Министерство  науки и образования Российской Федерации

МАОУ СОШ  №35 
 
 
 
 
 
 
 

Сообщение на тему:

«Трепетное отношение к России и русскому слову в поэзии Марины Цветаевой»

Любовь к родине - истинно поэтическое свойство. Без любви к родине нет поэта. И путь Цветаевой в поэзии отмечен  многими знаками этой любви - вины, любви - преданности, любви - зависимости, любви, которая, наверное, диктовала  даже и ошибочные поступки в ее жизни.

"Простите  меня, мои горы!                                                                                                                    Простите меня, мои реки!                                                                                                                       Простите меня, мои нивы!                                                                                                                   Простите меня, мои травы! "                                                                                                                   Мать - крест надевала солдату,                                                                                                                      Мать с сыном прощалась навеки…                                                                                                                     И снова из сгорбленной хаты:                                                                                                                 "Простите меня, мои реки! "                                                                                                                            (Простите меня, мои горы!, 1918)

Истоки ее характера - в любви к России, к русской  истории, к русскому слову. Она пронесла эту любовь через все скитания, беды и несчастья, на которые сама себя обрекла и которыми вдобавок наградила ее жизнь. Она выстрадала эту любовь. И не поступилась ею, не поступилась своей гордостью, своим поэтическим достоинством, святым, трепетным отношением к русскому слову.

О неподатливый язык!                                                                                                                                Чего бы попросту - мужик,                                                                                                                           Пойми, первая и до меня:                                                                                                                        Россия, родина моя.                                                                                                                                              Но и с Калужского холма                                                                                                                                        Не открывалася она -                                                                                                                                    Даль - тридевятая земля!                                                                                                                       Чужбина, родина моя!                                                                                                                                   Даль, прирожденная, как боль,                                                                                                             Настолько родина и столь                                                                                                                             Рок, что повсюду, через всю                                                                                                                      Даль - всю ее с собой несу!                                                                                                                      Даль, отдалившая мне близь,                                                                                                                 Новая даль, говорящая: "Вернись                                                                                                                      Домой! "                                                                                                                                                                 Со всех - до горних звезд -                                                                                                                                Меня снимающая мест!                                                                                                                              (Родина, 1932)

Вот она, сила притяжения родной земли, вот она, генетическая связь с землею предков, дающая надежду  хотя бы на то, что сын, которого она  благословляет на возвращение в  Россию, "свой край, свой век" не будет "отбросом страны своей". [1]                                                 

Расставание с  родиной было очень тяжелым для  Цветаевой. Это было время осмысления прошлого и обобщения случившегося. Трагическое ощущение конца пронизывает  все, что она делает в эти месяцы. Прежде всего, надо было ответить на собственный  вопрос: почему? Почему я не могу больше здесь жить? Пережив две революции, гражданскую войну, военный коммунизм, дожив при большевиках до НЭПа, она уже была твердо уверена, что  ей эта власть не "по нраву". НЭП  выглядел еще отвратительнее военного коммунизма. Цветаева пишет голодающему в Крыму Волошину: "О Москве. Она чудовищна. Живой нарост, гнойник. На Арбате 54 гастрономических магазина: дома извергают продовольствие… Люди такие же, как магазины: дают только за деньги. Общий закон - беспощадность. Никому ни до кого нет дела. Милый Макс, верь, я не из зависти, будь у меня миллионы, я бы все равно не покупала окороков. Все это слишком пахнет кровью. Голодных много, но он где-то по норам и по трущобам, видимость блистательна. "[2] Надо бежать, потому что нельзя жить в стране, где "слишком пахнет кровью". Это не просто бегство, но и протест, потому что она предпочла бы умереть, чем подчиниться чужой воле, несправедливой, жестокой власти. Она понимает, что ее решение правильно и неотвратимо, но переживается оно тяжело. В такие моменты особенно ясно осознается неразрывность с тем, что готова оставить навсегда. Для Цветаевой расставание с Россией ассоциируется со смертью, отделением души от тела:

Дух от плоти  косной берет развод…

Но мысль о  погибших, о том, что кровь была пролита напрасно, вызывает в ней  гнев отречения. По стране прокатился вопль "за что боролись? ", последовал ряд самоубийств среди тех, кто  видел в НЭПе измену революции. Цветаева отрекается от "кровавой" и "лютой" родины, отрекается от "дивного города", так с нею сросшегося, так ею любимого и воспетого. Отрекается - сознательно, в полной трезвости  представлений о будущем. Отъезд, прощание - взгляд не только в прошлое, но и в будущее.

Стихотворение "Рассвет на рельсах" - взрыв  тоски по Родине. Но родине идеальной, не исковерканной, не измученной:

Покамест день не встал                                                                                                                                                        С его страстями стравленными,                                                                                                                                  Во всю горизонталь                                                                                                                                                     Россию восстанавливаю…                                                                                                                               Далее идет рассказ о жизни М. Цветаевой в Чехии.                                                                                    Из сырости - и свай,                                                                                                                              Из сырости - и серости.                                                                                                                                Покамест день не встал                                                                                                                                          И не вмешался стрелочник.

Эти строки исполнены  щемящей боли от убогости "жизни, как он есть", с ее неизбывной нищетой, отголоски собственных кочевий  с квартиры на квартиру: "Спаси  Господи, дым! - Дым - то, Бог с ним! А главное сырость!"                                                                                                                                       В следующей строфе она обращает внимание на слово "стрелочник". Что это за стрелочник, который мешает ей восстанавливать Россию? Наверное, этот стрелочник - время, которое хочется забыть, вычеркнуть из памяти.                                                                                               Из России уезжали не только писатели и поэты, не принявшие крови революции, уезжали и те, кто озлобился на большевиков, кто перестал им верить, верить в святость этого дела. Вот как Цветаева рассказала о массовом переезде за границу:

И - шире раскручу:                                                                                                                                                                 Невидимыми рельсами                                                                                                                                          По сырости пущу                                                                                                                                             Вагоны с погорельцами:                                                                                                                                                    С пропавшими навек                                                                                                                                                    Для Бога и людей!                                                                                                                                         (Знак: сорок человек                                                                                                                                                И восемь лошадей)

Люди уезжали, одни - больные душой, другие - опустошенные, пропавшие навек "для бога и  людей! ". Это плач поэта о потери веры в добро, в то, что жизнь  вообще невозможна на той территории, что звалась Россией, Родиной. Но, уехав за границу, многие не нашли  там приюта, они чувствовали себя, как и Цветаева, очень одиноко. Но нет пути назад:

Так, посредине  шпал,                                                                                                                                                               Где даль шлагбаумом выросла.                                                                                                                                             Из сырости и шпал,                                                                                                                                      …Без низости, без лжи:                                                                                                                              Даль - да две рельсы синие…                                                                                                                          Эй, вон она! - Держи!                                                                                                                                              По линиям, по линиям…

И очень скоро, через две недели, Цветаева напишет  еще одно стихотворение "В сиром  воздухе загробном", которое продолжит  тему одиночества и тоски, начатую  в "Рассвете на рельсах".                                                                                                                                                                              Среди патриотических стихотворений Цветаевой есть одно совершенно удивительное - "Тоска по родине!. ", где все нужно понимать наоборот. Такие пронзительные, глубоко трагические стихи мог написать только поэт, беззаветно влюбленный в родину и лишившийся ее.                                                                                                                                               Корчась от тоски по родине и даже пытаясь издеваться над этой тоской, Цветаева прохрипит:

Тоска по родине! Давно                                                                                                                                                                       Разоблаченная морока!                                                                                                                                          Мне совершенно все равно -                                                                                                           Где совершенно одинокой                                                                                                                               Быть…