Особенности менеджмента в странах Азии

     Весьма  своеобразную черту под периодом благополучного развития одной из наиболее стремительно прогрессировавших экономик восточно-азиатского региона (да и мира) подвели кризисные потрясения, случившиеся в 1996—1998 годах.

     Оценки  разнообразных экспертов сходятся в том, что вызревание кризиса в Республике Корея происходило постепенно, причём основные причины потрясений связаны с успехами страны в предшествующий период. Действительно, в ходе хозяйственного развития обозначился заметный рост доходов южнокорейского населения, который, в свою очередь, предопределил увеличение расходов на потребительские товары, в частности на ввозимые из-за рубежа предметы роскоши. Это обстоятельство в сочетании с сильной национальной валютой (воной) и отменой рестрикций на импорт привело в середине 1990-х годов к ухудшению состояния платёжного баланса страны. Создавшуюся неблагоприятную ситуацию также обостряло ослабление японской цены, негативные для производителей (включая продуцентов в РК) тенденции на мировых рынках полупроводников, стали и нефтехимических продуктов. Такая хозяйственная динамика послужила очевидной прелюдией к южнокорейскому кризису 1997 года.

     Помимо  этого, худую роль в приближении  кризисной ситуации сыграло использование правительством РК финансовых структур для по-восточному своеобразной добровольно-принудительной — поддержки ряда отраслей промышленности, избранных приоритетными. Сказалась и высокая степень бюрократизации, давшая почву для коррупции, а также слияние «интересов» государственных чиновников и руководства крупнейших национальных ФПГ —  «чеболей».

     Но  всё же в числе важнейших причин кризисных потрясений в Республике Корея в конце прошлого века можно  выделить прежде всего обретение  исключительной экономической власти тремя десятками ведущих ФПГ, традиционно составлявших элиту отечественного бизнеса. Зачастую они имели семейно-клановую основу построения, отличались жёстко иерархической системой управления. Выглядело на первый взгляд логичным, что на протяжении ряда десятилетий южнокорейские «чеболи» старались захватить как можно более крупные сегменты рынка. Вследствие этого они стремительно (и в большинстве случаев без должного анализа последствий) расширяли своё непосредственное участие в разнообразных отраслях южнокорейской экономики.

     Принято считать, что непосредственным поводом к развёртыванию финансово-экономического кризиса в РК послужила череда банкротств, случившихся в 1996—1997 годах с крупнейшими корпорациями, в частности, «Ханбо Стил» и «Кйа Моторс». Следует при этом учитывать, что в предшествующее кризису десятилетие ни один из тридцати ведущих национальных конгломератов не терпел фиаско. Подобное обстоятельство и обусловило явно преувеличенную уверенность кредиторов в надёжности южнокорейских ФПГ, поскольку, по их представлениям, «чеболи» были «слишком велики, для того чтобы обанкротиться».

     В действительности же часто неоправданно высокий уровень финансовых заимствований крупных южнокорейских ФПГ привел к удручающему соотношению их долгов и стоимости основных фондов (в ряде ведущих конгломератов оно составляло пять к одному). Заметно осложняла ухудшающуюся ситуацию также практика перекрёстных платёжных гарантий между дочерними фирмами крупнейших «чеболей». Финансовые трудности одной из фирм могли поставить в тяжёлое положение весь «чеболь». К кризисным потрясениям вели и неэффективные корпоративные капиталовложения, проистекавшие из поверхностной оценки эффективности проектов (ярким примером служит амбициозное решение конгломерата «Самсунг» заняться производством автомобилей).

     Не  столь удивительно в итоге, что  жизнеспособность национальной индустрии и финансового сектора РК оказалась поставленной под сомнение, особенно когда выяснилось, что крупные банковские кредиты активно предоставлялись весьма странным фирмам. Кредитование производилось без должной оценки их платёжеспособности. Всё это стало наглядным результатом функционирования сложившейся в стране за предыдущие годы системы политического патронажа. Наметившееся в результате снижение доверия к «чеболям» со стороны иностранных вкладчиков капитала привело к тому, что у южнокорейских фирм возникли трудности в получении новых кредитов, а также в переносе сроков выплат прежних задолженностей.

     Обеспокоенность иностранных кредиторов ситуацией  в Республике Корея обусловливалась также тем, что официальные, базирующиеся на не соответствовавшей западным стандартам бухгалтерской отчётности, данные о текущем состоянии дел в стране не позволяли составить адекватное представление о подлинном финансовом положении компаний и отраслей южнокорейской экономики. Нарастание же политической нестабильности в стране во многом инициировалось приближением президентских выборов.

     Вполне  закономерным следствием этого стал фактический отказ иностранных  банков в предоставлении новых кредитов южнокорейским корпорациям и  продлении сроков выплат по предыдущим заимствованиям.

     Внутрихозяйственные неурядицы в РК дополнялись неблагоприятной  ситуацией на зарубежных рынках, поскольку  экономика страны из-за использования  модели экспорто ориентированного развития оказалась весьма чувствительна к таким внешним факторам, как ухудшение условий мировой торговли. Кроме того, лепту¹⁰ в развитие этих тенденций в южнокорейской экономике внесло и развёртывание финансовых кризисов в соседних государствах Юго-Восточной Азии.

     Среди важнейших причин кризисных потрясений в Республике Корея выделялись очевидные слабости национальных ФПГ и финансового сектора. Однако непосредственным поводом для начала кризиса послужили банкротства ряда ведущих южнокорейских «чеболей», а также явные недочёты в сфере государственного управления (внешним долгом, золотовалютными резервами, обменным курсом национальной валюты).

     В ходе разразившегося к концу 1997 года кризиса существенно снизились  темпы экономического роста: если к  концу года они равнялись 5,5%, то в  следующем, 1998 году отмечались уже отрицательные показатели (по официальным данным Банка Кореи, они упали до —6%. Я оцениваю спад в 29—33%).

     Помимо  этого, уменьшение стоимостных показателей  экспорта и импорта страны в 1997—1998 годах составило соответственно 2,2 и 35,5 %.

     В ходе кризиса заметно уменьшились золотовалютные резервы страны. В докризисный период их реальный объём сохранялся на уровне примерно 30 млрд долларов США, а к ноябрю 1997 года он снизился почти до 7 млрд долларов США¹¹. Некоторое улучшение экономической ситуации в Республике Корея стало просматриваться лишь на рубеже 1998—1999 годов, поскольку «низшая точка» кризиса экономикой РК была пройдена.

     Среди наиболее очевидных последствий  южнокорейского финансово-экономического кризиса следующие: по объёму производства ВВП страна опустилась с 11 на 17 место в мире, примерно в 1,5 раза снизились доходы на душу населения, национальная валюта была девальвирована практически наполовину, свыше миллиона человек потеряли работу. Оказались подорваны позиции «среднего класса».

     Кризисные явления вынудили руководство Республики Корея пойти на принятие программы  срочных мер, на которых весьма активно  настаивали эксперты Международного валютного фонда. Уже в начале 1998 года новая президентская администрация инициировала широкомасштабные перемены в хозяйственной жизни страны.

     Комплекс  неотложных мероприятий, призванных вывести  экономику РК из кризиса, включал:

1. реформу «сектора» финансово-промышленных групп;
2. трансформацию рынка труда;
3. реструктуризацию национальных финансовых институтов;
4. либерализацию внешнеэкономической сферы.

     Иными словами, помимо общих «оздоровительных мер» финансово-экономического характера, одним из важнейших элементов антикризисной программы действий стало реформирование «чеболей», бывших к началу потрясений средоточием гигантских хозяйственных ресурсов.

     Таким образом, первоочередными оказались  задачи реформирования сообщества крупнейших южнокорейских конгломератов (недавней национальной гордости). Прежде всего оказалась под запретом практика перекрёстных платёжных гарантий между фирмами, входящими в состав одной ФПГ. С 1999 года, дабы повысить прозрачность системы управления, от «чеболей» стали требовать предоставления консолидированной финансовой отчётности. Были расширены права мелких акционеров, для которых облегчили процедуру возбуждения судебных дел против крупных корпораций и выдвижения требований об отставке должностных лиц из руководящего состава семейно-клановых, по существу, ФПГ.

     Руководство страны прибегло к реструктуризации крупнейших ФПГ, расчленяя «чеболи», добиваясь более приемлемого и безопасного соотношения имеющейся у корпораций «фирменной» задолженности с акционерным капиталом компании, осуществляя серьёзные изменения в кадровом составе и стиле работы южнокорейского топ-менеджмента.

     Важно иметь в виду, что с самого начала говорилось о «решении проблемы» так называемой «Большой пятёрки» ведущих конгломератов РК (первых пяти из тридцати крупнейших ФПГ страны, традиционно выделявшихся в престижных ежегодных рейтингах). Речь шла о Hyundai («Хёндэ»), Samsung («Самсонг»), Daewoo («Тэу»), LG («Эл-Джи») и SK («Эс-Кей»).

     Последовавшие в 2000—2001 годах события исключили  из числа пятёрки ведущих «чеболей»  практически развалившийся, по язвительному определению профессора Сеульского университета Канг Чхоль Кю¹², конгломерат Daewoo. В высших эшелонах управления данной компании с 1999 года возникли серьёзные проблемы. Причиной их стал передел власти между членами «семьи», занимавшими ключевые позиции среди собственников, и в топ-менеджменте корпорации.

     В начале XXI века новая южнокорейская администрация продолжала преобразовывать крупнейшие ФПГ, добиваясь при этом не только отделения «непрофильных филиалов, но и сосредоточения деятельности оставшихся структур на наиболее важны направлениях деятельности корпораций. Как результат прогнозировалось выживание на рынке лишь ведущих производителей в ключевых отраслях национальной промышленности (выпуск полупроводников, электроника, автомобилестроение и химическа промышленность).

     Выполнялась стратегия продажей части собственности конгломератов, директивного отделения их предприятий, обменом между ними отдельными видами предпринимательской деятельности.

     Так, предусматривалось слияние нефтехимических  филиалов ФПГ Hyundai Samsung, полупроводниковых производств LG и Hyundai.

     Предполагалась  также «рокировка», итогом которой  становился переход электронного предприятия  Daewoo к корпорации Samsung. Создававшиеся автомобилестроительные мощности «Самсонг», в свою очередь, оказывались в составе концерна «Тэу» намеревавшегося войти в число крупнейших мировых производителей автомобильной техники¹³. Подобные договорённости, заключавшиеся в рамках грандиозного национального проекта, получили известность под именем «Большой сделки» (Big Deal). Исполнение намеченного правительством встретило серьёзное противодействие с стороны ведущих «чеболей». Корпорации выразили стремление к большей самостоятельности в проведении внутренних структурных преобразований.

     Последующие события продемонстрировали туманные перспективы полномасштабного осуществления этого, весьма необычного, соглашения между правительством и крупным бизнесом РК, несмотря на активное воплощение идей в действительное и настоятельные требования к конгломератам представить действительные планы по снижению их фирменной задолженности, сокращению избыточных мощностей.

     Сложности в исполнении намеченной реформы  обусловлены очевидным не желанием ведущих южнокорейских конгломератов  приступить к «обмену», продаж своих  предприятий, действующих в ключевых сферах их бизнеса. Напротив, «чеболи» заинтересованы сохранить собственное могущество, традиционно отождествляя его размахом операций, а не с эффективностью производства.

     Однако  политическое руководство РК продолжало настаивать на исполнении ведущими «чеболями» достигнутых соглашений, намереваясь при необходимости наказать «саботажников», пользуясь проверенными финансовыми рычагами.  

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

     Новые индустриальные страны (НИС) Юго-Восточной  и Восточной Азии являются в современном  мировом хозяйстве своеобразным феноменом форсированного экономического развития в исторически кратчайшие сроки.

     Тем не менее кризисные потрясения Азии в конце XX века отчётливо продемонстрировали ряд негативных черт триумфального продвижения к лидирующим позициям в современном мировом сообществ Малоизвестным остаётся и то обстоятельство, что по прежнему нестабильную ситуацию не удаётся удержать полностью под контролем и в начале XXI столетия.