Жизнь и деятельность Даламбера

Содержание

Введение 3

Детство 4

Учение 6

Д‘Аламбер – автор «Энциклопедии» 9

Деятельность  Д‘Аламбера во Французской Академии

и Академии Наук 11

Деятельность  Д’Аламбера 14

Заключение 20

Список  литературы 21 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение

     Заслуги великого человека не  всегда можно сделать вполне  понятными всем и каждому, большей  частью для этого необходимо  основательное знание какого-нибудь  предмета; но общественная и частная  жизнь гения есть наше общее  достояние, она представляет наследие  веков и заключает в себе  всегда много поучительного. Всякий  человек, знакомый с механикой,  знает закон Д'Аламбера, понимает  его значение и с уважением  произносит это имя. Истинный  же математик и астроном говорит  о Д'Аламбере с восторгом и  благоговением, потому что видит  в нем преемника Ньютона и  великого учителя Лагранжа и  Лапласа. Математики, физики, астрономы  назовут его также величайшим  философом в том смысле, в каком  это может относиться к Ньютону.  Человек, обладающий широким общим  образованием, непременно проникнут  глубоким уважением к Д'Аламберу  как к одному из главных  сотрудников знаменитой "Энциклопедии" XVIII столетия. Для всех этих людей  жизнь Д'Аламбера должна представлять  бесспорный интерес. Но можно,  не имея ни специальных математических  знаний, ни большого общего образования,  получив лишь общее понятие  о деятельности Д'Аламбера, почувствовать  необыкновенную силу его ума  и ощутить все величие его  заслуг перед человечеством. 
 
 
 
 
 
 
 

Детство

     Д'Аламбер - сын французского рыцаря, генерала Детуша (Destouches) и известной  в то время писательницы Тансен (de Tencin). Отношения Детуша и матери Д'Аламбера известны очень мало - так же, как и сама личность этого французского генерала. По обязанностям службы он находился за границей в то время, когда у него в Париже родился сын, который через несколько часов после своего рождения (17 ноября 1717 года) был найден полицией на ступенях маленькой церкви Сен-Жан-Лерон. Ребенок был так слаб, что комиссар полиции, говорят, из жалости не отправил его в дом найденышей. Мальчика при крещении назвали Жаном Батистом Лероном и отдали в деревню кормилице. По всей вероятности, не одна только жалость руководила полицейским в этих заботах; должно быть, он знал, что за ребенка будут платить, - и не ошибся. Детуш, вернувшись в Париж, начал наводить справки о своем сыне у матери ребенка, которая, однако, желая совершенно его забыть, очень неохотно уступила настоятельным просьбам отца отыскать мальчика. Из этого можно заключить, что Тансен не любила Детуша, который в действительности был для нее одним из многих. Детуш, как видно из отношений его к сыну, был одарен добрым, чувствительным сердцем. Можно представить, как жестоко заставляла его страдать бессердечная женщина, решившаяся бросить чуть живого ребенка. Такое отношение к сыну было не только следствием полнейшего равнодушия к отцу; Тансен из самолюбия хотела скрыть рождение ребенка, но ребенок остался жив, сделался великим человеком, и весь мир узнал, что она была матерью Д'Аламбера, и притом недостойною! Это, разумеется, в нравственном отношении. Ее умственные способности были выше обыкновенных. Из биографии известно, что она была талантливая писательница; ее романы охотно читались, а некоторые из них, преимущественно исторические, и теперь не лишены интереса.

    Вернувшись  во Францию, Детуш разыскал сына, забрал его из деревни и поместил в  семью стекольщика Руссо, где  Жан прожил большую часть своей  жизни. Кормилица, госпожа Руссо, взяла его на свое попечение в то время, когда голова ребенка была не больше обыкновенного яблока; руки висели, как плети, пальцы были тонки, как спицы. Отец, взяв его из деревни, отыскивал ему кормилицу в городе, разъезжая по улицам Парижа со своим чуть живым, спелёнатым крошечным сыном и усердно кутая его в свой плащ. Ни одна женщина не бралась его кормить, думая, что он вот-вот испустит дух. Наконец добрая госпожа Руссо сжалилась над отцом и над брошенным матерью бедным маленьким существом; она согласилась взять его на свое попечение и обещала убитому горем Детушу употребить все старания, чтобы сохранить жизнь его сыну. И ей удалось как нельзя лучше исполнить это обещание.

    Отец часто навещал его у кормилицы, радовался его детской резвости, восхищался ответами пятилетнего сына, в которых видел проявление необыкновенного ума; скоро он отдал мальчика в школу, и учитель вполне разделял восторги отца.

    Детуш, умирая, поручил Д'Аламбера своему семейству; родные отца постоянно поддерживали с ним отношения; он часто ходил обедать к своим двоюродным сестрам и братьям.

    Есть  основание предполагать, что характер Д'Аламбера был очень схож с характером его отца, который, к сожалению, умер, когда Д'Аламберу шел десятый  год. Отец с любовью встретил блестящие  проявления необыкновенных способностей ребенка и внимательно следил за первоначальным его воспитанием. Он поместил четырехлетнего мальчика в хороший пансион, и с этих лет Д'Аламбер начал серьезно учиться. После смерти отца Д'Аламбер  наследовал пожизненную ренту в 300 рублей в год; семейство же отца приняло на себя все заботы о его  воспитании. Вскоре содержатель пансиона объявил родным, что он передал  мальчику все свои небольшие познания и оставаться у него для Д'Аламбера далее бесполезно; он легко может поступить во второй класс училища (college). Память об этом первом учителе всегда была дорога Д'Аламберу; оставив пансион, он сохранял отношения с учителем и помогал его детям в занятиях, когда бедность не позволяла ему оказывать им другой помощи. Живя в пансионе, а потом в училище, Д'Аламбер постоянно посещал свою кормилицу, госпожу Руссо, любившую его больше своих собственных детей. В этих постоянных сношениях с честным и добрым семейством стекольщика Д'Аламбер привыкал к суровой, простой жизни, научился уважать труд, понимать нужду и горе простых людей. Под этой бедной кровлей запали лучшие семена в его нежную душу, рано испытавшую чувство грусти.

    Учение

    В тринадцать лет Д'Аламбер поступил в училище имени Мазарини (college Mazarin); там он пробыл три года, и успехи его на всю жизнь сохранились в памяти его учителей. Один из профессоров, ярый янсенист, старался отвлечь мальчика от занятий литературой и поэзией, к которым он обнаруживал уже в то время большую склонность; однако янсенист напрасно внушал Д'Аламберу, что поэзия сушит сердце. У профессора философии, тоже янсениста, Д'Аламбер целых два года слушал философию Декарта. Лучшим же учителем его был профессор математики Карон; он отличался большою ясностью и точностью изложения и успел внушить Д'Аламберу интерес к математике.

         В колледже Мазарини Д'Аламбер прекрасно выучился всему, чему тогда учили; отлично знал по-латыни, а по-гречески настолько, что впоследствии мог читать в подлиннике Архимеда и Птолемея. В то время обращали большое внимание на развитие красноречия, и Д'Аламбер вышел из школы замечательным оратором; это ему очень пригодилось в жизни. Красноречие Д'Аламбера доставило много приятных часов его современникам и послужило неисчерпаемым источником удовольствия для него самого. Сам же Д'Аламбер со свойственным ему остроумием говорил, что целых восемь лет он учил в школе одни только слова и умел говорить только фразы, потом наконец его начали учить правильно понимать вещи с помощью схоластической логики. Разумеется, это не приводило к серьезным результатам, а только к разговорам. Физика, преподаваемая в то время, отличалась большою сбивчивостью; она вся состояла из неясных определений и очень мало удовлетворяла строгий ум Д'Аламбера. Впоследствии Д'Аламбер постоянно смеялся над этою физикой и любил сочинять на нее остроумные пародии. В то время не было введено преподавание географии и истории, и лучшие ученики, оканчивая курс, иногда не знали, что в Испании главный город – Мадрид. Молодые люди сами изучали ту и другую науку с помощью книг. Сверх того, в коллеже было принято читать им что-нибудь поучительное во время завтрака и обеда. Тогда молодые люди выносили из школы мало фактических знаний, но стремились учиться; а это стремление – самый ценный результат первоначального образования. В XVIII столетии юноши, оставляя школьную скамью, не говорили, как теперь: "Слава Богу, наконец-то я отделался от этого ученья!" В то время и школа преследовала другие цели; она не готовила ни к какой определенной профессии, еще менее заботилась она о каких бы то ни было экзаменах, но давала учащемуся известный запас знаний, которым он сам мог распорядиться по своему усмотрению. Целью среднего образования в то время было научить рассуждать, говорить, сознательно читать и излагать более или менее удачно свои мысли письменно. Бертран замечает, что дать фактическое знание не так важно, как развить уменье рассуждать, говорить и писать; знание можно приобрести во всякую пору жизни; человек же, не научившийся до двадцати лет говорить и писать, никогда не будет ни оратором, ни писателем.

    Д'Аламбер, по выходе из школы, выдержал экзамен на степень бакалавра искусств. Затем два года посещал академию юридических наук и вышел оттуда со званием лиценциата прав. Блестящий ум и красноречие обещали ему славную будущность на поприще адвоката, но эта профессия на первых же шагах пришлась Д'Аламберу не по сердцу; таких случаев, когда обвиняемый был действительно ни в чем не повинен, находилось немного, а в других - Д'Аламбер не мог защищать со спокойной совестью; он бросил адвокатуру и принялся изучать медицину. Но изучая право и медицину, Д'Аламбер для своего удовольствия занимался математикой; он был прекрасно подготовлен к дальнейшим математическим занятиям уроками своего бывшего преподавателя Карона, к которому чувствовал глубокую признательность. Мало-помалу Д'Аламбер совершенно втянулся в математику. Друзья его и родные отца, замечая эту - развивающуюся склонность, предостерегали его, говоря, что с математикой далеко не уйдешь; они убедили Д'Аламбера расстаться с математическими книгами. Он отнес их к Дидро и предался медицине, но мысль его была прикована к математике. Задачи носились в его голове и не давали покоя. Д'Аламбер был пылок и нетерпелив от природы; он не умел побеждать своих желаний. Когда ему необходимо было проверить решение какого-нибудь вопроса, он шел за своей книгой; таким образом он перетащил мало-помалу всю прежнюю математическую библиотеку в свою маленькую комнату. Пришлось покориться несчастной страсти; он отдался ей с восторгом и упоением. Медицина была заброшена. Д'Аламберу едва исполнилось двадцать лет, когда он решил сделаться математиком, а в двадцать шесть лет он был уже светилом этой науки.

    Д'Аламбер  был членом двух академий - Академии наук и Французской Академии; в  последней он занимал должность  постоянного секретаря. Красноречие  и многосторонность Д'Аламбера делали его душою обоих этих учреждений; ему то и дело приходилось говорить похвальные речи, в которых он высказывал свои взгляды на жизнь, на различные  науки, на поэзию, историю и так  далее. Д'Аламбер никогда не занимался  преподаванием, и современники только в академии имели удовольствие слышать его живое слово. Благодаря той же деятельности делалось известным его отношение к современным ему ученым и писателям. С годами он, конечно, приобрел большое влияние в обеих академиях и мог употребить его и употреблял на защиту талантов и трудолюбия. В последнем случае Д'Аламбер часто пользовался своею дружбою с Фридрихом Великим. Отношения Д'Аламбера с его высокими покровителями - с королем прусским и Екатериной II – много говорят в пользу его личности и выставляют в таком блистательном и ярком свете его особенности.

    Д'Аламбер - автор "Энциклопедии"

     Участие Д'Аламбера в издании  знаменитой "Энциклопедии" XVIII века  было весьма велико в количественном  и в качественном отношении.  Только один Дидро сделал больше  его для "Энциклопедии". Вольтер,  бывший также одним из деятельных  сотрудников этого издания, писал  Дидро и Д'Аламберу: "Прощайте, Атлет и Геркулес: вы оба держите  на плечах своих целый мир.  Пока во мне не иссякнет  последняя капля жизни, я буду  всегда к услугам знаменитых  авторов энциклопедии".

         Д'Аламбер написал "Введение  к Энциклопедии", которое составило  эпоху в умственной жизни сначала  Франции, а потом и всего  образованного мира.     В этом "Введении" мы находим историю появления и критический обзор всех существовавших в то время человеческих знаний; оно заключает в себе квинтэссенцию математики того времени, философских воззрений и литературных взглядов и состоит из двух частей: из подробного изложения того порядка, в котором возникали различные отрасли знания, и из исторической картины успехов его со времен эпохи Возрождения. Вторая часть, разумеется, написана лучше первой, потому что возникновение знаний покрыто мраком неизвестности, оно открывает обширное поле для более или менее остроумных догадок; приходится погружаться в область метафизики. Д'Аламбер старается по возможности осветить темное происхождение знаний, но ему это не всегда удается. Он говорит например: "Зло, которое причиняют нам пороки других людей, наводит нас на размышление и создает в уме нашем идею добродетели. Эта идея, возвышаясь, доходит до осознания духовного мира, убеждает нас в существовании Бога и вызывает понятие о наших обязанностях к Нему. Природа человека, изучение которой для нас так существенно необходимо, должна представлять непроницаемую тайну для человеческого разума. Итак, нам более всего другого на свете потребна религия: возвышенная вера убедила бы нас во многом".

    Д'Аламбер  же главным образом проповедовал терпимость; последнее возбуждало ненависть  фанатиков; партия же свободомыслящих  раздувала искры. Таким образом, "Энциклопедия" задела всех: она  вызвала и страстный восторг, и ярую ненависть. Это повлекло за собою гонение на энциклопедистов. Пришлось защищаться и вести непрерывную  полемику. Поднялась буря; началась ожесточенная война перьев; но раны, наносимые последними, были глубоки  и чувствительны. Все хватали  через край. Страсти разыгрались  настолько, что вмешательство правительства  сделалось неизбежным. Парламент  ежедневно приговаривал к сожжению какие-нибудь новые сочинения; авторы их попадали под арест, отправлялись в изгнание.