Произведение «Путешествия Лемюэля Гулливера»

      Если у Гулливера и есть основания презирать лилипутов, то только за сходства с соотечественниками. Мы помним, что, когда вспыхнул пожар во дворце короля Лилипутии, Гулливер погасил его струей своей мочи. Вместо того чтобы поздравить его с такой находчивостью, Гулливеру сообщают, что он совершил тягчайшее преступление, помочившись на королевский дворец... Это вызвало в герое даже не призрение, а некоторая обида за суровое, жестокое с ним обращение. Обратим внимание, как Гулливер изображает лилипутов. Он не пользуется никакими грубыми средствами в противопоставление силы и слабости. Великану Гулливеру достаточно дунуть и от этого могут разлететься армии. Он сможет сапогом разрушить города.

    Стоит задуматься хочет ли Лемюэль унизить и высмеять лилипутов? Вовсе нет, но как человек разумный, он видит их недостатки и  достоинства, и главное из достоинств это – храбрость.

     Лилипуты были поражены, обнаружив на своей территории великана. Но как они к этому отнеслись? Они отнеслись с человеческим мужеством, настойчивостью, любопытством и смелостью, верой в победу. Мужественное решение подчинить себе невиданного зверя - вот что отличает этих людей. Гулливер и не думает смеяться над лилипутами. Из-за смехотворного соотношения сил, Гулливер мог бы описать происходящее в презрительной форме, но здесь, как раз герой добродушен.

     Гулливеру нравится копошение лилипутов, в этом он принимает активное участие. Пусть смешно, что людишки прикрепляют его волосы к земле колышками, обхаживают и привязывают его веревочками и т.д. - ему нравится эта бесстрашная суета. Это копошение не выглядит смешным. «Я не мог достаточно надивиться неустрашимости крошечных созданий, отважившихся взобраться на мое тело и прогуливаться по нему, в то время как одна моя рука была свободна, и не испытавших содрогания при виде такого страшного чудовища, каким я должен был казаться для них».[2;11]

     Гулливер без иронии, с интересом и даже некоторым уважением описывает свое знакомство с императором лилипутов. «Его превосходительство, взобравшись на мою правую голень, направился к моему лицу в сопровождении десятка человек свиты. Он предъявил свои верительные грамоты, за королевской печатью, приблизя их к моему глазу, и обратился с речью, которая продолжалась около десяти минут и была сказана без малейших признаков гнева, но с авторитетом и решительностью… по решению его величества и государственного совета меня должны были перевезти».[2;11]

    «Великан-Гулливер» не смеется над юристами и священниками, которых узнает по костюму. Не иронизирует  он и над взяточниками, когда говорит о том, что император запретил приближаться к жилищу великана ближе пятидесяти ярдов, что принесло большой доход министерским чиновникам.

     Герой подробно описывает, как триста портных взялись шить его костюм  обязательно местного фасона, что приводит его даже в некоторое восхищение, он благодарен за это лилипутам. Он не был против того что человечки производили обыск в его карманах. Он со всей серьезностью описывает протокол обыска.

Он очень  внимательно выслушивает спор ученых Лилипутии, которым показали часы и предложили высказать свое мнение. «Читатель и сам догадается, что ученые не пришли ни к какому единодушному выводу, и все их предположения, которых, впрочем, я хорошенько не понял, были весьма далеки от истины».[2;23].

      Гулливер подробно и заинтересованно описывает «развлечения», которые по сути своей являются подхалимством и замаскированы под видом «акробатического искусства». Император держит в руках полку в горизонтальном положении, а приближенные, то перепрыгивают через нее, то проползают под ней, смотря по тому, поднята полка или опущена. Кто с наибольшей ловкостью исполнит эти упражнения, тот получит синюю нитку, которую будет носить в виде пояса (Цвета нити - цвета английских орденов Подвязки, Бани и святого Андрея). Герой говорит, что ничего подобного ни в Новом, ни в Старом свете ему видеть не доводилось.

    Поскольку в своих описаниях Лемюэль встал на физиономический путь, много внимания он уделяет соотношению пропорций между крохотными существами и «Человеком-горой». Например, почти все человечество брезгливо относится к мышам, крысам, лягушкам и т.д., потому что эти существа вертлявы, подвижны и при этом малы. Гулливеру и в голову не приходит ставить этот вопрос в отношении крохотных существ, которые бегали по Гулливеру, лазали в карманы и т.д. Напротив, злющие лилипуты, которые пускали в Гулливера стрелы, несмотря на запрет, брал их в руки, но не казнил, а бережно поставил обратно на землю.

Крохотные человечки «дарят» Человеку-горе свободу, который одной ногой, мог разрушить их столицу, а если бы пустился в пляс, то и все население. Любому читателю, хочется задать вопрос, почему лилипуты так надменно, бесцеремонно обращаются с великаном, обыскивают, диктуют ему приказы, и это несмотря на то, что целая армия проходила маршем у него между ногами?

  Гулливер искренне интересуется всем тем, что происходит в «Лилипутии» и находит немало общего у этой страны с Англией. Скорее всего это и было причиной того, что поначалу герой хотел остаться, так как оказался пусть и в зеркальной, но в очень знакомой обстановке страны в которой он жил, а привычка как известно очень опасная вещь.   

    Сначала может показаться поверхностным описание враждующих партий тремексенов и слемексенов (тори и виги), которых отличает высота каблуков на башмаках. Одни доказывают, что высокие каблуки более согласуются с древними государственными установлениями, другие, что должности, раздаваемые короной, должны находиться в руках людей с низкими каблуками.

     Когда Гулливер описывает дикую вражду «тупоконечников» и «остроконечников» [2;41] (сатирическое изображение религиозного раскола, разделявшего христианскую церковь на католическую и протестантскую), спорящих относительно яйца - как его следует разбивать, с тупого конца или с острого и т.д. Герой вовсе не смеется над ними, он описывает их жизнь со стороны как потусторонний наблюдатель.

«Путешествие  в Лилипутию» заканчиваются чрезвычайно  печальным эпизодом, где прочитывается  свифтовская горечь: крохотные человечки обдумывают, как лучше уничтожить Гулливера, какую казнь к нему применить, и очень удивляются, почему он уклоняется от такого легкого наказания, как ослепление, которое по милости императора заменило бы смертную казнь [2;65]; даже когда Болинброка (Гулливера) обвиняют в измене, умиление героя над человечками кажется и здесь не проходит «… Велики снисходительность и благосклонность его величества и государственного совета, благодаря которому Вы приговорены только к ослеплению» [2;65-67]

 Гулливер  ценит свободу, дарованную ему лилипутами «…Получив свободу я, прежде всего, попросил разрешения осмотреть Мильденго, столицу государства».[2;45].

     Но когда Гулливер перестает быть терпеливым и услужливым, он вступает в конфликт с правительством. Несколько по-другому наблюдаем крошечных существ, когда судебное следствие, затеянное в связи с тем, что Гулливер отказывается выполнить волю императора - полностью разгромить государство Блефеску. С Гулливером за непослушание могли обойтись очень сурово. Гулливер решительно заявил, что «быть орудием обращения в рабство храброго и свободного народа», никогда не согласится. Тогда официальные круги Лилипутии сочинили обвинительный акт, в котором Гулливеру приписаны самые дурные намерения и поступки. Очень ярко вырисовывается лицемерие у человеческих существ, которые раньше выглядели забавными, храбрыми и довольно смышлеными. Гнетущая сила власти вызывает и ужас и негодование.

    В этой главе мы видим, как Гулливер начинает с компромиссов и уступков, а заканчивает неизбежным холопством и что жалкая, ничтожная среда быстро подчиняет героя своему образу жизни и поведения, заставляет капитулировать перед ней, превращает Лемюэля в духовного пигмея и, отправляясь в Англию, Гулливер не осознает своего духовного упадка, это он осознает много позже.  
 
 
 
 
 
 

2. Путешествие в Бробдингнег. 

    Но Свифт не долго позволяет читателю упиваться своим ростом, превосходством перед лилипутами. Без всякой передышки следует второе путешествие Гулливера. Человек-гора попадает совсем в иную ситуацию на ячменном поле; перед ним появляется «человек исполинского роста», «… он был с каланчу, а каждый его шаг… равнялся десяти ярдам» [2;85]. Великаны настолько же крупнее Гулливера, насколько Гулливер больше лилипутов, то есть в двенадцать раз. Это соотношение точно соблюдается при описании великанов и всех предметов, с которыми сталкивается Гулливер во время его пребывания в Бробдингнеге.

   Здесь люди-великаны. Гулливер перед ними лилипут, он задумывается, что сделают с ним эти чудовища. Великан, на которого смотрели, как на величайшее чудо на свете, человек, который был способен тащить одной рукой весь императорский флот Лилипутии, превратился в Крошечку, которого поднимают и рассматривают, как червячка. Гулливер увлекается описанием занимательных случаев, вытекающих из-за изменившихся пропорций - следует описание кошки и собак, непомерных размеров ребенка, который хотел затащить героя к себе в рот, мужественную борьбу с крысами и т.д. Он описывает столовые ножи (больше косы), ложки, вилки - и это социальная сатира.

    Гулливер, сидя за обедом на столе, на крохотном стульчике, рядом с солонкой, беседовал с государем. Государь с удовольствием расспрашивал о нравах, религии, законах, управлении и науке, и Гулливер дал подробный отчет. Наконец, государь взял его в правую руку и, лаская левой с громким хохотом спросил: кто же он - виг или тори?

Особое впечатление на Гулливера производят нищие в стране Бробдингнег: «… и тут для моего непривычного европейского глаза открылось ужасное зрелище. Среди них была женщина, пораженная раком, ее грудь была чудовищно вздута, и на ней зияли раны такой величины, что в две или в три из них я легко мог забраться и скрыться там целиком. У другого нищего на шее висел зоб, величиной в пять тюков шерсти, третий - стоял на деревянных ногах вышиною в двадцать футов каждая. Но омерзительней всего было видеть вшей, ползавших по их одежде. Простым взглядом я различал лапы этих паразитов гораздо лучше, чем мы видим в микроскоп лапки европейских вшей; так же ясно я видел их рыла, которыми они копались как свиньи. В первый раз в жизни я встречал подобных животных» [2;115].

    Это значительнейшая тема - тема показа человеческих страданий.

Попутно Гулливер пытается описать храм, его величину: «… башня была намного ниже колокольни собора в Солсбери, - разумеется, пропорционально росту строителей того и другого здания» [2;116]. Для того чтобы башня в королевстве великанов могла произвести на местных жителей не менее внушительное впечатление, она должна достигать 1464 метров (122х12). Но на этой теме он останавливается мельком.

Очень интересна беседа, Гулливера и короля о порядках в Англии. Король задает вопросы, и герой отвечает на них, со всей искренностью и простодушием ничего не утаивая: «Мой краткий исторический очерк Англии за последнее столетие поверг короля в крайнее изумление. Он объявил, что, по его мнению, эта история есть не что иное, как куча заговоров, смут, убийств, избиений, революций и высылок, являющихся худшим результатом жадности, партийности, лицемерия, вероломства, жестокости, бешенства, безумия, ненависти, зависти, сластолюбия, злобы и честолюбия» [2;131]. Речь идет о невежестве и пороках законодателей. Законы на практике извращаются, запутываются и обходятся. Чтобы занимать высокое положение, не обязательно обладать какими-либо достоинствами. Люди жалуются высокими званиями совсем не на основании их добродетелей. Духовенство получает повышение не за свое благочестие. Военные - не за храбрость. Судьи - не за неподкупность, сенаторы - не за неподкупность, государственные советники - не за мудрость. Вывод беспощадный: большинство соотечественников Гулливера - это выводок маленьких, отвратительных пресмыкающихся, самых пагубных из всех, какие когда-либо ползали по земле.

С глубокой горечью собеседник Гулливера говорит, что всякий, кто вместо одного колоса или одного стебля травы сулит вырастить на том же поле два, окажет человечеству и своей родине большую услугу, чем все политики вместе взятые.

Гулливер  находит достоинства у людей в Бробдингнег. Достоинства выглядят не очень убедительно, но все, же они являются положительной мечтой самого Свифта.

Свифт платит дань своему классу, своей эпохе, своими связями с правительственными кругами английской аристократии. Гулливер не ждет общения с гигантами. Попадает путешественник в обычный фермерский дом, очень напоминающий европейский.   Гулливер очень мал и потому он видит жизнь великанов невыгодно преувеличенной: (при этом он может жить своей обыкновенной жизнью) повседневная грубоватость, простейшие прихоти, корысть. Все в этой жизни: и рюмочки, и кошки, и собаки, вбегающие в столовую - «как это бывает в обыкновенных деревенских домах».