Произведение «Путешествия Лемюэля Гулливера»

Есть  и другая сторона - Гулливер унизительно  уменьшен. Он сталкивается, с окружающим его, предметным миром, спотыкается о хлебную корку, прячется в листочках щавеля, бьется на смерть с крысами, спит на полочке под потолком.

Великаны  для Гулливера не люди, а полубоги, которых нужно забавлять и  развлекать «показывать меня как  диковинку в ближайшем городе» [2;95]. Гулливер пока не обращается к ним, и они его представляют как «странного зверька, подражающего всем действиям человека, говорит на каком-то наречии,… что строение тела у него нежное, а лицо белее, чем у дворянской трехлетней девочки» [2;95]. При этом он представитель европейской породы. Свифт утверждает, что даже король Великобритании оказался бы на месте Гулливера, то подвергся бы такому же унижению.

Здесь нормальный масштаб - исполинский. Если лилипуты выглядели смышленым и  искусным народом: их ничтожество выявлялось по сходству политической жизни в Европе. В Бробдингнеге ничтожество Гулливера в физиологическом факте. В простом быту Гулливер может быть только ручным зверьком, все его претензии смешны и ничтожны в мире великанов.

Но вот  его, ручного зверька, берут к королевскому двору; к фермеру «является королевский адъютант, с требованием доставить меня во дворец для развлечения придворных дам» [2;100]. Здесь тоже нельзя, невозможно совершить ничего человеческого. Его подвиги в битвах с мухами и осами «… проклятые насекомые величиной с крупного жаворонка… кусали меня до крови… защитой от мух была шпага» [2;.112], демонстрация плавания на игрушечной лодке, музыцирование бегом по клавишам - все это забавляло придворных.

На человеческую сущность размер никак не влияет. Гулливер наблюдает, что нет ничего идеального и сверхчеловеческого. Путешественник наблюдает обычных людей в невыгодном для них ракурсе. Временами ему казалось, что он находится при английском дворе, с леди и лордами и их поклонами, ужимками, пустыми разговорами.

Герой подробно описывает события в бробдингнегском быту: чудовищная казнь с фонтаном крови, гигантские гнойники, увечья нищих, на свиней похожие вши… В тоже время описаны «благородные постройки», королевская кухня, главный храм монарха.

Величина, подчеркнуто телесная, то есть реальная, грубая, простая. На этом расчете и  построена общественная жизнь Бробдингнега. Здесь нет ни изощренного искусства  управления, ни прогресса естественных наук. Описывается материальность человеческого существования, которая служит основанием для здравого смысла.

Пуритане  требовали отменить телесный мир, либералы же украшали «естественного человека»  благородным существованием. Им и  адресовались гротескные описания грязи  и уродства человеческой жизни. Например, описание трапезы бробдингнегской королевы не унижает, зато неприятна и оскорбительна для английских леди. Нищие ничуть не делают честь Бробдингнегу, скорее напоминают гноище английского общества.

Ярко  проявляется противоречивость Гулливера. Он с особой гордостью рассказывает королю Бробдингнега о своем «любезном отечестве», о торговле, войнах на суше и море, о религиозном расколе в политических партиях. Колкое замечание великана («как ничтожно человеческое величие, если такие крохотные насекомые… могут стремиться к нему») вызывает настоящий гнев в душе Гулливера: «Я кипел от негодования, слыша этот презрительный отзыв о моем благородном отечестве» [2;207]. Гулливер не замечает, что, говоря «любезное отечество», «благородное отечество» предполагает ироническое восприятие похвалы. Гулливер противоречит себе, восхищается политикой исполинского короля, но его взгляды совсем не совпадают с европейскими правителями, ведущими войны. 
 
 

3. Путешествие в Лапуту.

   Мысли Гулливера всегда искренне, он всегда описывает то, что видит и как мы понимаем, без особых украс.

Это пародия  на ученый педантизм. Дома лапутян построены  скверно. Стены поставлены криво. Во всем здании нет ни одного прямого  угла. Гулливер описывает  ученых  их отвлеченность и оторванность от жизни. Герой дает нам понять, почему безобразны дома лапутян.

   Указания, которые даются рабочим, слишком недоступны, слишком утонченны, что приводит к бесконечным ошибкам. То, что рисуется на бумаге карандашом, циркулем, линейкой, - совершенно нельзя воплотить в жизни.

Гулливер  без симпатии описывает людей, которые серьезно опасаются, что земля, постоянно приближаясь к солнцу, со временем будет поглощена и уничтожена им и не сможет больше давать света и тепла, что земля едва ускользнула от хвоста кометы, которая через тридцать один год, вероятно, уничтожит планету. «Встречаясь утром со знакомыми, лапутянин, прежде всего, задает вопрос: как поживает Солнце, какой вид имело оно при заходе и восходе, есть ли надежда избежать столкновения с приближающейся кометой?» [2;169]. Астрономические теории о приближающемся конце мира в ту эпоху имели большое распространение.

Гулливер  как сторонний наблюдатель рассказывает нам о жизни этого народца. Все у них плохо. Даже жены изменяют им. Они изменяют им с безобразными лакеями, бегут, захватив с собой драгоценности.

Есть  страницы, где представлены чудовищные формы будущих войн. Например, борьба летающего острова с мятежными  городами. Королевский «… остров опускается прямо на головы непокорных подданных  и сокрушает их вместе с их домами. С летающего острова кидают большие камни, от которых население может укрыться в подвалах или погребах!…» [2;173] Это нам дает представление о могучей фантазии Свифта. Королевский остров иногда просто стоит над непокорным городом и лишает его благодетельного действия солнца и дождя. В непокорной стране начинаются голод и болезни.

Когда король посещает город Линдолино, Гулливер с удовольствием описывает, как через три дня горожане, часто жаловавшиеся на большие притеснения, заперли городские ворота, арестовали губернатора и с невероятной быстротой воздвигли четыре массивные башни по четырем углам города, и на случай крушения замысла запаслись большим количеством топлива, надеясь сильным пламенем расколоть алмазы - основание острова.

Королю  донесли, что в Линдолино поднят мятеж. Остров приблизился к городу и парил над мятежниками несколько дней, «он велел опустить с острова множество бечевок, но никто и не подумал обратиться к нему с челобитной, зато во множестве полетели весьма дерзкие требования возместить все причиненные городу несправедливости, вернуть привилегии, предоставить населению право выбора губернатора и тому подобные несуразности» [2;[3;175]. В ответ на это бросали камни. Остров опустился, но он боялся наткнуться на башни. Затем в осажденном городе были приведены в действие особые машины. Храбрость и упорное сопротивление привело к победе. Результат этого - король оставил мятежный город в покое.

«Один из министров уверял меня, что если бы остров опустился над городом  так низко, что не мог бы больше подняться, то горожане навсегда лишили бы его возможности передвигаться, убили бы короля и всех его прислужников и совершенно изменили бы образ правления» [2;176] - заключает Гулливер.

Свифт не разделяет этой темы, но характер социальной борьбы схвачен с гениальной прозорливостью.

Положительно  герой говорит лишь о земледелии на острове. И тут он видит тех, кто занимается пустыми уморазмышлениями, вместо того, чтобы обращать внимание на то, что делается на земле.

 Кто старается переосознать науки, искусство, законы, язык и технику - только ради самого процесса переосознания. Ни один из проектов не доведен до конца, а между тем дома - в развалинах, население - голодает и «ходит в лохмотьях» [2;181].

Прожектеры  объединены в академиях. Один восемь лет разрабатывал проект извлечения солнечных лучей из огурцов. Другой занимается превращением человеческих экскрементов в питательные вещества. Следует издевательское описание лаборатории  этого ученого: город ежедневно отпускает ученому посудину, наполненную нечистотами. Третий ученый занимается пережиганием льда в порох. Четвертый, архитектор - изобретатель, разрабатывает постройку домов начиная с крыши, заканчивая фундаментом. Пятый, слепорожденный, смешивает краски для художников.

Количество  человеческой глупости кажется неисчерпаемым.

В академии были еще «специалисты», чрезвычайно  ценные, например, изыскивали способ размягчить мрамор и делать из него подушечки  для булавок, или, другой «специалист» занимался приостановкой роста шерсти на ягнятах - он надеялся развести голых овец…

После научных прожектеров, Гулливер посещает прожектеров политических. «Это были - иронизирует Свифт, - совершенно рехнувшиеся  люди. Они предлагали способы убедить  монархов выбирать себе фаворитов из людей умных, способных и добродетельных; научить министров принимать в расчет общественное благо; награждать людей достойных, талантливых, оказавших обществу выдающиеся услуги; учить монархов познанию интересов народа; поручать должности лицам, обладающим необходимыми качествами, чтобы занимать их» [2;190]. 

Гулливер  видит и распространенный женской  порок – непостоянство, но вместе с тем он видит и достоинства  женщин. Великанша Глюмдальклиг, девочка в семье великанов в Бробдингнеге - олицетворение женственности, доброты, сердечности и заботливости. Интересно, что этот образ, если не считать Гулливера, чуть ли не единственный положительный образ, встречающийся в Свифта. По отношению к девочке-великанше ни одной насмешки, ни одного издевательства. С нежностью прописано каждое описание доброй девочки. К этой девочке нежно относится и Гулливер, который обязан ей жизнью. Быть может, банальность нападок на женщин свидетельствует об отсутствии у автора мотивов для его сатиры на женщин.

Герой также стремится показать нам какими средствами правительство удерживает власть.

Есть  целая наука по охране тронов. Есть профессора по борьбе со всеми видами противоправительственных заговоров. И Свифту нужно высмеять их! Он издевательски  предлагает им подробные инструкции для улучшения плодотворной работы. Он рекомендует, устами одного профессора, государственным мужам исследовать пищу всех подозрительных лиц; разузнать в какое время они садятся за стол; на каком боку спят; на основании их экскрементов (вкуса, запаха, цвета и т.д.) судить об их мыслях и намерениях.

Он предлагает далее установить расшифровку всех замаскированных выражений. Специальные  знатоки будут открывать значения слов, например: сиденье на стульчике - тайное совещание; стая гусей - имеется в виду сенат; если упоминается хромая собака - речь идет о претенденте; чума - постоянная армия; сыч - первый министр; подагра - архиепископ; если речь идет о виселице - имеется в виду государственный секретарь; ночной горшок - комитет вельмож; решето - фрейлина; метла - революция; мышеловка - государственная служба; яма - двор; пустая бочка - генерал. А если речь идет о гноящейся ране, то это имеется в виду система управления [2;193].

Свифт наделяет лапутян умением вызывать умерших людей и духов великих правителей, вплоть до Александра Великого, Цезаря и др.

И вот  появляются и Цезарь [2;197](Гай Юлий Цезарь I век до нашей эры - полководец и политический деятель Древнего Рима, установивший единоличную, диктаторскую власть), и Брут (Кай Юний Брут - римский сенатор, убийца Цезаря) и делятся с Гулливером своими мыслями и соображениями. «Больше всего я наслаждаюсь лицезрением людей, истреблявших тиранов и узурпаторов, и восстанавливавших свободу и попранные права угнетенных народов», - говорит Гулливер.

Тема вызывания теней наталкивает его на мысль о наследственности. Он может проследить, откуда в роду длинный подбородок; или, почему в двух поколениях мошенники, а в двух следующих - дураки; почему один род из помешанных, а другой - из негодяев; каким образом жестокость, лживость, трусость стали характерными чертами некоторых фамилий. И, тем не менее: сколько подлецов возводилось на высокие должности, облекалось доверием, почетом, осыпалось материальными благами, какое огромное участие принимали в дворцовых движениях, сенатах сводники, проститутки, паразиты и шуты!

Гулливер  как мы знаем добрый малый, и он не стремиться клеймить в чем - то лапутян  этим занят его создатель Свифт. В то же время ему «смертельно  надоели эти люди» [2;155] , он в жизни не встречал таких неприятных собеседников и был очень рад когда покинул остров. Неприятные чувства оставило в душе у Гулливера посещение острова Лапуту. 
 
 
 

4. Путешествие в страну Гуингнгмов.

 Гуигнгмы - это изумительные лошади. Они являются разумной частью населения, йэху - подчиненные им человекообразные - являются апогеем всей свифтовской сатиры.

   В этой главе Гулливер в корне меняет свое отношение к людям, да и ко всем аспектам жизни в частности.