Эстетические проблемы аборта

     Как ни парадоксально, но условия, которые, по мнению Либермана, должны были привести к ликвидации потребности в искусственных абортах, напротив, стали новым мощным основанием роста этой потребности. Равное с мужчинами положение женщины в обществе, включение ее в общественно-полезную трудовую деятельность, заботы о карьере, т.е. социально-активный образ жизни, потребности современного общественного производства в женском труде - факторы, обеспечивающие постоянный и гарантированно-высокий уровень числа абортов.

     На  фоне социально-политических факторов весьма условным выглядит психоэмоциональный мотив аборта - "стыд за грех", "страх позора", который скорее работает в государствах с устойчивой религиозной культурой, хотя говорить о подлинно религиозных мотивах подобных поступков, естественно, неуместно. Мотивы психоэмоционального уровня наполняются новым содержанием - боязнь общественного мнения, приспособление к социально-бытовым стандартам.

     Один  из них - организационная структура  здравоохранения, предусматривающая  существование специальных направлений, обеспечивающих производство абортов, разработку медицинских методик искусственного аборта, анестезиологическое обеспечение, подготовку специальных медицинских кадров. Современная технологическая комфортность искусственного прерывания беременности, его общедоступность, бесплатность - благоприятные условия не только производства, но и гарантия устойчивого воспроизводства практики абортов.

     Перечисленные факторы, взаимодополняя друг друга, не могли и не могут существовать в морально-мировоззренческом вакууме. В настоящее время наиболее влиятельной  формой морально-мировоззренческого оправдания абортов является либеральная. 

5. Либеральный подход к проблеме аборта

     Если  законодательства государств Европы и  Америки, запрещающие медицинскую  практику абортов вплоть до 1-й половины XX века, были сформированы под влиянием морально-религиозных установлении, то современные законодательства, легализирующие аборты, имеют своим основанием либеральную идеологию.

     Либеральное оправдание аборта базируется на двух принципах. Первый - это право женщины  распоряжаться своим телом. Второй - отрицание личностного статуса плода.

     Первый  принцип - "право женщины распоряжаться  своим телом" - завоевывал себе место  в европейской культуре с трудом. Его первые рубежи - это так называемые медицинские показания к аборту, т.е. специфически медицинские случаи, например, анатомически узкий таз, или гидроцефалия плода (водянка мозга), когда рождение ребенка ставит жизнь матери под угрозу. Постепенно происходило расширение медицинских показаний, к ним стали относить болезни сердца, почек, туберкулез, душевные болезни, наследственные заболевания и т.п.

     В первой половине XIX века входит в оборот понятие "социальные показания", которое вначале включало изнасилование, сношение путем обмана, чрезмерная нужда. Постепенно объем понятия  расширяется, и оно начинает включать "желание мужа", "неблагоприятную семейную жизнь", "желаемое количество детей". В итоге цивилизованный мир приходит к признанию права женщины быть совершенно автономной в принятии решения о прерывании беременности и не только в первой ее трети. Например, в случаях больших сроков беременности, согласно "Инструкции о порядке разрешения операции искусственного прерывания беременности по немедицинским показаниям" 1988 г. основаниями немедицинского характера для прерывания беременности по желанию женщины являются -"смерть мужа во время беременности, пребывание женщины или ее мужа в местах лишения свободы, лишения прав материнства, многодетность (число детей свыше пяти), развод во время беременности, инвалидность у ребенка. Если у женщины есть основания, не предусмотренные настоящей инструкцией, то вопрос о прерывании беременности решается комиссией (медицинского учреждения - И.С.) в индивидуальном порядке". И если, как правило, такие операции достаточно дороги (весной 1994 г. - 400 тыс. руб. - 2,5 средней месячной зарплаты), то в Москве, например, существуют такие медицинские организации, которые осуществляют аборты только с большим сроком беременности и совершенно бесплатно. Это медицинские научно-исследовательские учреждения, использующие эмбриональный материал поздних сроков беременности (18-22 недели) для фетальной терапии.

     С 1996 года в России согласно распоряжению премьера Виктора Черномырдина действует  расширенный перечень социальных показаний  для искусственного прерывания беременности сроком до 22 недель. 22 недели - это срок реальной выживаемости и жизнеспособности родившихся в этом возрасте детей. Лишать детей этой жизнеспособности могут женщины, признанные безработными или имеющие безработного мужа, женщины, не имеющие жилья, проживающие в общежитии или на частной квартире и т.п. Либеральность подобного распоряжения может быть сравнима только с либеральностью Постановления Наркомздрава и Наркомюста 18 ноября 1920 года, согласно которому Россия стала первой страной мира, полностью легализовавшей искусственный аборт.

     Либеральная легализация аборта окончательно развела  юридическое и моральное измерение  проблемы. Это разведение разделяет  и религиозно-философская, т.е. консервативная, в нашей терминологии, позиция. Например, Е.Н.Трубецкой в своей докторской диссертации "Религиозно-общественный идеал западного христианства в XI веке" прослеживает организующую роль исторического христианства в политической жизни современных культурных народов и приходит к выводу, что смешение "порядка благодатного с порядком правовым" обрекает "порядок благодатный" на утрату своей силы.

     Данная  Богом сущностная, внутренняя свобода  человека вряд ли может быть безусловно и окончательно ограничена какими бы то ни было внешними, в данном случае властными, факторами, в том числе  и государственным законодательством. Неуспех правового запрещения и ограничения этой свободы (в случае прерывания беременности) даже под страхом суровых наказаний - лишь еще одно тому доказательство. Единственно, кто может ограничить свою сущностную свободу - это сам человек. Одно из толкований греха связано с пониманием греха "не как непослушания, а как утерю свободы". Женщина, делающая аборт, теряет свою свободу, - утрачивает дар быть матерью. И какие бы "показания" ни сопровождали данную потерю, это в христианской традиции проявление социального и нравственного зла.

     Не  разделяя идей традиционной морали, либеральное  сознание выстраивает свою аргументацию "моральности аборта". Исходным в этой аргументации является принцип: "право женщины на аборт". Анализ этого суждения выявляет, что оно имело свой смысл скорее в условиях борьбы либерализма с консервативным законодательством, преследующим производство абортов, нежели в условиях господства либерального законодательства, разрешающего производство абортов. В этой ситуации принцип "права женщины на аборт" как "ценность" борьбы теряет свой позитивный смысл. Поэтому в арсенале либеральной идеологии появляется принцип "право женщины на собственное тело", или "право женщины распоряжаться функцией своего тела". Но без конкретного медицинского содержания использование этого суждения вряд ли целесообразно. Известно, что метафизическим основанием либерального сознания является натуралистическо-материалистическая антропология. Согласно последней, человек - это "психоматериальная телесность", "осознающая сама себя материя", и даже "тело и только тело" (Ф.Ницше). С другой стороны, сторонники абортов утверждают, что зародыш человеческого существа фактически ничего из себя не представляет, кроме "сгустка тканей" или "кровавой массы". В свете сказанного суждение "право женщины на аборт" превращается в суждение "право тела на собственное тело" или "право тела распоряжаться функцией своего тела". Может ли такое суждение выполнять роль регулирующей нормы или ценности?

     "Отрицание  личностного статуса плода" - второй основополагающий принцип защитников абортов. Действительно, если исходить из понимания морали как системы идей, регулирующей отношения между людьми, то необходимо, по крайней мере формально, наличие двух субъектов этого отношения - "человек - человек". Если при этом допустить, что плод - это не человек, то, в силу отсутствия второго субъекта морального отношения, аборт - это вообще не моральная проблема. Принятие решения об аборте - это результат вычисления тех или иных интересов, баланса жизненных обстоятельств, но ни в коем случае не моральный поступок. Но можно ли допустить, что плод - это только "сгусток тканей", а не человек? 

6. Проблема  статуса эмбриона

     Человеческое  существо, развиваясь, проходит ряд  стадий - от оплодотворенной клетки до личности. В какой момент на этих стадиях начинается жизнь? Можно ли поставить знак равенства между понятиями - "человек", "эмбрион", "плод", "ооцит", "зародыш"? В какой момент человеческое существо становится моральным субъектом? Конкретные ответы, которые давали культура и наука, менялись от эпохи к эпохе.

     Согласно  древней восточной традиции возраст  человека отсчитывается с момента  зачатия. В древней западной цивилизации  было распространено мнение, что жизнь  начинается с рождения. Долгое время врачи связывали начало жизни плода с первым "шевелением". В католической церкви со времен позднего средневековья, благодаря разработкам Фомы Аквинского, работала аристотелевская концепция "одушевления" (на 40-й день после зачатия у мужчин и на 80-й - у женщин).

     Естественнонаучная, или физиологическая, позиция относительно "начала" человеческой жизни отличается от религиозной (метафизиологической) принципиальным отсутствием единого  решения даже в пространстве и  времени современной культуры. Различные  физиологические подходы могут быть объединены лишь по формальному признаку - ответ на вопрос: "Когда начинается человеческая жизнь?" всегда предполагает сведение "начала" жизни к "началу" функционирования той или иной физиологической системы - сердцебиения, легочной или мозговой деятельности. Например, в начале XX века биология связывала "жизнь" с 4-месячным плодом, т.к. "эмбрион до шести недель - простейшая ткань, до двух с половиной месяцев - млекопитающее существо низшего порядка, и именно с четырех месяцев - фиксируется появление мозговой ткани плода, что говорит о возникновении рефлексивно-воспринимающего существа". В конце XX века у 6-недельного плода регистрируется электрофизиологическая активность ствола мозга. Примечательно, что исчезновение этих мозговых импульсов у человека является современным юридическим основанием констатации его смерти. Если перенести современный критерий смерти человека - "смерть мозга" - на уровень проблемы определения критерия начала жизни, то, сохраняя логику, именно эти 6 недель - начало активности ствола мозга - необходимо принять как время начала жизни. Но полнота мозговой деятельности связана с сознанием и речью. Нельзя не напомнить, что сознание и язык, как признаки личности, появляются лишь на 2-м году жизни ребенка. Но признание этой цифры за начало человеческой жизни абсурдно и, следовательно, вообще подвергает сомнению вариант, связанный с "мозговым" критерием.

     Еще один выделяемый физиологический рубеж  возникновения человеческой жизни - первое сердцебиение (4 недели). В то же время принципиальным для многих является формирование легочной системы (20 недель), что свидетельствует о возникшей "жизнеспособности" плода. Под жизнеспособностью понимается его способность выжить вне организма матери.

     В последнее время физиологические рубежи все более выходят на клеточный уровень. Современная микрогенетика располагает двумя подходами. Согласно первому, собственно индивидуум - неповторимая и неделимая целостность - образуется в течение 2-й недели после зачатия в результате полной утраты у родительских клеток способности самостоятельного существования. Другая позиция, распространенная среди микрогенетиков, связывает "начало" человеческой жизни с моментом оплодотворения яйцеклетки как моментом обретения полного и индивидуального набора генов будущего биологического организма. "С точки зрения современной биологии (генетики и эмбриологии) жизнь человека как биологического индивидуума начинается с момента слияния ядер мужской и женской половых клеток и образования единого ядра, содержащего неповторимый генетический материал.

     На  всем протяжении внутриутробного развития новый человеческий организм не может  считаться частью тела матери. Его  нельзя уподобить органу или части  органа материнского организма. Поэтому  очевидно, что аборт на любом сроке беременности является намеренным прекращением жизни человека как биологического индивидуума".

     Этическое знание предлагает свои ответы на вопросы о том, когда и при каких условиях человеческое существо становится моральным субъектом, т.е. носителем собственно моральных прав, и прежде всего права не быть умерщвленным. К сожалению, говорить о единодушии этических подходов так же не приходится. Согласно одному из них, вопрос о начале жизни человеческого существа может быть решен при условии определения критерия морального статуса человеческого плода. Рациональность, способность к рефлексии, к поступку, к заключению договора и другие подобные критерии морального субъекта, личности отпадают, так как речь все же идет о плоде в утробе матери. Из многочисленных исследований этой проблемы можно выделить еще четыре свойства, которые, по общему мнению, в состоянии выполнить функции критерия. Это - внутренняя ценность, жизненность, рациональность, реакция на раздражители. В результате критического анализа каждого из них, Л.В. Коновалова приходит к выводу, что в ходе применения их к ситуации морального выбора при аборте приемлемым оказывается "единственный критерий - критерий реакции на раздражители, понимаемый в узком смысле как способность ощущать удовольствие и боль, приятное и неприятное". Этот критерий выбирается как основание "возможности установить существенное с моральной точки зрения различие между ранним и поздним прерыванием беременности... Это второй триместр беременности (3-6 месяцев)", Совпадение такого подхода с житейскими представлениями, с юридической практикой делает раннее прерывание беременности морально допустимым.