Мифы и народные сказки

Содержание

Введение

Несмотря на более  чем вековое существование детской  литературы, по вопросу о задачах  детского чтения и литературы существуют самые разнообразные мнения. Руссо  называет чтение бичом детского возраста и делает исключение только для Робинзона и отчасти для древних классиков.

Из русских писателей  Белинский говорит, что страсть  к чтению в детях не должна радовать нас: она развивает фантазию на счет других способностей духа, а это может сделать из ребенка бесполезного мечтателя. Сказки в особенности не могут быть терпимы, кроме тех, сущность которых в здоровой идее. Писарев считает детскую литературу ложной и ненужной Большинство педагогов, однако, правильно организованному чтению книг детьми придают высокое значение. Гербарт считает чтение необходимым и почти незаменимым вспомогательным средством воспитания. Того же мнения держатся Бенеке, Розенкранц, К. Шмидт и мн. др. Необходимыми качествами детской литературы они считают ясность изложения, точность, правдивость и логичность выводов и строгую соразмерность научного материала.

Значение мифов и  сказок более всего подвергалось обсуждению. Против них были и некоторые  из защитников детской литературы, находя их если не вредными, то по крайней мере бесполезными (Бенеке, Бэн). Гербарт, Розенкранц и др. советуют обращаться прежде всего к сказкам и народным сказаниям или произведениям, возникшим во времена младенчества цивилизации. Первобытность изображаемой в них жизни и простодушие изображения совершенно соответствуют чувствам ребенка. Поэтому следует признать воспитательное значение, по крайней мере, за народными сказками. 

1. Миф и народная сказка: жанровая преемственность

Современные исследователи, как правило, говорят о разрыве фольклорной сказки с мифом, аргументируя этот вывод свободой интерпретации в авторских текстах мифологических элементов и традиций¹. С кризисом мифологического мировоззрения связывали становление сказки и классики отечественной фольклористики (Е.М. Мелетинский, В.Я. Пропп)².

Фольклорная сказка, возникнув в  момент кризиса мифологического  мышления (точнее, его определенных исторических форм), стала новой  формой бытования того вневременного  содержания, хранилищем которого до неё  был миф. В этой же логике сказка, явившись в момент кризиса мифологизированного фольклорного жанра (вызванного, очевидно, также исторической недостаточностью его формы), наследует ему в аспекте сохранения все того же вечного начала – некоей метафизической константы мифа. Благодаря этому, при всем богатстве культурных, исторических и национальных изводов, жанр сказки на протяжении длительного развития и являет свою неизбывную универсальность.

Жанр народной волшебной сказки, как и миф, по наблюдениям В.Я. Проппа, связан с обрядом инициации. Именно к инициальному обряду в конечном итоге сводится содержание основных групп сказок, выделенных учёным на основе анализа русского и европейского материала: сказок с комплексом посвящения и сказок, отражающих представления о смерти³. За занимательно-фантастическим, на первый взгляд, сюжетом слушатель / читатель должен открыть тайный метафизический смысл посвящения.

Сверхзадача жанра – манифестация инициального обряда в иносказательной  форме – определяет морфологию и  синтаксис Мира-Лабиринта фольклорной сказки. Поэтому решение проблемы художественного кодирования метафизики мифа в фольклорном сказочном каноне связано с уяснением семантических, морфологических и синтаксических изменений в наследуемом народной сказкой мифологическом типе Мира-Лабиринта.

Сходство структур Мира-Лабиринта  фольклорной волшебной сказки и  мифа заключается в использовании  модели двоемирия. Фольклорно-сказочное  двоемирие предполагает сосуществование  двух сфер бытия: своего царства (Лабиринта  Жизни) и иного царства (Лабиринта Смерти). В большинстве случаев фольклорная сказка сохраняет принцип линейности, характерный для мифологического Лабиринта. Граница между мирами, которую предстоит пересечь проходящему посвящение герою, отмечена дремучим лесом, избушкой Бабы-Яги, огненной рекой и т.п. Функция границы – не только разграничить царства, но и скрепить их, обозначив / строго определив переход / переправу и направление пути. Сюжет сказочного Героя в этом случае оказывается Лабиринтом с одним коридором, артикулирующим переживание (внутреннее, символическое прохождение) обряда инициации: этот тип Лабиринта отмечен ожиданием, предсказанностью и неизбежностью развязки и лишает находящегося в нём Героя какой бы то ни было вариативности поведения.

Однако Мир фольклорной сказки может быть построен и как нелинейная структура. В этом случае перед Героем не один, а несколько вариантов движения, из которых необходимо выбрать единственно правильный путь. Сюжет при этом, как правило, усложняется за счёт использования принципа троичности: троичности персонажей, когда три исходно равных героя идут разными путями, реализуя в условном сказочном сюжете разные версии бытия; троичности событий, когда герой трижды проходит один и тот же путь.

Фольклористические сказки ещё сохраняют принцип линейности в силу особенностей жанра, сюжетно-образных и эстетических ориентиров, однако и здесь можно обнаружить ветвящиеся структуры.

2. Мифы в детском чтении

Обыкновенно начало детской  литературы относят ко второй половине XVIII в. и родоначальниками ее считают Рохова, Кампе и Вейссе. Но еще в глубокой древности сознавалась потребность чтения для детей. Еще до времен Сократа стали запрещать юношам читать некоторые места из Гомера. Платон дал обширные наставления относительно выбора литературного материала для беседы с детьми. В его идеальном государстве нянькам предписываются известные рассказы и сказки. Мифы о богах и героях допускаются лишь настолько, насколько они могут служить нравственными образцами. Даже Гомера и Гесиода Платон подверг цензуре и придавал большее значение басням.

Мифология – это та область знания, в которой, несмотря на кажущуюся обширность изучаемого и изученного материала, наукой сказано еще далеко не последнее слово.

Не менее, чем понятие  о сути мифа, важно уяснение этапов его развития, которые непосредственно связаны с периодами формирования основ религиозного сознания людей. Выдающийся исследователь верований древних славян историк Б.А. Рыбаков пишет: «Мифология складывается на последнем этапе первобытнообщинного строя. На язык абсолютных дат это можно перевести как энеолит и бронзовый век. Предшествующие протомифы охотников каменного века порождены... особым миропониманием, их осколки встречаются в сказках»⁴.

Понятие «миф» в фольклористике и истории литературы имеет множество значений, характерными из которых являются следующие:

1)древний миф, т.  е. миф в собственном смысле этого слова;

2)новый миф, являющийся  конкретно-исторической формой существования  этого явления в новое время вплоть до наших дней;

3)переносное значение, употребляемое в обыденной речи как синоним слов «выдумка», «чепуха», «ложь», «неправда»;

4)переносное значение, которое  употребляется для объяснения  различного рода психических  состояний, как пассивных, так  и активно-творческих, направленных  на некую «реорганизацию» действительности и ее переработку в сознании субъекта.

Нас интересует в первую очередь  миф древний. «Специфической особенностью мифа является совпадение в нем мировоззрения и повествования, фантастического представления об окружающем мире и рассказа о богах и героях». А. Н. Афанасьев очень точно подметил, что миф есть древнейшая поэзия, и как свободны и разнообразны могут быть поэтические воззрения народа на мир, так же свободны и разнообразны и создания его фантазии, живописующей жизнь природы...

Первое знакомство ребенка с мифом на Руси было изустное. Языческие божества, календарь, обрядность сохранились, значительно трансформировавшись, и по сей день — главным образом благодаря живучести слова, имени. С X в. с принятием христианства на Руси происходит «наложение» и «праздников»: в славянском язычестве Масленица с праздничными поминальными блинами-солнцами, в православии этот же день — Прощеное Воскресенье, тоже день поминальный, последний день перед началом Великого поста; и имен сакральных событий: Сретенье 2/15 февраля зима с весной встречаются (отсюда встреча — сретенье), но в православии это тоже большой праздник, напоминающий о встрече пророком Симоном в храме Иисуса младенца, когда старец узнал в младенце Спасителя.

Впервые маленький читатель на Руси, а потом в России знакомился с мифом христианским через участие в церковных службах, общих чтениях Евангелия и Ветхого завета, знакомился с христианской мифологией как с сакральным знанием. Тогда, может быть, он и не был читателем, он только внимал, слушал, запоминал, а затем вместе с остальными в храме заново переживал слышанное о давнопрошедшем, проживал и пропевал в литургическом богослужении. Христианский миф не воспринимался в достопамятные времена, и не воспринимается верующими и сегодня как архаический сюжет, так как сосуществует с реальной светской жизнью и речью, параллелен ей, более того, всепроникающ: отражен в церковном календаре, праздничной обрядности, идиоматике устной речи.

Миф античный входил в художественную речь и художественное сознание ребенка в России через изучение древнегреческого языка и латыни. 
Рассмотрение древнего мифа в детском чтении сегодня также возможно по принципу линейно-концентрическому. Первоначально для дошкольника это «Рассказы о богах и героях», как славянских, так и античных, и иных. Отправной точкой в формировании мифа являются два культа — культ природы и культ предков. Это очевидно и в живых религиях, в христианстве в частности, и в мифах, сохраняющихся в метафорическом строе иных преданий, и в сказках.

Возвращение к мифу в детском чтении позволяет раскрывать множество смыслов, заключенных в одном или нескольких сюжетах, объединенных одним героем. А также видеть восточнославянский пантеон (по-греч. «все боги»), учрежденный в 980 г. князем Владимиром («Повесть временных лет»), и пантеон греческих, а потом римских богов в сюжетах, впоследствии весьма широко использованных новой и новейшей литературой.

Миф в детском чтении сегодня представлен в дошкольных и школьных программах со следующих позиций: Миф языческий (славянский), античный. Миф христианский. Цели пересказа. Библия для детей в пересказе протоиерея А. Соколова. «Легенды о Христе» Сельмы Лагерлёф. Два типа подходов. Символ и миф. Миф и метафора, аллегория. Миф и фразеологизм. Миф и литературный сюжет. Христианский миф в литературных жанрах. Христианский миф в русской поэзии для детей и в юношеском чтении от Г. Державина до Б. Пастернака. (Круг детского и юношеского чтения.)

Курс мифологии в  школе призван:

1) знакомить детей с происхождением, особенностями, развитием мифа;

2) на простых ярких  примерах показывать трансформацию  мифа в более поздние фольклорные формы, иллюстрируя таким образом поступательное социальное, религиозное, философское, научное развитие общества.

В 1м классе ученики  изучают народную русскую сказку с позиции происхождения ее из древних мифов, обрядов, обычаев. Во 2м классе происходит подробное систематизированное знакомство с античной греческой мифологией; третьеклассники рассматривают истоки славянских языческих верований, развитие славянской мифологии и влияние ее на русскую народную культуру и т.д..

Наука систематизирует  мифы по их архетипическому зерну. Практически у всех народов есть астральные мифы (мифы о звездах и планетах) или календарные мифы, в которых проявляется мифологизация смены временных циклов — дня и ночи (свет и тьма), зимы и лета и т. п. Вплоть до космических циклов, которые соотносятся с космогоническими мифами. Далее, антропогонические мифы - мифы о происхождении, о сотворении человека; тотемические мифы — этиологические мифы о родстве людей с объектами живой природы, к ним восходят русские волшебные сказки о чудесном супруге: Финист — Ясный Сокол, Царевна лягушка; эсхатологические мифы (эсхатос — последний) — мифы о конце света о потопе, об уничтожении первых поколений (великанов). Один из «изначальных» мифов — миф о мировом яйце — жив во многих мифологических мирах также. Он сохранился и в русской народной сказке «Курочка ряба». Как и в большинстве мифов о мировом яйце, в «Курочке Рябе» это яйцо золотое с другими атрибутами солнца, понятно, что миф о мировом яйце соотносим с той важной ролью яиц, которую они выполняют в календарных и иных ритуалах (пасхальные яйца). Естественно, что с течением времени, с эволюцией мировоззрения, мифологическое «стерлось» в сказке, где по современному представлению о происходящем все алогично.

Напротив, мифопоэтическое, увиденное в кажущейся незамысловатой сказке, позволяет нам лучше представить тех далеких людей, их художественное видение мира. Когда яичко закатилось — яичко разбилось; а вот обещанное курочкой простое яичко имеет лунную природу. Выходит, сказка, которую едва ли не первой рассказывают младенцу, насыщена универсальными символами, которые в дальнейшем в разных контекстах будут явлены детскому сознанию.

В учебных целях преподаватель  может воспользоваться классификацией, приведенной в качестве примера  выше. Однако, без сомнения, педагогическая целесообразность линейно-концентрического чтения античных мифов, славянских, христианских и др. велика. Это способствует и формированию речевой культуры ребенка, представляющего живой источник того или иного мифа.

3. Народная сказка в круге детского чтения

О. Кабачек, исходя из того, что в каждой возрастной группе имеются  свои жанровые предпочтения (этот факт установлен исследователями из разных стран), предлагает свою систему литературных жанров.  
Следование этой системе, по ее убеждению, - есть серьезная предпосылка для формирования способности ориентироваться в структуре и содержании художественного текста. Кроме этого, типология жанров, предложенная О. Кабачек⁵, способствует становлению не только читательской культуры учащихся, но и их личностному развитию.