в лечении причин—врачевание состоит в лечении самого больного».

М. Я. Мудров рассматривал болезнь с точки зрения целостной личности. «Зная взаимные друг на друга действия души и тела, долгом считаю заметить, что есть и душевные лекарства, кои врачуют тело». Он рекомендовал удалять больного «от забот домашних и печалей житейских, кои сами по себе суть болезни». Сим искусством сообщается больным та твердость духа, которая побеждает телесные болезни» тоску, метание и которая самые болезни тогда покорит воле больного. Восхищение, радость и уверенность больного тогда полезней самого лекарства». «Ты достигнешь до той премудрости, что не будешь здравие полагать в одних только склянках. Твоя аптека будет вся природа на службу тебе и твоим больным».

М. Я. Мудров рекомендовал проводить непосредственное наблюдение у постели больного, опрос, систематическое всестороннее, целеустремленное исследование больного в сочетании с теоретическими обобщениями наблюдаемого. Он широко применял объективное исследование, требовал «...пробежать все части тела больного, начиная с головы до ног, вглядеться в лицо его, глаза, лоб, щеки, рот и нос, на коих часто, как на картине, печатается и живописуется образ болезни... внимать звуку голоса и силе ответов ...видеть и слышать дыхание груди его и вычислять сооразмер-ность биения сердца и жил с дыханием... смотреть и осязать язык как вывеску желудка... уметь осязать живот ...видеть и исследовать все извержения, кровь, мокроту, желчь и пр.». В последние годы своей жизни М. Я. Мудров освоил методы перкуссии и аускультации.

Требуя индивидуализации лечения, М. Я. Мудров указывал, что «сообразно многоразличных родов больных и лечение также многоразлично. Одно лечение потребно младенцу, другое — мужу, третье — старцу, одно— девице, другое — матери, третье — женщине преклонных лет». Врачебные назначения он делил на лечебные, облегчающие и предупредительные. Он применял рациональные методы лечения, в число которых включал общий режим больного, уделял особое внимание назначению диеты в широком смысле слова (пища, напитки, пользование воздухом, движение и покой).

Приведя правила при выписывании  лекарств, М. Я. Мудров рекомендовал не выписывать широко принятых в его время сложных рецептов. Он советовал применять простые лекарства, соответствующие болезни, включать в рецепт только самые необходимые составные части, не обременять больного одновременным применением двух лекарств. Он установил систему ведения истории болезни и разработал схему клинического исследования больного. Мудров учил писать обстоятельные и толковые истории болезни, так как считал их важным подспорьем для распознавания болезни и для соблюдения преемственности в лечении. Мудров советовал в истории болезни «...написать все, написать в порядке, писать ежедневно и ежедневно проверять ход болезни с лечением, а лечение с предвидением». «История болезни должна иметь достоинство точного повествования о случившемся происшествии, поэтому она должна быть справедливой. В ней подлежат описанию лишь достоверные факты, а небывалых выдумывать не должно для оправдания своего лечения либо для утверждения какого-нибудь умозрения или системы».